— Я три раза звонила ему на мобильный, пока он ехал по шоссе. Он посоветовал мне чаще выходить из дома и встречаться со сверстниками.

— Он прав, Брианна, — осторожно сказала Ева. — А ты заметила, что Александр уже седой? У него больше общего со мной, чем с тобой. У нас обоих есть второй сольник Моррисси.

— Знаю, — кивнула Брианна. — Я знаю о нем все. Знаю, что его жена погибла в автокатастрофе, когда он вел машину. Знаю, что Тейт — это фамилия хозяев-рабовладельцев, которым принадлежали его предки. Знаю, сколько он зарабатывал в нулевые и сколько налогов платил. Знаю, в какую школу ходят его дети и какая у них успеваемость. Я в курсе его личной жизни и знаю, что он превысил кредитный лимит на семьдесят семь фунтов пятнадцать пенсов, а по договору нештрафуемого размера превышения лимита у него нет.

— И он сам тебе это все рассказал?

— Нет, я же с ним почти не общалась. Я его погуглила.

— Что значит «погуглила»?

— Ты будто из каменного века, ма! Я собрала всевозможные сведения об Алексе в интернете, где можно найти абсолютно все. Я детально изучила историю его жизни и однажды стану ее частью.

— Но, Брианна, не забывай о его детях. Ты же не любишь детей, помнишь?

— Его дети мне нравятся! — вскричала Брианна. Ева никогда прежде не видела дочь такой возбужденной. Тут скрипнула дверь спальни Брайана-младшего, а секунду спустя сын ворвался в комнату Евы:

— Я слышал, как ты словесно линчуешь мою сестру, мама. Почему бы тебе не заткнуться и не оставить нас в покое?

Двойняшки придвинулись вплотную друг к другу, совсем как тогда, когда лежали в матке Евы, и вместе удалились.

Ева была рада их уходу, но никогда прежде не чувствовала себя такой одинокой. Близнецы переговаривались в спальне Брайана-младшего тихими убежденными голосами, словно заговорщики, планирующие антиправительственный бунт.

Смартфон, по которому Брайан изучал рецепт, упал в лужицу из индюшачьего сока. Брайан попытался вытащить гаджет щипцами, но снова выронил — теперь в утятницу, брызнув кипящим жиром себе в лицо. Гореповар вскрикнул и сполоснул лицо холодной водой. Снова попытался достать смартфон щипцами, на этот раз умудрился вынуть его и кинуть в уже переполненную раковину. Как он и ожидал, экран не светился.

Брайан запаниковал. Что делать дальше?

Сколько еще готовить индейку?

Когда добавлять брюссельскую капусту?

Пора ли вынимать из пароварки рождественский пудинг?

Достаточно ли густ соус с хлебными крошками? Где толкушка для пюре?

Не обращая внимания на доносящийся из кухни шум — грохот, вскрики и проклятия, — Руби и Ивонн, сидя в уютных креслах перед камином, вспоминали, сколько рождественских ужинов приготовили за свою жизнь.

— Без подсказок компьютера, — сказала Руби.

— И без мужа-кулинара, — добавила Ивонн.

Александр с детьми шли посередине Боулинг-Грин-роуд, увертываясь от машин. Передвигаться по обледенелому тротуару было невозможно.

Александр придерживал Венеру, сидевшую на новом велосипеде со скоростями. Томас отрешенно толкал кукольную коляску с плюшевым жирафом, восседавшим на розовой подушке. Александр задумался, не перегибает ли он палку с гендерным воспитанием, формирующим представление о женском и мужском.

Стэнли Кроссли закрывал дверь, когда они поравнялись с его домом. Поздравив детей с Рождеством, ветеран сказал:

— Надеюсь, я не слишком рано.

— Наверняка за стол мы сядем позже, чем планировалось, — усмехнулся Александр.

— Да мне все равно.

У самого дома Боберов Томас вдруг сообщил Стэнли, что его жирафа зовут Пол.

Старик заметил:

— Вполне подходящее имя для жирафа.

Венера внимательно посмотрела на Стэнли и спросила:

— А у вас лицо болит?

— Уже нет, — сказал он. — Но выглядит ужасно, правда?

— Да, — кивнула Венера. — На вашем месте я бы прикрыла его маской.

Мистер Кроссли рассмеялся, но Александр смутился и попытался извиниться.

Стэнли возразил:

— Это честная детская реакция. Вскоре девчушка ко мне привыкнет.

Услышав голоса на улице, Ева подняла фрамугу и высунула голову.

— С Рождеством! — крикнула она.

— С Рождеством! — хором ответили ей.

«Она прекрасна — даже со всклокоченными волосами», — подумал Александр.

В четверть шестого гости наконец сели за стол. Брианна умудрилась занять место напротив Александра.

Часть еды оказалась вполне съедобной. Опустошив свою тарелку, Руби заметила:

— Тебе лишь немногое не удалось, Брайан. Жареная картошка не хрустящая, а у подливы смешной вкус.

— Пластмассовый, — вставила Ивонн.

— Нет, металлический, — поправил бабушку Брайан-младший.

— А по мне, так индейка бесподобна, — сказал Стэнли. — Мои поздравления, доктор Бобер.

Брайан совершенно вымотался. Никогда еще на его долю не выпадали столь суровые физические и моральные испытания. За закрытыми дверями кухни он то плакал, то ругался, то вопил в голос, то впадал в отчаяние и принимался истерически хохотать. И все же он сумел выложить тринадцать основных блюд на тарелки и накрыть на стол. Взорвались хлопушки, гости нахлобучили бумажные колпаки и обменялись шутками.

Руби поздравила Александра с тем, что у него такие вежливые дети.

— Папа сказал, что даст нам десять фунтов, если будем хорошо себя вести, — тут же выложила Венера.

Александр рассмеялся и покачал головой.

— Дай определение доброты, — прищурился на Венеру Брайан-младший.

— Ребенку всего семь лет, Брайан-младший! — одернула внука Ивонн.

Венера подняла руку и выжидательно посмотрела на Брайана-младшего, который тут же кивнул.

— Доброта значит ложь во спасение, чтобы люди не обиделись на правду.

— Венера, я бы хотел узнать твое мнение о пище, которую я приготовил, а ты только что съела, — обратился к девочке Брайан.

— Папа, мне нужно быть доброй? — спросила Венера.

— Нет, просто скажи как есть, малышка.

Венера переместила свернутую салфетку с коленей на стол, развернула белое полотно, и все увидели подгоревшую начинку, почерневшую сосиску, жирную обугленную картошку, три переваренных кочанчика брюссельской капусты и склизкий йоркширский пудинг.

Все расхохотались, а Александр закрыл лицо руками. Глядя сквозь пальцы, он заметил, как Брианна одними губами говорит ему: «Я люблю тебя». Он покачал головой и быстро отвернулся.

— Вижу, индейку ты съела, Венера, — констатировал Брайан.

Томас поправил девчачью шапочку сестры у себя на макушке и впервые за весь обед тихо сказал:

— Она бросила индейку под стол. Все снова засмеялись.

Александр удивился и испугался, вдруг осознав, что совсем забыл о Еве. В последнее время он думал о ней почти постоянно.

— А Еву кто-нибудь покормил? — спросил он. Гости сконфуженно зафыркали, поняв, что пренебрегли хозяйкой дома. Еды осталось совсем немного, даже индейку обглодали практически целиком. Но Александр сумел собрать на тарелку достаточно пристойно выглядящих объедков. Он поставил тарелку в микроволновку и включил таймер на три минуты. Приготовил немного свежей подливы, вылил ее в маленький соусник и пошел искать коробку хлопушек, которую Брайан потерял где-то в доме.

Остальные гости не желали вставать из-за стола. Они вновь наполнили бокалы и продолжили светскую беседу. Застолье набирало обороты. Даже Стэнли и Брайан нашли общую тему.

— Да, Стэнли, думаю, пуховые одеяла зимой требуются всем, — говорил Брайан, когда распахнулась дверь кухни, в комнату ввалилась Поппи и пискляво объявила:

— Они скончались. Папа и мама умерли! Смех оборвался.

— Твои родители умерли? — уточнила Руби.

— Бедное дитя! И прямо на Рождество! — посочувствовала Ивонн.

— Ага, я в это поверю не раньше, чем увижу свидетельство о смерти, — буркнула Брианна.

— Брианна, как ты можешь! — одернула внучку Ивонн. — Мне за тебя стыдно!

Поппи дерзко посмотрела на Брианну и сказала:

— Ну, документ еще не выписали.

— Пока я не увижу официальное свидетельство о смерти, я не буду тебе сочувствовать, ладно? — не унималась Брианна. — Когда они умерли? Вчера? Сегодня?

— Этим утром, — сказала Поппи.

— И ты была с ними?

— Да, до самого конца.

— Они умерли одновременно, не так ли?

— Да, — кивнула Поппи. — Я держала их за руки. Брианна оглядела сидящих за столом и заметила:

— Самое неправдоподобное совпадение из всех, о которых я в жизни слышала. Странно.

Изогнув губы в торжествующей улыбке, Поппи прошептала:

— Аппараты жизнеобеспечения отключили одновременно по моей просьбе.

— И во сколько же они умерли? — не отставала Брианна.

— В десять утра, — ответила Поппи.

— В Данди? — уточнила Брианна.

— Да, — кивнула Поппи.

— И как же ты добралась до Лестера к половине седьмого в день Рождества? Общественный транспорт ведь не ходит?

— Не ходит, — подтвердила Поппи. — Но я поймала такси.

Брианна, все больше вживаясь в роль проницательного инспектора Морса из телесериала, спросила:

— В такой снегопад? На севере сплошные метели. Ни черта не видно.

— Должно быть, мне повезло с погодой, — возразила Поппи.

— Останавливалась перекусить? — допытывалась Брианна.

— Нет, умираю с голода, — вздохнула Поппи. — Сейчас в обморок упаду. — Она пошатнулась и плюхнулась на свободный стул.