Парень на велосипеде постепенно замедлял скорость и в конце концов затормозил перед небольшим магазином с опущенными жалюзи. Какэру тоже остановился и по привычке сделал простую растяжку, чтобы расслабить мышцы. Молодой человек купил две банки с холодным чаем в автомате, излучавшем ровный свет, и бросил одну из них Какэру. На площадке перед магазином они оба присели на корточки. Какэру почувствовал, как холод банки в его руке впитывает тепло тела.

После некоторого молчания парень заговорил:

— Ты хорошо бегаешь. Извини, я секундочку… — Он вдруг протянул руку к икрам Какэру, обтянутым джинсами.

«Даже если этот парень извращенец, мне уже все равно», — подумал Какэру. Он не отвел руку от своей ноги. В горле так пересохло, что он залпом выпил чай.

Словно врач, определяющий, есть ли у пациента опухоль или нет, парень прощупал мышцы ног Какэру. Затем поднял лицо и посмотрел прямо ему в глаза.

— Зачем ты воруешь?

— А вы вообще кто? — ответил вопросом на вопрос Какэру, а затем выбросил пустую банку в мусорный бак неподалеку.

— Меня зовут Хайдзи Киёсэ. Я студент четвертого курса литературного факультета Университета Кансэй.

Это был университет, в котором собирался учиться Какэру. На автомате Какэру тоже представился:

— А я… Какэру Курахара.

Со времен средней школы он привык к иерархии спортивных клубов, напоминающей армейскую, и по-особенному относился к тем, кто был старше его, к своим сэмпаям.

— Хорошее у тебя имя, Какэру. Пишется тем же иероглифом, что и «бег».

Парень, назвавший себя Хайдзи Киёсэ, говорил с ним по-приятельски, не добавляя к имени суффикса «-сан», как обычно делают при разговоре с незнакомыми.

— Живешь поблизости?

— Я тоже буду учиться в Университете Кансэй с апреля.

— Ого!

Какэру стало не по себе от странного блеска в глазах Киёсэ. Сначала этот совершенно незнакомый человек гнался за ним на велосипеде, теперь щупает ноги. С этим типом и правда что-то не так.

— Ну, мне пора. Спасибо за чай.

Какэру попытался было встать, но Киёсэ резко остановил его. Он потянул за край рубашки Какэру и дернул вниз, чтобы тот вновь сел.

— А на каком факультете?

— …на социологии.

— Зачем ты воруешь?

Разговор вернулся к начальной точке, а Какэру снова присел, словно космонавт, неспособный освободиться от земного притяжения.

— Что вам вообще от меня надо? Пытаетесь мне угрожать?

— Вовсе нет. Я просто подумал, вдруг у тебя проблемы, а я смогу помочь.

Какэру еще больше насторожился. У Киёсэ определенно был какой-то скрытый мотив. Вряд ли он предлагает помощь по доброте душевной.

— Не могу же я просто закрыть на это глаза, особенно теперь, когда знаю, что ты из нашего университета… Проблемы с деньгами?

— Ну… вроде того.

Какэру ожидал, что тот одолжит ему денег, но у Киёсэ в тот момент было всего два тазика для мытья и немного мелочи. Он просто продолжал задавать вопросы, не пытаясь дать в долг.

— А родители тебе деньги не присылают?

— Все, что мне дали на первый взнос за квартиру, я потратил на маджонг. Пока не переведут за следующий месяц, мне ничего не остается, как спать на улице на территории кампуса.

— Спать на улице…

Киёсэ наклонился вперед и, пристально разглядывая ноги Какэру, стал о чем-то размышлять. Какэру почувствовал себя неловко и пошевелил в кроссовках пальцами.

Через некоторое время Киёсэ с искренним сожалением в голосе сказал:

— Это ужасно. Если хочешь, я могу договориться в доме, где сам живу. Там как раз есть одна свободная комната. Наш дом называется Тикусэйсо, он недалеко отсюда. До университета пять минут пешком, квартплата тридцать тысяч иен.

— Тридцать тысяч?

Какэру непроизвольно вскрикнул. Что за тайны скрывает дом с такой низкой квартплатой? Он содрогнулся, представив себе кровь, которая сочится из стенного шкафа каждую ночь, и белую фигуру, бродящую по темным коридорам. Какэру, который жил в мире, где скорость можно измерить с помощью приборов, и находил удовольствие в кропотливом построении собственного тела, пригодного для ежедневного бега, испытывал страх перед всякими странными явлениями, призраками и сверхъестественным.

Однако Киёсэ, похоже, подумал, будто горестный возглас Какэру относится к тому, что он на мели из-за маджонга.

— Не волнуйся. Можно поговорить с хозяином, и он подождет с квартплатой. В Тикусэйсо даже залог не нужен.

Не дожидаясь ответа, Киёсэ выбросил пустую банку, встал и пнул ногой подножку велосипеда. Какэру охватывало все больше сомнений по поводу Тикусэйсо, в котором живет этот странный парень.

— Так, ну пойдем быстрее. Я тебя отведу, — сказал Киёсэ, поторапливая его. — Но перед этим нужно забрать твои вещи. Ты где спал в кампусе?

Какэру жил рядом с тренажерным залом. Он прятался за наружной бетонной лестницей от ветра и дождя. Все, что он привез из дома, помещалось в спортивную сумку. Перед отъездом он подумал, что, если ему понадобится что-то еще, он всегда может попросить домашних это прислать. Не подобрав квартиру заранее, Какэру покинул дом и приехал в Токио. А приехав сюда, стал захаживать в клуб маджонга, пока не остался без гроша в кармане.

Но при этом он не чувствовал беспокойства или страха. Проводить дни в одиночестве там, где не было знакомых, совсем не сложно. Даже наоборот — у него было ощущение свободы. Хотя, разумеется, ему хотелось уже определиться с жильем до начала занятий. Да и жить, подворовывая в магазинах во время пробежки, тоже надоело.

Увидев, что Какэру послушно встал, Киёсэ с удовлетворением кивнул. Он не стал садиться на велосипед и пошел пешком, толкая его перед собой, при этом цепь громко скрипела. Уличные фонари ярко освещали потрепанное кимоно Киёсэ.

Странно, но, несмотря на то что Киёсэ, казалось, уделял много внимания бегу Какэру, он не спрашивал, занимался ли тот раньше легкой атлетикой. Он также не сказал ему, чтобы Какэру перестал воровать в магазине. Какэру решительно задал вопрос, когда Киёсэ ушел немного вперед:

— Киёсэ-сан, почему вы решили позаботиться обо мне?

Тот обернулся и, как человек, обнаруживший зеленые сорняки, пробивающиеся из щелей в асфальте, безмятежно улыбнулся.

— Можешь называть меня просто Хайдзи.

Какэру зашагал плечом к плечу с Киёсэ, толкавшим велосипед. Какой бы дешевой ни была эта квартира, какими бы странными ни были ее обитатели, это в любом случае лучше, чем жить на улице.

Дом оказался еще более старым, чем он предполагал.

— …Хайдзи-сан, мы сюда шли?

— Да, это дом Тикусэйсо, с иероглифами «зеленый» и «бамбук» в названии, поэтому мы зовем его иногда Аотакэ — «зеленый бамбук».

Киёсэ гордо поднял голову и посмотрел на здание. Какэру был просто ошеломлен. Он впервые видел такой старый дом, который даже не был культурной ценностью.

Двухэтажное деревянное здание выглядело потрепанным и таким, словно в любой момент могло рухнуть. Сложно было поверить, что в нем кто-то живет. Особенно пугало то, что из некоторых окон лился мягкий свет.

Тикусэйсо находился посередине между университетом и общественной баней «Цуруною».

Пройдя через переулок, можно было оказаться в районе, где возводились современные многоэтажные дома, а между стройками располагались старые поля.

Тикусэйсо окружала пышная зеленая изгородь. Ворот не было, но через щели в кустах виднелся участок. С левой стороны большого двора, усыпанного гравием, в самой глубине стояла одноэтажная постройка, в которой, похоже, жил хозяин. Судя по всему, черепицу на крыше только что переложили, так как она слегка блестела, отражая свет звезд. А здание с правой стороны и было тем самым Тикусэйсо.

— Всего здесь девять комнат. Теперь благодаря тебе, Какэру, и в последней девятой появился жилец.

Ступая по гравию, Киёсэ подвел Какэру к входной двери. Это была решетчатая раздвижная дверь с тонким стеклом. Над длинным узким козырьком, где копошились крошечные насекомые, мерцала уличная лампа. Благодаря этому слабому свету Какэру смог разобрать, что написано на старой деревянной табличке рядом со входом. Там размашистым почерком было выведено: «Тикусэйсо».

Киёсэ небрежно поставил велосипед, взял под мышку два тазика, вставленные друг в друга, и протянул руку к раздвижной двери.

— Я познакомлю тебя с нашими. Все здесь — студенты Кансэя. Чтобы попасть внутрь, есть небольшая хитрость, — добавил он, приподнимая наверх с трудом поддающуюся дверь и толкая ее в сторону.

В прихожей был бетонный пол, сбоку от входа — шкафчик для обуви с дверцами. Похоже, он также использовался в качестве почтового ящика. Над дверцами были горизонтальные щели, а номера комнат, нацарапанные на бумаге шариковой ручкой, прикреплены скотчем. Эти бумажки порядком пожелтели от солнца. Судя по шкафу, на первом этаже было четыре комнаты, а на втором — пять.

Лестница справа от входа вела на второй этаж. Даже не подходя к ней, Какэру увидел, как она покосилась. Ему показалось удивительным, что здание до сих пор не рухнуло.

Киёсэ снял сандалии и сказал Какэру:

— Заходи.

Какэру положил кроссовки в шкафчик с номером 103, как ему и сказал Киёсэ.