Сьюзен Фокс

По кругу воспоминаний

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Письмо было похоже на телеграмму:

...

Возвращайся в «Броукен Би». Джесс Бодайн при смерти.

Больница Коултер-Сити, отделение интенсивной терапии.

РД

Кейтлин Бодайн не потрясло это известие. Она уже знала, что отец умирает. По тем обрывкам новостей, что доходили до нее. Не потому, что у Кейтлин оставались друзья в техасском городке Коултер-Сити, а потому, что такой важный человек, как крупный нефтепромышленник и землевладелец Джесс Бодайн, был известен и за пределами штата, и даже в живописных долинах восточной Монтаны.

Кейтлин долгие месяцы мучительно переживала, узнав о неизлечимой болезни отца. Переживала и писала ему, но он не отвечал. Все усилия преодолеть пропасть между ними кончились, как обычно, ничем.

Впрочем, отец и раньше ни на одно ее письмо не ответил. Пяти лет упорного молчания со стороны Джесса Бодайна было достаточно, чтобы понять: отчужденность между ними никогда не исчезнет. Но тонкий луч надежды — сохраненный Кейтлин с раннего детства, — отказывался гаснуть.

Она всегда боготворила отца. А он не принимал ее. Ребенком она мечтала о его любви и заботе. Воспоминания о тех далеких днях до сих пор мучили ее, звали опять в Техас. А вдруг сейчас все будет по-другому? Может, перед смертью старик признает свое единственное дитя? Может, Джесс раскаивается, что выгнал ее из дому пять лет назад?

Но голос разума возвращал на землю: это не отец зовет Кейтлин вернуться на ранчо, а Рино Дюваль. Рино Дюваль, человек, ненавидевший ее всем сердцем.

Как ни странно, девушка боялась столкнуться с ним лицом к лицу больше, чем с отцом. Воспоминания об этом человеке были болезненными и неприятными. Рино никогда не простит ее. Но более того, она сама никогда не простит себя.

Рино Дюваль шел по больничному коридору в отделение интенсивной терапии. Он помнил Кейтлин Бодайн восемнадцатилетней девушкой, отчаянно сражавшейся с его младшим братом Бо за расположение своего отца. Она была серьезной и угрюмой, свою боль прикрывала раздражительностью и вспышками гнева и частенько скрывалась в маленькой хижине на дальнем пастбище.

Кейтлин была несчастным покинутым ребенком, который ничем не мог угодить отцу как ни старался. Она безумно ревновала его к сводному брату Бо — сопернику, которого возненавидела с момента появления того на ранчо, когда он стал полноправным членом ее семьи и настоящим проклятием бедной девочки.

Неужели ревность ее была так велика, что Кейтлин и вправду тогда не протянула ему руку помощи и позволила умереть? Свидетели на суде утверждали: она сделала все, что могла, ради его спасения. Но оказалась не в состоянии предотвратить беду. Зато смогла подвергнуть его жизнь опасности, когда в очередной раз ей взбрело в голову поехать в старую хижину на пастбище. А ведь она слышала предупреждения о начале наводнения, но самонадеянно проигнорировала опасность.

Рино ожесточился против девушки, хотя понимал, что она просто ребенок с неуравновешенным характером. И все-таки, что бы ни вызвало вспышку гнева Кейтлин в тот страшный день, ее действия спровоцировали нелепую смерть восемнадцатилетнего Бо.

Хотя Рино написал, чтобы она возвращалась домой, на самом деле он с отвращением думал об этом. Ему была противна сама мысль, что придется столкнуться лицом к лицу с девушкой, — теперь уже женщиной, — которая разрушила его семью. Ведь матери Рино тоже нет теперь, и тоже по вине Кейтлин. Горе матери было столь велико, что она тяжело заболела и умерла вскоре после гибели Бо. Нельзя забыть это. Как и тот факт, что Кейтлин Бодайн была его родственницей. Их связывала кровь брата.

Рино уже входил в отделение, когда услышал звонок приехавшего лифта. Он почувствовал, — он уже знал, — кто сейчас выйдет.

Кейтлин Бодайн казалась теперь более высокой, более гордой, почти надменной. Ее гибкое тело двигалось с изяществом топ-модели. Но с некоторой самоуверенностью Рино каким-то образом почувствовал, что это лицедейство. Нескладная худенькая девочка превратилась в привлекательную женщину, вид которой сразу взволновал его.

Рино заставил себя перевести взгляд на ее лицо. Ее щеки потеряли детскую припухлость, и скулы теперь казались выше, что говорило об аристократизме. Только губы были прежними — ярко-алыми и манящими.

Чудесные, цвета воронова крыла, волосы струились у Кейтлин по спине ниже пояса. Длинные волосы всегда нравились Рино, но никогда прежде они не вызывали в нем подобной бури чувств, заставляя сердце бешено колотиться. Что ж, вот и еще одна причина нянчить свою ненависть, которую он испытывал к ней.

Но когда ее прекрасные голубые глаза, обрамленные пушистыми черными ресницами, взглянули на него, Рино вдруг увидел прежнюю девочку, ту самую, несчастную и растерянную, сердитую на весь свет и жаждущую любви. Что-то неведомое шевельнулось в его сердце, но он постарался поскорее забыть об этом.

Не успели двери лифта раскрыться, а Кейтлин уже ощутила присутствие Рино. Страх пронизал ее насквозь, но она совладала со своими нервами — или сделала вид — и заставила себя посмотреть прямо ему в глаза.

За пять лет Рино стал даже более внушительным. Девочкой Кейтлин сходила по нему с ума. Да, она ненавидела его брата за детские пакости и за то, что он был любимцем ее отца. Но Рино Дюваля она любила. Любила и мечтала о нем, плакала по ночам в подушку, а он был совсем, как ее отец, — строгий, сдержанный и неприступный.

Теперь Рино был крупным широкоплечим мужчиной, крепко сбитым, как доброе техасское седло. В нем появилась та суровая привлекательность, которая свойственна мужчинам с запада, проводящим большую часть жизни на открытом воздухе. Темные волосы ниспадали на обветренное загорелое лицо. Тяжелый взгляд, горящий из-под них, говорил об одном: о непримиримой ненависти к Кейтлин.

Увидев этот огонь, она поняла, что Рино никогда не изменит своего мнения о ней, никогда не поверит в ее невиновность, никогда не простит ее. Даже спустя столько времени.

Боль, которую почувствовала она, не была неожиданной, но могла разрушить фасад, над возведением которого ей столько пришлось потрудиться.

Она молча, без колебаний следовала за стремительным Рино. Наконец девушка спросила:

— Он жив еще?

Она знала, что вопрос прозвучал холодно. Кейтлин этого и добивалась. Рино Дюваль не тот человек, с которым ей хотелось обмениваться любезностями. Впрочем, и он не горел желанием общаться с ней.

Взгляд Рино обжег лицо девушки. Голос его прозвучал резко:

— Сказал, что ему надо увидеть тебя, когда приедешь.

Перед входом в отделение реанимации Рино отошел в сторону, пропуская Кейтлин.

Палаты прозрачным полукругом окружали пост дежурной медсестры. Подойдя к четвертой двери, Рино остановился. Взглянув через стекло, девушка задрожала от дурного предчувствия.

Поначалу она даже не признала отца в этом беспомощном старике, лежащем на больничной койке. Некогда посеребренные волосы Джесса Бодайна стали совершенно белыми. От его осунувшегося лица тянулись трубки.

Войдя в палату, Кейтлин была потрясена количеством выстроившихся у изголовья кровати аппаратов. Хотя вошли они тихо, старик беспокойно двинул головой и открыл глаза.

Когда-то Джесс был таким же высоким и такого же сложения, что и Рино. Человек, лежавший на кровати, казался маленьким. Лицо его осунулось и было бледным. Даже карие глаза потускнели.

Острая боль пронзила сердце Кейтлин. Она действительно теряла отца. И не осталось времени преодолеть бездну, разделяющую их. Ей никогда не узнать, за что он так не любил ее.

Слабый изможденный старик поднял взгляд на дочь, и она поняла, что он узнал ее. Джесс открыл рот, но вместо слов приветствия или просьб о прощении Кейтлин услышала:

— Проследи, чтобы она сдала кровь на анализ.

Рино кивнул в знак того, что понял странный для нее приказ отца. От наступившего затем молчания девушке стало не по себе.

— Здравствуй, папа, — едва слышно прошептала она.

— Скоро узнаем, можешь ли ты так называть меня. — Слова выходили медленно, с трудом и оборвались душившим его кашлем.

В палате снова повисла напряженная тишина, нарушаемая лишь мерным гудением приборов. Он хочет проверить кровь. Кейтлин была ошеломлена услышанным.

Приложив ко рту маску и сделав несколько глубоких вдохов, Джесс облегченно закрыл глаза. Потом он продолжил, от слабости проглатывая слова:

— …Моя кровь… унаследуешь половину «Броукен Би». Или все получит Рино. — Силы покинули его, и он стал беспомощно хватать ртом воздух. В палату стремительно вошла медсестра. Рино тронул Кейтлин за локоть, приглашая выйти, но она воспротивилась.

Даже в состоянии шока она почувствовала, как его прикосновение наэлектризовано. Когда он во второй раз попытался вывести ее из палаты, она оттолкнула его руку и вышла, но тут же прильнула к стеклу, глядя, как медсестра хлопочет возле отца.

Кризис миновал, показания приборов снова стали ритмичными. Медсестра вышла к ним.

— Он уснул. Приходите через пару часов, — и она чуть улыбнулась им обоим.

Помедлив мгновенье, Кейтлин вышла. Рино последовал за ней.

За дверью она горделиво выпрямилась и направилась к лифту. Взгляд ее был язвительным, но внутри ее разъедала закипающая лава гнева. Она снова почувствовала себя маленькой девочкой, брошенной в пучину отцовской враждебности.

Подойдя к лифту, Кейтлин ткнула пальцем кнопку, но та не загорелась, тогда она стала давить на нее с силой, пока не вспыхнула лампочка.

— Лаборатория внизу.

Девушка вздрогнула от неожиданности, услышав голос сводного брата за спиной.

— Оставь меня в покое, — быстро ответила она, еле сдерживая гнев.

Лифт наконец приехал. Кейтлин отступила, пропуская выходящих людей, затем вошла. Рино не отставал от нее.

— В завещании говорится, если ты откажешься от анализа крови, то автоматически лишаешься всего. — В голосе Рино ясно слышались жесткие нотки.

Девушка саркастически продолжила:

— И если законная наследница потерпит неудачу, хозяином «Броукен Би» станет Рино Дюваль. — Она повернулась, чтобы взглянуть на его реакцию. Однако колкость, казалось, не произвела никакого эффекта на Рино. Кейтлин захлестнула волна негодования.

Боже, ну почему этот человек — со своей матерью и пакостным братцем — так легко завоевал любовь и уважение ее отца? Эти чужие в сущности люди значили для Джесса гораздо больше, чем родная дочь.

Дювалям достанется все, что еще недавно принадлежало ей. Нет, она не может потерять «Броукен Би» — последнее, что у нее осталось. Хоть малая часть собственности ее отца останется у нее. И она будет счастлива, если Джесс, умирая, будет знать, что ему не удалось лишить ее всего.

И все-таки, даже если анализ докажет, что она дочь Джесса, от него Кейтлин получит только половину ранчо. Половину! Он не упомянул ни о земельных участках, ни о нефтяных холдингах, ни о других компаниях, созданных им за долгие годы.

Девушка никак не могла справиться с захлестнувшими ее эмоциями.

…Моя кровь… унаследуешь половину «Броукен Би»… Или все получит Рино.

А вдруг окажется, что Джесс Бодайн не ее отец? Тогда Дюваль завладеет всем и ничего нельзя будет сделать. Кейтлин уставилась в дверь лифта.

Воспоминания о матери были смутными. Она помнила красивую, любящую, темноволосую. Но черты лица Элейн Чэндлер-Бодайн размыло временем. Девушка воскресила в памяти день ее похорон. Отец велел тогда выкинуть вещи покойной жены и убрать все ее фотографии. Стоило Кейтлин заплакать, как Джесс набрасывался на нее с бранью.

Как любой восьмилетний ребенок, она была поражена и напугана внезапной смертью самого близкого и родного человека. Но больнее всего было то, что отец не утешал ее, а даже запрещал произносить имя Элейн в его присутствии, что еще более усиливало ее горе.

Кейтлин отчетливо помнила те дни, недели, месяцы, что последовали после ее смерти, тс ужасные головные боли, ночные кошмары и щемящее чувство тоски, которое носила в себе со дня похорон. Но невыносимее всего было одиночество: девочка как маленькое привидение бродила по дому в поисках любви и понимания.

Именно тогда она подружилась с двоюродной сестрой Мэдисон, которая тоже осталась без матери. Правда, ее мать просто устала от материнского бремени и сдала дочь на попечение бабушки в Коултер-Сити. Кейтлин очень жалела сестру, ведь от нее отказалась мама, а это гораздо хуже смерти, считала она. Но с другой стороны, у Мэдисон оставалась надежда на встречу.

Клара Чэндлер, бабка Кейтлин, была почти так же, как Джесс, сурова и строга с девочкой. Подружки нашли утешение и опору друг в друге. Будучи одногодками, они стали неразлучны, как близнецы.

Но их дружбе пришел конец, когда погиб Бо, в которого Мэдди была влюблена по уши. И, как все вокруг, она решила, что Кейтлин виновата в его смерти…

— Приехали. — Голос Рино развеял туман воспоминаний. Девушка не сразу поняла, что лифт остановился. — По коридору направо.

Следуя в том направлении, куда указал сводный брат, она чувствовала, что с каждым шагом в ней разрастается страх. За свою жизнь девушка прошла через много испытаний, устроенных отцовским равнодушием и враждебностью. Выдержит ли она это, последнее?

Кейтлин окунулась в раскаленный техасский вечер. Взятая напрокат машина стояла в стороне от главного входа в больницу. Девушка пошла к ней, вынимая из сумочки солнцезащитные очки, которые всегда надевала, когда садилась за руль.

Интересно, куда пропал Рино? Он исчез после того, как она заполнила бланк и ее повели в процедурную, чтобы взять кровь.

Сначала Кейтлин думала побродить вокруг больницы и дождаться пробуждения отца. Но, поразмыслив, решила уехать. Совершенно очевидно, что он примет ее так же холодно, как и сорок минут назад. Если Джесс Бодайн за двадцать три года не проникся любовью к единственной дочери, то оставшиеся несколько часов ничего не изменят.

Снова подступили тягостные воспоминания о смерти матери, но она решительно отогнала их прочь. За последние годы Кейтлин научилась управлять своими чувствами. Небольшие жизненные затруднения не страшили больше. Да, ее слегка огорчила грубость умирающего отца, но она не приняла ее близко к сердцу.

Сев в машину, Кейтлин снова вспомнила о двоюродной сестре. Они были так близки, делились друг с другом последним, веселились, когда Мэдди приезжала в «Броукен Би» или Кейтлин навещала бабушку в Коултер-Сити. Никому не было до них дела, и они подолгу бродили по полям, бегали на дальние пастбища и резвились в свое удовольствие.

Самым страшным наказанием для Кейтлин после гибели Бо стала не разлука с «Броукен Би», а резкое и безоговорочное отчуждение сестры. Мэдди одна знала, как Кейтлин страдала из-за своей ревности к любимчику отца, Бо, и не стала даже слушать объяснений, сразу решив, что именно из-за ревности Кейтлин не спасла его.

Тоска снова начала овладевать Кейтлин. Кроме Джесса и пропавшей тетки Розалинды, двоюродная сестра была ее единственным родным человеком.

Выехав с парковочной площадки, девушка увидела над дорогой большой указатель направлений в другие штаты. Может, забрать вещи из мотеля и переночевать в Сан-Антонио, мелькнуло у нее в голове, а завтра первым рейсом улететь в Монтану?

Ясно, что отцу осталось немного. Счет идет на часы. Похоже, она действительно не его дочь. Ведь не может человек ненавидеть собственного ребенка!

Уехать бы поскорее и забыть навсегда о Джессе Бодайне и обо всем, что с ним связано, как о страшном сне. Здесь ее ничто не держит, даже «Броукен Би». Пусть все достанется Рино… Нет, не может она потерять ранчо. Эта мысль заставила ее вернуться в мотель.

Что бы там ни было, «Броукен Би» оставался ее домом. Она скучала по этому прекрасному краю, раскинувшемуся на сорок тысяч акров под бесконечным техасским небом. Да, в Монтане красиво, но в Техасе все свое, родное. Ранчо, на котором девушка работала сейчас, не могло сравниться с «Броукен Би», которое она любила всем сердцем.

Воспрянув духом, Кейтлин поняла, что останется и сохранит то, что ей принадлежит по праву. Она никому, даже Джессу Бодайну, не позволит отнять у нее то единственное, что ей по-настоящему дорого, поклялась она себе.

Даже если анализ докажет, что он не родной отец, суд учтет тот факт, что Джесс признал и вырастил ее, как родную дочь, и несомненно будет на ее стороне. Благодаря бабушкиному наследству, у нее хватит средств нанять хорошего адвоката и опротестовать завещание. Возможно, процесс займет годы, но игра стоит свеч: Джессу Бодайну не удастся совершить свое последнее злодеяние.

Среди Дювалей Рино единственный, кто заслужил право на половину «Броукен Би». Но ранчо целиком он не получит никогда, даже если Кейтлин придется начать с ним жестокую войну.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Рино вышел из своего пикапа и направился к мотелю. Он знал, что Кейтлин остановилась здесь. Почти у всех машин на стоянке были номера других штатов, и только два роскошных автомобиля явно взяты напрокат в самом Техасе. Вероятно, один из них и принадлежит его сводной сестре.

Джессу стало совсем плохо, и врач посоветовал Рино сообщить родственникам. Он позвонил Мэдисон Сент-Джон, племяннице отчима, но та не выразила желания проститься с дядей, особенно узнав, что вернулась Кейтлин. Впрочем, от Мэдди Рино большего и не ожидал. После гибели Бо девушка очень изменилась и теперь мало походила на тихую скромницу, какой все ее помнили. Теперь мисс Сент-Джон была сказочно богата и вела бурную светскую жизнь, наслаждаясь деньгами и собственной персоной — типичный мотылек с холодным сердцем и острым язычком. С Джессом она не поддерживала никаких отношений.

Подойдя к двери номера Кейтлин, Рино перестал думать о Мэдисон и отрывисто постучал. Часом раньше он уже заезжал за Кейтлин, но ему никто не открыл. Время обеда давно прошло, и Рино надеялся, что сводная сестра успела поесть — настроения везти ее куда-нибудь, кроме больницы, у него не было. И времени оставалось уже немного.

Он снова постучал и уже собирался возвращаться в больницу без Кейтлин, когда дверь номера распахнулась.

От уверенной в себе горделивой женщины, какой Кейтлин явилась перед ним совсем недавно, не осталось и следа, что весьма удивило Рино. Увидев намотанное на голову полотенце и коротенький халатик, едва прикрывающий ее тело, он почувствовал, как губы непроизвольно растягиваются в недовольную гримасу.

— Одевайся, — бросил Рино. И, взявшись за ручку двери, сделал шаг вперед, но девушка остановила его.

— Зайди попозже, — сказала она прерывающимся голосом, словно немного побаивалась его.

Рино сильнее надавил на дверь, давая понять, что у него чисто деловые намерения.

— Нельзя попозже. Можешь опоздать. Врач сказал, его силы на исходе.

В глазах Кейтлин мелькнул ужас, она отступила от двери, впуская Рино.

— Я… я только высушу волосы, — бормотала девушка, потуже запахивая халатик и отступая назад своими чудесными ногами. Рино уверенно вошел в комнату и захлопнул дверь.

Запахи шампуня и чистой женской кожи обступили его. Без джинсов, фланелевой рубахи и ботинок Кейтлин выглядела маленькой и очень соблазнительной. Рино засмотрелся на ее лицо — волосы, скрытые под полотенцем, теперь не мешали разглядеть его до мельчайшей черточки. Боже, да она просто красавица, мелькнуло у него в голове. Ее длинные черные ресницы слегка подрагивали, а глаза сверкали, словно два сапфира. От такой красоты у Рино перехватило дыхание, а вид ее стройных ног напомнил ему, что он мужчина и его нервы реагируют на обнаженное женское тело.