Добравшись до верхней ступеньки, Рэйчел поставила фонарь на пол чердака, но осталась на лестнице и оглядела помещение с куполообразным потолком. Небольшой чердак был пуст, не считая круглого столика в самом центре. Рэйчел на миг замерла, прислушалась, но не услышала никаких признаков жизни. На полу лежал ровный слой пыли. Забравшись на чердак на четвереньках, она ощутила под ладонями песок.

Комната была просторнее, чем казалось на первый взгляд. Стол занимал ее почти целиком; оставалось лишь немного места, чтобы обойти его кругом. Он был сделан из тщательно отполированного белого мрамора. Отражая искусственный свет фонаря, мрамор сиял, как огромная луна. По периметру стола шел отполированный до блеска деревянный поручень. Рэйчел неуверенно потянулась к нему, схватилась и, к удивлению своему, обнаружила, что он вращается. Она также заметила, что поручень приподнимается и может скользить вверх и вниз на несколько сантиметров. Наклонившись, она обнаружила, что, если опустить кольцо до конца, в столе откроются полки, видимо встроенные для экономии пространства в маленьком помещении. Внутри были свитки и стопки бумаги, книги в кожаных переплетах, чернильницы и перья.

Над ее головой высился купол, в самом его центре виднелось крошечное окошко. Рэйчел и не подозревала, что на маяке еще столько места. К окошку на шарнирах крепились две длинные тонкие металлические рукоятки. Видимо, с их помощью окно можно открыть. Интересно, работает ли механизм? Рэйчел потянула за рукоятку, и в окошке открылось маленькое отверстие. Створки были из стекла, но располагались под странным углом, да и окошко было слишком маленьким. Если бы кто-то решил устроить в крыше проем для освещения, сделал бы его побольше. Рэйчел задрала голову, рассматривая окно и пытаясь понять, для чего оно предназначено, и тут боковым зрением уловила за спиной какое-то свечение.

Она обернулась и увидела на мраморном столе Ньютон-Данбар, раскинувшийся как на ладони в свете заходящего солнца. Миниатюрная россыпь домиков, паб со столиками среди розовых кустов, супермаркет и частная клиника. На глазах у Рэйчел по главной улице из одного конца в другой проехал маленький серебристый автомобиль. Деревья в лесу Доры Маккриди колыхались на ветру. Вся деревня — весь идеальный движущийся микромир — предстала перед Рэйчел на белом мраморном диске, будто она смотрела онлайн-трансляцию с камеры телефона.

Теперь Рэйчел понимала, почему в башне не было прожектора. Ее строили не как маяк. В голове промелькнули слова: камера-обскура. Ей уже приходилось бывать внутри такой камеры в Королевской миле [Королевская миля — четыре улицы в Эдинбурге, общая протяженность которых составляет одну милю.] в Эдинбурге; правда, там пришлось проталкиваться сквозь толпу бельгийских студентов, чтобы увидеть замок, с потрясающей четкостью отображенный на стене.

У Рэйчел закружилась голова. Башню построили почти двести лет назад. Неужели камера-обскура была здесь все это время?

Она оглядела комнату и увидела что-то на полу. Листок бумаги? Он оставил бороздку в пыли, но сам не был пыльным, словно упал только что — возможно, вылетел из-под столешницы, когда она открыла люк. Рэйчел подняла его и увидела, что это конверт из пожелтевшей бумаги. Перевернув его, она прочитала слова, написанные витиеватым старинным почерком.

...

Тому, кто меня найдет.

Глава десятая

— Пожалуйста, скажи, что ты продвинулся с книгой.

Тоби потер заспанные глаза и взглянул на часы. Только ему удалось уснуть после очередной бессонной ночи, как Сильви его разбудила. Было почти девять утра.

— И тебе с добрым утром, — пробормотал он и потянулся под одеялом, которым накрылся под утро. — А ты почему так рано звонишь? Только не говори, что стала ложиться в нормальное время.

— Не дразни меня, Тоби, — нетерпеливо ответила Сильви и, судя по звукам, сделала несколько прерывистых затяжек. Он вспомнил редкие воскресные утра, которые проводил дома: он просыпался, а жена сидела в постели и курила, просматривая очередную рукопись. С сигаретой она выглядела изящно. Впрочем, его бывшая жена выглядела изящно в любой ситуации. Он никогда не понимал, как ей это удавалось. — Рассказывай, как продвигается книга. Скажи хотя бы, что ты начал.

Тоби вылез из-под одеяла и пошел на кухню за кофе. Посмотрел на стол в столовой, за которым со дня переезда ни разу не ел — за этим столом он работал. Здесь стоял ноутбук, вокруг были разложены бумаги и книги и толпились кружки с остатками холодного чая и кофе.

— Начал, — сказал он, включил на кухне свет и шагнул на холодную плитку. — Я начал книгу.

Сильви преувеличенно громко вздохнула с облегчением, а Тоби не впервые задумался, почему она не стала актрисой. В лучах славы она была бы на своем месте. Но его бывшая жена добивалась славы для других.

— Что ж, слава богу, он послал нам немного радости, — ответила Сильви, прервав размышления Тоби. — И что там у тебя?

— Три главы, — ответил Тоби, налил воды в чайник и выглянул в сад. — Но такие сырые, что я пока никому не дам их читать. Даже сам не хочу перечитывать. А что?

— Давай, присылай скорее. Прямо сейчас.

— Ты не слышала, что я сказал?

— Ой, ну не надо, — фыркнула Сильви. — Я своими глазами видела, как ты писал чистовую статью быстрее, чем я успевала разобрать пакет с подарками от «Эсте Лаудер». Хватит капризничать, присылай. «Саймон и Шустер» хотят издать твою книгу.

— Сильви, я правда не хочу, чтобы кто-нибудь это читал, по крайней мере пока. И книга — не статья. Начнем с того, что главный герой этой книги — я. А я никогда не писал мемуары, и не сразу получается нащупать нужный тон. Кто-кто, а ты должна понять.

В этот раз вздох был недовольным.

— Ну ладно, ладно.

Последовало молчание. Тоби услышал, как она снова закурила, и помешал чай.

— Как твои кошмары? — наконец спросила Сильви. — Хотя нет, не отвечай. Раз ты все еще спал в девять, и так все ясно.

Он открыл раздвижную стеклянную дверь и вдохнул утренний воздух. Похоже, предстоит еще один солнечный день. За последнюю неделю их выдалось несколько. Кажется, шотландская погода наконец сдалась под натиском позднего лета.

— Ничего хорошего, — честно ответил он. — Лучше не стало.

Сильви цокнула языком.

— Тебе надо к психотерапевту.

— Знаю.

— А как дела с той девушкой, ходили уже на свидание?

Тоби отхлебнул чай.

— Вот это резкая смена темы!

— Так ходили или нет?

— Не совсем.

Она сделала паузу.

— Как это?

Тоби вздохнул и подумал, насколько уместно обсуждать такие вещи с бывшей женой.

— Мне надо завести еще друзей, кроме тебя, Сильви.

— Не спорю. Так что случилось?

— Серьезно, Сильви. Давай не будем об этом.

Сильви шумно выдохнула. Он представил дым, окутавший ее лицо.

— Как скажешь, дорогой, — ответила она. — Меня интересует лишь одно — чтобы эти три главы как можно скорее оказались у меня. Позволь заработать для тебя немного денег, разве они тебе не нужны?

— Я за нее волнуюсь, — сказала Иди, имея в виду Рэйчел. Ее длинные изящные пальцы сжимали пивную кружку. — Она какая-то рассеянная в последнее время.

Завсегдатаи книжного магазина, без Рэйчел, зато с Тоби, собрались в «Бешеном гусе». Тоби не знал, собирались ли они вот так до смерти Каллена или уход друга положил начало этой традиции. Как бы то ни было, ему было приятно, что его приняли в компанию. А вот Рэйчел присоединялась к ним редко.

— У нее полно забот, — заметил Рон.

— Знаю, но… кажется, она плохо спит.

— А ты бы как спала? Если бы столько всего навалилось, — рассудительно заметил Эзра.

— Наверное, тоже не очень хорошо, но при чем тут я? — Эзра умел мгновенно вывести Иди из себя.

— Ну и в чем смысл этого разговора? Мы все предложили помочь, чем сумеем. Мы постоянно рядом, что еще можно сделать? Мы не можем заставить ее говорить, не можем насильно накормить снотворным. — Эзра задумался. — Хотя наверняка есть способы…

Иди раскрыла было рот, но Тоби вовремя вмешался, не дав ей разразиться гневной тирадой.

— Ого, смотри. Это Джилли?

Они повернулись посмотреть. Дверь кухни открылась, и они увидели в глубине знакомую фигурку. Джилли стояла у раковины, по локти утопив руки в мыльной воде.

— Она нашла работу! — воскликнул Эзра. — А я-то думал, почему она так давно не заходила в магазин. Вот и умница. И никакая она не бродяжка, какой ты ее считала, Иди.

— Я никогда не называла ее бродяжкой, — огрызнулась Иди. — Я просто сказала…

— …что она подозрительная малолетка. — Эзра взглянул на нее поверх кружки.

— Подозрительная малолетка — не бродяжка. Да и откуда нам знать, может, она еще себя не проявила.

Эзра покачал головой, допил пиво и встал.

— Кажется, в меня сегодня уже ни капли лучшего биттера в Ньютон-Данбаре не влезет. До завтра, Рон. А ты, Тоби? Придешь завтра?

— Куда я денусь.

Эзра направился к выходу, по пути приветливо кивнув нескольким завсегдатаям.

— Никак не пойму вас двоих, — сказал Рон Иди. — Вы же раньше так дружили.

Иди допила свое пиво и встала.

— Никогда мы не дружили, Рон, — проворчала она. — Пойду я, мне еще работать. До завтра.

— А что у них случилось? — спросил Тоби, когда она ушла. — Они пререкаются хуже моих родителей, а те развелись, когда мне было восемь.