— И впрямь, кажется, это слишком жестко, — промямлил Чарльз.

Ему не терпелось удрать, но Марсия не унималась:

— Больше никто из ребят, с которыми я спала, не жаловался.

— В самом деле, — поддакнул Чарльз.

Эндрю пояснил:

— Этот подлый гаденыш пошел в полицию, когда Марсия отказалась раскошелиться на ай‑под.

— У меня есть принципы, — сказала Марсия. — Я никогда не плачу за секс.

Чарльз рассудил, что сейчас не самый подходящий момент рассказывать брату о том, что мать смертельно больна. Он видел — Эндрю не терпится отвести Марсию куда— нибудь, где он сможет хорошенько ее исследовать. Чарльз поспешил домой поделиться новостью с Камиллой, на ходу утешая себя мыслью, что, по крайней мере, ему не придется быть королем. Слава богу, Англия стала республикой и монархия никогда не вернется. Новым консерваторам ни за что не победить на выборах: в шкафу Сынка Инглиша слишком много скелетов и однажды, не сомневался Чарльз, эти скелеты выскочат и пустятся в пляс.

Вайолет Тоби узнала, что королева умирает, от мистера Анвара, когда пришла купить масленку.

— Это в высшей степени грустно, — сказал мистер Анвар. — Такая любезная леди, и только на той неделе заходила ко мне, покупала прищепки.

Вайолет даже пришлось сесть. Последние тринадцать лет она жила через стенку от королевы, научила ее готовить, прибирать и обслуживать себя.

— Когда мы познакомились, она и картошку потолочь не умела, и не знала, что соус из бутылки нужно вытрясать, — проговорила Вайолет.

— Для нашего поселка это будет огромная потеря. Большинство людей здесь — отбросы общества, — добавил мистер Анвар.

Он посмотрел в окно на двух дисквалифицированных юристов, затеявших свару из‑за банки пива.

— Надеюсь, вы не меня назвали отбросами, — сказала Вайолет. — Я здесь только из— за нашего Барри. Если бы не он, я могла бы жить где захочу.

— Я тоже наказан за поведение сына, — вздохнул мистер Анвар. — Он позвонил в полицию и заявил, что Осама бен Ладен прячется у нас на чердаке. Парню было тринадцать лет, он читал «Дневник Анны Франк», вот и подпал под влияние книги. Да, это глупость, но зачем наказывать всю семью?

— Вроде на чердаке нашли ружья? — спросила Вайолет.

— Пару — тройку «Калашниковых», — подтвердил мистер Анвар, — сувениры из Афганистана.

— Ладно, неважно, — утешила его Вайолет. — Все равно вас сюда отправили бы из— за вашего веса, правильно? Сколько вы сейчас, килограмм двести?

Вернувшись домой, Вайолет бросила покупки на стол и сразу двинула к королеве. К ее огорчению, свет в окнах соседки не горел и входная дверь была заперта. Выходило, что раньше утра клинические подробности смертельной болезни королевы ей не узнать.

Чарльз тоже зашел к матери и, не застав ее, постучал в дверь Вайолет. Он сразу понял, что старушка плакала. По щекам темными дорожками растеклась тушь, словно паук, извалявшись в черной краске, совершил пробежку.

— Я слыхала про вашу маму, — сказала Вайолет. — Не знаю, как я буду без нее.

— Не могу понять, почему мама ничего не сообщила мне.

— Она не хотела вас беспокоить, — объяснила Вайолет, которая только и мечтала, чтобы Барри оставил манеру пересказывать ей все тревожные мысли, возникавшие у него в голове.

— А ваши братья и сестра знают?

— Пока нет, — ответил Чарльз.

Ему было страшно нести им эту весть.

Прежде чем у Чарльза появилась возможность поговорить с родными, ему позвонила королева.

— Чарльз, — сказала она, — я должна сообщить семье кое‑что ужасно важное.

— Ох, мама, это невыносимо, — прошептал Чарльз.

Они оба знали, что все телефонные разговоры прослушиваются полицией Грайса. Поэтому говорили осторожнее обычного.

— Можете вы с Камиллой сегодня в восемь вечера прийти к Анне? — спросила королева.

— Само собой, — ответил Чарльз, — но ты нормально себя чувствуешь, сумеешь дойти?

— Действительно, боль была ужасная. Но теперь все прошло.

— Да, я слышал от Маддо Кларка. Но почему ты мне сама не сказала, мама?

— Не могу же я лезть к тебе с каждой мелочью, — ответила королева.

Или со смертью, подумал Чарльз.

— Мам, ты восхитительно смелая женщина. Мечтаю, чтобы и я в свой час смог бы выказать такую же храбрость.

— Хуже всего ожидание.

— Могу представить, — вздохнул Чарльз. — Какая, должно быть, пытка.

— Но там работает телевизор, да и журналы можно полистать, — продолжила королева.

Положив трубку, Чарльз подумал: «Сомнительно, чтобы в раю имелся телевизор или журналы, но эта мысль утешительна для мамы, и кто я такой, чтобы разуверять ее?» Представляя рай, Чарльз видел английский пасторальный пейзаж, крестьяне в кожаных штанах пашут землю плугами на конной тяге, но вот есть ли место в этой райской утопии для него? Будет ли там выгороженный веревкой участок для важных персон, или у всех мертвых равные права?

15

Королева попросила устроить собрание у дочери лишь потому что дом Анны был самым просторным. Спигги, муж Анны, объединил гостиную, переднюю и кухню в одну большую комнату. В один прекрасный день, как следует повеселившись в караоке — баре, Спигги явился домой с кувалдой, купленной у нюхача, которому позарез требовалось раздобыть пару фунтов на дозу клея, и снес все стены.

Закончив ломать, он сказал, глядя сквозь облако густой пыли на открывшиеся просторы:

— Вот, теперь никакая срань не застит вид.

Ему пришлось подпереть потолок досками и жердями, и спустя три года подпорки так и стояли на своих местах, но Анне, кажется, это не мешало.

Пропуская королеву в гостиную, Спигги произнес стандартное предупреждение:

— Лиз, смотрите, столбы.

Комната была бестолково меблирована вычурным антиквариатом и разным хламом.

которым Спигги словно обрастал всякий раз, стоило ему пройти по улице. Королева выбрала кресло с высокой спинкой и отказалась от предложенной Спигги скамейки для ног. Спигги всегда будил в ней какое‑то беспокойство, так что королева поспешила отвести глаза и завести беседу с Гаррисом и Сьюзен, которым велела не бегать между столбами.

— Энн спустится через минуту, — пробормотал Спигги. — Она постригает волосы в носу.

Шум и возня у входа возвестили о прибытии Чарльза и Камиллы в сопровождении трех собак. Когда в комнату спустился стаффордширский бультерьер принцессы Анны по кличке Спайк, он стал шестой собакой в компании.

Лео решил, что ему не пристало лаять, как остальной мелкоте, и тут же заработал похвалу.

— Лео, ты такой умничек, — сказал ему Чарльз.

Встав у газового камина с фальшивыми дровами и регулируемым синим пламенем, принц обратился к королеве:

— Как ты, мам?

— Катастрофически устала, ужасный выдался день, — ответила королева.

По ее лицу Чарльз пытался понять, что на самом деле королева чувствует на пороге смерти. Он не ожидал, что мать раскиснет, но в такой ситуации она могла бы, по крайней мере, проявить хоть каплю обычной человеческой слабости. Он рвался как‑то утешить ее, обнять, заверить, что будет рядом, когда придет ее последний час. И обдумывал, как бы это все высказать, но, пока формулировал подобающее вступление, Камилла взяла королеву за руку и проговорила:

— Ваше величество, известие о вашей болезни уничтожило нас с Чарльзом. Сколько вам еще дают врачи?

— Я три года не была у врача. Я совершенно здорова.

Бедная мама, подумал Чарльз, она не хочет признавать.

Королева рассмеялась:

— Вайолет зашла ко мне, обливаясь слезами. Мистер Анвар уверил ее, что мне осталось жить считанные дни!

— А мне сообщил Маддо Кларк, — подхватил Чарльз.

— Так мы собрались не ради ужасной вести? — спросила Камилла.

Но королева не стала торопить события:

— Может, дождемся остальных?

Пока ждали, компанию пытался развлечь Спигги.

— У меня утром был реально шок, — начал он, хохоча. — Просыпаюсь, значит. Где— то часов семь было. Ну и мне, типа, захотелось. Вытягиваю руку и глажу Энни по животику. А у самого глаза не открываются еще, ну и говорю: «Энни, ты как насчет? Я бы да». Она молчит, но слышу, дышит тяжело, ну я скидываю трусья и уже готовлюсь хорошенько присунуть, но тут слышу: Энни внизу разговаривает с молочником. Глаза‑то открываю и вижу: рядом Спайк лежит. Я с кровати слетел, будто мне фейерверк в зад зафигачили. Нет, не думайте, я не против, чтобы собака спала в кровати, но если она спит в кровати, да еще, мать ее, башкой на подушке, это уж чересчур. Не знаю теперь, как проклятому псу в глаза смотреть.

Королева вымучила улыбку.

А Камилла позже заметила Чарльзу:

— У твоей сестры, должно быть, чрезвычайно волосатый живот.

Следующим прибыл принц Эндрю, выразивший надежду, что встреча не затянется, потому что у него дома Марсия Бойкотт «развила кипучую деятельность».

— С ней невероятно весело, мам, — сказал Эндрю. — Она тебе понравится. Почти интеллектуалка. Глубокая личность, как наш Чарли. Не знаю, что она нашла во мне, я, как вы знаете… ну, как это? Ну, это, животное‑то это, с очень маленьким мозгом.

— Медведь, — предположил Чарльз. — Ты медведь с очень маленьким мозгом из «Винни — Пуха»?

— Никогда не любил Винни — Пуха, — объявил Эндрю. — Сказать по правде, всегда считал его каким‑то тюфяком. А что до Кристофера Робина, так он явный будущий гомик.