— Ты! — выпалила она. — Есть разговор!

— Неужели, — произнес Эзра спокойным и терпеливым тоном, который приводил Иди в бешенство. — Скажи мне, Иди, что на этот раз я сделал не так?

— Ты ничего не сделал, — огрызнулась она, — а вот твоя чертова коза всего полчаса назад вломилась в мой сад и опять топтала цветы!

— А ты калитку заперла? — Эзра выложил книги на прилавок, чтобы Рэйчел могла посчитать, сколько он должен.

— Конечно, заперла!

— Козы умные и упрямые. Наверняка она догадалась, что можно открыть калитку, если она не заперта.

— Я заперла калитку.

Эзра продолжал смотрел на нее.

— Значит, коза научилась летать.

— Не смешно.

— Я и не смеюсь. Калитка запирается с твоей стороны, Иди, я…

— Я тебя предупреждала…

— Тише, тише, — проговорила Рэйчел. — А ну успокойтесь. У нас гость.

Иди раздраженно покосилась на сидевшую на полу девушку, но та была слишком увлечена тостом и собакой и не заметила ссору за прилавком.

— И я не о Джилли, — продолжала Рэйчел, не повышая голос, — а о госте, который сидит наверху и пытается спокойно писать книгу.

Взгляд Иди скользнул наверх, к балкону, но снизу стулья для чтения были не видны.

— Тот самый журналист, который приехал сюда писать мемуары? Тоби Холлингвуд? Он раньше работал в «Таймс», был иностранным корреспондентом. В прошлом году нарвался на пулю в Йемене. Повредил ногу, с тех пор не работает. И как он тебе?

Рэйчел покачала головой, хотя в глазах промелькнула лукавая искорка.

— Не город, а настоящий кошмар.

— Что?

— Рэйчел хотела сказать, что Ньютон-Данбар — фабрика сплетен, вот что, — ответил Эзра. — А ее лучшая подруга — директор этой фабрики.

— Ах ты…

— Эзра, — предостерегающе проговорила Рэйчел.

Иди решила, что с нее хватит. Она-то думала, поход в книжный поможет отвлечься, но разозлилась еще сильнее. И все из-за соседа-идиота. Она отошла от прилавка.

— Пожалуй, пойду. В отличие от некоторых у меня полно работы.

— Ты кофе не допила! — попыталась остановить ее Рэйчел.

— Завтра заскочу. Надеюсь, завтра публика здесь будет поприличнее. — Она понимала, что сбегает, но ничего не могла с собой поделать. Эзра Джонс всегда так на нее действовал. Она терпеть не могла его самодовольную рожу, а когда он входил в комнату, то казалось, что свободного места там больше не оставалось. — Запомни, что я сказала, Рэйчел, — предупредила она. — Следи за кассой в оба глаза. А ты, — она ткнула пальцем в соседа, — следи, чтобы твоя коза не выходила за пределы твоего участка, иначе ей не поздоровится!

— Козы славятся дурным характером и упрямством, — повторил Эзра. — А еще они любят компанию себе подобных. Наверное, поэтому моя Джорджетта так любит захаживать к тебе.

Иди еле удержалась, чтобы не хлопнуть дверью. Схватив свой зонтик с крючка у крыльца, она зашагала прочь. Порезанный палец ныл и пульсировал. Не забыть бы обработать его антисептиком, подумала она, но внутренний голос подсказывал, что болел скорее сустав, чем ранка; может, поэтому нож и соскользнул.

В саду она еще раз проверила калитку. Засов был закрыт не до конца. Она попыталась задвинуть его, но, видимо, он заржавел и не поддавался. Иди пришлось приложить силу. Пальцы совсем не слушались. Вчера она очень долго вырезала мелкие детали — после этого руки у нее всегда болели. Она повернулась спиной к злосчастной калитке, оглядела сад и заметила, что дверь сарая распахнулась от ветра. Иди со вздохом пошла ее закрывать и в который раз подумала, что надо бы повесить замок.

Глава третья

— Зря ты ее дразнишь, Эзра, — мягко отчитала его Рэйчел, когда Иди в ярости выбежала из магазина.

— Да она сама напросилась, — ответил тот.

— Иди очень любит свой сад, — продолжала Рэйчел, взяла у него стопку книг и начала пробивать их по очереди. — И ведь это правда, что твоя коза все время туда лезет? Сам знаешь, козы всеядны и уничтожают все, до чего доберутся.

— Да все из-за того, что она не запирает калитку, — стоял на своем Эзра. — Могла бы проверить и перепроверить, заперла она ее или нет! Но дело в том, что, если она ее запрет, я не смогу зайти без приглашения, а ей нравится, когда я захожу в гости. И мы оба это отлично знаем!

Эзра любил свой коттедж, но из-за особенности его расположения мог пройти в свой сад лишь через соседний участок, и эта маленькая проблема причиняла ему множество хлопот. Его дом стоял прямо под маяком — в середине ряда из четырех коттеджей. В отличие от дома Иди, стоявшего с краю, от дома соседей по другую руку и сторожки Каллена, замыкавшей ряд, из сада Эзры не было прямого выхода к холму. Миллионы лет назад в этих краях сошел ледник и образовалась долина, на дне которой теперь находился Ньютон-Данбар. При сходе ледника с горы скатился огромный валун и так удачно разлегся, что, если бы не любопытные дети, постоянно норовившие забраться на наполовину ушедший под землю огромный камень, Эзра мог бы вовсе не строить забор на задней стороне участка.

Во время межевания власти могли бы сделать так, чтобы на участке появился хотя бы небольшой проход на холм, мимо валуна. Но нет, и в документах на землю появился пункт, согласно которому владелец коттеджа мог попасть в собственный сад только через калитку соседнего — углового — коттеджа.

При покупке дома этот пункт не насторожил адвоката Эзры. Он утверждал, что подобная планировка — обычное дело. И Эзра не придал этому значения. Он полагал — как выяснилось, наивно, — что соседи окажутся разумными и доброжелательными людьми, как и он сам. Раньше ему всегда удавалось ладить с людьми, даже с самыми неприятными. А как иначе он проработал бы столько лет на буровой установке.

Он так и не понял, с чего начались проблемы с Иди Странг. Если бы их отношения сразу не сложились, он бы, конечно, решил, что она расистка. В Ньютон-Данбаре таких хватало. Но в первые несколько месяцев они были друзьями. Иногда ему даже казалось, что их дружеские отношения могли бы перерасти во что-то большее. Именно Иди впервые отвела его в книжный магазин, показала книги и познакомила со своими друзьями. Они выпивали в пабе, болтали у калитки, шутливо спорили о книжных вкусах. Она давала ему советы по обустройству сада — у него совсем не было опыта в садоводстве, и поначалу он не знал, за что браться. Тогда она казалась ему интересной, воодушевленной, совершенно адекватной и довольно красивой женщиной. И талантливой — ему нравились ее гравюры.

С тех пор прошло пятнадцать лет, и Эзра уже оставил попытки понять, почему все пошло не так. Их отношения вдруг разладились, и он винил в этом Иди, потому что, сколько ни думал об этом, сколько ни ломал голову, все равно не понимал, чем объяснить такую резкую перемену. Просто так вышло. Эзра пожал плечами и стал жить дальше, но не желал ходить на цыпочках вокруг Иди Странг, которая вдруг начала испытывать к нему необъяснимую неприязнь. Он полюбил книжный магазинчик и компанию друзей, собиравшуюся в его толстых каменных стенах. Переезжать он не собирался. А Иди Странг придется потесниться, решил он.

Рэйчел протянула ему книги.

— Хочешь кофе?

Эзра покачал головой:

— Пойду лучше домой и посмотрю, на месте ли Джорджетта.

Его взгляд скользнул к печке, возле которой на полу сидела промокшая фигурка.

— Вовсе она не «подозрительная», — прошептал он, чтобы гостья не услышала. — Однако не похоже, чтобы жизнь у нее была счастливой.

Рэйчел отвела взгляд, и выражение ее лица едва заметно изменилось; он даже не понял, что произошло. Как будто кто-то слегка приглушил свет, которым обычно было освещено ее лицо, — и это не ускользнуло от внимания Эзры, ведь Рэйчел всегда была такой спокойной и собранной. Казалось, она сама невозмутимость… Это ощущение подкреплялось тем, что ее прошлое было окутано туманом.

Рэйчел появилась в Ньютон-Данбаре внезапно, как с неба свалилась. Еще вчера о ней никто ничего не знал, а сегодня она уже здесь. Она так хорошо вписалась и приехала в такой подходящий момент, будто ее нарочно сюда прислали. Никому не было известно, откуда она родом и чем занималась раньше, — даже Каллену Макдональду, который принял ее на работу. Тот, если и знал ее тайну, молчал. Эзра полагал, что, возможно, так и было: Каллен Макдональд был человеком чести.

— Я с ней потом поговорю, — сказала Рэйчел. — Может, ей помощь нужна.

Эзра улыбнулся и забрал свои книги.

— И сделаешь доброе дело, — ответил он. — Впрочем, как всегда.

Шел дождь. На миг Эзра остановился на деревянном крылечке. На крючке висело только одно пальто — его собственное. Он носил его много лет, везде возил с собой и считал своим самым ценным имуществом. Пальто было старое, но по-прежнему непроницаемое для любой погоды, ведь его шили с расчетом на экстремальный ветер и дожди Северного моря. Он подумал о девушке у печки и о ее промокшем красном свитере.

Эзра оставил пальто на крючке, сунул книги под свитер, чтобы не промокли, и наклонил голову, укрываясь от дождя. Он спустился с холма и направился к тропинке, которая вела на улицу, а оттуда — к двери его дома. Дождь хлестал его по лицу; свинцово-серое небо роняло тяжелые теплые капли. Он заглянул в сад углового коттеджа, желая убедиться, что Джорджетта не забрела к соседке, и увидел нечто, заставившее его замереть, невзирая на дождь.