Тем временем прибыли другие гости, и Тереза повела Джона и Деллу к шатрам, где было разложено угощение и звучала веселая музыка. Джон шел последним и заметил, что Делла передвигается намного легче, чем утром.

В толпе гостей попадались знакомые лица, тренеры и жокеи, но Джона к ним не тянуло. Он чувствовал, что должен быть рядом с Деллой.

Они остановились на открытой площадке. Прямо перед ними были бар и буфет. С одной стороны стояли столы, с другой находились оркестр и площадка для танцев.

— Ба, кого я вижу? Лайза Купер! — Тереза помахала кому-то рукой. — Не видела ее целую вечность. Я на минутку, ладно?

В этот момент мелодия сменилась и зазвучало знойное танго. Джон взял Деллу за руку и повел к площадке.

— Это развлечение для вас, — сказала она.

— И для вас тоже. Если только вам не претят мои объятия.

Делла не сопротивлялась, но возразила:

— Мужские объятия меня больше не прельщают.

— Это я заметил. Раз так, буду осторожнее.

4

Сквозь Джона проходил поток сильных эмоций. Ее эмоций.

Хотя Делла пыталась справиться с собой, ей было страшно. Она стиснула его руку и сжала в кулак ткань пиджака.

Но когда Джон умело повел ее в танце, Делла поняла, что ей ничто не угрожает, и постепенно успокоилась. Она полностью отдалась музыке, как будто та унесла ее в другое место и в другое время. Место, где не было никаких ограничений. Никаких барьеров. Никакой неловкости. Только два человека, наслаждающиеся моментом.

Джон чувствовал прикосновение ее нежных, полных грудей. Бедра Деллы, покачивавшиеся в такт музыке, соблазнительно прижимались к его бедрам. Он вдыхал ее запах. Запах полевых цветов.

Воображение унесло его в заросшие цветами валлийские луга, где они могли бы остаться одни. Он представлял себе чувственное выражение, с которым Делла примет его в свои объятия и в свое лоно. Ощущал, как забьется ее сердце, когда их тела соединятся в одно. Слышал гортанные стоны, которые вырвутся у нее, когда он раз за разом будет вонзаться в нее.

Почему-то он знал, что это суждено им судьбой… Вдруг Делла оступилась. Джон удержал ее, крепко прижал к себе и ощутил, как участился ее пульс.

— Не волнуйся, Дили. В моих объятиях тебе ничто не грозит, — шепнул он ей на ухо.

— Дили? — переспросила она, часто мигая и явно пытаясь преодолеть его чары.

— Валлийское ласкательное имя от «Делла».

Она вырвала руку и толкнула его в грудь.

— Я не давала вам такого права!

— Давала, милая Дили. Твои губы говорят одно, а глаза другое. — Он заглянул в ее янтарные глаза и тут же утонул в их опасной, внушающей страх глубине.

Он знает, думала она. Откуда?

Что он с ней сделал?

Она сделала резкое движение, вновь оступилась, колено не выдержало, и она упала к Джону на грудь. Страх оказаться на полу заставил ее ухватиться за его пиджак.

Не успела Делла опомниться, как Джон развернул ее, заставил откинуться на его руку, а затем помог выпрямиться. Они продолжали двигаться в такт музыке, словно ничего не было.

— Слава Богу, — пробормотала Делла, больше всего на свете боявшаяся публичного унижения. Фаулер обратил ее неловкость в па, которое выглядело красивым и придуманным заранее. — Спасибо, Джон.

— Это вам спасибо за удовольствие.

Теперь, когда угроза осталась позади, она тоже ощущала удовольствие. Он держал ее слишком крепко. Слишком близко. Движения Джона были несложными, но слишком интимными, чтобы она могла сохранять спокойствие.

Его грудь касалась ее напрягшихся сосков. Рука, лежавшая на ее бедре, касалась других, более тайных мест. Мужское колено, властно раздвинувшее ее ляжки во время нескольких легких поворотов, заставило ее ощутить заструившийся внутри поток теплой жидкости.

Знает ли он об этом? И чувствует ли ответное желание?

Прозвучал кульминационный аккорд, и он остановился. Его грудь прижималась к ее груди, бедра к бедрам.

И тут по дьявольскому блеску голубых глаз Джона Делла поняла, что он чувствует то же самое. Непреодолимую физическую тягу к ней.

Делла заморгала и заставила себя сделать глубокий вдох.

Постепенно… медленно… ощущая себя так, словно на это ушла сотня жизней, Джон отстранился от нее.

Делла тяжело дышала и пыталась взять себя в руки. Справиться с непрошеными эмоциями. Но она раскраснелась, запыхалась, и все усилия были тщетны.

Надеясь, что слова помогут развеять чары, она спросила:

— Где вы научились так танцевать?

— Я рос с двумя сестрами. — Джон увел Деллу с площадки и подал ей трость. — Морин годами практиковалась на мне, а если я не обучал тому же и Флоренс, начинался рев. Такого не выдержал бы ни один парень. Я имею в виду женские слезы. — Он снова посмотрел на Деллу так, что той пришлось отвести глаза. — Похоже, вам жарко. Хотите подышать воздухом и выпить что-нибудь прохладительное?

Бабушки рядом не было, и Делла согласилась. Может быть, свежий воздух поможет ей собраться с мыслями… Они вышли из шатра, и Джон подвел ее к пустой скамье под сенью большого дерева.

— Посидите немного, а я тем временем принесу вам что-нибудь попить, — предложил он.

Она кивнула, но продолжала стоять, с головой уйдя в свои мысли.

— Дили…

— Не называйте меня так!

— Вам не нравится это имя?

— Имя красивое. — Все еще дрожа от воспоминаний, она отвернулась от него и шагнула в тень старого клена. — Но не мое.

К досаде Деллы, Джон последовал за ней и заставил ее прижаться к стволу дерева. Поднял пальцем ее светлый локон и начал играть им. А потом заглянул ей в глаза и прошептал:

— Вы прекрасны.

— Нет. Я калека…

— Это вам только кажется, милая Дили, — пробормотал Джон, обнимая ее за шею. — Дело в вашем сознании.

— В том-то и сложность.

От прикосновения его руки к ее шее Деллу бросило в дрожь. И все же она не хотела видеть в его прикосновении обещание. Это не для нее.

— Я умею решать такие проблемы, как никто другой.

— С лошадьми.

— Похоже, теперь мой дар распространяется и на некоторых людей, — негромко сказал он. Он не дал ей времени опомниться. Просто опустил голову и жадно припал к ее губам, как мужчина, у которого давно не было женщины.

Руки Деллы сами собой обхватили его шею. Казалось, ее тело готово принять то, что отвергает разум.

Неправильно… это не для нее… невозможно…

Разве она не сыта этим по горло?

Но тело не знало, что это невозможно. Тело не подчинилось ее воле. Оно стало теплым и податливым. Опытная рука Джона сначала обхватила ее ягодицу, потом спустилась ниже. Делла давно не испытывала ничего подобного.

— О, прошу прощения! — удивленно воскликнула какая-то пожилая женщина.

Делла опомнилась и отпрянула от Джона. Она чуть не упала, но он быстро обнял ее за талию с таким видом, словно это самая естественная вещь на свете.

— Миссис Палмер… — Сердце Деллы гулко стучало в ребра. Великолепно. Их застала самая большая сплетница в окрестностях Мельбурна… — Чудесный вечер.

— Чудесный для вас, я полагаю. — Дама мгновение рассматривала Джона сквозь толстые круглые очки, а потом пробормотала: — Ах эти пылкие юные влюбленные! Как опрометчиво… Я не хотела вам мешать. — Она попятилась, не сводя с них глаз. — Продолжайте, прошу вас…

Чувствуя, что Джона это ничуть не смутило, Делла пробормотала:

— Даже и не думайте. — Зачем она согласилась прийти сюда?

— Сядьте, — снова сказал Джон. — Я принесу вам попить. Чего бы вы хотели?

— Лимонад. С водкой. — Делла села на скамью и попыталась успокоиться. Она осталась здесь лишь потому, что сидеть одной в темноте легче, чем очутиться в толпе людей под руку с Фаулером. Это только добавило бы масла в огонь. Конечно, миссис Палмер уже успела сообщить пикантную новость кому надо.

О чем она только думала, страстно целуясь с совершенно незнакомым мужчиной? Разве опыт с Дастином Куганом ничему не научил ее?

С Деллой Грин произошло что-то ужасное. Сомневаться не приходится. На мгновение он ощутил ее эмоции. Ее физическую боль. До сих пор с ним не случалось ничего подобного. Он еще никогда не вторгался в психику другого человека. И как это понять? Его дар всегда действовал только на животных, главным образом на лошадей.

Пока Фаулер пробирался сквозь толпу, кланяясь и помахивая рукой знакомым, его продолжали терзать вопросы.

Он смог вступить в контакт с Деллой только благодаря ее связи с Бестом. Джон видел это собственными глазами, когда следил за ними накануне. Тогда он этого не понимал, но зато хорошо понял сейчас.

Общая боль. Никакое другое объяснение не годится.

Он мог бы понять это, если бы был внимательнее. Если бы его не отвлекла физическая тяга к Делле.

Общая боль, но какая? Несчастный случай, как она сказала бабушке? Сомнительно. Делле причинили увечье намеренно. Так же, как и Бесту, подумал Фаулер, вспомнив шрамы на носу, плече и передней ноге гнедого.

Похоже, что кто-то нанес удары им обоим…

Если бы Делла рассказала о несчастном случае, это облегчило бы ее страдания. Но она никому ничего не рассказала. Во всяком случае, с бабушкой она не поделилась.

Едва ли она станет делиться с ним. Тем более что попытка наладить контакт, предпринятая Джоном на танцплощадке, похоже, отпугнула ее.

Джон подошел к бару, заказал напитки, взял стаканы и хотел вернуться к Делле, но тут его остановил Эль-Фаюми.

— Фаулер, не так ли? — недовольно спросил он.

Египтянин прекрасно знал, кто он такой (лошади, которых тренировал Джон, неизменно соперничали с питомцами конюшни Эль-Фаюми и часто побеждали), но до сих пор разговаривать им не приходилось.

— Чем могу служить?

— Наоборот, это я могу оказать вам услугу.

— Какую же?

— Предупредить, чтобы вы держались подальше от валлийской чистокровки. Конечно, ради вашего же блага.

Джон фыркнул.

— Простите, не понял.

— Работа с Бестом может оказаться опасной.

— Для кого? — Джон скрыл возмущение и любезно улыбнулся. — Для меня или для вас?

— Какая опасность может грозить мне?

— Опасность проиграть кубок Мельбурна.

— Этого не случится.

— Дружище, вы слишком уверены в себе. — Джон усмехнулся, увидев сердитый взгляд собеседника, явно считавшего фамильярностью такое обращение с ним со стороны какого-то тренера. Фаулер от души ненавидел классовые предубеждения владельцев лошадей к людям, которые зарабатывали для них деньги. Некоторых владельцев лошадей, уточнил Джон. Далеко не все они такие, как Эль-Фаюми. Или Дженни Браунинг.

— А почему я не должен быть уверен в себе? — спросил Эль-Фаюми. — Оскар — лучшая из моих лошадей. Такой у меня еще не было. — Он так повысил голос, что окружающие навострили уши и все взоры обратились на них. Осуждать этих людей не приходилось. Ссора владельца лошади с чужим тренером лакомая приманка. Мир конного спорта очень тесен.

— Но Бест в последний раз победил его, — напомнил Фаулер.

— Во-первых, он выиграл всего лишь шею. А во-вторых, он взбесился и уже не тот, что прежде, — возразил Эль-Фаюми. — Попытка вернуть его в прежнее состояние может закончиться для вас смертью.

— Это звучит как угроза.

— Всего лишь предупреждение. — Эль-Фаюми расправил лацканы смокинга. — Лошадь не в себе. Я имею в виду, что находиться рядом с ней очень опасно.

И только-то? Ох, едва ли, подумал Джон.

Видимо, теперь ему придется бояться собственной тени.

Фаулер должен вернуться с минуты на минуту, а Делла продолжает чувствовать себя слишком уязвимой. Нужно восстановить душевное равновесие.

Она встала и пошла в сторону от шатров, не желая встречаться с Джоном. Извилистая тропинка, посыпанная опилками, проходила через рощицу и заканчивалась у пруда. Может быть, несколько минут, проведенных здесь, помогут ей справиться с властным физическим влечением к какому-то тренеру…

Делла осторожно пошла по тропе, проверяя путь тростью. Спуски были особенно трудны для нее, потому что левое колено не ощущало, насколько тверда земля под ногами. Видимо, был поврежден не только сустав, но и нервы.

Все прошло гладко. Делла с облегчением перевела дух.

Вдруг она услышала за спиной звук шагов, резко обернулась и чуть не потеряла равновесие.

— Джон?

Ответа не было.

Делла присмотрелась, но не заметила в роще никакого движения. Наверное, какое-то мелкое животное вышло на охоту, решила она и вновь отдалась своим мыслям. Она не могла найти название тому, что произошло на танцплощадке, и это пугало ее.

Когда Делла подошла к берегу и ступила на хрупкий мостик, перекинутый через пруд, звук послышался снова. Теперь Делла была уверена, что это шаги человека.

Она снова обернулась, на сей раз молча, и всмотрелась в гущу деревьев, освещенных лучами полной луны. Ею овладело беспокойство. Пульс участился. В воздухе было что-то зловещее.

— Джон? — пробормотала она и попятилась. Едва дыша, она сжала ручку трости.

Никого там нет, сказала она себе, сделав шаг. Доска под ее ногой затрещала. Это только воображение. Что это с ней? Глупый вопрос, подумала Делла, когда страх овладел ее сознанием. Она никогда не избавится от ужасных воспоминаний.

Черт побери! Ей чудится… Нужно положить этому конец. Успокоиться и взять себя в руки. Она здесь среди друзей. Более безопасного места нет на свете.

Она сделала еще несколько шагов, глядя на мост, и вдруг краем глаза увидела среди деревьев мужской силуэт.

— Делла! Подождите!

Трость скользнула по доске, хрупкие перила затрещали и сломались под весом ее тела. Пруд рванулся навстречу Делле и поглотил ее.

5

Джон побежал, проклиная себя за то, что окликнул Деллу и отвлек ее. Он увидел, как ее голова и верхняя часть туловища вынырнули из воды. Делла сидела на дне, отплевывалась и двигалась, как черепаха, перевернувшаяся на спину. Похоже, выбраться самой ей было не под силу.

Добравшись до мостика, он услышал злобное шипение и удары по воде.

— Перестаньте бултыхаться! Вы обрушите берег, — сказал Джон.

— Джон!

— Милая, вам помочь? Стоит только сказать «да».

— Да, — с досадой ответила она.

Он протянул руку.

— Держитесь.

— Только не тяните. Я могу встать сама.

— Охотно верю. Вы все делаете сами.

Она оперлась на колено здоровой ноги и сумела подняться.

— Прошу прощения, — искренне сказал Джон. — Я не хотел вас пугать.

— Вы? — Делла отпустила его руку и отвела в сторону мокрые волосы. — Это вы меня окликнули?

— Да. А кто же еще?

Она покачала головой.

— Никто. — Но ее лицо оставалось встревоженным. — Ну, и что мне теперь делать? Посмотрите на меня. Настоящее чучело.

Вообще-то Делла выглядела весьма живописно. Растрепанные волосы, разметавшиеся по лицу и шее, делали ее похожей на морскую нимфу.

— Наверное, надо взять у хозяйки взаймы сухую одежду.

— Взаймы? Я не хочу, чтобы Одри знала о случившемся. — Эта мысль ее напугала. — Нет, мне нужно незаметно выбраться отсюда.

— Увы, слишком поздно. — Он показал в сторону шатров.

Какие-то люди смотрели на них и махали руками остальным.

— О черт!

Оставалось только вернуться. Когда Джон и Делла добрались до скамьи, прибежала Тереза.

— Делла, дорогая, ты в порядке?

— Немного промокла, вот и все. — Делла улыбнулась. — Ты же знаешь, в последнее время я всегда попадаю в дурацкие положения. Растяпа я, вот и все.

— Перестань наговаривать на себя.

— Я всегда за все в ответе, правда? — негромко сказала она.

Интересно, что это значит? Падение в пруд тут явно ни при чем, подумал Джон.

— Делла…

— Бабушка, пожалуйста, не читай мне нотаций. В другой раз, ладно? — Ее голос слегка дрогнул. — Я хочу уехать. А ты оставайся, — быстро прибавила она. — Развлекись немного. Думаю, кто-нибудь из друзей подбросит тебя и Джона до дому. Если нет, позже я заеду за вами сама.

— Лайза будет проезжать мимо нашего дома. Ей по дороге.

— Если вы не возражаете, то я тоже уеду, — сказал Джон.

— Ладно. Позаботьтесь о моей внучке.

Джон тоном заговорщика прошептал Терезе на ухо:

— Она бы сказала, что может сама позаботиться о себе, но мы с вами думаем по-другому.

Тереза похлопала его по руке.

Джон взял Деллу за руку и повел к шатрам. Они шли сквозь толпу и слышали, что люди шептались у них за спиной. Он не выпускал ее руки, пока они не добрались до машины.

Она села на пассажирское сиденье и молча уставилась в боковое стекло. Впервые Джон не почувствовал исходившего от нее потока сильных чувств. Казалось, она абсолютно пуста внутри. Читать было нечего. Она замкнулась.

Что ж, ничего удивительного.

Изматывающий вечер, в котором она не хотела принимать участия, закончился грандиозным фиаско. Джон знал, какое значение Делла придает соблюдению приличий, и не мог ее осуждать.

— Спасибо за то, что присмотрели за мной, — сказала Делла, выбираясь наружу возле дома.

— Я присмотрю за вами и внутри.

— В этом нет необходимости.

— А я думаю, есть.

— Мне необходимо остаться одной. Если не хотите идти к себе, съездите в поселок. Там есть пивная. — Она повернулась к нему спиной и тяжело оперлась на трость.

— Увидимся утром, — сказал Джон вслед, надеясь, что она обернется.

Но Делла прошла в дверь, не удостоив его взглядом.

И мыслью тоже.

По дороге во флигель Джон пытался понять, как он позволил себе попасть в ситуацию, которая не должна иметь места. Нельзя сказать, что он увлекся мисс Деллой Грин. Подумаешь, какой-то поцелуй, уверял себя он.

Он снова с тоской вспомнил о Дженни Браунинг. Эта молодая вдова ценила его не только как искусного тренера. Но не на публике. Она тоже безмерно чтила этикет. Что бы сказал свет, если бы она появилась в обществе под руку с каким-то тренером, которому еще только предстояло проявить себя?

Влюбленный Джон уверял себя, что в один прекрасный день Дженни увидит в нем нечто большее, чем сексуального партнера, пригодного только для спальни, где они проводили каждую ночь и почти каждое утро.

Но когда правда об их отношениях стала достоянием гласности, Дженни просто уволила его. Это было просто для нее, но не для Джона. Увы, он был без ума от этой женщины.

Тем более что это случилось буквально через день после того, как он был вынужден снять Беста со скачек в Суонси из-за растяжения сухожилия.

Эта двойная обида жила в нем до сих пор.

Войдя во флигель, Фаулер первым делом посмотрел на автоответчик. Но красная лампочка не мигала; это значило, что сообщений ему не поступало.

Чтобы поднять настроение, он решил позвонить сестре Морин, три года назад в поисках счастья переехавшей в Австралию. Перед возвращением в Уэльс он собирался посетить семью сестры в Канберре.

— Джон, как я рада тебя слышать! — радостно воскликнула сестра.

— И я тебя. Что там за шум? Моя племянница мисс Сью Фаулер-Торнтон опять разбушевалась?

— Так и есть, — со смехом ответила Морин. — Как обычно, хулиганит со своими троюродными.

— Так тройняшки у тебя?

— Ты еще спрашиваешь! Ты когда-нибудь слышал выражение «ужасная парочка»? Так вот, умножь это число на два, и ты поймешь, что приходится выносить нам с Лукасом. Мы забрали детей к себе, чтобы Ивлин и Джина могли немного отдохнуть, — сказала Морин, имея в виду их двоюродного брата и его жену. — Не говоря обо всем остальном. Сам понимаешь, выражение «мы с Лукасом» — это сильное преувеличение. Мой муженек хочет только играть с детьми, а все остальное предоставляет нам. «Нам» — это мне и его дочери Лидии, которая пытается искупить возмутительное поведение отца. В настоящий момент она пытается уложить эту банду спать.