— Так мне оставаться или уезжать?

— А ты бы уехала? — тихо спросил Алекс, изучающе глядя на нее.

Девушка кивнула.

— Оставайся. Думаю, в течение двух недель я сумею выдержать твое общество, — сухо заметил Алекс, а про себя подумал, что держаться от нее подальше будет не так легко, как ему казалось вначале. Может быть, ему все-таки удастся убедить ее, что их может связывать не только долг чести. В конце концов, две недели — немалый срок.

Кит замерла, не донеся до рта кусок ветчины, взятой с тарелки Алекса.

— Спасибо. Ты избавляешь меня от необходимости заставить тебя оставить меня в твоем доме.

— Заставить? — искренне удивился Алекс. — И как бы ты это сделала?

Прожевав кусок ветчины, Кит ответила:

— Есть несколько способов. Я могла бы рассказать мужу леди Синклер, что ты спишь с его женой.

Алекс откинулся на спинку стула и презрительно фыркнул.

— Ее мужу на это глубоко наплевать, дорогая моя.

— Тогда я призналась бы ей, что я женщина, и между вами все было бы кончено.

Алекс покачал головой:

— Вовсе нет. Барбара знает, что я не храню ей верность. Так что пришлось бы тебе, детка, придумывать что-то еще.

Кит метнула на него быстрый взгляд, и Алекс удивленно вскинул брови. На мгновение ему показалось, что эта девица что-то задумала, а вот что именно, он не мог догадаться. Может быть, собирается заставить его скомпрометировать ее, а потом жениться на ней, а может, еще что-то. Если первое, то ее ждет жестокое разочарование. Но какую бы игру она ни затеяла, чтобы играть в нее, требуется два человека. Впрочем, с таким противником, что сидит за столом напротив, он не прочь поиграть в любую игру.

— Если ты ей неверен, почему она к тебе ездит? — спросила Кит.

Похоже, девица либо невероятно наивна, либо таковой притворяется. Алекс цинично ухмыльнулся:

— Потому что я богат, как Крез. — Он налил себе в кружку эля и сделал глоток, решив начать первый раунд. — Но тебе это известно, не так ли?

Кит резко вскинула голову и взглянула ему прямо в глаза.

— Я впервые услышала о графе Эвертоне всего четыре дня назад и считала, что это тот человек, что изображен на портрете.

По-прежнему упираясь подбородком о руки, Алекс побарабанил по своей щеке кончиками пальцев, не отрывая взгляда от лица девушки. Похоже, она говорит правду.

— Так, значит, твой отец и в самом деле бросил тебя здесь?

Ткнув вилкой в его сторону, Кит выпалила:

— Он меня не бросил! Он оставил меня на твое попечение на две недели, а потом вернется за мной. Он мне обещал.

— А он уже так поступал?

— Такое бывало. Обычно, когда у него дела в городе, он оставляет меня в нашей квартире в Сен-Марселе. — Она одарила Алекса волчьей усмешкой. — Но все время я там не сижу. Это слишком скучно.

— Вы живете в Сен-Марселе?! — поразился Алекс, впервые за все время.

— Сейчас — да, — ответила девушка и принялась разглядывать на буфете графины со всевозможными напитками. — У тебя есть бренди?

— В девять часов утра нет. — Алекс так и подался вперед. — Твой отец — брат герцога Ферта. Так какого черта он живет в худшем районе Парижа?

— Не так уж этот район плох, — возразила Кит. — Кроме того, я умею сама о себе заботиться. Еще никто не усомнился в том, что я парень.

— Кроме меня, — ухмыльнулся Алекс.

— Это вышло случайно, — возразила девушка, нахмурившись. — Папа сказал, если я оденусь в мужскую одежду, будет лучше. Меньше хлопот.

Взглянув на нее, Алекс подумал, что в какой-то степени ее отец прав.

— Вчера, когда вы заявились среди ночи ко мне в дом, мне было все равно, девушка ты или парень. Я чуть не вышвырнул вас обоих за дверь.

— Почему же ты этого не сделал? — спросила Кит.

— Потому что ты меня заинтриговала.

— Ты решил, что я мужчина.

— Да, — кивнул Алекс.

— Так, значит, ты любишь мужчин, Эвертон? — осведомилась Кит, мерзко ухмыльнувшись.

Похоже, такое понятие, как «такт», Кит Брентли неведомо, подумал Алекс.

— Нет. Потому-то, когда я понял, что ты девушка, я и почувствовал облегчение.

Кит хмыкнула и провела пальцем ло ободку чашки каким-то заученным движением, словно когда-то увидела его, запомнила, а теперь применила на практике.

— А сейчас ты его тоже чувствуешь? — спросила девушка, бросив на Алекса взгляд из-под длинных ресниц.

— Думаю, да, — хмыкнул Алекс. — Лондонский сезон в этом году невероятно скучен.

— А со мной он станет интереснее? — улыбнулась Кит.

— Не сомневаюсь, ты сумеешь его таким сделать, кузен, — насмешливо бросил Алекс, подняв кружку с элем в знак приветствия. Кит подняла в ответ свою чашку с чаем.

У графа Эвертона кормят просто на убой, подумала Кит, нежась в великолепной медной ванне, которую приготовили для нее в ее спальне. Даже через час после завтрака она чувствовала себя так, словно вот-вот лопнет. Горячая ванна — это как раз то, что ей сейчас нужно, продолжала размышлять она. После долгого и утомительного путешествия из Парижа, противного лондонского дождя, драки с конюхом Эвертона на конюшне Кит чувствовала себя невероятно грязной. Какое же это блаженство — принимать утром ванну, зная, что внизу тебя дожидается красавец Александр Кейл, у которого восхитительные синие глаза и…

— Не засните, мисс, не то, не ровен час, утонете, — послышался у нее за спиной строгий голос экономки.

— Благодарю вас, миссис Ходжес, — ответила Кит и, обернувшись, взглянула на седовласую толстушку, пытаясь выбросить мысли об Эвертоне из головы. На подобную чепуху сейчас нет времени. — Думаю, вам лучше звать меня Кит.

— Ни за что, — тотчас же отозвалась миссис Ходжес, недовольно наморщив нос.

— Но если вы будете обращаться ко мне «мисс», возникнут всякие сплетни, — возразила Кит.

Черт бы побрал эту тупицу! Она бы и без нее прекрасно обошлась, но Эвертон настоял на том, чтобы экономка ей помогла. А принимая во внимание то, что он уже знает о ней гораздо больше, чем нужно, Кит сочла за лучшее не спорить.

— Не сочтите за грубость, но это так странно.

— Да, странно, — вздохнула Кит.

Помешкав, она встала и взяла полотенце, которое экономка протянула ей, предварительно развернув. Не привыкла она, чтобы ее видели голышом. У Кит никогда не было горничной, а маму свою она почти не помнила. Энн Райли Брен-тли умерла, когда Кит было шесть лет. Вскоре отец продал их маленькое поместье в Хэмпстеде, и они перебрались в Мадрид, потом в Венецию и, наконец, в Париж. И во время этих переездов она превратилась в Кита Райли и в зависимости от обстоятельств становилась то сыном своего отца, то его племянником.

Кит поспешно завернулась в мягкое полотенце, но когда экономка потянулась к стопке чистой одежды, которую принесла горничная, остановила ее:

— Я справлюсь сама, миссис Ходжес. Я привыкла самостоятельно одеваться.

Взяв галстук, экономка мрачно воззрилась на него.

— Что ж, это хорошо. Не думаю, что, будучи в здравом рассудке, я смогла бы вам помочь.

Рассмеявшись — ну и ханжа! — Кит знаком приказала ей выйти из комнаты и взглянула на свою одежду. Слуги изрядно потрудились, чтобы привести ее в порядок, но все равно «французские тряпки», как назвал их лорд Эвертон, таковыми и остались. Они стали намного чище, большинство пятен исчезло, но все равно были ветхими и грубыми на ощупь. Взяв ленту, которой обычно затягивала грудь, Кит взялась за дело и поморщилась: материя нещадно кололась.

Вдохнув, девушка попыталась расправить обвислые поля своей бобровой шапки, но ничего не получилось.

— Вот черт, — пробормотала она.

Миссис Ходжес, а скорее, Эвертон не забыли про щетку для волос и ленту, с помощью которой Кит завязывала волосы в короткий хвостик, и она быстро завершила свой туалет.

Однако прежде чем выйти из спальни и спуститься вниз, Кит замешкалась. Вчера ночью Эвертон так пристально ее разглядывал, как еще никто и никогда, а сегодня утром и того пристальнее. Теперь же, когда он узнал, что она девушка, он смотрел на нее с совершенно иным выражением. Что ж, отец предупреждал ее, что граф Эвертон — развратник каких поискать. Похоже, предстоящие две недели будут еще труднее, чем она себе представляла.

Когда она спустилась вниз, экономка и дворецкий ждали ее у подножия лестницы.

— А где граф? — спросила она.

— Он уехал, мистер Райли, — ответил Уэнтон. Если он и счел странным, что миссис Ходжес прислуживала кузену графа во время мытья, то ни словом об этом не обмолвился.

— Уехал, — повторила Кит и внезапно почувствовала острое разочарование. А впрочем, что тут удивительного? Ведь если бы Эвертон взял ее с собой, она смогла бы познакомиться с кем-нибудь из его приятелей, что намного облегчило бы ей задачу.

— Да, мистер Райли. Он сказал, что вы можете ходить по всему дому, но из дома не выходить и… гм… ничего не красть… — Уэнтон коротко кивнул и докончил: — сэр.

Кит раздраженно вздохнула.

— Очень хорошо.

А впрочем, будет даже лучше, если она сейчас ознакомится с домом, в котором ей предстоит прожить две недели.

— Ленч обычно подается в час дня, — продолжал дворецкий. — Надеюсь, вас это устраивает?

— Конечно, Уэнтон, — ответила Кит, умело скрыв удивление.

В Сен-Марселе они с отцом, как правило, ели когда придется, а ленч, если таковой бывал, обычно состоял из куска хлеба, если его удавалось стащить.

Кит отказалась от сопровождения по дому, лишь попросив рассказать, где какие комнаты находятся, чтобы потом самостоятельно их осмотреть. Похоже, дворецкому это не понравилось, и он украдкой пошел за ней следом, однако Кит, переходя из одной великолепной комнаты в другую, решила не замечать его присутствия. И это ей удалось без труда, поскольку все внимание ее было поглощено открывшимся перед ней великолепием. Еще никогда в жизни ей не доводилось видеть такого богатства. Если судить по тому количеству золотых, серебряных и хрустальных безделушек, украшавших комнаты особняка, то граф Эвертон никак не может быть предателем, которого отец приказал выявить, поскольку баснословно богат и ни в каких средствах не нуждается. В дверях небольшой гостиной Кит остановилась. Эта комната в восточном крыле дома, казалось, была пронизана солнечным светом. Мягкая кушетка, украшенная пухлыми подушками. Два туго набитых стула, стоявших на таком расстоянии от окон, чтобы солнечный свет не касался тех, кому бы захотелось посидеть на них. В отличие от других комнат особняка в этой царил какой-то женский дух. Быть может, это была любимая комната покойной графини, матери Эвертона, подумала Кит. Бросив на Уэнтона через плечо смущенный взгляд, она подошла к следующей двери. Та оказалась закрытой.

— А там что? — спросила она дворецкого.

— Личный кабинет графа, — ответил Уэнтон и, приняв этот вопрос за приглашение перестать прятаться, подошел к девушке.

— А почему он заперт?

Это оказалась единственная запертая комната на первых двух этажах.

— Не могу сказать, мистер Райли.

Похоже, дворецкий в отличие от нее страдал отсутствием любопытства. Что ж, каждому свое. Однако придется дождаться лучших времен, чтобы узнать, что находится за этой дверью. Бросив на дверь взгляд, Кит обошла Уэнтона и направилась к комнате, которую приберегла напоследок, — к библиотеке.

В ней царил сугубо мужской дух. Очевидно, граф Эвертон любил читать. Кит еще никогда не доводилось видеть такого собрания книг, как в библиотеке Кейл-Хауса. Должно быть, их все же собрал молодой граф, решила Кит, поскольку, судя по корешкам, большинство книг были приобретены недавно. В комнате вкусно пахло старой бумагой. Кит, улыбаясь, медленно пошла вдоль стеллажей, проводя пальцем по корешкам книг и читая их названия. Чем старше она становилась, тем меньше у нее было возможности читать, о чем она крайне сожалела. Может быть, в течение двух недель у нее выдастся немного времени на чтение и Эвертон разрешит ей, воспользоваться своей библиотекой.

До ленча она бродила по дому. Заглянула в гостиную, столовую и танцевальный зал, расположенный на третьем этаже, хотя и сомневалась, что сумеет обнаружить в них что-то интересное для себя: постоянное присутствие слуг не позволяло рассмотреть все более внимательно. Не досмотрев оставшиеся спальни, Кит вернулась в столовую.

После ленча она прошла в маленькую гостиную и выглянула из окна. На противоположной стороне Парк-лейн располагался просторный Гайд-парк, поросшие травой аллеи которого были заполнены хорошо одетыми мужчинами и женщинами. Задумчиво поджав губы, Кит слегка улыбнулась. Вряд ли они станут возражать, если среди них появится еще один молоденький парнишка. Быстро спустившись по лестнице, она надела шапку и, распахнув входную дверь, вышла из дома.

Меньше чем через полчаса Кит напала, как ей показалось, на интересный след. Несколько лордов, сидя верхом на лошадях, были заняты такой оживленной беседой, что даже не заметили, как Кит, подойдя к ним почти вплотную, остановилась в тени вяза и стала внимательно слушать. Тему беседы составляли Наполеон и пошлины, и девушка, раздвинув ветви кустарника, взглянула на мужчин.

— Но он наносит ущерб нашей собственной торговле, — пожаловался толстый коротышка в жилете, за версту отливавшем золотом, и Кит тотчас же исключила его из разряда подозреваемых. Только сторонник введения пошлины мог бы выступать за усиление блокады.

— Но не думаешь же ты, что даже такой идиот, как Принни [Имеется в виду принц-регент, будущий король Георг IV. — Здесь и далее примеч. ред.], согласится продавать товары стране, с которой мы находимся в состоянии войны, — возразил второй. — Три года назад Бонапарт конфисковывал всю британскую собственность, которая только попадалась ему под руку. Бьюсь об заклад, тогда ты не жаловался на то, что торговля не идет.

Он был моложе своего собеседника, на лице его играла веселая улыбка, голову венчала шапка безукоризненно подстриженных каштановых волос, и восседал он на великолепном гнедом жеребце. Кит подкралась поближе, прячась за деревом.

— Только на то, что ему платили не золотом, — хмыкнул третий.

— Это не смешно, Ролингс! — вспылил толстяк.

— Что ж, — заметил второй улыбаясь, — не думаю, что акции Дональда сильно поднялись в цене, принимая во внимание то, что предприятие не дает большого дохода.

— Верно, милорд, — ответил Ролингс. — И благодаря…

В этот момент за спиной Кита послышались тяжелые шаги, чье-то горячее дыхание обожгло шею, и девушка, вздрогнув всем телом, круто обернулась. На нее злобно смотрел великолепный вороной жеребец. На красивом лице сидевшего на нем, скрестив руки на груди, всадника застыло раздраженное выражение.

— Тебе вообще известно такое слово, как «дом»? — спросил Александр Кейл, а это был именно он.

— Конечно, — ответила Кит, отметив про себя, что у графа Эвертона длинные, изящные пальцы. «Пальцы картежника», сказал бы отец, однако от этого не менее красивые.

— Следовательно, надо полагать, ты знаешь разницу между выражением «сидеть дома» и «находиться вне дома»? — продолжал он таким же тоном.

Кит хмуро уставилась на него, злясь за то, что позволила ему настолько отвлечь себя, что прослушала конец разговора.

— Знаешь, я не круглая идиотка! — выпалила она.

С минуту Эвертон молча смотрел на нее, потом сказал.

— Я тебя такой и не считал.

Вынув из стремени ногу, он протянул ей руку. Вздохнув, она вдела ногу в стремя и, подскочив, уселась у Алекса за спиной, обхватив его руками за талию. Живот у него оказался плоский и мускулистый. От Эвертона исходил легкий запах сигар и крема для бритья, и у Кит внезапно перехватило дыхание. Она наклонилась поближе, вдохнула глубже.

— Мне просто стало скучно, — дрогнувшим голосом проговорила она, поймав себя на том, что делает, и придя от этого в ужас. Она поспешно выпрямилась. Да что это с ней такое? Ведь она должна играть роль молодого человека! Совсем с ума сошла!

— Я так и понял, — бросил Алекс.

Отец неустанно повторял, что английские аристократы — тщедушные, замкнутые, недалекие — в общем, премерзкие существа, но когда Александр Кейл, обернувшись, взглянул на нее синими глазами в обрамлении длинных ресниц, Кит пришло в голову, что граф является исключением из правила. Ничего тщедушного в его облике не было. Стройное тело было мускулистым, равно как и туго обтянутые панталонами сильные ноги, сжимавшие бока норовистого скакуна, с обманчивой легкостью заставляя его подчиняться своей воле.

— Куда ты сегодня ездил? — спросила Кит, чтобы не молчать.

— По делам, — ответил Алекс, поворачивая коня к выезду из парка.

— Как интересно!

— Ничего интересного, — отрезал Алекс.

— А нам непременно нужно возвращаться домой? — спросила Кит, выдавив из себя умоляющую улыбку. — Может быть, познакомишь меня со своими приятелями?

— Нет.

Они подъехали к Кейл-Хаусу. У подножия лестницы он подождал, пока спустится Кит, потом спрыгнул на землю и вручил поводья подошедшему Конклину.

— Но хотя бы к леди Синклер на званый вечер мы пойдем? — не отставала Кит и, войдя в дом, одернула сюртук, на котором появились новые морщинки.

Остановившись, лорд Эвертон обернулся и взглянул на нее.

— Я иду, а вы, мисс Брентли, сегодня больше никуда не идете. Останешься дома!

— Но здесь такая скука! — жалобно возразила Кит. Своим упрямством он делает ее задачу еще более трудной, чем она предполагала.

— Ничего, ведь это только на две недели, — улыбнулся Алекс. — Найди себе какое-нибудь занятие. У меня довольно приличная библиотека. Надеюсь, ты умеешь читать?

— Умею, — ответила Кит, скорчив рожицу. — И читаю только про пиратов, где все занимаются лишь тем, что бьются на шпагах, и всюду льется кровь.

Лорд Эвертон расхохотался, и в глазах его заплясали веселые искорки. Смех у него оказался низкий, мелодичный, и у Кит почему-то мурашки побежали по спине.

— Посмотрим, может, я смогу для тебя что-нибудь подобрать, — проговорил он и отправился наверх переодеваться.

Кит тоже пошла в свою комнату, чтобы привести себя в порядок. У нее не было никакого желания сидеть дома. Когда некоторое время спустя Уэнтон пригласил ее ужинать, она решила поесть и подумать, как ей попасть на званый вечер леди Синклер.

Она поглощала жареного цыпленка, когда дверь в столовую открылась и вошел граф. Кит так и замерла, не донеся крылышко до рта.

Ей, естественно, доводилось и прежде видеть одетых в парадную одежду мужчин. Она и сама не раз посещала в Париже званые вечера, переодевшись мужчиной. Однако при виде Александра Кейла ей пришло в голову, что еще ни один мужчина не выглядел так великолепно. Сюртук из дорогого темно-серого сукна был чудо как хорош. Из кармана жилета кремового цвета свисала золотая цепочка часов. Темные панталоны сидели на стройных, мускулистых ногах как влитые. Черные вьющиеся волосы и синие глаза делали его похожим на античного бога. Кит судорожно сглотнула.

— Вот, кузен, — дружелюбно произнес Алекс, похоже, не замечая того, что она смотрит на него во все глаза, и плюхнул рядом с ней на стол книгу.

Еще несколько секунд Кит взирала на него, потом, заметив, что он насмешливо смотрит на нее, перевела взгляд на лежавшую у ее локтя книгу.

— «Робинзон Крузо», — прочитала она вслух.

— Не помню, сражаются ли там на шпагах, но то, что она про пиратов, это точно, — заметил Алекс и, подняв крышку с тарелки, взял с нее горячий бисквит, от которого еще шел пар.

— Спасибо, Эв… — Кит запнулась и, скосив глаза в сторону Уэнтона, молниеносно поправилась: — Алекс.

И имя это далось ей с меньшим трудом, чем она ожидала.

— Избегай неприятностей, кузен, — посоветовал лорд Эвертон, многозначительно сверкнув глазами, и, повернувшись, вышел из столовой.