Сирил Гине

О том, как мне удалось стереть контрольные… и о многом другом!

Посвящаю Марсо

Друзья — это святое?

Вариант «А»: да

Вариант «Б»: нет

(Дуня)

Когда я уже подхожу к школе, навстречу мне бросается Дуня. Она без наушников и сильно запыхалась — видимо, долго бежала. Значит, случилось что-то серьезное.

— У Жюля проблемы, — выдыхает она.

Слово «проблемы» оказывает на меня магическое действие, как и слова типа «неприятности», «сложности» или «ссора»: мне хочется бежать без оглядки. И пусть Жюль — наш с Дуней лучший друг, это ничего не меняет.

— Что случилось?

— Его снова подкараулили Три Пи!

Я понуро качаю головой. Я люблю драки. Пощечины. Подзатыльники. Удары кулаками и головой. Не зря же я пересмотрел все фильмы с Сильвестром Сталлоне. Я и правда обожаю, когда зубы разлетаются в разные стороны, а из носа хлещет кровь. Мне все это нравится… Но только в кино.

— Эмиль! Ты меня слышишь? Я говорю, Жюлю надо помочь! — рычит Дуня.

Ее лицо так близко, что я могу разглядеть искристую радужку ее глаз, из которой вырываются молнии ярости. Ее пальцы впиваются в мою руку, будто когти тварей из «Вторжения зомби», когда те выкачивают жизненные силы из своих жертв.

— Жюль — наш друг? — спрашивает она. — Вариант «А»: да. Вариант «Б»: нет.

Я пожимаю плечами:

— Вариант «А», конечно.

— Друзья — это святое? Вариант «А»: да. Вариант «Б»: нет.

— Вариант «А»…

— Когда друг в опасности… Вариант «А»: он должен выпутываться сам. Вариант «Б»: он должен позвать на помощь родителей. Вариант «В»: мы, не раздумывая, бросаемся его спасать.

— Вариант «В», — вздыхаю я.

— Ну так помчались! — подводит итог Дуня.

И тут же тащит меня за собой в переулок позади школы. Там мы видим Жюля. Его обступили Три Пи. Жюль что-то прячет за спиной.

Струйка холодного пота предательски стекает у меня между лопатками. Пиявка, Пилюля и Пистон, они же Три Пи, — кошмар нашего класса. Пиявка — главарь банды. Треугольное лицо сужается к подбородку, рыжие патлы рассыпаны по плечам. Нервный малый, он никогда не стоит на месте, все время словно скручивается и извивается. Как будто каждый день за завтраком он съедает по бутерброду с пружиной. С утра до вечера он жует одну и ту же жвачку. Перед началом урока он лепит ее под парту, до кучи к своим же козявкам, а после урока отковыривает и снова сует в рот. Все надеются, что однажды он перепутает и отковыряет не жвачку.

— Что ты там прячешь? Отдай-ка по-хорошему, — шипит он, протягивая руку к Жюлю.

— Да, да… по-хорошему, — ухмыляются двое его дружков.

Жюль пятится назад, он хочет сбежать. Но Пиявка атакует с проворством скорпиона. Мой друг и глазом не успевает моргнуть, как Пиявка уже размахивает перед его носом предметом, который я сразу же узнаю. Это модель космического челнока «Икс-Б — 12», которую Жюль обещал нам показать, как только закончит.

Мой друг бредит космическими путешествиями. Все стены его комнаты увешаны портретами Нила Армстронга, Тома́ Песке и других астронавтов. Он мечтает когда-нибудь стать таким же, как они. А пока что коллекционирует игрушечные ракеты и почти все свободное время тратит на сборку моделей космических аппаратов.

— Эй! Верните ему модель! — кричит Дуня.

— Это не модель, — ухмыляется Пиявка. — Это инопланетный корабль-разведчик. Прилетел сюда, чтобы устроить вторжение.

Жюль бросается на него, но противник легко, как тореро, уклоняется. По инерции мой друг несется вперед и едва не падает у наших ног. Когда он оборачивается, его модель уже переходит из рук в руки.

— Я слышу их, — говорит Пиявка, прижимая модель к уху. — Да их там целая толпа.

Маленький, толстый, такой бледный, что кажется белее вымоченного в отбеливателе привидения, Пилюля состоит из шестидесяти килограммов тупости, втиснутой в слишком короткую майку, которая даже пупок не прикрывает. Никто не знает, взаправду ли он такой придурок или только прикидывается. Если прикидывается, то очень убедительно.

Он трясет модель Жюля, будто банку с газировкой, и передает ее третьему члену банды.

Пистон — существо с длинным тощим телом и большой головой в форме луковицы. Он напоминает уличный фонарь. Разница в том, что света от него никто никогда не видел. Жюль с отчаянным криком бросается на Пистона. Но тому достаточно просто поднять руку: Жюлю не дотянуться, сколько ни прыгай.

— Эмиль! Надо что-то делать, — бормочет Дуня сквозь зубы.

Легко сказать! Мой рост метр двадцать пять в прыжке, а вес не больше тридцати килограммов, и то если на весы я встану в ботинках и куртке, набитой камнями! Дождевой червяк и то сильнее меня. В моем случае отказ от насилия — это не просто выбор, это единственный шанс выжить в джунглях нашей школы.

В полном бессилии я наблюдаю, как Три Пи перебрасываются моделью Жюля. Тебе! Мне! Мой друг беспомощно бегает от одного к другому. Но как ни старается, он всегда отстает на полшага. Его мучители финтят, делают вид, что кидают шаттл влево, а кидают вправо. Они издеваются, бросая модель в последний момент, передавая пас прямо у Жюля над головой. Каждый раз он хватает руками воздух.

Так продолжается до тех пор, пока мой друг, совершенно измученный, не садится на землю. Он вдруг как-то сникает, опускает голову, зажимает ладони между коленями.

— Смотрите! У него больше нет воли! — ликует Пиявка. — Пришельцы высосали его мозг!

Дуня рядом со мной что-то бормочет. Она прищуривает глаза, прицеливается и с неистовым ревом бросается вперед, словно баллистическая ракета. Пролетает она немного. Пиявка выбрасывает в сторону одно из щупалец, замаскированных под человеческую руку, и хватает ее за собранные в хвостик волосы.

— Эта тоже заражена! — ухмыляется он.

Он тащит Дуню за волосы, как рыбак тянет из воды трепещущую на удочке рыбу, и гордо демонстрирует всем свой улов.

Ну это уже слишком! Я тоже бросаюсь в бой. Увы, хватает трех шагов — двух моих и одного Пиявки, — чтобы я оказался на земле. Встреча с асфальтом не обходится без последствий: ладони разодраны, на лбу шишка.

Пиявка прыгает на меня раньше, чем я успеваю подняться. Он вдавливает колени мне в поясницу и заламывает руки за спину. Освободиться невозможно. Чем больше я сопротивляюсь, тем больше он наседает. Боль такая, что кажется, мое плечо вот-вот развалится. Я даже крикнуть не могу: свободной рукой Пиявка затыкает мне рот. На глаза наворачиваются слезы. Если рассмотреть их под микроскопом, то будет видно, что состоят они из воды, хлорида натрия, отчаяния и ярости.

— Ой! Малыш сейчас заплачет, — хохочет Пиявка.

— Точно! Малыш, — эхом вторят ему двое других.

Если ты мало похож на Супермена, приходится защищаться, как получится. И тут уж все средства хороши, даже самые коварные. Последним отчаянным движением я изворачиваюсь и что было сил кусаю руку, зажимающую мне рот. Вопль Пиявки слышно, наверное, на сто километров вокруг. Но мне уже все равно. Злость превращает меня в разъяренного питбуля. Ничто не может заставить меня разжать зубы.

Во всяком случае, так я думаю до тех пор, пока чья-то железная рука не хватает меня за воротник.

— Это что тут происходит? — рычит Красный Кочан раскатистым басом.

У завуча школы две удивительные особенности: малиновые оттопыренные уши и способность к телепортации. Иначе как еще объяснить тот факт, что он всегда бесшумно возникает ниоткуда. Он отрывает меня от Пиявки и разводит нас на расстояние вытянутой руки.

— Он меня укусил! — всхлипывает Пиявка.

Увидеть, как хнычет главный террорист класса, — о таком зрелище я и мечтать не мог.

— Моя рука! — ноет Пиявка сквозь слезы. — Это теперь на всю жизнь?

Красный Кочан внимательно осматривает полукруглый след от моих зубов.

— Все в порядке, — говорит он наконец. — Живо в класс! Сейчас будет звонок.

Три Пи тут же сматываются. Подождав Жюля и Дуню, я тоже собираюсь уходить, но завуч меня останавливает.

— А ты, людоед, не торопись! Ты идешь прямо ко мне в кабинет, — приказывает он.