Он принадлежал другому миру — танцующим там женщинам, которые умели ходить на высоких каблуках и не ломали себе ногти, задвигая в старый сервант тяжелые чугунные котелки. Он — мужчина, который знает толк в женщинах и может выбрать себе любую.

Внезапно на глаза навернулись слезы, и Сэм нетерпеливо смахнула их. Как можно быть такой глупой? Должно быть, это оттого, что в последние дни она немного понервничала, уныло размышляла Сэм. Минуло пять недель с той ночи с Демиеном, и теперь задержка в сроках становилась все заметнее.

Конечно, зря она так волнуется, думала Сэм, старательно гоня от себя тревожное подозрение. Всего-то одна ночь, да и в том, что случилось, не было ее вины. Невозможно, чтобы судьба оказалась так жестока.

Наверное, из-за терзавших ее сомнений у нее и возникла эта нелепая фантазия: о сильном мужчине, на которого можно положиться, который будет оберегать ее…

— Добрый вечер. Что вы здесь делаете?

Сэм резко обернулась, услышав знакомый, чуть насмешливый голос, и от неожиданности едва не потеряла равновесие. Эйдан тут же подал ей руку, не дав упасть со стула.

— Ч-что вы здесь делаете? — заикаясь, выговорила она, спускаясь на пол. Задумавшись, она даже не заметила, когда Эйдан успел выйти из зала.

Он улыбнулся все той же неотразимой улыбкой.

— Я просто спустился, чтобы отнести поварам пару бутылок шампанского. Они славно потрудились, — с усмешкой объяснил он. — Но я спросил первым.

— Я тоже работала на кухне, — Сэм с достоинством вскинула голову. — Во всяком случае, сегодня. Посудомойкой.

— Вот как? — удивился он. — Посудомойкой, с такими-то нежными ручками? — С этими словами он взял ее ладонь в свою и провел по ней пальцами. От его прикосновения Сэм вздрогнула, и хотя разум говорил ей, что нельзя поддаваться чарам этих завораживающих темных глаз, было уже поздно.

— Мне… нужны деньги, — с трудом выговорила она. — Даже за металлолом надо платить. А скульптуру дорого не продашь, если ты не знаменит.

— Думаю, вы правы, — согласился он, не выпуская ее руки. — Бедная Золушка — возиться на кухне вместо того, чтобы танцевать на балу в роскошном платье.

Сэм беспечно рассмеялась, хотя это далось ей нелегко.

— Я об этом и не думала, — она выдернула руку. — Да и платья у меня нет.

Она насмешливо взглянула на свои потертые джинсы — и вдруг ей почему-то стало не по себе от того, как плотно они облегали ее стройные бедра, как четко под простенькой белой футболкой вырисовывались полные груди. А, взглянув на Эйдана, она пожалела, что так неосторожно привлекла его внимание.

— Это… как посмотреть, — хрипло проговорил он. На губах его мелькнула улыбка. — По-моему, вы прекрасно выглядите.

Он прижал ее к себе, обхватив за талию, и закружил в такт музыке, лившейся из окон зала. У Сэм словно прервалось дыхание, и вся она как будто медленно таяла, чувствуя его горячую ладонь. Неужели Золушке и вправду можно пойти на бал?

«Не глупи, — остановила она себя, — хватит несбыточных мечтаний. Ты ведь уже взрослая!»

— Так вы… уже решили насчет коттеджа? — стараясь не выдать волнения, осведомилась она.

— Пока нет. Я уже говорил, что на него должен взглянуть мой служащий. Как только он подсчитает, сколько денег потребуется на ремонт, я решу, стоит ли вообще его затевать.

Губы Сэм упрямо сжались.

— Полагаю, после ремонта рента увеличится?

В темных глазах мелькнула насмешка.

— А вы хотите, чтобы я оплатил ремонт и не повышал ренту?

— Не понимаю, зачем вообще что-то делать. Я ведь ни на что не жаловалась.

— Как бы там ни было, как домовладелец я отвечаю за вашу безопасность. Если бы во время шторма крыша вдруг обвалилась и придавила вас, ваши родственники затаскали бы меня по судам.

Она печально рассмеялась.

— Ничего подобного, — ядовито заметила она. — Скорее напротив, прислали бы письмо с благодарностью.

Он удивленно поднял бровь.

Сэм вздохнула. Слова вырвались помимо ее воли. С деланным безразличием она пожала плечами и несмело проговорила:

— Они от меня не в восторге.

— Ваши родители?

— Тетя — мамина сестра. Она воспитывала меня после того, как мамы… не стало. Думаю, хлопот со мной было предостаточно. Она всегда повторяла, что я пойду по стопам матери.

— А она была бунтаркой? — вдруг сочувственно спросил он.

— У нее был сложный характер, — грустно кивнула Сэм. — Они с дядей были помолвлены, но она сбежала с другим, и дядя женился на тете. А года через два она вернулась — вместе со мной. Некоторое время пожила с ними, потом снова уехала, бросив меня бабушке. А когда та перестала со мной справляться, тете Мег пришлось взять меня к себе. Думаю, ей нелегко было на такое решиться. Я была как кукушонок в чужом гнезде. Ведь у нее трое своих дочерей, и мы с ними вечно ссорились.

— А мама так за вами и не вернулась?

— Да нет, приезжала несколько раз, — с невольной грустью отозвалась Сэм. На ее красивые глаза словно набежала печальная тень. — Но она всегда говорила, что мне лучше будет у родных. На самом деле я просто была для нее обузой. Но она умерла, когда мне было десять. Пошла на какую-то вечеринку и сорвалась с балкона. Говорят, она сидела на парапете. — Сэм смотрела прямо перед собой, словно представляя себе то, что случилось. — Она сильно выпила. Наступила пауза.

— Ну, а отец? — наконец тихо спросил Эйдан.

— Его я никогда не видела. — На этот раз ее безразличие не было наигранным: Сэм уже давно распростилась с детской мечтой о загадочном, почти мифическом отце, который когда-нибудь придет и решит все ее проблемы. — Знаю только, что звали его Питом, но все называли его плутом.

Эйдан улыбнулся.

— Похоже, вам и не следовало с ним знакомиться.

— Да, наверное, не следовало…

Что на нее нашло? Зачем ей понадобилось изливать душу этому человеку? Обычно она никому о себе не рассказывала, даже тем, с кем была давно знакома. А тут вдруг выложила все разом человеку, с которым и познакомилась-то всего пару дней назад! Быть может, все дело в его мягком, вкрадчивом голосе? Или в том, как неожиданно тепло засветились вдруг его глаза?

Чувствуя, как щеки заливает румянец, она попыталась высвободиться из его объятий, но он крепче сжал руки. Похоже, Эйдан пока не собирался отпускать ее.

— Мне… Я лучше пойду, — заикаясь, проговорила Сэм. — Уже поздно.

Он рассмеялся. Этот негромкий, дразнящий смех словно затронул в ней какую-то скрытую струну.

— Хотите сказать, что вы и вправду Золушка, и если не успеете исчезнуть до полу ночи, ваша хрустальная карета опять превратится в тыкву?

— Нет, конечно… Просто я… просто…

— Тогда успокойтесь. — Он медленно провел ладонью по ее спине. Ни о каком спокойствии не могло быть теперь и речи. — Мы ведь просто танцуем.

Просто? Тогда почему его рука покоится где-то в районе заднего кармана ее джинсов? И зачем он так смотрит ей в глаза, заставляя сердце тревожно биться?

Еще немного — и беды не миновать, испуганно подумала она. Стоит на мгновение забыть об осторожности, и он разгадает то, чего ему знать вовсе не следует. Сэм не знала, как поступить: опыта общения с мужчинами у нее почти не было, хотя некоторым, возможно, казалось иначе. Она всегда очень боялась стать такой, как ее мать.

Вплоть до той ночи с Демиеном. Но даже Демиену удалось добиться своего лишь оттого, что она неразумно приняла коктейль из болеутоляющих и шампанского. Эйдан, похоже, был намного опаснее. Казалось, он излучал какие-то неведомые чары, сковывавшие волю, заставлявшие ее саму хотеть поддаться искушению. Обычный танец будоражил воображение странными образами, горячившими кровь и заставляющими ее трепетать.

Вообще, что он тут делает? Танцует с худенькой посудомойкой в рваных джинсах, а в это время красавица Имоджен ждет его в зале. Неужто он из тех, кому вечная жажда новизны не дает покоя? Судя по всему, он совершенно уверен в своей власти над красоткой и знает, что сумеет успокоить ее, появись она вдруг здесь. А может, ей просто все равно?

Мне было бы не все равно, сердито подумала Сэм. Будь он моим, я бы в жизни его не отпустила.

— Ой-ой-ой! — В глазах Эйдана плясали задорные искорки. — У вас такой вид, словно вы собираетесь кого-то задушить!

— Правда? — Она делано рассмеялась. — Интересно, кого?

— Значит, не меня?

Он заигрывал с ней, а она не знала, как себя вести. Чувствовала себя неуклюжей дурехой. Надо было ответить что-нибудь остроумное, но нужные слова никак не шли на ум. Он по-прежнему не сводил с нее глаз, словно гипнотизируя взглядом. Сэм попыталась было отвернуться, опустить глаза, но чары были слишком сильны.

— Вы как будто боитесь меня, — мягко проговорил Эйдан.

— Боюсь? — Голос предательски дрогнул. — Нет, конечно. С чего мне бояться!

— Правда? Вот и хорошо, — улыбнулся он. — Вам нечего бояться. Совершенно нечего.

Его руки сомкнулись вокруг ее талии, он привлек ее ближе. И когда Эйдан погладил ее по волосам, заставляя слегка отклониться назад, Сэм поняла, что сейчас он ее поцелует. И на сей раз это будет не мимолетное касание губ…

Она закрыла глаза, дрожа от предвкушения, губы полураскрылись. Сэм ощутила на щеке его горячее дыхание. Она думала теперь только об одном — поскорее отдаться этому чарующему волшебству. От прикосновения его жарких губ она словно таяла, голова кружилась. Сэм как будто оказалась на легком облаке.

Неведомая доселе предательская жажда шевельнулась в ней. Волнующая мелодия, долетавшая из бального зала, терпкий запах его кожи одурманили ее, наполняя отчаянным желанием и заставляя умолкнуть внутренний голос, предупреждавший об опасности. Следуя велению инстинкта, она прильнула к нему, обхватив за плечи. Никогда в жизни ей не приходилось испытывать ничего подобного. Даже когда Демиену случалось сорвать поцелуй, это было совершенно по-иному…

Демиен! Воспоминания о той ночи, вдруг всплывшие в памяти, начисто уничтожили чары, которыми успел окутать ее Эйдан. А вдруг он знает? Вдруг Демиен рассказал ему, весело смеясь над девчонкой, которая строила из себя недотрогу, а потом однажды выпила лишнего и не сумела устоять? Может, он решил, что теперь настала его очередь?

Собрав волю в кулак, она оттолкнула его, задыхаясь и пошатываясь от головокружения.

— Зачем вы это сделали? — запальчиво выкрикнула она.

В ответ раздался низкий, хрипловатый смех.

— А зачем вообще это делают? Вы — женщина, я — мужчина. Думаю, любой нормальный мужчина, увидев вас, захотел бы заняться с вами любовью.

Она изумленно уставилась на него, все еще дрожа.

— Вы даже не пытаетесь этого отрицать?

Он пожал плечами. Определенно, вопрос показался ему глупым.

— Почему я должен отрицать? После этого поцелуя вы бы мне все равно не поверили. И, честно говоря, после этого поцелуя я бы и сам не поверил, что вам так отвратительна эта мысль, — с легкой издевкой заметил он.

Ей захотелось дать ему пощечину.

— Вы… вы самый высокомерный и самоуверенный тип, какого мне приходилось видеть, — прошипела она сквозь зубы. — Полагаете, всякая женщина, что попадается вам на пути, готова прыгнуть в вашу постель, стоит лишь щелкнуть пальцами? Со мной этот номер не пройдет! Можете даже не пытаться. Ступайте к вашей сногсшибательной подружке. Она вас, наверное, уже ищет.

Развернувшись на каблуках, она зашагала прочь, нетерпеливо смахнув непрошеную слезу.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Утреннее солнце ярко сверкало. С берега дул легкий ветерок, высокие волны вздымались футов на пять-шесть. Сэм скинула сандалии и вдохнула солоноватый морской воздух, холодный и пьянящий, как шампанское. Влажный песок хрустел под ногами; девушка наклонилась намотать на щиколотку ремешок серфборда, затем вошла в пенящуюся воду. Вода все еще была холодной. Сэм забрела поглубже, легла на доску и поплыла.

Было всего чуть больше семи утра, а в море уже виднелись несколько местных жителей и даже туристы. Более опытные пловцы были уже далеко от берега, там, где гребни волн поднимались выше всего, но Сэм вполне устраивало это место, где они были немного пониже. Ее доска плавно и ритмично покачивалась, то поднимаясь, то скользя вниз по серой глади моря.

Все, что ей было нужно, чтобы разогнать тяжесть беспокойной ночи, — бодрящий холодок воды, свежесть раннего утра, возможность хорошенько размять устало нывшие мышцы. И вот уже от событий вчерашнего вечера не осталось ничего, кроме воспоминаний.

Выбрав подходящую волну, Сэм развернула доску и поплыла навстречу, чтобы в нужный момент оказаться на гребне. Чувствуя, как поднимается вода, она толкнула доску, быстро встав на ноги и ловко установив равновесие, и понеслась к берегу. Сердце наполнилось восторженной радостью: она почти летела.

В нескольких футах от нее другой пловец балансировал на гребне волны. Он был высок, непромокаемый костюм облегал его гибкую, атлетическую фигуру. Ловко поймав ветер, он заскользил по самому пенистому гребню.

У Сэм тревожно екнуло сердце. Хотя он летел к ней спиной, она догадалась, кто это. Эйдан Харпер.

Ему-то что здесь нужно? Это ее место. В это время года она каждый день приходила купаться или заниматься серфингом. У Эйдана не было никакого права нарушать границы чужих владений.

Она была уверена, что сегодня он уедет в Лондон вместе со своей красоткой. Его место там, а вовсе не здесь, будь он даже столь же ловок в спорте, как и в делах.

Впрочем, он имеет право кататься здесь, как и любой другой, тут же одернула она себя. И это не помешает ей насладиться морской прогулкой.

Нарочито стараясь не смотреть в его сторону, она развернула серфборд и принялась следить за новичками, которых сегодня набралось довольно много. Ей хотелось поскорее уплыть отсюда подальше, пока Эйдан не заметил ее. Не повезло.

— Сэм?.. С добрым утром, — удивленно сказал он. Из вежливости девушка слегка улыбнулась, но Эйдан, похоже, истолковал это несколько иначе и, развернувшись, подплыл прямо к ней. — Отличная погода для катания, — дружелюбно заметил он.

— Пожалуй. — Посмей он упомянуть о вчерашнем вечере, и она, не раздумывая, повернулась бы к нему спиной и удалилась. Хотя, учитывая волны, сделать это с достоинством было бы трудновато. Но раз уж речь зашла о погоде — самой нейтральной из тем, — вряд ли стоило угрюмо молчать в ответ. В конце концов, у него она арендует дом.

— Раньше я никогда здесь не катался, — продолжал он, явно решив во что бы то ни стало разговорить ее. — Волны здесь отличные.

— Да, — сухо отозвалась Сэм. — При юго-восточном ветре поднимаются на десять футов. Впрочем, для вас это, наверное, слабовато: вы ведь привыкли отдыхать на Гавайях и в Калифорнии.

— Возможно, — он насмешливо взглянул на нее. — Но сейчас я не на Гавайях и не в Калифорнии. Я здесь, в Корнуолле. А я всегда стараюсь извлечь как можно больше удовольствия из того, что имеется под рукой.

На это Сэм промолчала — просто не нашлась что сказать. Мысли словно разбежались. Зато она остро ощутила, как плотно обтягивает купальный костюм все изгибы и выпуклости ее тела. К счастью, в этот момент она развернула серфборд прямо навстречу волне, плывя к самому пенящемуся водовороту на гребне.

— Я видел, как вы катались. Здорово получается. Где научились? Прямо здесь?

— Нет. — Черт возьми, почему она не может просто послать его подальше. — Дома.

— Дома?

— В Суонси, — нехотя пояснила она.

— Понятно. Там неплохие пляжи.

— Вы бывали там? — удивилась Сэм.

— Бывал раз или два. У одной из моих компаний там собственность.

— Ясно. — «У одной из моих компаний там собственность» — и говорит это так легко, словно речь о машине или о телевизоре. Держись от этого парня подальше, Сэм, мрачно подумала она. Он тебе не пара в деньгах, в сексе, да и во всем.

— Вы там часто катались на серфборде? — спросил он.

Господи, до чего же настырный! Она кивнула.

— Когда училась в школе. Вернее, должна была учиться, — добавила она с печальной улыбкой.

Он тоже улыбнулся, заставляя ее сердце биться сильнее.

— Так вы часто прогуливали?

— Довольно часто. Да… — произнесла она, снова вспоминая те злосчастные годы, когда ей приходилось учиться в одном классе со своей ненавистной кузиной, не упускавшей ни малейшей возможности посудачить на ее счет: начиная с того, что вся ее одежда была с чужого плеча, и кончая тем, что разболтала, как Сэм однажды набила лифчик ватой, чтобы придать фигуре большую пикантность.

— Значит, вы тоже были бунтаркой?

— Наверное. Во всяком случае, я всегда была не такой, как все. Единственный предмет, который я любила, было искусство. — Странно, но она совсем позабыла, что не хотела разговаривать с Эйданом. Солнце приятно пригревало спину, она неторопливо покачивалась на волнах, сложив руки на доске и уткнув в них подбородок. — У нас была классная учительница — миссис Мейсон, но нам она разрешала называть ее Мэгги. Она единственная, с кем я ладила. Она научила меня работать с оргстеклом и с папье-маше. Однажды я даже победила на конкурсе юных скульпторов. — Глаза Сэм светились от гордости. — Я сделала кошку. Лапа получилась немного кривоватой, но судьи, похоже, не заметили. Мне дали приз. Шерил — моя кузина — разбила ту кошку, — со смехом добавила она. — Взяла и села на нее. Сказала, будто нечаянно, но на самом деле нарочно. Только она забыла про каркас из проволоки и порвала свою любимую юбку!

Он от души рассмеялся вместе с ней. У Сэм возникло чувство, что никто прежде не интересовал его так, как она. Никто.

— Так ей и надо, — горячо проговорил он. — Ну, а после школы? Поступили в художественный колледж?

Сэм кивнула.

— Тетя Мэг меня, конечно, не пускала. Говорила, только зря потратим деньги. Хотела, чтобы я нашла «настоящую» работу, где-нибудь в банке, как Шерил, но я уперлась и ни в какую. Так что платить за учебу пришлось самой: работала в гостиницах, в ресторанах официанткой или на кухне. Где угодно. Вот так я наконец и продала свою первую скульптуру.

Эйдан с интересом слушал.

— Прошлым летом я работала в одном ресторане в Торки, — пояснила она. — Его хозяину как-то попались на глаза мои деревянные скульптуры, и он попросил сделать что-нибудь для витрины. Потом еще несколько человек сделали заказы, а одну из фигур увидела хозяйка галереи из Сент-Айвса и предложила сдавать их ей на продажу. Вот так. Конечно, фурора они не произвели, но мне удалось заработать достаточно, чтобы позволить себе заниматься этим почти все свободное время.

— А почему вы решили переехать сюда?

— Мне здесь нравится, — пожала плечами Сэм. — Пару лет назад я тут работала в кафе, в гавани, и подумала, что было бы неплохо остаться насовсем. Северное побережье более неприветливое, чем южное, и туристов здесь мало, даже летом. И гораздо дешевле, — с грустью добавила она.

Эйдан понимающе кивнул.

— А в Суонси когда-нибудь ездите?

— С тех пор, как мне исполнилось восемнадцать, так и не возвращалась, — покачала головой Сэм, не замечая печальной нотки в своем голосе. — Думаю, мне никогда не захочется вернуться.

Он взглянул на нее, в глазах вдруг отразились сочувствие и теплота.

— Так значит, вы совсем одна? — осторожно спросил Эйдан.

— В общем, да…

В это мгновение Сэм опомнилась, сообразив, с кем разговаривает, и настороженно умолкла. В последний раз она мучилась от одиночества в свой день рождения. И что из этого вышло? Нельзя допустить, чтобы это повторилось вновь.