Идейные последствия кастрации
Кастрация, впрочем, порождала не только физические последствия: она оказывала влияние и на то, как евнухи воспринимались с точки зрения пола и характера. Например, Миллан отмечает согласие большинства современных авторов в том, что «евнух — это существо, деградировавшее морально так же, как и физически, и его двойственность, инстинкт крови, трусость и зависть составляют саму основу его темперамента» (хотя на самом деле он рассуждает шире, чем кажется, и считает, что евнухов следует судить как личностей и следует принимать во внимание их обстоятельства [Millant (1908), 164–165, 167.]). Идеи о поле и характере евнухов будут подробно рассмотрены в последующих главах, а настоящая глава завершится несколькими предварительными комментариями об идейных последствиях оскопления.
С точки зрения пола факт кастрации может привести к тому, что евнухи будут рассматриваться как нечто сродни женщинам. Это особенно ясно видно в греко-римской медицинской традиции, особенно в аристотелевском корпусе [О взглядах Аристотеля на евнухов и женщин см. Mayhew (2004), 54–68.]. В Древней Греции считалось, что между телами мужчин и женщин существуют основополагающие различия, которые выражались в обычных терминах для их описания: тела мужчин были горячими и сухими, тогда как тела женщин — холодными и влажными [См., например, Ringrose (1994), 87–89.]. В своем труде «О возникновении животных» Аристотель прямо заявляет, что из-за своего увечья евнухи переходят в женское состояние [Аристотель, О природе животных 4.1 766a. Аристотель дружил с евнухом Гермием, тираном города Атарней на Ионическом море, так что его знания о евнухах могли быть как теоретическими, так и практическими. О Гермии см. Guyot (1980), 207–209; Renehan (1982); Wormell (1935).]. Это становится ясно также, когда он пытается объяснить, почему мужчины могут облысеть, но с женщинами, детьми и евнухами этого не происходит. Он пишет так:
...Люди в своих возрастах минуют лето и зиму. Вот почему никто не лысеет до полового акта, а тогда для тех, кто таковы по природе, [облысеть] легче. Ведь по своей природе мозг — это самая холодная часть тела, а половой акт охлаждает, ведь он есть выделение чистого и природного тепла. Поэтому совершенно понятно, что мозг чувствует это первым… А женщины не лысеют, ведь их природа близка природе детей: обе не вырабатывают семенную секрецию. И евнух не становится лысым из-за своего превращения в женщину, а появляющиеся позднее волосы у него либо не растут, либо выпадают, если евнухам случится их иметь, за исключением лобка. Ведь и у женщин первых нет, а вторые растут на лобке. Это искажение есть переход от мужского к женскому [Аристотель, О природе животных 5.3 783b-784a. Об эффектах от кастрации см. также О природе животных 8 (9).50 631b-632a. Тестостерон заставляет мужчин лысеть: Leroi (2003), 282–283.].
Такое отождествление евнухов с женщинами можно найти и у римских писателей, например в стихотворении Катулла об Аттисе: как только этот галл оказался кастрирован, его называют уже не «он», а «она» [Катулл 63. См., например, Roller (1997), 551–552.]. Мнение о том, что евнухи феминизированы, имело последствия в том, как они должны были себя вести. Им приписывается поведение, которое обычно ассоциировалось с женщинами.
Всё это подводит нас к вопросу о характере евнухов, и самое устойчивое суждение по этому поводу проистекало из того факта, что они не могли иметь потомства. Одно из таких мнений заключалось в том, что евнухи были заняты накоплением денег для себя, так как у них не было детей, которым они могли бы их завещать. По сути, скопцы были скупцами [Впрочем, приписывание им алчности не ограничивалось только вопросом денег: к примеру, евнухи также могли изображаться как охочие до секса и еды. См., например, комментарии Василия Великого, Письма 115.]. Эта точка зрения имела очень долгую историю: она встречается и у позднеантичного историка Аммиана Марцеллина [Аммиан Марцеллин 18.5.4.], и в представлениях о русских скопцах [См. Engelstein (1999), 69, 126, 143. См. также Marmon (1995), 104–105, о том, что у исламских евнухов есть спрятанные богатства.]. Интересно, что в греко-римском мире евнух, по всей видимости, ассоциировался с ролью казначея. Атталиду Филетеру царь Лисимах доверил крепость Пергам, где хранились его богатства, так как Лисимах был разгневан тем, что царь-соперник описывал его как казначея, ибо это пятнало его сравнением с евнухом [Плутарх, Demetr. 25.]. В позднеантичный период евнухи всё еще выполняли роль казначея (сакеллария) — например, Нарсес, более известный своими победами над готами [О Нарсесе см., например, Fauber (1990).]. Эту роль они сохраняли и в Византии: евнух Лев, заказчик Библии Льва, был сакелларием [Ayalon (1999), 19, 330–331, отмечает также роль этого в случае исламских евнухов и проводит параллель с русскими скопцами. Millant (1908), 62–63, отмечает роль евнухов как банкиров, отмечая, что «Pour une caisse comme pour un harem, un eunuque est le plus sur gardien». Отголоски этой роли, похоже, всплывают в истории хиджры Сушилы, которой было предъявлено обвинение в получении денег и ключей от шкафа в доме ее «мужа»: Nanda (1998), 86.].
Заключение
Кастрация занимает центральное место в изучении евнухов, но это предмет, исследование которого весьма проблематично. Информации об этой операции недостаточно, а степень и последствия кастрации могут различаться. Кроме того, относительно недавние разработки в области химической кастрации и химической терапии, связанной с кастрацией, внесли совершенно новый вклад в эту тему. Ясно то, что она была распространена на протяжении всей истории человечества по целому ряду причин, а не только из-за желания создавать евнухов. Очевидно также, что тема кастрации всегда вызывала сильные реакции, и не только на саму операцию, но и на ее последствия. Все эти факторы необходимо учитывать, когда мы пытаемся понять феномен евнуха.
Глава 4
Придворные евнухи в поздней Римской империи
Введение
Одна из отличительных черт поздней Римской империи — появление института евнухов при императорском дворе. Это новшество особенно отмечалось многими авторами IV века и нашло отражение в карьере нескольких выдающихся главных спальничих, например Евсевия и Евтропия. В настоящей главе мы проследим этот феномен на протяжении Поздней античности (IV–VI века), но особое внимание уделим изучению того, почему придворные евнухи стали столь характерной чертой Римской империи в этот период. По этому поводу было выдвинуто несколько теорий, и все они будут здесь рассмотрены и оценены, прежде чем сделать окончательный вывод.
Придворные евнухи в Поздней античности
Как уже отмечалось, римские императоры, правившие до IV века, были хорошо знакомы с евнухами [См. особенно главу 1.]. Императорский дворец, как и другие элитные дома, мог иметь среди прислуги и рабов-евнухов. Однако общепризнано, что в Поздней античности евнух стал институциональной особенностью двора [См., например, Hopkins (1963), (1978); Guyot (1980), 130-76.]. Евнухи образовывали особую группу, постоянно служившую при императорах. Они обычно классифицируются как спальничие (кувикуларии), во главе которых стоит главный спальничий (praepositus sacri cubiculi) [О евнухах как кувикулариях см., например, Guilland (1955), 52–75, (1967) I, 269–282; Hopkins (1963), 77–78, (1978), 191–193; Guyot (1980), 142–143; Sidéris (2003). Должность praepositus sacri cubiculi хорошо изучена: см., например, Dunlap (1924), особ. 178–223; Guilland (1961), (1967) I, 333–380; Guyot (1980), 130–157; Schölten (1995), (1998); Schlinkert (1996), 237–284.]. Как этой группе, так и отдельным придворным евнухам позднеантичные источники приписывают обретение политической власти благодаря влиянию на римских императоров.
Одно из наиболее ярких описаний положения и власти евнухов при позднем римском дворе — рассказ историка Аммиана Марцеллина о правлении Констанция II (337–361) [Об отношении Аммиана к евнухам см., например, Sidéris (2000); Tougher (1999a); Guyot (1980), 164–6. Об Аммиане и его «Истории» см., например, Drijvers, Hunt, eds (1999); Barnes (1998); Matthews (1989); Tompson (1947).]. Хотя Аммиан писал свою историю в конце IV века, в царствование Констанция он активно участвовал в военных и политических делах, будучи офицером при военачальнике Урсицине. Много внимания он уделяет Евсевию, главному спальничему императора [О Евсевии см., например, Guyot (1980), 199–201; Dunlap (1924), 260–270.]. Ведущая роль евнуха в управлении империей и его влияние на Констанция и его коллег-чиновников ярко подчеркнуты. Евсевий был ключевой фигурой, он предупреждал императора об опасностях, которые исходили от таких влиятельных лиц, как военачальник Урсицин и цезарь Галл, и принимал меры против них [Аммиан Марцеллин 14.11.1–3; 14.11.20–22; 15.3.1–3.]. Значение Евсевия при дворе было таково, что другие чиновники искали его благосклонности и старались угодить ему [Аммиан Марцеллин 18.4.3; 20.2.2–3.]. Ведущая роль этого евнуха в царствование Констанция подтверждается тем фактом, что после смерти Констанция Евсевий участвовал в спорах о том, кто должен быть следующим императором. При следующем императоре, Юлиане (361–363), который инициировал судебные процессы над ведущими должностными лицами предыдущего царствования [Аммиан Марцеллин 21.15.4; 22.3.12.], Евсевий был казнен. Описывая судьбу главного спальничего, Аммиан размышляет о той степени власти, которой он достиг при Констанции, и утверждает, что власть его была почти равна власти императора [Другие современные ему авторы, например, Афанасий (История ариан 35–27), Юлиан (Послание к афинянам 272 D, 274 A-B) и Либаний (Речи 18.152) также свидетельствуют о значении и силе Евсевия.]. Широкое присутствие евнухов при дворе Констанция и их влияние также упоминаются этим историком, который однозначно идентифицирует их как евнухов или спальничих. Он пишет, что они смогли спасти спальничего Горгония от наказания, добиться прекращения дела против магистра конницы Арбитиона и настроить Констанция против Урсицина [Аммиан Марцеллин 15.2.10; 16.6.3; 18.4.2–4.].
Хотя Аммиан сосредоточен, прежде всего, на описании той власти, которой евнухи обладали при Констанции, ибо это часть сознательного очернения им этого императора и параллельного восхваления Урсицина и Юлиана [См., например, Tougher (1999a), 68–71. Примечательно, что в своем резюме правления Констанция Аммиан критикует этого императора за то, что тот находился под чрезмерным влиянием своих евнухов: 21.16.16.], он тем не менее указывает, что евнухи были общей чертой позднего римского двора. Как цезари, Галл и Юлиан имели своих собственных главных спальничих, Горгония и Евферия соответственно, причем последний появился в императорском дворце при Константине Великом (306–337) и уже служил Константу (337–350) [Аммиан Марцеллин 15.2.10; 16.7.2-10; 20.8.19. См. также Guyot (1980), 201–202, 206.]. Спальничие имелись, согласно источникам, и у Валентиниана I (364–375), евнухи прямо упоминаются как часть двора его брата Валента (364–378) [Аммиан Марцеллин 27.10.11, 30.6.4; 30.4.2, 31.13.14.]. Множество других авторов IV века лишь усиливают наше представление о том, что евнухи были неотъемлемым элементом позднего римского двора и что они составляли могущественную силу. В своем рассказе об ужасных судьбах тех императоров, которые преследовали христиан, и об изменении религиозной обстановки при Константине и Лицинии в 310-х годах Лактанций кратко, но драматично описывает придворных евнухов [Лактанций, О смерти преследователей 30.1–3.]. Упоминая меры, принятые Диоклетианом (284–305) в своем собственном доме, Лактанций сообщает, что они включали в себя казнь евнухов, хотя те «некогда пользовались большой властью» и «Диоклетиан и весь дворец зависели» от них. Столь же краткий, но важный комментарий дает антиохийский софист Либаний, рассказывая о судебной реформе Юлиана после его вступления на престол в 361 году. Император избавил дворец от тех, кого считал ненужной челядью, включая евнухов, которые «по численности своей превосходили мух вокруг стад весной» [Либаний, Речи 18.130.].
