В трубах постучали.
— Доброе утро от нас обоих, — приглушённо, но весело поздоровался Уго. — Там, на маслобойке, записка от мистера Паркера.
Альманах отложил пока загадку мытой посулы и прочитал адресованное ему короткое письмецо.
...«Дорогой юный Альманах,
Как замечательно ты успел освоиться за это время! Продолжай в том же духе! Я всё так же досадно занят иными делами, но будь уверен в полнейшей моей поддержке и одобрении.
Искренне твой, мистер Паркер, дворецкий».
— Весьма ободряюще, — заметила Этта, когда он прочитал ей письмо. Как и прежде, она не унюхала в записке никакой магии. — Если бы он не хотел, чтобы мы обследовали библиотеку, он бы велел нам не делать этого, правда?
— Именно. — Альманах воспользовался удачной возможностью сообщить Этте, что он будет работать в подвале, а не с ней в библиотеке. — Думаю, от меня ждут именно этого. Если найду что-то, имеющее отношение к магии, непременно тебе покажу.
— И я тебе. — Она ободряюще хлопнула его по плечу. — Не сомневаюсь, мы это место разъясним.
После завтрака они разошлись каждый своей дорогой: Альманах вооружившись запасом свечей, а Этта — смекалкой, карандашом и несколькими листами бумаги. Книги в библиотеке были расставлены совершенно беспорядочно, что само по себе, возможно, являлось подсказкой. Первой утомительной задачей Этты стало составление списка названий — в надежде выявить какую-нибудь закономерность. Уго пришёл в библиотеку с ней за компанию и развлекал её песнями, которые у них в семье пели у костра, на их родном языке. Он сказал, что не скучает по старой жизни, уж больно много в ней было невзгод, а справедливости не было вовсе.
Одна из мелодий — напев и ритм незнакомых слов — особенно пленила слух Этты. Когда она спросила Уго, о чём в этой песне поётся, он ответил:
— Это история знаменитого чародея Согоро, который покидает свой караван, чтобы завоевать сердце королевской дочки Турул. Странствие его нелегко и продолжительно, но цель того стоит. Когда Согоро добирается до дворца, король удостаивает его аудиенции.
«Как ты зашёл так далеко? — спрашивает король. — Уж верно, ты пускал в ход магию, чтобы выжечь себе путь через тёмный лес, стоявший на твоём пути».
«Нет, — говорит Согоро. — Я сделал посох из валявшейся палки и обошёл лес».
«А бездонное озеро? Наколдовал ли ты себе лодку?»
«Нет. Я напился из ближайшего ручья и переплыл озеро».
«А как же гора? Уж верно, тебе потребовалось колдовство, чтобы перелететь через одетую льдом вершину?»
«Нет. С помощью двух камней я высек огонь, а потом вскарабкался наверх на своих двоих».
Король разочарован, не услышав рассказа о волшебном приключении. Он не только отказывает Согоро в знакомстве с Турул, но и отправляет трёх своих величайших рыцарей против него, чтобы проверить, не удастся ли заставить его пустить в ход магию. Но Согоро не сражается. Он бежит, преследуемый тремя рыцарями и насмешливым хохотом короля.
Дочь короля Турул тоже отправляется следом за волшебником. Она видит, как первый рыцарь гибнет под горной лавиной, второй тонет в озере, а третьего убивает рухнувшим деревом. И в сердце её просыпается любовь к человеку, заслужившему уважение природы, а не к колдуну, который подчинил бы природу своей воле. Он ждёт её в своём караване. Она принимает предложение Согоро, становится его женой и остаётся жить среди кочевников.
— Славная история, — сказала Этта и поставила на место «Год Ворона», название которого только что внесла в список. — И в чём мораль?
— А тут есть мораль?
— Похоже, должна быть.
Она записала название следующей книги.
— И то правда. Истории таят в себе волшебство, но не обычного свойства, а ровно противоположного. Чем больше ты их рассказываешь, тем они могущественнее. А ты как думаешь, какая в моей песне мораль?
— Что бегство не обязательно делает тебя трусом? Или что действия говорят громче слов?
Уго хмыкнул:
— Для горничной ты очень умна.
— Уж надеюсь, — отозвалась она, глядя на список. — Потому что покамест я не слишком продвинулась…
Но видела бы она, сколько работы выпало на долю Альманаха внизу, пожалуй, ей стало бы легче.
Конец ознакомительного фрагмента