Шли часы. Многие из тех, с кем мы дожидались вызова, уже отправились на собеседование.

Группа военных, появившаяся неподалеку, негромко переговаривалась. Из урывками доносившегося разговора стало понятно, что они выбиваются из графика. Ни у кого не было догадок, почему из такого внушительного количества сотрудниц им не удавалось отобрать всего десять.

Ждать своей очереди в течение стольких часов было невероятно утомительно. Когда прозвучало мое имя, стало понятно, почему девушки, которых вызывали, чуть ли не бежали к двери, ведущей из этого зала.

Глава 6

— Присаживайтесь, пожалуйста, — сказала миловидная девушка, когда я застряла в дверях от волнения. — Меня зовут Катит. Я изучила вашу анкету, и мне нужно задать вам несколько уточняющих вопросов. Вы не против?

— Не против, — растерянно ответила я, наконец закрыв за собой дверь переговорной.

— Тогда начнем. Вы указали, что всего раз состояли в серьезных отношениях во время учебы в академии. Какими были эти отношения? — спокойно начала она.

Из всей анкеты она решила уточнить именно это? Должно быть, психологический тест. Честно отвечать на вопросы личного характера, не выдавая неловкости, крайне сложно. Может, эту тему выбрали специально, чтобы спровоцировать кандидаток?

— Неудачными, так как мы не были готовы к серьезным отношениям, — без прикрас выпалила я.

— Что стало для вас самым ценным опытом в этих отношениях?

Я задумалась, так как очевидного ответа на этот вопрос у меня не было.

— Наверное, что любовь бывает разной, — ответила я.

Бывший парень мне изменял, но, когда об этом стало известно, он еще долго и безуспешно доказывал, что его близость с другой ничего для него не значит. На самом же деле факт его измены подвергал меня безрассудному риску из-за распространения страшного вируса, который гарантировал постепенную потерю ясности ума, мучительное физическое истощение и смерть. Если бы при прохождении ежемесячной медкомиссии болезнь подтвердилась, меня отправили бы доживать свои дни в сектор для зараженных.

Девушка продолжила задавать уточняющие вопросы и по другим темам, но снова и снова возвращалась к моим отношениям. Самым логичным объяснением этому было то, что работодателя интересовали сотрудницы без «груза». Возможно, такими вопросами компания в лице Катит проверяла мою лояльность к вышестоящему руководству. Молчание или увиливание от ответов могло расцениваться как пренебрежение, а после и как повод для подозрений: не пытается ли сотрудник скрыть нечто провокационное? Выходит, в сущности своей, что бы я ни ответила, результаты испытания это не изменит. Но вопросы также могли быть проверкой на честность, если, например, они предусмотрительно подготовились… В стрессовых ситуациях, подобной этой, моей сильной стороной была быстрая адаптация, как и говорила начальница.

Катит записала мои ответы и, оторвав взгляд от планшета, сказала:

— Отлично, мы закончили. Подождите меня пару минут, я вернусь с результатами.

Я кивнула и осталась в маленькой переговорной в одиночестве. Несмотря на внешнюю стойкость, усталость давала о себе знать. Мои плечи опустились, спина благодарно расслабилась. Позволив себе немного отдохнуть, я перестала беспокоиться об осанке и откинулась на спинку стула. Злосчастные часы ожидания в общем зале вызывали мысли о горячем душе, а затем о нескольких главах книги. Тревожная непредсказуемость дальнейших событий уже не казалась такой интригующей, а скорее приводила в уныние.

Через пару минут Катит вернулась и дружелюбно объявила:

— Вас ждут на следующем этапе собеседования.

Сердце забилось быстрее, отдавая дробью в висках. Во рту совсем пересохло, и мне пришлось откашляться. Стараясь не подавать виду, я улыбнулась девушке в ответ. Большинство кандидаток тоже наверняка проходили данный этап, так как ничего особенного у меня не спрашивали.

Катит сопроводила меня в соседнюю аудиторию. Слева от входа дежурили военные — трое мужчин и две женщины. Белые стены отражали яркий свет ламп, из-за которых, казалось, потолок невесомо парил над головами. Центр зала занимал стеклянный стол, а возле него стояла высокая девушка лет двадцати пяти в длинном черном платье, с массивными золотыми украшениями. Ее черные волосы тяжелыми локонами ложились на широкие плечи, а яркий бронзовый макияж особенно выделялся в окружающей обстановке.

— Добрый день! — вежливо поздоровалась я.

— Да, — не глядя на меня, ответила она. — Будь добра, подойди и опусти ладони на стол. Нам нужно кое-что проверить.

Бодрость голоса не могла полностью скрыть ее усталость. Если то, что говорили военные, было правдой и десятку до сих пор не определили, мне оставалось ей только посочувствовать.

— Просто дотронуться до стола? — Я медленно прошла мимо военных, встав рядом с ней.

— Да, просто сделай так. — Девушка приложила ладони к стеклянной поверхности, после чего нетерпеливо сложила руки на груди.

Военные не сводили с меня строгих взглядов. Как бы я ни старалась, не могла сообразить, что же они могли узнать обо мне такого рода проверкой. Я подошла к столу и прикоснулась к нему обеими руками.

Стол засветился, и под ладонями вдруг появилась влага. Она стала подниматься по рукам до самых локтей, образуя подобие перчаток. Не успела я среагировать, как по мне прокатилась волна всепоглощающего спокойствия. Все тревоги, горе и тяжелые переживания разом покинули тело, оставив лишь чувство легкости.

Мамины объятия подняли в душе волну неконтролируемого счастья. Ее прикосновения ощущались так ярко, что я тут же почувствовала себя дома. Семья была моей крепостью, уголком в этом мире, в котором, пусть и ненадолго, я могла всецело чувствовать себя в безопасности. Всколыхнувшиеся чувства к родным вызвали непроизвольную улыбку. Воспоминания истинным счастьем обволакивали мысли.

Неожиданно глубочайшая грусть пронзила грудь и потянула душу далеко в темноту. Краски воспоминаний бесследно исчезли, оставив меня в полной тишине наедине с чувством потери, разочарования и неудачи. Ничто не имело смысла, я старательно проживала не свою жизнь.

Вокруг начал сгущаться мрак. Маленькая девочка лет пяти пряталась под стеклянным столом. Она подняла на меня взгляд, и я тут же узнала в ней себя. Я взяла ее на руки, желая не допустить того же исхода, что ждал меня. Вокруг плакали, кричали люди, куда-то бежали. Здание по ту сторону дороги стало рушиться, обломками падая на головы людей. Ноги почти полностью скрыла вода. Город на глазах превращался в руины, и нам тоже нужно было бежать. Однако тяжелые ноги несли меня к дому. Я хотела найти родителей до того, как с ними что-нибудь случится.

Спокойный шелест листьев в любимом парке тут же вытеснил предшествующую панику. Хорошо знакомый маршрут, прекрасный закат. На траве у воды сидел мой парень, рядом — какая-то девушка. Я застыла, наблюдая, с какой нежностью они друг на друга смотрят. Я физически ощущала атмосферу томительного напряжения, нарастающего после их коротких игривых поцелуев. Но вдруг его губы что-то раболепно забормотали, видимо пытаясь оправдать своего хозяина: это ничего не значит! Я не могла сдержать отвращения — к нему из-за его измены, к себе из-за желания отрицать увиденное. Все это было мерзко и грязно. Я задыхалась от разочарования и злости.

Оказавшись перед зданием своей работы рано утром, я тяжело вздохнула. Я знала, что должна войти туда, ведь построение скоро начнется, но какое-то чувство не давало мне сдвинуться с места. Моя ответственность сопротивлялась, но дала сбой, когда я сделала пару неуверенных шагов прочь от этого места…

Вся комната заискрилась ярким светом.

— Мы нашли ее, — голосила девушка, наблюдавшая за мной. — Наконец-то! Пойдем, дорогая!

Когда я оторвала руки от поверхности стола, сияние прекратилось. Меня все еще переполняли эмоции — счастье, страх, грусть, ярость, удивление и отвращение. Чувства были такими явственными, почти осязаемыми, а некоторые воспоминания о пережитом казались липкими и вязкими.

Взяв меня под руку, девушка открыла смежную дверь и указала на центр небольшой комнаты, куда выставили стильные кресла. Мой взгляд растерянно, словно через мутную пелену, блуждал по изысканному интерьеру.

Пристроившись в одном из кресел, спутница представилась.

— Меня зовут Эжиел. — Ее высокий голос показался мне слишком громким.

— Очень приятно, — усаживаясь напротив, коротко ответила я. Тактика «меньше слов — меньше косяков» еще ни разу меня не подводила.

Только сейчас я поняла, что пальцы рук онемели, поэтому я принялась медленно разминать их.

— Поздравляю тебя! Ты десятая участница, которую наконец определила Система, и хочу сказать, что твоя внешность самая необычная. Ты такой родилась?

Ее вопрос сбил меня с толку, вынуждая сосредоточиться на ответе.

— Да. Альбинизм — не болезнь, — решила уточнить я на всякий случай. — Десятой? Значит, я прошла?

С большим усилием, стараясь не выдать собеседнице сбивчивости своих мыслей, я начала по кусочкам собирать всплывающие воспоминания и ощущения.

— Твоя кожа такая светлая, она будто излучает свет. Думаю, нетипичная для людей внешность будет твоим преимуществом.