— Вы пришли сюда, чтобы умереть, — оскалился он, насмехаясь над Принцем-Лягушонком. — Белоснежка выйдет за меня, а не за тебя.

— Верни ее мне!

Кипя от гнева, Принц-Лягушонок бросился на врага, но, несмотря на быстроту его движений, куда ему было тягаться с Синей Бородой? Каждый раз он разрубал мечом пустоту — обычные атаки были бессильны против черной магии. Синяя Борода уклонялся от его выпадов, лишь делая несколько движений рукой. Вскоре положение Принца-Лягушонка стало плачевным, и он мало-помалу начал отступать.

Кот-мечник, не в силах больше оставаться в стороне, обнажил меч и ринулся на помощь. Он так искусно владел своим оружием, что перед лицом Синей Бороды замелькали искры от ударов меча о меч, и злодей оказался в вихре клинков. Синяя Борода разразился смехом: левой рукой он сражался с Принцем-Лягушонком, а правой свободной решил преподать коту-мечнику урок. В один миг ситуация переменилась: сила Синей Бороды была чересчур велика, и кот-мечник уже не мог толком ему противостоять.

Не прошло и минуты, как Синяя Борода сразил их.

Еж Ганс поднял лук и выпустил несколько стрел по уязвимым местам в броне Синей Бороды. И хоть стрелы попали в цель, для Синей Бороды они были все равно что комариные укусы.

Золушка кружилась над полем битвы, стремясь отвлечь внимание Синей Бороды и как-то помочь товарищам. Но Синяя Борода не клюнул на ее уловку; он даже не смотрел на нее. Он с легкостью перехватывал снежные глыбы, которые бросала в него Золушка, и швырял их обратно. Одна из глыб попала ей в живот, и Золушка, серьезно раненная, рухнула на землю.

Одна лишь волшебница Красная Шапочка теперь могла противостоять ему, но сравнится ли белая магия с черной? К тому же Красная Шапочка забыла свою волшебную шкатулку в Стране Воды и не принесла ее на поле битвы. Синяя Борода сковал ее тело с помощью чар так, что она не могла пошевелить и пальцем. Красная Шапочка, поверженная черной магией Синей Бороды, упала навзничь. Ее тело источало аромат роз, но, по мере того как ее покидали силы, запах все слабел и слабел.

Никто не мог предвидеть, что все закончится именно так.

Битва завершилась, не успев начаться; Принц-Лягушонок и его отряд потерпели поражение, а Синяя Борода вышел победителем из схватки.

Синяя Борода убил принца Обсиса. Кровь Принца-Лягушонка окрасила белую землю Страны Снегов. Хоть он и отважно сражался, он все же был не соперник Синей Бороде.

Пользовавшийся благосклонностью дьявола Синяя Борода не мог быть повержен. Без преувеличения, его черная магия была сильнейшей в мире. Принц-Лягушонок проиграл не Синей Бороде, а судьбе.

Убив Принца-Лягушонка, Синяя Борода взял в жены Белоснежку.

После свадьбы Белоснежка страдала от изуверств Синей Бороды; днями напролет она умывалась слезами. В замке ей было холодно и голодно, за целый день она могла не съесть ни кусочка, а когда заболела, никто не принес ей теплой одежды.

Звуки горького плача Белоснежки эхом разлетались по темному замку Синей Бороды.

Остальных же — Ежа Ганса, Кота в сапогах, Золушку и Красную Шапочку — Синяя Борода заточил в тайной комнате. Они проведут остаток жизни в непроглядной тьме, и у них не будет шанса вырваться из заточения…

Глава первая

1

Час пик прошел, и в метро уже было мало народу. Сидя в конце вагона, глядя на сменяющиеся за окном ландшафты, я словно пребывал в некой иллюзии, будто нахожусь не в оживленном Шанхае, а в каком-то богом забытом тихом городке. Я всегда ненавидел гомон и толчею так же, как ненавидел конкуренцию.

Меня зовут Хань Цзинь. В две тысячи восьмом году я окончил Шанхайский педагогический университет и сдал государственный квалификационный экзамен на учителя. Когда я официально стал педагогом, меня распределили в среднюю школу района Путо преподавать историю. Признаю, что в тот короткий промежуток времени, когда был преподавателем-стажером, я чувствовал себя не в своей тарелке.

Учителя — это профессиональная группа, которой наиболее недостает осознанного сотрудничества. Механизм конкуренции — основная причина напряженности в межличностных отношениях преподавателей. Открытое и закулисное противостояние учителей — раковая опухоль системы школьного образования. Никто не соглашается делиться опытом и знаниями, а страдают в итоге ученики. Благородный человек, который живет в согласии с другими, имея разные с ними взгляды, — не более чем мечта. Поскольку я все сильнее чувствовал, что не в состоянии адаптироваться к такой среде, я решил отказаться от этой должности, вернулся к нормальной жизни и принялся искать лучший карьерный путь. К концу две тысячи десятого года я устроился в журнал «Историческая справка» на место редактора. Эта работа многое для меня значила, я горел ею. Три года я не покладая рук трудился на этой должности, пока редакция журнала не закрылась из-за банкротства. Согласно трудовому договору, я имел право получить три месячные зарплаты. Получив эти деньги, я полгода просидел дома, даже не пытаясь найти работу и проводя дни и ночи напролет за играми, чтобы забыться.

Я всегда был очень самостоятельным что в бытовом, что в финансовом плане. После окончания университета сразу же съехал от родителей на съемную квартиру. Поначалу мать с отцом сильно возражали, но после моих неоднократных просьб они с трудом дали добро. Поэтому на мои плечи, помимо трат на еду, свалилось бремя аренды. Я не собирался полагаться на благотворительность родителей, чтобы сводить концы с концами. В конце концов, я уже достиг возраста зрелости. А родители и так были стеснены в средствах.

Однажды ночью я покупал какие-то мелочи для дома в мини-маркете, а когда пришло время расплачиваться, обнаружил, что на карте у меня ни гроша. Тогда я осознал всю серьезность своего положения. Я начал как сумасшедший рассылать повсюду свое резюме; ситуация была критическая — неважно, какая подвернется работа, лишь бы за нее платили. Я был готов абсолютно на все. В то время это было единственным, что меня заботило. В общем, если хорошенько взяться, можно чего-то добиться: после активной массовой рассылки резюме я получил немало откликов с приглашениями на собеседования. Однако за неимением нужного опыта я провалил их все. Перспективы мои были туманны: в эпоху многочисленных магистров и докторов я был лишь жалким бакалавром.

Приближался срок оплаты аренды, и я принялся обзванивать бывших друзей и коллег, чтобы попросить их подыскать мне подходящую работенку и заодно более бюджетное жилье. Большинство предпочло держаться от нищего приятеля подальше; никто не знал, как мне помочь.

Никто, кроме Ши Цзинчжоу.

Мы с ним вместе учились в начальной и средней школе, и нас вполне можно было назвать хорошими приятелями. Но после поступления в университет мы стали меньше общаться, и когда я позвонил ему, не успел и рта открыть, как он с ходу обругал меня: мол, что же ты, братец, только сейчас разыскал меня? Я поделился с ним своими трудностями, и он без колебаний предложил одолжить мне денег. Хоть я и тактично отказался от его щедрого предложения, однако был тронут до глубины души. Поистине, старый друг лучше новых двух. Он сказал, что его товарищ открыл образовательное учреждение для внеклассного обучения, а я как раз работал учителем. Потом спросил меня, не хочу ли я попробовать себя в репетиторстве. Едва ли у меня был какой-то выбор, так что я немедленно согласился.

На вопрос о жилье Ши Цзинчжоу загадочно ответил:

— Ты же не возражаешь снимать жилье вместе с кем-то? Ты знаком с этим человеком.

Я поспешно сказал:

— Я, конечно, не против, лишь бы арендная плата была нормальной. Ты же знаешь, у меня сейчас с деньгами негусто, хорошее и дорогое жилье я не потяну. Да, кстати, ты сказал, что я знаком с соарендатором, — так кто же это?

Однако Ши Цзинчжоу предпочел придержать эту информацию в секрете и лишь усмехнулся:

— Узнаешь, когда придет время… Давай-ка прикинем, когда мы сможем нормально пообщаться с глазу на глаз.

Мы договорились встретиться на следующий день после обеда. Он сказал, что сразу сможет показать мне дом, а заодно и повидать старого приятеля. Меня снедало любопытство, но также я знал, что Ши Цзинчжоу любит делать из мухи слона, поэтому перестал думать об этом. Этим вечером я чувствовал себя замечательно: одним звонком решил сразу вопрос с работой и жильем… Я вздохнул с облегчением: все-таки выход есть всегда.

Доехав до нужной станции, я вместе с вечно спешащей толпой вышел из метро.

Мы с Ши Цзинчжоу условились встретиться в кафе на улице Сынань. Он стал куда толще, чем прежде: живот у него выпирал, походя на барабан, а сам он казался очень веселым. Едва заприметив меня, он подбежал ко мне и со всей дури хлопнул по плечу, оглушительно расхохотавшись, — совсем как раньше. Мы поболтали о разных курьезах во время учебы, потом рассказали друг другу о тех, кто женился, у кого уже есть дети, и все сетовали, как скоротечно время.

— Кстати, о бывших одноклассниках: ты еще помнишь парня по имени Чэнь Цзюэ? — внезапно спросил Ши Цзинчжоу.