Меня охватило возбуждение, да такое, что я поспешила вперед, даже не попытавшись скрыть свой порыв. Уселась перед ним на стол и широко улыбнулась, когда он подкатил кресло обратно, заняв, таким образом, место у меня между ног.
Обхватив меня руками за бедра, он сказал:
— Мне надо было сразу объяснить тебе, что я пытаюсь подчистить свои дела, чтобы выходные мы могли провести вместе.
— Правда?
Я запустила пятерню ему в волосы.
— Хочу, чтобы на какое-то время ты была только моей. И мне просто необходимо трахать тебя долго-долго. Быть может, все время. — При моем прикосновении он закрыл глаза. — Мне очень не хватает возможности быть в тебе.
— Ты всегда во мне, — прошептала я.
Его губы медленно изогнулись в улыбке, глаза снова открылись.
— У меня от тебя встает.
— Это новость?
— Все встает.
Я нахмурилась.
— Ладно, с этим разберемся, — хмыкнул он. — Скажи лучше, что тебя привело сюда сейчас.
Я замешкалась, все еще пытаясь уразуметь смысл его загадочной фразы.
— Ева. — В его голосе появились требовательные нотки. — Что тебе понадобилось?
— Да это все свидание с Шауной… То есть никакое, конечно, не свидание. У Шауны есть парень, но он сейчас за границей. Ну и было бы лучше, если бы мы пошли на концерт вчетвером.
— А ты не хочешь пригласить Кэри?
— О нем я подумала в первую очередь, но Шауна — моя подруга. Мне пришло в голову, что ты мог бы кого-нибудь пригласить. Ну, оттянуться на вечерок.
— Ладно. Посмотрю, кто свободен.
Я поняла, что на самом деле и не надеялась, что он откликнется на мое предложение. Видимо, какие-то мои мысли отразились на лице, потому что он уточнил:
— Что-то еще?
— Я… — Ну как я могла сказать, о чем подумала, не выставив себя полной задницей? Я покачала головой. — Нет. Ничего.
— Ева. — Его голос звучал строго. — Выкладывай!
— Это глупо.
— Это не просьба.
Меня словно ударило током, как всегда бывало, когда он принимался говорить приказным тоном.
— Я просто подумала, что контакты у тебя сплошь деловые, не считая женщин, которых ты имел от случая к случаю.
Последняя часть фразы далась мне нелегко. Вроде бы и дурь полнейшая — ревновать его к прошлому, но я ничего не могла с собой поделать.
— А ты не думала, что у меня могут быть друзья? — спросил он с явным удивлением.
— Так ты же ни с кем меня не познакомил, — угрюмо проворчала я, теребя край футболки.
— Э-э-э… — Его удивление усилилось, в глазах вспыхнули смешинки. — Ты моя маленькая сексуальная тайна. Вообрази только, о чем я думал, когда допустил, чтобы нас сфотографировали целующимися в общественном месте.
— Хорошо. — Я бросила взгляд на коллаж, на тот самый снимок, о котором он упомянул и который не один день находился в центре внимания всех блогов Сети, специализирующихся на слухах и сплетнях. — Раз ты так ставишь вопрос…
Гидеон рассмеялся, и этот звук прокатился сквозь меня согревающей приятной волной.
— Я знакомил тебя с некоторыми своими друзьями то здесь, то там.
— Да?
Признаться, я искренне считала всех, кого он представлял мне и кому представлял меня, его деловыми партнерами.
— Но, вообще-то, попридержать всю тебя только для себя не такая уж плохая идея.
Я смерила его взглядом и сменила тему, вернувшись к тому, что говорила, когда мы обсуждали мою поездку в Вегас вместо Феникса.
— Ну почему ты не можешь лежать голым и ждать, когда тебя оттрахают?
— А что в этом забавного?
Я толкнула его в плечо, а он со смехом стащил меня со стола и посадил себе на колени. Мне оставалось лишь удивляться тому, какое хорошее у него настроение, и гадать, что на это повлияло. Взглянув на монитор, я увидела там невнятную для меня электронную таблицу и незаконченное письмо. Но, так или иначе, что-то в нем изменилось. И мне это нравилось.
— Было бы сплошным удовольствием, — пробормотал он, прижимаясь губами к моей шее, — лежать себе со стоящим членом, чтобы ты могла насадиться на него, как только тебе приспичит.
В моем сознании тут же возник этот волнующий образ, и промежность похотливо сжалась.
— Ты меня заводишь.
— Вот и славно. Мне нравится, когда ты заводишься.
— Итак, — промурлыкала я, — если моя фантазия насчет твоего круглосуточного стояка сработает…
— Для меня звучит вполне реально.
Я куснула его за челюсть.
— Ага, ангел, — рыкнул он, — тебя никак потянуло на буйные игры?
— Мне охота узнать, каковы твои фантазии.
— Ты, — ответил Гидеон, слегка переместив меня на своем колене. — Положим, это свинг.
— Что?
— Сексуальный свинг, Ева. Представь себе, твой великолепный зад на сиденье, ноги зафиксированы, бедра раздвинуты, твоя чудесная щелка вся увлажнилась от ожидания. — Говоря это, он совершал соблазнительные круговые движения ладонью у меня пониже спины. — Полностью в моей воле, не способная ни на что, кроме как принять всю сперму, которую я смогу излить. Тебе бы это понравилось.
Я представила себе его, стоящего у меня между ног, голого, лоснящегося от пота, представила, как поигрывают его бицепсы и мышцы пресса, когда он раскачивает меня взад-вперед, снова и снова впихивая в меня свой прекрасный член.
— Тебе хочется, чтобы я была беспомощна?
— Я хочу тебя связанной. И не для виду, а по-настоящему. Хочу овладеть тобой так.
— Гидеон…
— Я не преступлю грани, которая будет для тебя неприемлема, — пообещал он с затаенным блеском в глазах. — Но поимею тебя всю, полностью.
Я изогнулась: мысль о том, чтобы в такой мере отдаться на его волю, и возбуждала, и пугала одновременно.
— Почему?
— Потому что ты хочешь быть моей, а я хочу обладать тобой. Каждый из нас получит желаемое.
Его рука скользнула мне под футболку, пальцы сжали сосок, воспламеняя все мое тело.
— А ты раньше такое делал? — шепотом спросила я. — Этот свинг?
Его лицо замкнулось.
— Не задавай мне таких вопросов!
«О господи!»
— Да я просто…
Его рот запечатал мой поцелуем. Он прикусил мне нижнюю губу, а потом просунул язык в рот, удерживая меня за волосы так, как ему было угодно. Его доминирование было неоспоримым. Я изнывала от желания, от совершенно неконтролируемой тяги к нему, которой нечего было и пытаться противиться. Я поскуливала, грудь мою сжимало от идиотской тоски, вызванной тем, что когда-то он затрачивал время и силы, чтобы получать удовольствие не от меня. Между тем Гидеон просунул руку мне между ног и накрыл ладонью мою половую щель. Я дернулась, удивленная этой агрессией. Он издал низкий, бессвязный, но успокаивающий звук и принялся массировать меня, умело разминая чувствительную плоть.
Прервав поцелуй, он приподнял мои груди к своим губам и стал покусывать сосок сквозь тонкий хлопок футболки, а потом обхватил его губами и стал сосать с такой силой, что это отдавалось эхом в моем влагалище.
Я пребывала в осаде, меня пронизывали пульсации вожделения, а в мозгу словно случилось короткое замыкание. Его пальцы скользнули под край моих трусиков, чтобы коснуться клитора, — ощущение, в котором я так нуждалась.
— Гидеон!
Он поднял голову и вперил в меня взгляд потемневших глаз, ожидая, когда я кончу для него. Я вскрикнула и содрогнулась, сбрасывая напряжение после всех этих дней почти невыносимого воздержания. Но он на этом не успокоился: гладил и разминал мою промежность, пока я не кончила снова, пока все мое тело не задергалось в таких конвульсивных содроганиях, что я сжала ноги, чтобы остановить приступ.
Когда он убрал руку, я, тяжело дыша, бессильно обмякла и прильнула к нему, уткнувшись лицом в шею и обняв его. Казалось, будто сердце в груди раздулось до невероятных размеров. Все мои чувства к нему, вся моя любовь и мука переполняли меня, не вмещаясь внутри. Я вцепилась в него, стараясь прижаться как можно крепче.
— Ш-ш-ш. — Он обнял меня сильнее, сжал до того, что мне стало трудно дышать. — Ты во всем сомневаешься и доводишь себя до безумия.
— Не выношу этого, — прошептала я. — Я не должна так сильно в тебе нуждаться. Это болезнь.
— Вот тут ты не права.
Его сердце громко колотилось под моим ухом.
— К тому же я беру ответственность на себя. В чем-то да, настаиваю на лидерстве, но в ином уступаю его тебе. Тебя, ангел, это смущает и беспокоит, о чем я весьма сожалею. Гораздо легче просто двигаться вперед.
Я чуть отстранилась, чтобы посмотреть на его лицо, и у меня перехватило дыхание, когда наши глаза встретились и он пронзил меня немигающим взглядом. Теперь я наконец уловила разницу — увидела в нем спокойствие, твердость и безмятежность, каким-то образом оказавшие воздействие и на мое внутреннее состояние. Дыхание мое замедлилось и выровнялось, беспокойство уменьшилось.
— Так-то лучше. — Он поцеловал меня в лоб. — Вообще-то, я собирался завести этот разговор ближе к выходным, но раз уж выпал случай, поговорим сейчас. Нам с тобой надо прийти к соглашению. И уж когда оно будет достигнуто, назад не поворачивать. Понимаешь?
Я тяжело сглотнула:
— Пытаюсь.
— Ты знаешь, каков я. Видела меня в наихудшем виде. Но вчера ночью сказала, что все равно меня хочешь… — Он выдержал короткую паузу, дождавшись моего кивка. — И это меня просто изводит. Я не доверял тебе принимать решения самой за себя. Надо бы, но меня удерживала избыточная осторожность. Ева, твое прошлое пугает меня.
Мысль о том, что Натан, пусть косвенно, отнимает у меня Гидеона, была мучительной. Я сжалась в комок, подтянув колени к груди.
— Не пасуй перед ним.
— Я и не собираюсь. Но ты должна понять, что на любой вопрос вовсе не обязательно существует лишь один ответ. Кто сказал, что я обалденно тебе нужен? Кто сказал, будто это болезнь? Не ты. Ты несчастна, потому что заставляешь себя сдерживаться.
— Мужчины не…
— Черт возьми! Никто из нас не типичен. И это прекрасно. Просто отключи тот звучащий в голове голос, который без конца тебя дрючит. Поверь мне, я знаю, что тебе нужно, даже когда ты думаешь, будто я не прав. А я поверю в твою решимость быть со мной, невзирая на мои закидоны. Годится?
Я прикусила нижнюю губу, чтобы скрыть ее дрожь, и кивнула.
— Ты не выглядишь убежденной, — мягко заметил он.
— Боюсь, Гидеон, что я теряю себя в тебе. И всерьез боюсь заново потерять часть себя, обретение которой снова далось мне нелегким трудом.
— Я никогда не допущу, чтобы такое случилось, — пламенно заверил он. — Чего я хочу, так это чтобы мы оба чувствовали себя в безопасности. Чтобы ты и я не вытягивали, как сейчас, друг из друга все соки. Должно быть нечто общее, надежное, как скала, на что мы сможем положиться.
При этой мысли мои глаза защипало от слез.
— Мне этого хочется, — прошептала я. — Так сильно!
— И я собираюсь дать тебе это, ангел. — Гидеон наклонил свою темноволосую голову и слегка коснулся губами моих губ. — Собираюсь сделать это ради нас обоих. И ты должна мне позволить.
— Ну что ж, на этой неделе все вроде бы выглядит получше, — заявил доктор Петерсен, когда мы с Гидеоном в четверг вечером явились к нему на парный терапевтический сеанс.
На этот раз мы сидели рядом, сцепив руки. Подушечка большого пальца Гидеона поглаживала костяшки моих пальцев, а я посматривала на него с улыбкой, умиротворенная этим контактом.
Открыв планшетный компьютер и устроившись поудобнее в кресле, доктор Петерсен поинтересовался:
— Может быть, вам хотелось бы обсудить что-то конкретное?
— Вторник был нелегким, — тихо сказала я.
— Могу себе представить. Давайте поговорим про ночь понедельника. Ева, могу я услышать, что тогда случилось?
Я рассказала ему, как, проснувшись из-за собственного ночного кошмара, обнаружила, что угодила еще и в кошмар Гидеона. А затем последовательно изложила ему события ночи и следующего дня.
— Итак, — уточнил доктор Петерсен, — теперь вы спите порознь?
— Да.
— Что касается кошмаров, — он поднял взгляд на меня, — как часто они случаются?
— Редко. До того как я начала встречаться с Гидеоном, последний случай имел место почти два года назад.
Отложив стилус, доктор Петерсен принялся быстро набирать текст. Что-то в его угрюмой торопливости насторожило меня.
— Я его люблю, — вырвалось у меня.
Сидевший рядом со мной Гидеон напрягся.
Доктор Петерсен снова поднял голову, посмотрел на меня, потом перевел взгляд на Гидеона и снова посмотрел на меня.
— В этом я не сомневаюсь. Ева, а что подтолкнуло вас к такому заявлению?
Я неловко пожала плечами, физически ощущая взгляд Гидеона.
— Она ищет вашего одобрения, — мрачно заявил Гидеон.
У меня было такое ощущение, словно он прошелся по мне наждачной бумагой.
— Это правда? — спросил у меня доктор Петерсен.
— Нет.
— Черта с два «нет», — напряженно прохрипел Гидеон.
— Вовсе даже нет! — полезла я в спор, хотя, чтобы понять это, мне потребовалось, чтобы он высказался вслух. — Это… это чистая правда, и все. Я так чувствую. — Я взглянула на доктора Петерсена. — Мы должны проделать эту работу. Мы твердо намерены проделать эту работу, — добавила я с нажимом. — Мне лишь необходимо знать, что вы на нашей стороне. Необходимо знать, что вы понимаете: неудачу мы не приемлем.
— Ева, — доброжелательно улыбнулся он, — вам с Гидеоном действительно предстоит приложить немало усилий, но из этого вовсе не следует, будто препятствия непреодолимы.
У меня вырвался облегченный вздох.
— Я люблю его, — повторила я с решительным кивком.
Гидеон поднялся, крепче сжав мою руку:
— Прошу прощения, доктор, мы на минуточку.
Смущенная и несколько встревоженная, я встала и вышла с ним в пустую приемную. Секретарша доктора Петерсена уже ушла домой, поскольку в этот день мы были его последними пациентами. От матери мне было известно, что такие вечерние консультации оплачивались по особому тарифу, и я была рада, что Гидеон соглашался тратиться на них даже не единожды, а дважды в неделю.
Как только дверь за нами закрылась, я повернулась к нему:
— Гидеон, клянусь тебе, это не…
— Ш-ш-ш. — Он взял мое лицо в ладони и поцеловал меня нежно, но требовательно.
С перепугу мне потребовалось пару секунд, чтобы запустить руки ему под пиджак и обхватить его талию, а когда его язык проник мне в рот, у меня вырвался низкий стон.
Он отстранился, и я подняла взгляд. Это был тот же великолепный бизнесмен в темном костюме, что и при первой встрече, только вот в глазах у него…
У меня обожгло горло.
Мощь и жгучая настоятельность, голод и потребность. Кончики его пальцев скользили по моим вискам, по щекам, к горлу. Он приподнял мой подбородок и мягко прижался своими губами к моим. Он не произнес ни слова, но в том не было нужды. Все и так было ясно.
Снова сцепившись со мной пальцами, Гидеон повел меня обратно в кабинет.
ГЛАВА 9
Вылетев за турникет Кроссфайра, я улыбнулась, увидев поджидавшего меня в холле Кэри.
— Ну, привет, — сказала я, восхищаясь тем, что даже потертые джинсы и футболка с V-образным вырезом выглядят на нем шикарно.
— Привет, пропащая. — Кэри протянул мне руку, и мы вышли на улицу через боковую дверь.
— У тебя счастливый вид.
Полдень буквально обрушился на меня, словно я преодолела физический барьер.
— Черт, ну и жарища. Далеко не пойдем, надо найти что-нибудь под боком. Ты как насчет такос?
— Тащусь.
Я повела его в маленькое мексиканское заведение, с которым познакомилась с легкой руки Мегуми, стараясь не показать, какое чувство вины пробудило во мне его приветствие. Я уже пару дней носа домой не казала, а поскольку на выходные Гидеон планировал поездку, получалось, что не попаду к Кэри еще несколько дней. Для меня было немалым облегчением то, что он согласился встретиться со мной в обеденный перерыв. Мне очень не хотелось расставаться с ним надолго и настоятельно требовалось знать, что с ним все в порядке.
— Есть планы на вечер? — спросила я, сделав заказ для нас обоих.
— Сегодня один фотограф, с которым я работаю, устраивает тусовку в честь дня рождения. Думаю сунуться туда, присмотреться, а как дальше — видно будет. — Он качнулся назад в ожидании наших такос и цитрусовых коктейлей «Маргарита». — А ты, как и собиралась, оторвешься с сестрицей твоего босса?
— С невесткой, — поправила я его. — Ну да, ей достались билеты на концерт, и она говорит, будто я ее последняя надежда. Так оно или нет, но думаю, получу удовольствие. По крайней мере, надеюсь. В жизни не слышала эту группу, так что, во всяком случае, их музыка мне не приелась.
— А что за группа?
— «Шесть девятых» Знаешь их?
Его глаза расширились.
— «Шесть девятых», надо же. Классная группа. Тебе понравится.
Взяв с прилавка напитки, я предоставила нести поднос с тарелками ему.
— Ты о них знаешь, Шауна так и вовсе фанатеет. А где я была?
— Под Кроссом, где же еще. А его ты с собой берешь?
— Ага.
Я поспешила занять столик, только что освобожденный парочкой бизнесменов, после чего рассказала Кэри про утверждение Гидеона о том, что без него я никуда идти не должна. Будучи уверена, что Кэри это хорошо не воспримет, я в очередной раз изумилась тому, как легко смирилась с этим сама. Обычно наши с Кэри взгляды в подобных ситуациях совпадали.
— Не могу себе представить Кросса, балдеющего от рока, — заявил Кэри, плавно опустившись на стул напротив меня. — А он знает, как круто ты от него балдеешь? Особенно от ребят, которые там наяривают?
Я показала ему язык:
— Вот уж не думала, что ты станешь это ворошить. Давняя история.
— Да ну. Бретт был отвязным малым. Вспоминаешь о нем?
— Со стыдом. — Я взяла одну из лепешек с начинкой. — А поэтому стараюсь не вспоминать.
— Он был классным парнем, — заявил Кэри и запил свое утверждение основательным глотком «Маргариты».
— А кто спорит. Только не для меня.
Вроде бы этот период моей жизни миновал давным-давно, но стоило о нем вспомнить, как я ощутила страшную неловкость. Да, Бретт Клайн был крутым и голос имел такой, что стоило мне его услышать, как я вся покрывалась потом. Однако он представлял собой ярчайший пример самого неудачного выбора, сделанного мною в той, прежней, и так-то грязной любовной жизни.
— Ладно, проехали… Ты с Треем в последнее время говорил?
— Нынче утром, — перестав улыбаться, ответил Кэри.
Я терпеливо ждала.
Наконец он вздохнул:
— Мне недостает его. Разговоров с ним. Он такой, на хрен, толковый. Вроде тебя. Мы договорились пойти вместе на ту вечеринку.
— Как друзья? Или это свидание?
— Хороший вопрос. — Кэри пожевал лепешку, после чего ответил: — Предполагается, что мы идем как друзья, но сама знаешь, наверное, я забью на это и трахну его. Мы договорились, что встретимся там и оттуда разойдемся по домам, так что и наедине не будем, но всегда можно найти способ: в ванную там забраться или в долбаную кладовку. У меня воли сдержаться не хватит, а он не может сказать мне «нет».
Мое сердце сжалось от его подавленного тона.
— Уж мне ли не знать, на что это похоже, — мягко напомнила ему я. Да уж, что такое отчаянная потребность в близости с кем-то я знала не понаслышке. — Почему бы тебе… ну, понимаешь… не позаботиться об этом заранее. Может быть, это поможет.
По его красивому лицу медленно расплылась озорная улыбка.
— А можно, я запишу эту твою мысль для своей голосовой почты?