Вспомнив наконец, что за ним могут наблюдать с контрольного пункта, Дуэйн смущенно произнес:
— Приятно было бы еще поговорить, но… могу ли я взглянуть на ваши жетоны?
Чарльз закатал правую брючину и спустил носок, Дуэйн бегло осмотрел открывшийся жетон.
— Благодарю вас, сэр.
Камилла села и вытянула левую ногу со словами:
— Я ненавидела эту чертову штуку, но теперь думаю, что стану скучать по ней.
Дуэйну предложили чашку чаю, и он согласился. Принц Уэльский подал чай в тонких фарфоровых чашках, расписанных розами.
Когда Чарльз вышел из комнаты за печеньем, Камилла решила подбодрить полицейского:
— Похоже, вы ему понравились, Дуэйн. Чарли не каждого угощает из фарфора.
Вернувшись с песочными коржиками от Грайса, Чарльз сказал:
— Видишь, Камилла, Дуэйн — тонко чувствующий юноша. Я дам ему почитать мое «Сердце охотника».
— Нет — нет, — отказался Дуэйн. — Я не смею.
— Но я настаиваю\ — наседал Чальз.
Так что когда Камилла прошептала Дуэйну на ухо: «Мы в последнее время испытываем некоторые трудности с почтой» — и сунула конверт, адресованный сэру Николасу Сомсу, тот уже вряд ли мог пойти на попятный и взялся отправить его без перлюстрации, которой подвергалась вся почта. Констебль Локхарт сунул письмо поглубже в брючный карман.
— Это очень любезно с вашей стороны, Дуэйн, — улыбнулась Камилла. — Почему бы вам не зайти к нам завтра. Мы были бы рады угостить вас обедом.
В Академии Артура Грайса пятнадцатилетняя Шанель Тоби сидела на уроке истории. Дерганый учитель по имени Гордон Уолл рассказывал об английских королях, но к середине урока Шанель успела записать в тетрадь только одно: «Король Альфред был бородатым вонючкой, не способным даже за пирогом в печи присмотреть».
Уолл бубнил и бубнил, Шанель отвлеклась и позволила своим мыслям блуждать привычными тропинками. Кому отдать невинность? Вариантов было несколько. Принц Уильям. Он, конечно, очаровашка и все такое, но не станет связываться, пока ей не исполнится шестнадцать. Затем — принц Гарри, прикольный чувак, но — вот засада — рыжий из рыжих. Шанель никогда не заботила национальность парня, рост, вес и фигура. Она и сама была крупная девушка. Она водилась и с прыщавыми, и с хулиганьем, и со шпаной, но только не с рыжими. Потому что рыжий, если не крашеный, — это изгой общества и мишень для поделивших район уличных банд.
Ее старшая сестра Шанталь променяла девственность на щипцы для выпрямления волос и талон в ресторан, но Шанель была девушкой романтичной и хотела обставить разрывание своего гимена прелестными декорациями. Самым же прелестным местом, какое девочка видела в жизни, была клумба перед школой, где красные, белые и синие цветы складывались в слова «Строительные леса Грайса». Шанталь лишилась девственности в кузове фургончика, припаркованного у Грайсовой китайской столовки. Она жаловалась, что на середине мучения кавалер вдруг остановился и сказал:
— Ужасно охота сардельки, а тебе?
— Я думала, ее в меня и пихают, — ответила Шанталь.
Шанель мечтала не о таком, у нее были иные устремления. Она твердо намеревалась сдать пять обязательных экзаменов, что автоматически означало бы избавление от жетона на щиколотке. После этого можно пойти учиться на флориста в колледж за воротами зоны.
Когда Шанель очнулась, Гордон Уолл рассказывал про короля, о котором она прежде не слыхала. В январе 956–го на английский престол сел Эдвин Красивый, коронованный в Кингстоне — на — Темзе. В день коронации Эдвин ушел с праздничного пира, и Святой Дунстан (будущий архиепископ Кентерберийский) нашел его под одеялом между двумя женщинами, «любовницей и ее матерью, они валялись с ним гнусным образом, словно свиньи в хлеву!».
Как велел Гордон Уолл, Шанель записала в тетрадь основную мысль.
Под конец урока, когда солнечный луч добрел до парты Шанель и почти усыпил ее, дверь в класс распахнулась и вошел Артур Грайс в сопровождении государственного школьного инспектора мисс Абигайль Пайк. Дети разом вскочили и нараспев приветствовали:
— Здравствуйте, мистер Грайс.
Грайс прогудел:
— Продолжайте, детки. Вот мисс Пайк сейчас хорошенько посмотрит на вас, чтобы убедиться, что у вас все на уровне.
У Гордона Уолла пересохло во рту, заикаясь, он промямлил, что класс проходит английских королей.
Мисс Пайк обратилась к классу:
— Так что вы сегодня узнали об английских королях?
Взметнулось несколько рук, но мисс Пайк предпочитала свою тактику — не спрашивать ретивых. Ее больше интересовали трудные ученики с задних парт. Она оглядела класс и остановила взгляд на Шанель, которая с привычным безразличием поигрывала прядью волос.
Мисс Пайк подошла к ней:
— Позволь взглянуть на твою работу?
Шанель закрыла исписанную страницу.
— Это Шанель Тоби, — сказал Грайс. — У нас были свои трудности, верно, Шанель? Но в последнее время у нее все чин — чинарем, верно, Шанель?
— Да, сэр, — пробормотала Шанель.
Мисс Пайк взяла тетрадь и прочла: «Эдвин Красивый был гнусный мерзавец, викарий поймал его, когда он трахал любовницу и ее маму. Представляю, что об этом написали газеты в январе 956!!!»
Шанель тут же отстранили от занятий и выгнали из класса. Потом кто‑то говорил, что, ничего не видя от слез, девочка нечаянно потоптала клумбу перед входом. Другие возражали: она, мол, специально свернула туда и постаралась смять как можно больше цветов, пока ее не остановил Артур Грайс.
Позже, в директорском кабинете, мисс Пайк спросила Грайса:
— Сколько учеников отстранено от занятий в этой четверти, мистер Грайс? Можете поднять для меня цифру?
— Не надо ниче поднимать, мисс Пайк. Я все держу в голове. — Он постучал себя по виску. Голова отозвалась глухим звуком. — В этой четверти нам пришлось отчислить шестнадцать учащихся. Двадцать семь временно отстранены, девять из них на неделю или дольше.
— Но если вы будете терять учеников такими темпами, у вас останутся единицы, мистер Грайс, — проворковала мисс Пайк.
Грайс махнул рукой на поселок Цветов за окном.
— Это отстойник, — сказал он. — Нашим детям достались самые худшие гены. Некоторые из них поступили сюда в одиннадцать лет, не умея завязать шнурок на ботинке: всю жизнь всё на липучках.
— И у вас, кажется, нет директора, мистер Грайс.
Грайс помрачнел. Морщины на его лбу стали похожи на борозды свежевспаханного поля.
— У нас возникли трудности с подбором директора, — признался он. — Так что я взял на себя, как бы, заполнение бреши.
— Но у вас нет педагогического образования, — заметила мисс Пайк.
— Я веду базовый и продвинутый курс установки лесов по вторникам и четвергам, — возразил Грайс.
— Но не научные дисциплины? — спросила мисс Пайк.
— Послушайте, — тон Грайса стал угрожающим, — этой стране нужна не малахольная дребедень «давайте — поговорим — о-цивилизации — на — латыни», а нужны строители и рабочие. 1де были бы все ваши соборы без лесов? Нигде. Как, вы думаете, строились семь чудес света? При помощи лесов! Если бы не леса, не возникло бы никакой цивилизации. Мы по — прежнему были бы дикарями и жили бы в сраных пещерах.
Мисс Пайк поднялась и подобрала сумку и пальто.
— Что теперь будет с Шанель Тоби? — спросила она.
Грайс потянулся за школьным журналом, долистал до буквы Т, нашел фамилию Тоби и перечеркнул имя Шанель длинной чертой.
— С ней все, — ответил он. — Горелое мясо.
Пробегая переулком Ад, Шанель столкнулась с Вайолет, возвращавшейся из магазина на пару с королевой.
— Ты почему это не в школе, Шанель? — удивилась Вайолет.
Девочка всхлипнула:
— Меня отстранили за то, что я написала правду про грязного паскудника Эдвина Красивого. — Она с укором поглядела на королеву и добавила: — Из ваших родственничков. А этот кобелина Грайс сказал, что к экзаменам меня не допустят. Теперь мне нипочем не стать флористом.
— Ну, это мы еще посмотрим. — Вайолет развернулась и двинулась прямиком к Академии Грайса.
— Пойти с тобой, Вайолет? — окликнула ее королева.
Но Вайолет отмахнулась, не оборачиваясь:
— Нет, Лиз, я буду выражаться. А ты не любишь, когда выражаются, я знаю. Отведи домой нашу Шанель.