Сильвия Брена, Иджинио Страффи
Майя Фокс. Магический квадрат
Франческе
ГЛАВА 1
— Мама, я видел его! Этот знак! Я видел эти проклятые родинки!
— Где ты их видел?
— На Майином животе, вокруг пупка. Что они означают?
— Не сейчас, Трент. Для объяснений пока не пришло время. Потерпи немного, скоро сам все поймешь.
— Но я должен знать! Мама, я хочу знать это сейчас!
— Если бы ты вел себя иначе с Кайлом, он бы тебе все объяснил. Я считаю, ты должен рассказать ему о Майе и ее родинках.
— Ну уж нет. Я не отдам ему Майю!
— Трент, отнесись к моим словам серьезно. Поверь мне, есть вещи, с которыми нельзя шутить.
ГЛАВА 2
Сидя на диване в спальне Майи, Меган старалась утешить рыдающую дочь.
Пережитый Майей ночной кошмар породил в ней безграничное чувство тревоги, и оно никак ее не отпускало.
— Все уже позади, сокровище мое. Все закончилось. Я здесь, с тобой. Я тебя больше никогда не оставлю, мой маленький цветок лотоса. Ты помнишь, как называл тебя папа?
Меган Фокс гладила волосы дочери, уткнувшейся головой в ее колени. Рыдания сотрясали худенькое тело девочки. Казалось, Майе не удается изгнать видение того, кто пытался убить ее минувшей ночью.
Меган с нежностью перебирала длинные черные волосы дочери, вздрагивающей при каждом всхлипывании, — слезы пропитали собой весь черно-белый жилет, украшенный десятком молний, заклепок, булавок и цепочек.
«Слишком рано душа и жизнь Майи подверглись столь жестоким испытаниям», — думала Меган, остро ощущая угрызения совести и пылкую любовь к дочери. И еще сильнее ненавидела она этого мерзавца Майкла Гейси, убийцу своего мужа Дэвида, теперь попытавшегося отнять у нее еще и дочь.
«Я не психопат-шизофреник-параноик, идиотка от психологии!
Я — Избранный.
И час близится.
И знаешь, что я скажу тебе, высокомерная Меган?
Я, пожалуй, заберу твою дочь.
Чтобы проучить тебя, засранка».
Меган никак не удавалось вычеркнуть из своего измученного сознания воспоминание о последнем страшном письме, которое прислал ей киллер. И о том, как по прочтении его она едва не задохнулась от ужаса, осознав, что Гейси идет убивать ее маленький цветок лотоса.
Все случилось почти внезапно. Слишком поздно до нее дошло, что угрозы этого психопата на самом деле касались ее дочери. Слишком поздно она поняла, что Гейси играл с ней как кошка с мышкой, что необузданный бред убийцы ее мужа реален, что этот псих уже приступил к реализации своего безумного плана. И что она в этом плане занимает место избранной жертвы: чтобы окончательно растоптать ее, убийца решил ударить по самому больному месту, по самому дорогому, что у нее оставалось после смерти Дэвида.
— Мама, он вернется?
— Нет, малышка. Я обещаю тебе, мы сделаем все, чтобы он не вернулся. Никогда не вернулся.
Ее мысль перекинулась на лейтенанта Лоренса Гаррета, который почувствовал опасность раньше ее, самого известного криминалиста Объединенного Королевства, не расслышавшей роковых сигналов. От досады на себя у нее перехватило дыхание.
— Мама, кто такой этот Майкл Гейси? Почему он настроен против меня?
Меган глубоко вздохнула. И, поняв, что уже не может больше скрывать правду от дочери, приступила к рассказу о своих расследованиях. О том, как с ужасом узнала, что убийца Дэвида сбежал из тюрьмы, где должен был закончить свои дни, отбывая пожизненное заключение. О том, что он оказался жестоким убийцей, по крайней мере, шести несовершеннолетних девочек, которых этот психопат уложил в ванны с жидким азотом в безумной попытке законсервировать их красоту.
Об одной общей детали, связывающей его жертвы, Меган, однако, умолчала: о том, что все они родились в 1991 году. Как и Майя, появившаяся на свет 6 февраля 1991 года. Через три месяца ей исполнится восемнадцать лет. И если бы…
Меган тряхнула головой, прогоняя тревожные мысли о разгуливающем на свободе Майкле Гейси. Она поднялась и пошла в кухню, чтобы убрать осколки, которыми был усеян весь пол, безмолвных свидетелей того, что случилось здесь несколькими часами раньше. Закончив, она заварила ромашку и с двумя дымящимися чашками вернулась в комнату.
Майя взяла из рук матери свою чашку и с грустью посмотрела на фиолетовых и синих муравьев, нарисованных на ней. Эту чашку подарил ей отец в тот день, когда «украл» Майю, чтобы увезти в Париж, в «Евродисней». «Бегство на двоих, светлячок. Только ты и я!» Говоря это, Дэвид прижал палец к губам, предупреждая жестом о секрете. Этот жест отец использовал всякий раз, когда хотел утаить что-то от всевидящего строгого взгляда мамы-мастино [Мастино — порода собак с мощными челюстями.]— Меган.
Майя мысленно улыбнулась отцу, и подняла чашку, как бы произнося тост.
— Спасибо, папа, — прошептала она. И обратилась к Меган: — Мама…
— Да, Майя?
Меган повернула голову к дочери и неожиданно поняла, что видит совсем другую девочку. Перед ней уже не было колючего подростка, невосприимчивого к материнским советам и запретам. На нее смотрела взрослая девушка, испытавшая ужас и боль безумной ночи.
— Мама, знаешь, как я спаслась?
— Нет… А как?
— Мне помог папа.
— ???
— Правда-правда. Он управлял мной. Он предупредил меня о том, что этот монстр входит в дом, он указывал мне места, где прятаться и куда бежать, когда этот псих меня преследовал.
Майя смотрела прямо в глаза матери, боясь дождаться того, чего хотела меньше всего: неизбежного неодобрения. И дождалась.
— Майя, опять ты со своими выдумками!
— Это не выдумки. Я СЛЫШАЛА ПАПУ. Он разговаривал со мной, я ощущала его присутствие.
— А сейчас его здесь нет? — спросила Меган с иронией и тотчас мысленно выругала себя.
— Нет, сейчас его здесь нет, — ответила Майя, стараясь сдержать раздражение.
— Хорошо, сокровище, мы поговорим об этом в другой раз. Лучше скажи мне, как ты думаешь, почему вдруг Гейси оставил тебя в покое и сбежал?
— Нет, мама, мы поговорим об этом сейчас. Ты отказалась признать мою способность общаться с папой. Вместо того чтобы помочь мне разобраться в том, как это происходит, ты даешь мне понять, что я идиотка. Хотя великая-криминалистка-Меган-Фокс, когда ей нужно, сама не прочь воспользоваться советами людей с таким же даром. Или я ошибаюсь?
Меган ощутила болезненный укол, подумав о медиуме Деборе Грейв, у которой ее коллеги и она сама неоднократно консультировались, и поняла, что дискуссия приобретает дурной оборот.
— Ладно, Майя, если ты действительно хочешь, чтобы я тебе помогла, давай серьезно обсудим эту проблему. Но только не сейчас. Прежде я должна объяснить полиции, что случилось здесь этой ночью. Мне предстоит очень тяжелый день. Иди ко мне.
И Меган обняла прижавшуюся к ней девочку:
— Майя…
— Да, мама…
— Может, я не очень хорошая мать…
— Прекрати, ма…
— Нет, правда, я… я прошу у тебя прощения, Майя. Я на самом деле уделяла тебе мало времени…
— Что есть, то есть…
— Вот видишь. Значит, я была плохой матерью. Уж во всяком случае, в эту ночь, когда оставила тебя одну…
— Уф-ф!..
— Только не делай вид, что не хочешь меня слушать.
— Да нет, говори. Я просто пытаюсь «превратить яд в лекарство»…
— Ладно, ты победила с твоими восточными дзен-цитатами. Кстати, о Востоке. Может, благодаря твоим шаолиньским упражнениям тебе удалось заставить сбежать Майкла Гейси?
Майя не удержалась от улыбки.
— Может быть, ма. Правда, в ту минуту у меня из головы вылетели все приемы, каким я научилась, и я просто саданула его каминной кочергой, а потом убежала и спряталась под лестницей. Как говорит дзен: «Если ты не в состоянии овладеть ситуацией, беги…» Но то, что он получил от меня по башке, стало для него хорошим уроком. А сбежал Гейси из нашего дома потому, что ему кто-то позвонил. Я слышала его раздосадованный голос, когда он подходил к моему укрытию, я даже испугалась, что он вот-вот обнаружит меня. Но он повернул к двери и быстро ушел. И тут с воем сирены прибыли вы — ты и лейтенант Гаррет.
— К сожалению, мы чуть-чуть не успели.
— Не казни себя за это, мама. Успокойся, я знаю, ты сделала все, что могла.
«К сожалению, нет», — подумала с горечью Меган.
— Но, как мне кажется, кое-кто пришел сюда раньше нас. — Меган с улыбкой посмотрела на дочь, на ее криво застегнутую рубашку и джинсы, натянутые в спешке прямо на голое тело.
Оглядевшись, она увидела трусики, торчащие из-под смятой подушки.
Майя впервые за вечер улыбнулась:
— Да, здесь был Трент.
— Трент? Майя, а ты хорошо знаешь, кто такой Трент?
— Мама, прошу тебя, не начинай.
— Он сын Деборы Грейв, той самой, которую ты называешь ведьмой и, к которой мы иногда обращаемся за помощью в расследованиях. А Трент… он, конечно, симпатичный юноша…
На Майином лице появилась настороженная улыбка. С чего это мастино-Меган отказалась от атаки? Можно ли ей доверять?
— Майя…
— Да, ма…
— Носить джинсы без трусиков негигиенично.
— Уф-ф!..
— И еще, Майя…
— Да?..
— Использованные трусики кладут в корзину с грязным бельем, а не под подушку.
— Ммм…
— И еще, Майя…
— Мама, ну будь милосердна!..
— Я очень рада, что этот парень был здесь и помог тебе пережить страх.
Сидя на диване, обе женщины тесно прижались друг к другу и рассмеялись.
ГЛАВА 3
Майя… Майя… Какое все-таки интересное имя! Кайл Зефс, известный врач, профессор Лондонского университета, пристально вглядывался в карту звездного скопления Плеяды.
Склонившись над столом под старинным абажуром, бросающим свет на стопки книг, разбросанные бумаги и карты с нерасшифрованными знаками и рисунками, профессор Зефс, один из крупнейших специалистов по ДНК, маг клеточного омоложения, осаждаемый легионами женщин, ищущих формулу вечной молодости, пребывал в растерянности.
Несмотря на это состояние, острое лицо профессора, с чересчур узкими губами, мощной шеей и изящными ушами, выражало энергию и силу.
Он оторвал глаза от карты и осмотрелся, как бы подзаряжаясь энергией от атмосферы уютного беспорядка своего убежища, соединенного с официальным кабинетом тайной дверцей, незаметной даже для глаз его дотошной секретарши. У себя в кабинете Кайл Зефс был только Проф. Здесь, в потайной комнате, у него была Миссия.
«Как быстро бежит драгоценное время, — подумал он с досадой. — День уходит за днем, а у нас, черт подери, до сих пор нет ключа к разгадке». Взгляд его вновь упал на звездную карту Плеяд. «Семь сестер» — так называли древние майя эти самые любимые ими звезды. Семь — магическое число этого загадочного народа.
«И когда Он снял седьмую печать, сделалось безмолвие на небе, как бы на полчаса.
И я видел семь Ангелов, которые стояли пред Богом; и дано им семь труб».
Проф наизусть процитировал свою любимую выдержку из Апокалипсиса, описывающую последние дни существования Земли. Затем взглянул в центр созвездия Плеяды, где сверкала звезда по имени Майя.
«Как у той девушки, которую яростно преследует этот психопат», — подумал он зло. Кайл Зефс не переваривал Майкла Гейси, но был вынужден иметь с ним дело по одной-единственной причине: тот верой и правдой служил ему. Идиот-убийца был нужен Профу, чтобы довести до завершения его амбициозный план. Оставалось всего ничего. Недоставало только самого главного.
— Проклятье! Время утекает, до финала осталось всего тысяча четыреста девяносто дней! Мы опаздываем, а этот кретин, черт бы его побрал, наделал столько шума. И теперь я должен подчищать за ним. Только этого мне не хватало!
Проф подошел к старинному комоду, расписанному цветами и геометрическими фигурами. С каждой стороны комод имел по нескольку рядов ящичков, запертых на ключ. Он вставил ключ в замочную скважину самого верхнего и открыл его. Натянув белые нитяные перчатки, Зефс извлек из ящичка древний пергамент. Развернул на столе и, всматриваясь в цветные линии, образовавшие хаотичные на первый взгляд пересечения, задумался.
Рисунок мог бы показаться абстракцией или неловкой попыткой набросать контуры некой геометрической фигуры, но Проф догадывался, что эти линии и точки, странным образом складывающиеся в своеобразный слегка асимметричный квадрат, заключают в себе глубокий смысл.
Зефс сложил пергамент, вернул его на место и, закрыв ящичек, снял перчатки. Затем открыл другой ящичек и достал оттуда дневник, принадлежавший Дэвиду Фоксу. Слава богу, хоть тут болван Гейси не оплошал: он отыскал эту драгоценную тетрадь в кабинете ученого после того, как убил его.
«21 декабря 2012 года наше Солнце установится точно в центре Млечного Пути. Такое случается один раз в 25 800 лет!»
Всегда, когда Проф читал это Пророчество, его охватывал эмоциональный озноб.
Дневник подтверждал, насколько глубоко Дэвид Фокс продвинулся в разгадке одной из самых тревожных тайн в истории человечества. «Прецессия равноденствия = вращение Земли вокруг своей
оси. 21 декабря 2012 = Земля завершит оборот вокруг своей оси и встанет в один ряд с Солнцем + расположение Солнца в центре Галактики. Выброс колоссальнейшей энергии из центра Галактики! Это произойдет 21 декабря 2012?»
Кайл Зефс рассмеялся: доктору Фоксу уже не суждено узнать ответ на свой вопрос.
А между тем ответ был. И Зефс знал, где его искать. В «Дрезденском кодексе». В одной из трех книг народа майя, спасенной от ярости испанских конкистадоров. В этом самом загадочном документе той эпохи приводится следующее Пророчество: когда календарь майя прекратит отсчитывать дни, в последний из них вода, вырвавшись из вулканов, хлынув из морей и с лунной поверхности, затопит Землю. «Именно 21 декабря 2012 года, дорогой доктор Фокс! До этой даты рукой подать, а у меня еще нет главного».
Он продолжал читать дневник:
«Попол Ву», священная книга майя: выравнивание планет открывает «ворота» в underworld, затопленный мир. Преисподняя? Что такое underworld?»
Зефс захлопнул тетрадь и закурил тосканскую сигару — давняя слабость, которую он иногда себе позволял, несмотря на агрессивную борьбу с курением своих пациентов. Он курил исключительно тосканские сигары: крепкие, с терпким запахом, опоясанные фирменной трехцветной полоской цветов итальянского флага.
«Доктор Фокс, вы глупец, — сказал он про себя, — underworld — это закодированное название.
И мне известно, что оно скрывает. Я знаю силу, которой оно может одарить». Зажмурившись от удовольствия, Зефс затянулся сигарой. Неожиданная мысль пришла ему в голову. А что, если?.. Что, если придурок Майкл Гейси, сам того не ведая, попал в точку? Что, если координаты места, где 21 декабря 2012 года должны будут открыться «ворота» в вечность, действительно зашифрованы в формуле Совершенства, ставшей навязчивой идеей Гейси?..
Зефс быстро подошел к стоящему у стены книжному шкафу. Восьмой уровень, третий ряд, подсчитал он, похвалив себя за прекрасный порядок, с каким каталогизировал свои многочисленные книги. Вот она — он почти сразу же нашел нужный пыльный том в красно-коричневой обложке. «Книга арифметических вычислений» была главным трудом итальянского математика Леонардо Фибоначчи, который в самом начале 1200 года заметил несколько странностей в поведении чисел. Например, загадочное соотношение между ними: 1, 1, 2, 3, 5, 8, 13…, при котором каждое последующее число, начиная с третьего, является суммой двух предыдущих.
Эти числа были повсюду: в подсолнухах, в еловых шишках, в галактических спиралях, в морских и земных раковинах… Мысли разбегались. Зефс попытался собрать их воедино, для чего взял блокнот и ручку и начал быстро фиксировать смысл того, что до сих пор существовало для него в разрозненном виде.
«1. Пророчество должно осуществиться 12 декабря 2012 года.
2. «Попол Ву», вероятно, содержит указание на место, где откроются «ворота», через которые станет возможным сообщение друг с другом различных измерений, и жизнь обретет новую энергию.
3. Это место зашифровано в некоем ряде символов и чисел.
4. В каждой эпохе существуют несколько Избранных Предвестников, несущих на себе знаки Пророчества, которые могут привести в нужное место.
5. Индивидуализировав знаки, наиболее часто повторяющиеся в «Попол Ву», нахожу, что они полностью совпадают с выявленными Дэвидом Фоксом.
6. Эти знаки должны находиться на телах Предвестников.
Мои вопросы:
Что означают эти знаки?
Кто их носит?
Зачем?
Избранный только один или их много?
Имеют ли они какое-нибудь отношение к ряду Фибоначчи?»
В задумчивости он набросал рисунок, который не давал ему покоя уже несколько месяцев: две прямые линии с асимметричным квадратом между ними. Поработать над его смыслом помешал этот психопат Гейси со своей манией кристаллизации красоты. И эта его глупость с датами рождения девушек, которые якобы соответствовали ряду Фибоначчи, поскольку все они Водолеи и все родились в 91-м году. Но ни одна из них не пригодилась: никаких знаков на теле, никакого сигнала. Этот идиот ошибся!
Зефс потряс головой, отгоняя тяжелые мысли, и захлопнул блокнот. Затем осторожно приоткрыл потайную дверцу и глянул в свой кабинет. Сегодня ему совсем не хотелось посвящать себя нездоровым фантазиям глупых постаревших баб, свихнувшихся в погоне за молодостью.
Его взор упал на женщину в красном, тесном для ее фигуры костюме. Она полулежала, откинувшись на спинку неудобного светло-синего кресла, купить которое уговорил Зефса дизайнер, занимавшийся обстановкой кабинета. На коленях у женщины лежала невероятно безвкусная сумка из фальшивой крокодиловой кожи — последний штрих фантастической вульгарности.
«Дебора Грейв, — вздохнул, узнав ее, Кайл Зефс. — Прилипла как банный лист. Что сейчас ей здесь надо?»
Нет, не время с ней встречаться. Кайл бесшумно прикрыл дверь, вернулся к письменному столу и взял телефонную трубку:
— Привет, это я.
— Проф! Очень рад вас слышать!
— Время истекает. Ты мне поможешь?
На другом конце линии, удобно устроившись на любимом диване из пурпурного бархата, Гектор Парравичини де Джорджи наслаждался тишиной своего огромного дома. Прямо перед ним висела картина. Одна-единственная. «Меланхолия 1» кисти Альбрехта Дюрера, великого художника, алхимика, математика и, как утверждают, преподавателя оккультных наук.
Молодой человек не просто разглядывал драгоценное полотно, которое могло украсить собой и зал Британского музея. Утонув в мягких диванных подушках, он развлекался расшифровкой тайных символов картины.
