— Это чисто семейная проблема, — зашипел толстяк, брызгая слюной. — Ваше участие в этом вопросе вызывает у членов семьи недовольство, и если в этом будет необходимость, мы обязательно обратимся в надлежащие инстанции. Надеюсь, я ясно выражаюсь?

— Вполне, — произнесла Меган и, услышав, как громко запищал сигнал комнаты миссис Ван Досбург, добавила: — А сейчас прошу прощения, один из моих пациентов, похоже, желает воспользоваться судном.

— Добрый день! — Дакис сидел на кровати, откинув голову на подушку, и его глаза ярко поблескивали, выделяясь на бледном, худом лице. — А я как раз думал, когда же ты наконец вспомнишь обо мне и придешь меня проведать?

— Да что вы? — Меган быстро пересекла комнату и поставила тонометр на туалетный столик. — Да у вас нервы дьявола! Что, интересно знать, вы сказали своей семье?

Он довольно хмыкнул.

— Да ничего я им не говорил. Я только… ну вроде подтолкнул их в нужном направлении, а все остальное они уж домыслили сами.

— Похоже, и вы кое-что домыслили за меня! — резко сказала Меган. — Я никогда не говорила, что принимаю ваше предложение, а теперь и тем более не собираюсь этого делать!

— Почему? — поинтересовался старик. — Только потому, что мой тупой толстый племянничек угрожал тебе?

— И не только он, ваш сын тоже.

— В самом деле? — В его глазах засветилось довольство. — Ну-ну, он быстро все схватывает! Вот это сын!

— Весь в отца! — Меган запоздало спохватилась, что не собиралась рассказывать старику о своем разговоре с Тео. — Похоже, все ваше семейство считает меня охотницей за чужим состоянием!

— Да, здорово они взбесились! — Старик заулыбался. — Я давно уже так не веселился, глядя на их кислые рожи!

— Да, но вы веселились за мой счет! — сердито напомнила она, довольно бесцеремонно закатывая рукав его пижамы, чтобы измерить давление.

— Ни в коем случае, — покачал головой он. — Ты всего лишь мой сообщник по преступлению.

— Вот именно, — мрачно сказала она. — Ваш племянник практически обвинил меня в профессиональном преступлении. Меня могут выкинуть с работы.

— Не говори глупостей! — заявил старый Дакис, отметая все ее тревоги одним небрежным движением худой руки. — До этого дело не дойдет!

— Это не глупости, — возразила Меган, измерив давление и отмечая показатели в истории болезни. — Я абсолютно серьезно вам заявляю, что не хочу принимать ваше предложение. Было бы, конечно, очень заманчиво, но…

— Я удваиваю зарплату, — предложил он, и его глазки сверкнули, словно бусинки из черного полированного обсидиана. — И еще я выплачу тебе премию.

— Вы действительно думаете, что этим сумеете уговорить меня? — Меган выпрямилась с ледяным достоинством.

Старик улыбнулся, нисколько не смущенный ее реакцией.

— Ну, у каждого своя цена.

— Что ж, а у меня ее нет, — резко сказала девушка. — Боюсь, что вам придется подыскать кого-нибудь другого.

— А я не хочу никого другого. Я хочу тебя. Ты — единственная, которая обращается со мной так, как мне нравится…

— Решение принято, и уже поздно что-либо менять, — отрезала она без тени сочувствия, забрала тонометр и историю болезни и, не оглядываясь, вышла из комнаты.

Из маленького окна в дальнем конце больничного коридора неплохо просматривалась стоянка для автомобилей, и, занимаясь своими делами, Меган краешком глаза иногда посматривала туда, чтобы вовремя заметить, когда среди машин появится элегантный темно-синий «астон-мартин». Как только машина Тео въехала на стоянку, она тут же отправилась прибрать комнату миссис Ван Досбург, пока та была на рентгене.

Но, заслышав звук знакомых решительных шагов, девушка не смогла справиться с невольным желанием еще раз заглянуть в ярко-синие глаза Тео. И вот их взгляды встретились; он посмотрел на нее так, что мог бы заморозить дорогие желтые розы, стоящие в вазе на туалетном столике миссис Ван Досбург. В ответ Меган смерила его не менее холодным взглядом, надеясь, что он не заметит предательского румянца, выступившего на ее щеках.

Конечно, он привлекательный мужчина, подумала она с отчуждением, тут ничего не попишешь. Но этот факт должен оставлять ее такой же равнодушной, как созерцание великолепного голливудского киногероя на экране. Кроме того, Меган четко осознавала, что как человек он ей ни капельки не нравится.

Вчерашний моросящий дождь сменился чудесным весенним солнышком, и, закончив застилать постель, она подошла к окну и распахнула его настежь, чтобы проветрить комнату. Тут только она сообразила, что окно комнаты миссис Ван Досбург находится прямо напротив окна старого Дакиса, тоже сейчас настежь открытого. Оттуда доносились громкие голоса, по которым Меган тут же поняла, что отец и сын снова ссорятся.

— Для этого тебе совершенно не нужен я, — услышала она слова Тео. — У тебя есть несколько опытных и неглупых менеджеров. Почему бы просто не повысить одного из них в должности?

Дакис ответил ему горячим потоком греческих слов. Хотя Меган ничего не поняла, в тоне старика явственно слышалось нетерпение.

— Отлично, — заявил Тео снова по-английски, — если ты настаиваешь на том, чтобы этим человеком стал член семьи, то как насчет одного из моих расчудесных двоюродных братцев? Ради такого шанса большинство из них с радостью продадут своих детей в рабство.

— Жалкие недоумки! — Дакис даже фыркнул от отвращения. — Каким образом мои родные сестры сумели породить таких бесхребетных медуз? Да они за полгода угробят любое предприятие!

— Я все равно не согласен, — равнодушно заявил Тео и, как показалось Меган, широко зевнул. — Мне вполне хватает собственных дел здесь, в Англии.

— Ха! Тебе хватает твоих… английских tsoules, вот чего тебе хватает! Настало время осознать свою ответственность перед семьей — найди себе приличную девушку, пусть она родит мне достойных внуков.

Тео рассмеялся. Это был привлекательный смех, низкий, хрипловатый и удивительно чувственный, и Меган вдруг ощутила странную жаркую волну, пробежавшую по спине. Вообще-то не стоит подслушивать чужие разговоры, это вряд ли совместимо с профессиональной этикой. Кроме того, у нее куча срочной работы…

— О, я женюсь тогда, когда мне захочется, — ответил Тео с небрежным высокомерием человека, который прекрасно знает, как широк его выбор. — И вообще, если уж мы заговорили о tsoules, то, конечно, ты ведь эксперт в этом вопросе. Как насчет этой маленькой куколки с вытравленными перекисью волосенками, которую ты собираешься взять с собой домой?

Меган чуть не задохнулась от негодования. Она не знала, что означает слово «tsoules», но была готова поспорить, что это вряд ли можно расценивать как комплимент. А слово «куколка» говорило само за себя. Девушка почувствовала, что ее ладони вдруг буквально загорелись от неодолимого желания влепить пощечину этому красивому, высокомерному хлыщу.

— Она не куколка. — Дакис моментально кинулся на ее защиту. — Она отличная медсестра. А чтобы заботиться о таком дряхлом старике, как твой отец, нужна отличная медсестра. Я еще не скоро поправлюсь, если вообще когда-нибудь поправлюсь.

Но, похоже, Тео нисколько не тронул жалостно дрожащий голос отца.

— Да ты просто старый дурак, — издевательски усмехнулся он. — Все, чего ей нужно, так это наложить свои лапки на твои денежки.

— Ну и что? А тебе что за дело? — раздраженно воскликнул старик, отбросив плаксивый тон. — Это мои денежки, и мое личное дело, как их истратить. Кроме того, мне будет приятно иметь рядом с собой очаровательную молодую девушку. Она ведь хорошенькая, правда? — добавил он с хитрецой.

— Задашь мне этот вопрос, когда она обчистит твои карманы. И если сам не видишь, что именно к этому все и идет, ты явно впадаешь в старческий маразм!

Горячая ярость полыхнула в груди Меган, и девушка сорвалась с места, не раздумывая больше ни минуты. Кинувшись к зеркалу, она сорвала с головы шапочку, вытащила шпильки из волос и кончиками пальцев взбила светлые пряди до состояния я-только-что-выбралась-из-кровати. Мазнув губы алой помадой миссис Ван Досбург и щедро надушившись ее экзотическими приторно-сладкими духами, Меган потуже затянула поясок халатика и расстегнула верхнюю пуговицу, демонстрируя высокую грудь.

— Значит, куколка с вытравленными перекисью волосенками. Ты самовлюбленная свинья! Пора научить тебя кое-чему, Тео Николайдес!

Внутренний голос предупреждал ее, что это весьма глупая идея, но Меган была сейчас слишком зла, чтобы внимать ему. Выглянув в коридор и убедившись, что там пусто, она быстро проскользнула к комнате Дакиса.

— Эй, что за шум? — промурлыкала она, заходя в комнату без стука. — Ты же знаешь, что тебе вредно так волноваться, Даки, дорогой мой!

На мгновение она испугалась, что удивленный взгляд Дакиса выдаст ее игру с головой, но, наклонившись к старику, чтобы поправить подушки, она заметила озорной блеск в его глазах.

— Ах, да это просто один из способов привлечь тебя, poulaki mou, — заулыбался он.

Звук, раздавшийся позади нее, мог быть только фырканьем отвращения. Меган хихикнула и кокетливо изогнулась всем телом — за свое представление она заслуживает по меньшей мере «Оскара»!

— Ах, Даки, какой ты непослушный мальчик! Ты же знаешь, что мне приходится заботиться и о других пациентах, — запротестовала она, надувая губки.

— Но я ведь твой самый любимый, правда, милочка? — заявил старик, поглаживая ее аккуратную, кругленькую попку — дерзость, которую при нормальных обстоятельствах она бы не простила никому.

— Ну конечно, ты самый любимый, — пропела она. — А о чем вы тут спорите, мальчики?

— Мой сын думает, что я впадаю в старческий маразм, — сообщил ей радостно Дакис.

— Как?.. — И она метнула в младшего Николайдеса оскорбленный взгляд, приглушенный кокетливым трепетанием ресниц. — Разумеется, это не так. Какие глупости!

Глубокие синие глаза заволокло грозовыми тучами, твердый подбородок выпятился вперед.

— Если отец считает, что ваши так называемые профессиональные услуги принесут ему пользу, то «старческий маразм» — это, пожалуй, самое мягкое выражение из всех, которые приходят мне на ум, — резко сказал Тео.

— Она уже принесла мне немало пользы, — заявил Дакис. — Она самая лучшая медсестра из всех, кого я знаю.

— Надо полагать, она достаточно искусно владеет методикой обслуживания лежачих больных, — холодно парировал Тео, окидывая Меган оскорбительно оценивающим взглядом. — Хотя я сильно сомневаюсь, что эта методика описывается в медицинских учебниках.

— Мне будет гораздо лучше с ней, чем с какой-нибудь старой крокодилицей, которую вы собираетесь мне нанять.

— Во всяком случае, старая крокодилица будет проявлять интерес к твоему давлению, а не к банковскому счету.

— Не верь этому, сын мой! Обычно старые крокодилицы — самые хищные.

— Если подбором медсестры займусь я, то твоему банковскому счету ничто не будет угрожать.

— Как бы там ни было, но ведь Даки знает, что мне не нужны его деньги, не так ли, Даки, дорогой? — вмешалась Меган таким медовым голоском, что у нее язык чуть не прилип к небу. — Да я и не думала ни о чем подобном!

— Благими намерениями выложена дорога в ад! — рявкнул на нее Тео. — И именно там вы и окажетесь, если попробуете выудить из моего отца хоть пенни!

— Но это мои деньги! — с достоинством встрепенулся Дакис. — И бизнес тоже мой! А раз тебе неохота присоединяться к моей компании, то можешь вообще уйти и оставить меня в покое!

— Отлично, — прорычал Тео. — Если именно этого тебе хочется, то твои дела меня больше не касаются.

И он стремительно вышел, закрыв за собой дверь со сдержанным, но выразительным хлопком.

Меган покачала головой.

— Что ж, надеюсь, теперь вы довольны, — сказала она, вытаскивая шапочку из кармана и пытаясь пристроить ее на голове. — На этот раз вы действительно сумели его разозлить.

— Упертый молодой дурак, — раздраженно пробормотал Дакис.

— Уж кто бы говорил!

Старик хихикнул.

— Э, да ладно, вот увидишь, он все сделает как надо. До сегодняшнего дня он считал, что любая шалость сойдет ему с рук, что он может не вылезать из Лондона, валять дурака и корчить из себя плейбоя, но теперь, когда прямо из-под носа могут увести его наследство, ему придется взяться за ум!

— Так вот из-за чего весь сыр-бор! — догадалась она, нахмурившись. — Чтобы заставить вашего сына вернуться на Кипр и принять участие в семейном бизнесе?

— Разумеется! Жаль, ты не видела его физиономию! Мне показалось, он собирается тебя придушить!

— Тем лучше, — сухо обронила Меган. — Мне очень жаль, Дакис, но боюсь, я не смогу. Думаю, вам придется подыскать кого-нибудь, более подходящего для этой роли.

В его глазках снова блеснул уже знакомый лукавый огонек.

— Ну теперь уже поздно идти на попятную, — радостно заявил он. — Иначе он решит, что сумел тебя запугать!

— Ах, да вы настоящий старый лис! — воскликнула Меган.

Дакис довольно хихикнул.

— Я слишком стар, чтобы менять свои привычки.

Тем не менее Меган сильно сомневалась, что старику все-таки удастся добиться своего в отношении сына. Тео Николайдес не из тех, кто легко сдает свои позиции.

Когда дежурство наконец закончилось, Меган чувствовала себя усталой и вымотанной. Все, чего ей сейчас хотелось, это оказаться дома, долго-долго лежать в горячей пенной ванне и спать два дня подряд. На смену нескольким часам яркого весеннего солнца опять пришли холодные, моросящие апрельские дожди, и это делало перспективу провести три или четыре месяца на солнечном Кипре особенно заманчивой…

Выйдя из автобуса, она завернула за угол, но тут вдруг резко остановилась и чуть не застонала от ужаса: прямо напротив входной двери стоял темно-синий «астон-мартин». Надежды на то, что эта машина может принадлежать кому-нибудь еще, у Меган даже не возникло. На мгновение захотелось повернуться и кинуться наутек, но она знала, что рано или поздно ей все равно придется столкнуться с ним лицом к лицу. Почему бы не сейчас? Она расправила плечи и направилась к дому.

В элегантном вестибюле Тео видно не было: он, по-видимому, уговорил Кэти впустить его в квартиру. Черт побери, этот парень весьма нахален! И о чем, интересно, думала Кэти? Впускает в дом первого встречного!

Опасения Меган не замедлили подтвердиться. Дверь, ведущая в гостиную, широко распахнулась, и в прихожую выскочила Кэти, одетая в зеленую атласную микроскопическую юбчонку и ярко-малиновые колготки, с дико торчащими во все стороны пурпурными патлами и с жирно обведенными, возбужденно блестевшими глазами.

— Ага, вот и ты наконец! Ну и ну, а ты, оказывается, у нас темная лошадка!

— А в чем дело? — едва сумела выговорить удивленная Меган.

Кэти мотнула головой в направлении гостиной.

— Он там, — прошептала она заговорщицким шепотом. — Не волнуйся, я пока сумела придержать свои ручонки, но только пока! Слушай, он просто потрясный! Ну ладно, можете наслаждаться уединением, я сейчас еду на тусовку с Лютером, а потом будет еще вечеринка, так что, думаю, ночевать я не приду. Не делай ничего такого, чего бы не делала я! — Кэти хихикнула и направилась к входной двери. — А это дает тебе полную свободу действий!

Меган осторожно приоткрыла дверь в гостиную. Тео Николайдес удобно расположился с чашкой кофе на кожаном диване и выглядел так, словно принял приглашение чувствовать себя как дома в буквальном смысле.

— Чем обязана? — сухо спросила Меган. — Откуда вы узнали, где я живу?

Он равнодушно пожал широкими плечами.

— Элементарно, — лениво ответил он. — Вообще-то мне было довольно просто узнать о вас все, что меня интересовало. И даже больше: ваша очаровательно болтливая сестра была готова поделиться со мной любой информацией.

— Вы шпионили за мной!

Его твердые губы сложились в ленивую усмешку.

— Если боитесь пожара, не надо играть с огнем. Я предупреждал вас, что могу быть очень опасным. Вы что, считаете, я шутил?

Тео поднялся на ноги, и Меган показалось, что он разом заполнил собой всю просторную гостиную. Он стоял посередине комнаты, осматривая книги на книжных полках, перебирал кристаллы, которые Кэти хранила на узорчатой каминной доске. Взял фотографию в серебряной рамке.

— Это ваши родители?

— Сейчас же поставьте на место!

— Что-то не видно фотографий Джереми. Или вы выбросили их?

Меган почувствовала, что ее щеки заливает горячим жаром.

— Кто вам сказал о Джереми?

— А как вы сами думаете? Ваша сестра — настоящий кладезь информации. Интересно, а почему вы его бросили? Он ведь был очень красивый. И к тому же доктор, что весьма престижно. И довольно состоятельный. Но, вероятно, его состояния вам показалось маловато. — И он обвел ленивым взглядом причудливо меблированную гостиную. — Должно быть, не так-то просто выплачивать арендную плату за такую квартиру при скромной зарплате медсестры? Понятно ваше желание урвать побольше денег: нудная учеба и беспросветная возня с несносными пациентами…

Она в упор посмотрела на него.

— А вот это мое личное дело.

— Э нет. — Он покачал головой и сделал шаг в ее направлении. — Стоило вам нацелиться на моего отца и его деньги, как это стало и моим личным делом. Такого рода сиделки ему не нужны.

Меган слишком поздно осознала, что под его напором уже сделала робкий шажок назад, но дать ему запугать себя позволить не могла.

— Это он сам… будет решать, — возразила она, стараясь говорить ровным и спокойным голосом.

— Нет, мисс Тэйлор, это вам придется решать. Стоит вам как следует взвесить все возможности, и вы поймете, насколько в ваших собственных интересах будет отклонить безрассудное предложение моего отца. Я не люблю, когда кто-нибудь пытается встать на моем пути.

— А я не люблю, когда кто-нибудь пытается мне угрожать, мистер Николайдес.

— Ах вот как! В таком случае вы, по-видимому, нуждаетесь в доказательстве того, что я ни перед чем не остановлюсь, что я готов играть грязно и нечестно.

И, прежде чем она успела сообразить, что он собирается сделать, Тео схватил ее за волосы и грубо запрокинул ей голову. Ярко-синие глаза яростно сверкнули, и вдруг его губы с силой впились в ее губы. Вынужденная подчиниться его властному и безжалостному поцелую, Меган почувствовала во рту солоноватый привкус собственной крови.

Она попробовала было вырваться, но спасения не было, так как другая его рука скользнула вниз с бесстыдной и наглой интимностью и он прижал ее тело так, что она с ужасом поняла бесполезность своей борьбы. Ее сопротивление, похоже, возбуждало его еще больше. И не только его, подумала девушка в шоке, ощущая, как нечто примитивное, таившееся в глубине ее естества начинает оживать и реагировать на его поцелуй.

Он сразу осознал ее покорность, и его поцелуй смягчился, стал более нежным и гораздо более опасным — глубокое исследование ее рта, изучение каждого чувственного уголка опытным и ласкающим языком. С каждым вдохом странно знакомый, мускусный аромат его кожи словно опьянял ее, уничтожая разумные мысли, подавляя малейшую попытку к сопротивлению.

Его рука поднялась к груди, лаская и поглаживая ее, и девушка слабо и беспомощно застонала. Он мял ее грудь в ладонях, и нежные соски под его пальцами уже сжались в тугие бутоны, пульсирующие от невыносимого жара.

Сознание еще теплилось, подсказывая, что надо во что бы то ни стало освободиться, но предательское тело хотело только одного — продолжения, хотело, чтобы он подхватил ее на свои сильные руки и отнес в спальню, положил на кровать, раздел донага, обрушился на нее своим мускулистым телом и воплотил в реальность все те лихорадочные сны, которые преследовали ее прошлой ночью…