— Тогда я хочу стать твоим сыном.

Одежда на мужчине была мягкой и источала легкий аромат. Хайши снова уткнулась ему в грудь. Ноющая боль в мышцах ослабевала, звуки постепенно расплывались, и девочка погрузилась в глубокий сон.

Чжоин собрал разбросанные по земле жемчужины нага, зажег шелковый фонарик и поднял занавеску. Мужчина, держа на руках Хайши, сел в повозку, Чжоин запрыгнул на облучок, и они беззвучно двинулись вперед. Горящий золотым светом фонарик покачивался, отражая черные как смоль волосы и темные глаза Чжоина.

— Чжоин, помнишь, когда я нашел тебя в толпе стотысячного войска мятежников на Алой равнине, твои глаза были такими же, как у дикого зверя?

— Да, — односложно ответил Чжоин.

— С тех пор пролетело четыре года.

— Да.

Они замолчали, укутанные темным покрывалом ночи.

Молодой человек сидел за шахматной доской, вертя в руках черную глазурованную фигурку. Он задумчиво смотрел в окно. Похоже, его мысли были где-то далеко.

Императорский дворец возвышался на самой вершине горы, и из этой шахматной комнаты открывался один из самых лучших видов на город Ванчэн. Приближался вечер. Очертания городских стен исчезали в сумраке, а на их месте один за другим загорались огоньки. В густом тумане улицы и переулки постепенно сливались и переливались разноцветными огнями.

— Неужели я так постарел? Раньше, когда ты был еще совсем ребенком и мы с тобой играли в шахматы, ты частенько даже плакал, перенервничав из-за игры.

Мужчина, сидевший напротив за шахматной доской, взял белую фигурку и беззвучно поставил ее. Он продолжил:

— Все же прошло уже десять лет. Ты весьма преуспел в шахматах, и теперь тебе даже скучно играть со мной.

Молодой человек по-прежнему смотрел в окно, а после будто не услышав его слов, печально вздохнул и сказал:

— Через несколько дней я больше не увижу всего этого.

— Ночной Ванчэн действительно прекрасен. Великая династия Чжэн правит миром вот уже как шестьсот шестьдесят первый год, а это невероятно долгий срок. Однако Ванчэн намного древнее — этот город на протяжении двух тысяч лет является императорской столицей восточного континента. Поколение за поколением здесь менялась власть, рождались и умирали люди. И все желали умереть за этот город…

Замолчав, мужчина взял медную палочку и поправил фитиль свечи. Пламя издало легкий треск, а затем разгорелось сильнее, источая сильный аромат амбры.

— Возможно, будет даже безопаснее держаться отсюда подальше.

Молодой человек неожиданно повернул голову и не задумываясь поставил черную фигурку на доску. Печальный стук, напоминавший звук забивания гвоздей в каменную стену, разнесся эхом в полной тишине. Черная фигурка, с силой задев белую, опрокинула ее с доски.

— В шахматы следует играть головой, а не силой, — сказал мужчина, опустив медную палочку.

Молодой человек, одетый в белое, поднял голову. На вид ему было не больше шестнадцати-семнадцати лет. Пшенично-золотистого оттенка кожа, густые черные брови — красивый юноша, похожий на очень мужественную девушку.

— Лучше пожертвовать несколькими фигурами, чем потерять главную. Разве не этому вы меня учили, отец? Зато сейчас вы не можете «съесть» меня и не можете пройти мимо. Каким же будет ваш следующий ход?

Мужчина, сидевший напротив, был совершенно спокоен. На его ясном лице появилась улыбка, которая обнаружила мелкие морщинки в уголках глаз, оставшиеся отпечатком прожитых лет. Он взял белую фигурку и не спеша опустил ее на доску.

Не задумываясь, юноша сделал свой ход. Мужчина легонько постучал по доске указательным пальцем. Поняв, на что именно он указывает, юноша невольно поморщился, но все еще продолжал упорствовать:

— Это еще не конец. Если я не атакую, то это не значит, что победа будет за вами.

Когда мужчина услышал эти слова, он слегка шевельнул губами, из-за чего старый шрам над правым уголком его рта приподнялся, образуя подобие улыбки.

— Получается, Хайши, как я и думал, ты все еще злишься из-за назначения на должность командующего дивизионом Загробной заставы. Но если тебе что-то не понравится, ты всегда можешь вернуться в столицу. Я все устрою и выдам тебя замуж за хорошего человека.

Хайши промолчала и повертела в руке шахматную фигурку.

В дверь почтительно постучали, раздался голос Чжоина:

— Хайши, готова одежда, которую ты заказывала. Тебя ждут в ткацкой мастерской.

Девушка аккуратно сложила шахматные фигуры в шкатулку и сказала:

— Отец, если я не выйду замуж за того, кого сама выберу, то лучше проведу всю жизнь в полном одиночестве за пределами столицы царства Чжун и никогда больше не вернусь в Ванчэн.

Мужчина едва заметно поморщился. Он все еще не поднимал взгляд, сжимая в ладони шахматную фигурку так, будто не хотел ее отпускать.

Хайши отодвинула стул, поднялась и, открыв дверь, вышла из кабинета. Чжоин ждал ее снаружи. Мужчина поднял голову и посмотрел на них двоих, идущих плечом к плечу. Он глубоко и беззвучно выдохнул и наконец разжал ладонь, на которой непонятно откуда образовалась рана. Глазурованная фигурка окрасилась свежей кровью.

Мужчина не стал перевязывать рану. Он лишь молча смотрел, как с нее капает кровь, пачкая зловещими темно-алыми пятнами его синее одеяние.

Хайши и Чжоин направились к внешнему дворику поместья Цзифэн.

Дворцовые служанки, прислуживавшие в других поместьях, пришли в Цзифэн, чтобы передать подарки. Издали увидев одетого в форму офицера шестого ранга Чжоина, они отошли, уступая дорогу, и поприветствовали его сложением рукавов. Это были простодушные девушки лет шестнадцати-семнадцати, которые тут же принялись сплетничать, как только молодые люди немного отошли от них.

— Офицеры из личной гвардии императора постоянно находятся под палящим солнцем или на сильном ветру. Откуда же среди них взялся такой белокожий красавчик?

— Тсс, не позорь себя неподобающим поведением. Это приемные сыновья управляющего двором Феникса Фан Чжу. Тот, что повыше, — старший. Их ждет блестящее будущее в личной гвардии императора, и, конечно же, они возьмут себе в жены скромных девушек из хороших семей. Да на тебя они даже не посмотрят!

На самом деле Чжоин и Хайши, обучавшиеся боевым искусствам, имели острый слух, поэтому отчетливо слышали каждое слово, произнесенное девушками. Хайши заметила, что Чжоин залился румянцем, и, подавив улыбку, ткнула его локтем. Они шли быстрым шагом, отдаляясь все дальше и дальше от болтовни служанок, однако еще пара едва разборчивых фраз все-таки донеслась до них:

— Ах, как жаль, что господин Фан Хайши был назначен на службу и скоро уедет на север. Неизвестно, когда еще удастся его увидеть…

Чжоин громко расхохотался, глядя на покрасневшую Хайши. Она схватила его за рукав и поспешно потянула за собой в ткацкую мастерскую.

Заметив их, управляющий мастерской Ши Линь поспешно поставил чашку с чаем, встал и вежливо поклонился. Он взял сверток из шелковой бумаги и, достав из него одеяние, с довольным видом развернул его.

— Ух ты, у дядюшки Ши, оказывается, есть любимчики! — не задумываясь выпалил Чжоин.

На пепельно-сером атласном верхнем одеянии с широкими рукавами, явно предназначенном для Хайши, был вышит зеленый сокол. Разноцветные нити вышивки обычно использовались только для украшения одежды высокопоставленных чиновников. Перья, когти, клюв — все в точности как у настоящей птицы, взлетевшей в небо. Глаза сокола были изумрудные, а вокруг них словно мерцало таинственное сияние.

У управляющего двором Феникса Фан Чжу было двое приемных сыновей. Старший восемь лет служил в личной гвардии императора. В двадцать три ему уже пожаловали титул офицера шестого ранга цяньци [Цяньци (кит. 千骑) — офицерский чин эпохи Тан. Командует отрядом в тысячу человек.]. Младший сын в этом году получил степень таньхуа [Степень таньхуа (кит. 探花) — третье место на государственном экзамене (эпохи Мин — Цин).] по боевым искусствам. Его назначили командующим дивизионом Загробной заставы на севере. Учитывая высокое положение гостей, ткацкая мастерская всегда старалась угодить им, используя лучшие выкройки и вышивки.

Хайши смущенно сказала:

— Это одеяние действительно очень красиво. Но, дядюшка Ши, как же я, вырядившись, словно актер, приеду на Загробную заставу в качестве командира? Все же меня засмеют.

Однако Ши Линь все-таки настоял, чтобы Хайши примерила одеяние. Она направилась в отдельную комнату, чтобы переодеться.

Чжоин надел парадную форму цяньци. На иссиня-черной ткани фиолетовыми нитями было вышито мифическое животное фэйлянь [Фэйлянь (кит.飞廉) — существо китайской мифологии, изображается драконом с телом птицы, головой оленя, хвостом змеи и пятнами барса.], подол же был украшен сине-бело-зеленым изображением морских волн. На Чжоине было надето приталенное одеяние с широкими рукавами, а сверху накинуто церемониальное платье, которое действительно сидело на нем очень хорошо. Он не надел головной убор, а лишь дополнил форму пятицветными лентами, которые оттеняли его белоснежную кожу, тонкий нос и глубину глаз. Юноша выглядел великолепно.

Пока Чжоин любовался собой, Хайши вышла из другой комнаты. Ее укороченное одеяние ладно прилегало к тонкой талии, подчеркивая красивую фигуру. Цвет ее кожи был немного темнее, чем у Чжоина, но все-равно оставался гармоничным и притягательным. Зеленый сокол, вышитый на спине одеяния, казался живым, а его острый взгляд словно пронизывал насквозь.