И вот именно сейчас, когда я остановилась и уже никуда не бежала, боль в ноге начала потихоньку обнаруживать себя.
Я нахмурилась, прикусив губу.
— Так вышло, — пробубнила в ответ, подыскивая какую-нибудь лавочку, куда можно пристроить мою импульсивную тушку.
— Так вышло? — переспросил он, сжав зубы. — У тебя вообще голова есть или эта штука на плечах — для красоты?!!
Я поджала губы. Была бы обидчивой — уже бы обиделась. Но сейчас меня интересовала только лавочка и еще кое-что. С каждым мгновением, что Ранфер проводил возле меня (так близко ко мне!), я все сильнее начинала думать о какой-то ерунде. О кубиках на его животе, о безупречном рельефе груди. О плечах, переходящих в бицепсы, трицепсы и прочие «ицепсы», до которых сил нет как хотелось дотронуться.
Никогда прежде я не видела столь совершенного тела. Будто человеческого воплощения хищного зверя. Идеального охотника…
— Лена, ты вообще слышишь? — прорычал он, схватив меня за подбородок и заставив смотреть себе в глаза.
Я резко выдохнула, облизнув вмиг пересохшие губы. И утонула в пылающем яростью голубом пламени.
— Лена… — проговорил Ранфер неожиданно охрипшим голосом. — Это было так глупо…
Мягкие, мурлыкающие звуки перекатывались на его языке. Густая пряная музыка слов вибрировала внутри меня. Вызывала дрожь в кончиках пальцев.
Ранфер опустил взгляд на мой рот, и у меня потемнело перед глазами. Словно током ударило по оголенным нервам.
Его учащенное дыхание, жар полуобнаженного тела, пальцы на моем подбородке, уже будто и не удерживающие вовсе, а поглаживающие… Ласкающие…
— Да-а, — протянула в ответ, не в силах оторваться от его лица. От его таких близких губ. Чуть полных, слегка изогнутых, манящих, как сладкий дурман.
Закрыла глаза, едва дыша, и потянулась к нему, привстав на мысочках.
Боже, мне нужно это как воздух. Прикосновение к нему. Кожа к коже. Ощущение его горячего дыхания внутри меня. Чтобы он сам был во мне.
Или я просто умру. Задохнусь. Захлебнусь этим горячим воздухом, густым, как смола. Терпким и жгучим, наполненным его запахом. Им самим.
Но стоило задействовать лодыжки в попытке стать выше, как острая боль пронзила левую ногу.
— Ай! — воскликнула я, скривившись.
Боль мигом отрезвила. Словно кто-то приподнял розовые очки у меня на глазах.
Нет, сердце все еще стучало очень громко, щеки горели, а ладони становились влажными.
Однако будто со стороны вдруг стало видно это наваждение, наваливающееся на меня в присутствии Ранфера. Словно я резко становлюсь на несколько стадий пьянее.
Оборотень там временем опустился на колени и обхватил пальцами мою лодыжку, осторожно прощупывая.
— Ай! — повторила я, когда он коснулся особенно болезненного места.
Схватилась руками за широкие плечи, будто самой кожей чувствуя огонь в венах Ранфера. Тот самый огонь, который горел во мне.
Хотелось гладить эти плечи, пальцами обрисовывать каждую деталь их рельефа, обхватывать, слегка вонзая коготки.
— Вывиха нет, — констатировал оборотень, демонстрируя недюжинные познания в хирургии. Затем поднял на меня мрачный, но спокойный взгляд голубых глаз и спросил: — Зачем ты убежала?
Я через силу отняла руки от него, высвобождая и ногу. Ранфер выпрямился и предложил опереться на его локоть.
От этого я отказаться не смогла.
— Потому что хочу принадлежать себе, — ответила, не глядя на спутника. Боясь, что он может поколебать мою уверенность в собственных словах. — Хочу сама выбрать свою пару. Хочу иметь возможность уйти.
С каждым словом я все больше чувствовала, что права. И внутри снова поднималось знамя противоречия, возмущения.
— Я хочу, в конце концов, сама решить, что делать в случае скоропостижной смерти возлюбленного! — посмотрела я на него, сдвинув брови. — А не сидеть и ждать, убиваясь от горя, пока смерть и меня заберет. Нет, я все же не бесчувственное животное, — добавила, разведя руками. — Наверняка в случае гибели своей половинки я бы страшно страдала. И, может быть, жизнь и так бы стала мне не мила. Но я хочу иметь выбор! Жить дальше или по-быстрому склеивать ласты!
Ранфер слушал молча. Смотрел вперед рассредоточенным взглядом, позволяя мне довести монолог да конца.
Меня же эта тема окончательно расшевелила. Возможность наконец выговориться окрыляла.
Однако она же и сыграла дурную службу:
— Истинные пары — это вообще какой-то бред! Зачем было придумывать такой закон? Это же кабала до последнего вздоха! Я на такое не подписывалась. Да и не собираюсь я всю оставшуюся жизнь быть…
Я возмущенно замахала в воздухе рукой, пытаясь подобрать слова.
Ранфер резко остановился, мрачно посмотрел на меня и глухо закончил:
— С таким, как я, верно?
— Что? — не поняла я, мигом растеряв весь запал. По спине прокатилась ледяная волна.
— Ты не собираешься всю оставшуюся жизнь быть с таким, как я, — повторил он и выпустил мою руку.
Как бы сильно я ни была возмущена сложившейся ситуацией, такое сказать мне бы и в голову не пришло. Одна мысль о том, насколько ему могло быть неприятно услышать нечто подобное, сперва окатила жаром, а затем заставила покрыться болезненно-холодными мурашками.
— Нет, я не это хотела…
— Ты сказала вполне достаточно, — оборвал мужчина, стиснув губы.
— Но я… — попыталась вставить, но Ранфер снова не позволил.
— Я тоже не хотел этого, если тебе будет интересно узнать, — проговорил он, сжав кулаки. Челюсти напряглись, от голубых глаз повеяло стужей. — Не хотел думать о тебе каждый день с тех пор, как увидел впервые. Не хотел представлять, как целую, как сжимаю в объятиях, зарываюсь пальцами в твоих рыжих волосах… которые так не похожи на волчьи.
Я громко сглотнула, чувствуя, как дрожь пробегает по позвоночнику.
Его слова врезались в меня, отдаваясь в самих костях. Вызывая настойчивое желание сделать шаг вперед и закрыть ему рот. Чем угодно. Хоть бы собственными губами.
— Среди оборотней почти не бывает рыжих, — продолжал он с какой-то болезненной жесткостью. — Ты знала об этом? Вряд ли, откуда тебе знать. Ты ведь человек. А каждый дурак в курсе, что человек волку не пара. Да только этого не изменишь.
На этих словах он закончил и отвернулся, насильно заставив меня опереться о его локоть и идти дальше.
Некоторое время я молчала, ощущая, как меня колотит от его слов. Но так больше не могло продолжаться. Я должна расставить все точки и либо доверять ему, либо…
— И что же ты предлагаешь? — спросила с легкой дрожью в голосе, а затем совсем тихо прибавила: — Ты пользуешься кровавой магией. Я даже верить тебе не могу. Я до сих пор не знаю, кто ты на самом деле.
Ни один мускул не дрогнул на лице Ранфера. Он все так же невозмутимо вел меня вперед по тропинке в направлении академии.
— Я думал, ты уже приняла какое-то решение, когда убийца был найден, — спокойно ответил он. — Если бы я хотел защитить себя, в храме Селены ты даже на три шага не смогла бы приблизиться к Нашвилу, чтобы рассказать обо мне. Просто развернулась бы и пошла обратно. Как Рен Лакенфер со своими братьями.
По пояснице прокатилась лавина колючих иголочек.
Ранфер повернул ко мне голову, и голубые глаза снова вспыхнули огнем.
— Может, ты просто не смог повлиять на меня? — предположила я неуверенно. — Или не успел…
Конечно, я сама не верила в то, что говорю. Моя теория о том, что Ранфер — злодей, рассыпалась еще на стадии появления. Но, в конце концов, оборотень сам виноват в ее появлении. Я не знала о нем ничего, а он не торопился рассказывать.
Альфа Диархана слегка прищурился и опасно улыбнулся, отпустив меня и замерев на мгновение.
— Маленькая моя лисичка, — проговорил он обманчиво мягко, — ты же не сомневаешься в моих возможностях, правда?
В тот же миг, как он начал это говорить, я почувствовала, что со мной происходит что-то странное. Снова вокруг стало тихо-тихо, а внутри словно зажегся непонятный свет. Приглушенно-темный. Опасно-мягкий.
Я отчетливо ощущала воздействие на собственное тело. Снова кровавая магия. Но на этот раз все было не так, как в день, когда на меня чуть не напал убийца. Тогда я чувствовала страх, абсолютную незащищенность и невозможность пошевелить ни рукой, ни ногой. Даже вздохнуть было так тяжело, словно в венах текла не кровь, а свинец.
А сейчас я была абсолютно свободна. Но не хотела уходить. Не хотела шевелиться. А потому стояла неподвижно, глядя на оборотня широко распахнутыми глазами.
Ранфер обошел меня по кругу, встав за спиной. Невесомо дотронулся до плеч, вызывая лавину мурашек и заставляя кровь приливать к щекам, стучать в висках.
И я отчетливо понимала, что могу развернуться и уйти. Меня никто не держит.
Но не хотела.
Это было совсем иное воздействие. Гораздо более высокого уровня, чем прежде. Ранфер воздействовал на эмоции, а не на тело. На мои собственные скрытые желания.
— Было бы очень обидно узнать, что ты считаешь меня слабым колдуном, — проговорил мужчина, склонившись к моему уху, щекоча кожу горячим дыханием.
И я начала тонуть.
— Было бы очень обидно узнать, что ты меня недооцениваешь, лисичка, — продолжал он, на этот раз слегка прикусив меня за ухо.