Сью Придо
Жизнь Фридриха Ницше
...Посвящается Джорджии, Элис, Мэри, Сэму и Джорджу.
Научитесь всему и останьтесь собой
...Удивительно оригинальный портрет Ницше от прекрасного рассказчика.
Энтони Бивор, историк, автор бестселлеров «Сталинград» и «Вторая мировая война»
...Увлекательный, тщательно продуманный трогательный рассказ, полный идей и проницательно подмеченных деталей неординарной жизни. Такой должна быть каждая биография!
Сара Бейквелл, преподаватель писательского мастерствав Келлогг-колледже (Оксфорд)
...Перед читателем предстает человек, жаждущий смены принятых представлений об обществе, морали и религии. Детально изучив труды философа и уникальные архивные материалы, автор прослеживает все перипетии жизни Ницше и показывает, что, еще будучи подростком, тот начал развивать способность к оригинальному изложению мыслей… Ницше часто сравнивал свое творчество с танцем, и эта биография отражает бурлящий и подчас необузданный характер его влиятельнейших произведений.
PW
...Захватывающее исследование, выполненное одним из лучших биографов Великобритании.
New Criterion
...Доступное введение в ницшеанскую философию и великолепная биография, в которой рассматриваются взаимоотношения Ницше с теми немногими, кто был ему действительно близок. Автор стремится понять отношения Ницше с матерью, сестрой, друзьями, издателем, позволяя нам по-новому взглянуть на эту поразительную личность.
New Statesman
...Полезное и очень своевременное чтение.
Spectator
...Невероятно проницательное, новаторское и подробное исследование жизни Ницше в Германии XIX века. Великолепная биография человека, которому история оказала медвежью услугу.
The Times
...Детальная и доступно написанная биография Ницше, одного из самых примечательных мыслителей, когда-либо живших на Земле.
Evening Standard
...Великолепное описание невероятного человеческого характера.
Scotsman
...От прежних описаний жизни Фридриха Ницше это искусное исследование отличает создаваемое им ощущение близкого знакомства с философом. Автор подступает к подлинному Ницше ближе, чем кто-либо из биографов.
Los Angeles Review of Books
Масштабная и увлекательная биография загадочной личности.
Economist
1. Музыкальный вечер
Если взвесить все, то я не перенес бы своей юности без вагнеровской музыки. Ибо я был приговорен к немцам. Если хочешь освободиться от невыносимого гнета, нужен гашиш. Ну что ж, мне был нужен Вагнер. Вагнер есть противоядие против всего немецкого… [Здесь и далее «Ecce Homo» цит. в пер. Ю. М. Антоновского и И. А. Эбаноидзе. — Здесь и далее, если не указано иное, прим. пер.]
Ecce Homo. Почему я так умен, 6
В письме от 9 ноября 1868 года Эрвину Роде, своему другу и соученику по Лейпцигскому университету, двадцатичетырехлетний Ницше упомянул о своего рода комедии. Он писал:
...«Акты моей комедии именуются:
1. Вечер в обществе, или Младший профессор.
2. Изгнанный портной.
3. Рандеву с Х.
В постановке участвует несколько пожилых дам.
Вечером в четверг Ромундт забрал меня в театр, и это доставило мне весьма мало удовольствия. Мы сидели как боги-олимпийцы, выносящие суждение по поводу дешевой однодневки под названием “Граф Эссекс”. Разумеется, я все высказал своему похитителю…
Первое в семестре занятие Классического общества было назначено на следующий вечер, и меня весьма деликатно спросили, проведу ли его я. Мне пришлось приналечь на штудии, но вскоре я подготовился и, войдя в кафе Zaspel, имел удовольствие обнаружить серую массу из сорока человек… Я читал лекцию довольно свободно, лишь изредка подглядывая в план на листе бумаги… Полагаю, с академической карьерой все будет хорошо. Дома я обнаружил адресованную мне записку: “Если хочешь познакомиться с Рихардом Вагнером, приходи без четверти четыре в кафе Theâtre. Виндиш”.
Эта неожиданность посеяла в голове моей некоторый переполох… я, разумеется, поспешил на поиски нашего славного друга Виндиша, и он сообщил мне дальнейшие известия. Вагнер оказался в Лейпциге — полностью инкогнито. Пресса ничего не знала, а слугам было приказано оставаться немыми как могилы. Сестра Вагнера, жена профессора Брокгауза [1] (интеллигентная дама, с которой мы оба знакомы), представила брату свою хорошую подругу — супругу профессора Ричля. В присутствии госпожи Ричль Вагнер играет Meisterlied [песню Вальтера из “Нюрнбергских мейстерзингеров” — оперы Вагнера, премьера которой состоялась всего несколькими месяцами раньше], и эта добрая женщина признается, что песня ей уже хорошо знакома. [Она уже слышала, как ее играет и поет Ницше, хотя ноты песни только-только опубликованы.] Вагнер обрадован и изумлен! Он объявляет о своем горячем желании познакомиться со мной инкогнито; меня нужно пригласить на ужин в воскресенье…
В последующие дни я чувствовал себя каким-то героем романа; ты должен признать, что обстоятельства этого знакомства, если учесть всю недоступность этого эксцентричного человека, кажутся почти сказочными. Посчитав, что приглашенных будет много, я решил нарядиться с иголочки, к тому же и портной мой обещал мне новый вечерний костюм как раз на воскресенье. День был ужасный, дождь сменялся снегом. Дрожь пробирала меня при одной мысли о том, что нужно выйти на улицу, так что меня даже порадовало, когда днем ко мне зашел Рошер [2] и стал рассказывать что-то об элеатах [древнегреческая философская школа ок. VI в. до н. э.] и о Боге в философии. Однако стало уже смеркаться, портной не явился, а Рошеру было пора уходить. Я проводил его, попутно зайдя к портному. Там я застал его рабов в усердной работе над моим костюмом; они пообещали доставить его в три четверти часа. Я ушел довольный, заскочил в Kintschy [лейпцигский ресторан, излюбленный студентами] и почитал Kladderadatsch [сатирический иллюстрированный журнал], где, к своему удовольствию, обнаружил известие о том, что Вагнер-де в Швейцарии. Меж тем я знал, что в тот же вечер увижу его здесь и что вчера ему пришло письмо от юного короля [Людвига II Баварского] с надписью на конверте: “Великому немецкому композитору Рихарду Вагнеру”.
Дома никакого портного я не обнаружил. Устроился поудобнее и начал читать диссертацию о Евдокии [3], однако время от времени меня отвлекал шум — громкий, но отдаленный. Наконец до меня дошло, что кто-то стоял у старинной кованой решетки, которая, как и входная дверь, была заперта. Я стал кричать через сад этому человеку, что войти нужно с заднего хода, но из-за дождя он просто ничего не мог разобрать. Весь дом встал с ног на голову, дверь наконец открыли, и ко мне в комнату вошел старичок со свертком. Дело было в половине седьмого — уже пора было одеваться и собираться на выход, ведь я живу довольно далеко. Посыльный приносит мои вещи, я примеряю — они подходят. И тут происходит знаменательное событие: он вручает счет, я вежливо его принимаю, но он хочет, чтобы я оплатил его на месте! Пораженный, я стараюсь объяснить, что с наемным сотрудником иметь дела не буду, а заплачу только самому портному. Тот упорствует. Я хватаю вещи и начинаю их надевать. Он тоже хватает вещи и мешает мне их надевать. Удивительная сцена: я в одной рубашке сражаюсь за то, чтобы надеть новые брюки.
Проявляю благородство, ограничиваясь сдержанными угрозами. Проклиная портного и его помощника, мечтаю о мести. Тем временем он уходит — и вещи забирает с собой. Конец второго акта. Я сижу на диване в одной рубашке и пытаюсь понять, достаточно ли хорош для Рихарда мой черный сюртук.
Снаружи льет как из ведра. Уже четверть восьмого, а в половине мы должны встретиться в кафе при театре. Я выбегаю в ночь — темную и дождливую. В черном я и сам — зато без фрака.
Мы входим в замечательно уютную гостиную Брокгаузов. Кроме семейства, здесь только Рихард и мы двое. Меня представляют Рихарду, я рассыпаюсь в доказательствах уважения. Он очень подробно расспрашивает меня, как я познакомился с его музыкой, проклинает все постановки своих опер и высмеивает дирижеров, которые довольно неуверенно обращаются к оркестрантам: “Господа, добавьте страсти, ну же, больше страсти, друзья мои!”
До и после ужина Вагнер сыграл все самые значительные фрагменты из “Мейстерзингеров”, имитируя каждый из голосов с большой живостью. Это действительно человек исключительного огня и темперамента, он говорит очень быстро, весьма остроумен и способен развеселить любое общество. Кстати, я долго говорил с ним о Шопенгауэре, и ты поймешь, как я обрадовался той неописуемой теплоте, с которой он говорил о нем, утверждал, что многим обязан ему, что этот философ один из всех познал сущность музыки».
В то время работы Шопенгауэра были малоизвестны и мало ценились. В университетах вообще не признавали его как философа, однако Ницше с энтузиазмом отнесся к его трудам, когда незадолго до описываемых событий открыл для себя «Мир как волю и представление». Открыл волей случая — того же случая или, как предпочитал говорить сам Ницше [4], цепи роковых совпадений, словно бы управляемой безошибочной рукой инстинкта, которая привела к встрече с Вагнером в салоне Брокгаузов.
