Линь покорно покрутил свечу, а Сельвистра набросила заклятие Отвода, прошагав тринадцать шагов налево и тринадцать направо. У нее был вид человека, за которым гонятся призраки.

— Что еще мне делать, госпожа? — в отчаянии спросил Линь. Он никогда прежде не видел Великую ведьму в такой тревоге.

— Ты хорошо поработал, Линь. Я не позволю ей испугать меня! — выдохнула Сельвистра. — Я навсегда изгоню этого призрака, Арабеллу Доротею! — крикнула она в ночь.

Великая ведьма набросила плащ на плечи и оглядела крышу на случай, если ребенок Морроу еще оставался здесь, но в Ночь всех ведьм в небе, расчерченном кроваво-красными полосами, не реяли ни призраки, ни вампиры.

И тогда Великая ведьма стряхнула с себя воспоминания о мертвом ребенке и сотворила наконец заклинание, сжимая фиал с ядовитым сиропом.

Она подождет, пока девочка из Виккам Эльва проникнет в ведьмину башню Лавовых пик, подождет, пока она уничтожит договор Морроу, а затем уничтожит ее!

И тогда Рой исчезнет.

Костяная комната будет навеки в ее распоряжении!

Назойливая девочка из Побегов больше не будет путаться под ногами, а Лавовые пики наконец-то будут принадлежать ей.

Но зловещий призрак ребенка Морроу, с выпученными угольно-черными глазами и мертвенно-белым лицом, по-прежнему владел черными думами ведьмы и являлся к ней в тягостных снах. Иногда Великая ведьма вновь чувствовала, как мертвые пальцы Арабеллы, точно ледяные пауки, скользят вниз по ее щеке…

Глава 3

Северные нагорья

В темноте Свинцовых громов Киллам со всей силой нажимал на грудь Талиты, снова и снова стараясь вдохнуть жизнь в ее бесчувственное тело.

— Талита! Пожалуйста! — отчаянно всхлипывал он, тряся ее. — Ты должна вернуться ко мне!

Лицо девочки было пепельного цвета, намокшие пряди волос прилипли к коже. Выцветшие губы стали мертвенно-серыми, и жизнь медленно вытекала из них. Киллам поспешно скрестил руки Талиты на груди, перевернул девочку на живот и изо всех сил надавил ей на спину. Он держал ее за плечи и вжимал в землю, молясь, чтобы Талита вдохнула, чтобы подала признаки жизни.

— Дыши, Талита! Дыши!

Снова и снова он вжимал ее в мокрую каменистую почву.

Вдруг по ее телу прошла судорога. Талита срыгнула и выплюнула на землю бледно-зеленую слизь. В остекленевших глазах забрезжила жизнь, и девочка застонала.

— Ох, Киллам, — пролепетала она, чувствуя стесненность в груди, и ее снова стошнило.

Затем она свернулась калачиком и закрыла лицо руками, дрожа от холода и ужаса.

— Все хорошо, — ласково сказал он, взяв ее руку в свои. — Подземные искры улетели — пока что.

Он опасливо оглянулся на непроглядную тьму и прислушался. Стояла тишина. Талита коснулась того места, где когти Искр вонзились в ее тело, — раны горели, из них сочилась кровь.

— Ты спас меня из Свинцовых громов, — хрипло прошептала она, переведя испуганный взгляд на ревущий поток.

— Нужно выбираться из этого кошмарного места. — Его голос звучал резко и напряженно. — Как думаешь, сможешь влезть по скале? Искры могут вернуться в любую минуту.

Талиту не нужно было долго уговаривать. Она промокла до нитки и дрожала от страха, но если не считать ран, оставленных чудовищными Подземными искрами, девочка не пострадала. Талита поднялась на ноги, поначалу нетвердыми шагами прошлась вдоль скалы, и вскоре оба уже лезли вверх по стене грота. Из окружавших их пещерных сот то и дело доносились отзвуки визгов Мрачных мрежей, которые прочесывали туннели и ожидали, что они вот-вот появятся из недр Свинцовых громов.

— Дай мне руку, — настойчиво потребовал во тьме Киллам, стараясь не соскользнуть со скалы. Каждую секунду он боялся, что мрежи обнаружат их.

Талита протянула руку, все еще выплевывая зловонную воду и цепляясь за выступающие камни, и Киллам грубо схватил ее за запястье, но его рука соскользнула. Девочка вскрикнула от боли.

— Поставь ногу вон туда, — он указал на небольшой выступ. — Я подхвачу тебя.

Талита вцепилась в трещины на скале и маленькими шажками стала подходить к грозной черноте.

— У меня ноги как студень! — жалобно крикнула она.

На ее лице были видны подтеки грязи и слез. Оба беглеца слышали, как вдалеке ревет чудовищная серая орда, темные коридоры содрогались от их воплей.

— Уже недалеко. — Киллам поманил ее наверх. — Мы скоро выберемся из этой могилы.

Талита забралась на узкий выступ, и Киллам крепко схватил ее. Девочка всхлипнула от переутомления и страха.

— Они нас поймают!

— Нет, ни за что! — твердо отозвался Киллам. — Смотри, мы уже почти на месте, — сказал он, указав наверх.

Сквозь слезы Талита различила тонкий луч света, лившийся из сумрачной шахты. Осталось продержаться совсем чуть-чуть, и они выберутся из этой давящей тьмы.

— Я иду, — прошипела она сквозь стиснутые зубы. — Я это сделаю! — повторяла она снова и снова, сконцентрировав все силы на том, чтобы лезть вверх.

Талита вдохнула промозглый воздух, собралась с духом и с невероятным усилием перелезла через последний гребень, рухнув в вязкий серый свет.

— Поймал! — вскричал юноша, схватив ее за плечи.

Киллам вытащил обмякшую девочку из темного провала. Хватая воздух ртом, она лежала на куче земли; ее нежные глаза, уже привыкшие к мраку Горьких пещер, обожгло дневным светом.

— Идем, пора выбираться отсюда! — поторопил ее Киллам.

Они вылезли у подножия нависшего над ними скалистого утеса.

Талита с трудом поднималась по склону, спотыкалась и падала, ей казалось, что легкие налились свинцом, но все равно она прилагала все усилия, чтобы оказаться как можно дальше от Мрачных мрежей. Прямо перед ней заляпанные грязью сапоги Киллама гулко шагали по земле, он изо всех сил рвался вперед по скалистой дороге.

— Идем, ты можешь! — не уставал повторять он, то и дело оглядываясь на девочку.

Но та падала и отставала. Она цеплялась за камни, земля забивалась ей под ногти, когда она карабкалась по грязному склону. Каждый вдох вспарывал ей легкие, точно ножом.

— Где мы? — крикнула она, упав на колени и глядя на унылый пейзаж.

Ветер уносил голос Киллама, но наконец ей удалось разобрать слова «на Иссушенных кряжах», обрушившиеся на нее вместе с ледяным порывом.

Талита повесила голову. Она не могла сдвинуться с места.

— Талита! — крикнул Киллам, но она не отозвалась.

Киллам поспешил вернуться и поднял ее на ноги.

— Не останавливайся! — закричал он. — Сейчас нельзя стоять! Они нас убьют, если поймают.

И Талита, собравшись с духом, неверными шагами поднималась наверх вслед за Килламом.

Окровавленными пальцами она цеплялась за стебли папоротников, затаскивала на склон свое истерзанное тело; на ее лице застыли следы грязи, крови, слез и предельной усталости.

Темные тяжелые облака неслись по небу, угрожая штормом. Перед беглецами вздымались одна за другой гряды разбитых скал, точно некий давно забытый великан в порыве ярости обрушился на гору и разнес ее на тысячу осколков. А затем ревущий раскат грома расколол небо с оглушительным треском, и огромные дождевые струи полились с небес на запачканное грязью лицо Талиты. Она вскинула голову и застыла, позволяя каплям прочерчивать чистые полоски на ее грязной коже.

Киллам влез на самый верх утеса и оглядел раскинувшуюся перед ними местность.

— Вот куда мы направляемся, — он указал на гряду холмов вдалеке.

Талита рухнула на мокрый камень и уткнулась головой в колени, ее грудь тяжело вздымалась.

Перед ними раскинулись безрадостные пустоши Северных нагорий, где-то вдалеке простирались лавандовые долины и серо-зеленые топи, яркие лиловые пятна вересковых пустошей и островки желтых трав, где тонкими лентами текли ручьи и волнами вздымались холмы. Над головой жалобно кричали камышницы и кулики, наполняя напитанные серостью небеса непрестанными заунывными воплями.

— А как же Дуэрлины? — хрипло спросила девочка, нервно оглянувшись назад. — Их нигде не видно?

У Талиты в ушах все еще эхом пульсировали пронзительные крики Мрачных мрежей. Киллам оглянулся на гористую местность, где они вылезли из Горьких пещер. Сквозь проливной дождь трудно было что-либо разобрать, но Киллам не заметил, чтобы серая орда рвалась на поверхность.

Он покачал головой.

— Я ничего не вижу, но вполне возможно, что они все еще нас выслеживают, — заметил он. — Идем, Талита, нужно двигаться дальше.

Медленно они уходили все дальше, по зернисто-серым холмам Иссушенных кряжей и пустынным землям Северных нагорий. У Талиты стучало в голове, ноги ныли, но она не останавливалась, поскальзываясь и спотыкаясь на мокрых камнях, лишь бы уйти от мрежей. Постепенно бледное выцветшее небо окрасилось желчно-желтым светом сумерек.

— Разобьем лагерь под этой группой скал, — предложил Киллам, указав на выступающий утес наверху. — Последний рывок, и мы сможем отдохнуть.

Талита подняла взгляд на крутой подъем впереди.

— Подожди меня! — крикнула она и схватила Кил-лама за руку.

По холмам и ямам Иссушенных кряжей Киллам тащил за собой Талиту, не давая ей отставать. Наверху девочка рухнула на землю — промокшая, изголодавшаяся и измученная. Талита перекатилась на спину и не дыша уставилась на блеклое моросящее небо. Каким-то образом они ухитрились добраться до безопасного места и избежали беспощадной погони… Пока что.