Ее рука скользнула по сарже и замерла, обхватив, к удивлению Уильяма, самую интимную его часть. Он наполнился и набух от ее легкого прикосновения. Мужчина застонал, обхватил руками ее запястья и нежно распял Тамсин на кровати, привстав на одном колене. Он хотел видеть ее глаза.

— Дерзкая девушка, — произнес он, целуя ее в ухо.

Тамсин пошевелилась, и Уильям подумал, что он взорвется, едва начав любить ее. Он поцеловал ее в губы и отстранился, потому что Тамсин выгнулась дугой ему навстречу. Ее глаза были закрыты, она застыла в ожидании. Уильям стащил с нее сорочку, и гибкое обнаженное тело девушки предстало перед ним во всей своей совершенной красе, мерцающее в отблесках огня из камина. «Слишком поздно, — подумал он, — соблюдать целомудрие». Они оба не в состоянии ждать, пока священник обвенчает их. Он сгорал сейчас от желания ощутить ее тело, почувствовать, как растворяется в ней. Он склонился, чтобы поцеловать ее губы, провел своими губами по ее шее и спустился ниже, к ее восхитительным полным грудям с набухшими сосками, ждущими его прикосновений.

Уильям вобрал в себя один сосок, лаская и дразня его языком, и Тамсин нежно вздохнула. Она провела левой рукой по его волосам, потом по щеке и подбородку, очертила ею контуры его широких плеч и крепкой груди. Он знал, что она умеет быть смелой, даже дерзкой, но сейчас ее прикосновения казались ему слишком застенчивыми, слишком нерешительными.

Уильям перехватил ее левую руку и, поднеся ее к своим губам, припал долгим поцелуем к маленькой ладошке. Тамсин, казалось, перестала дышать. Он снова поцеловал ее руку и приложил к своей щеке. Он смотрел на нее в полумраке комнаты. Красноватый отсвет из камина высветил блеснувшую на ее щеке слезу. Уильям осушил сверкающую каплю губами и откинул назад ее волосы.

— Ты прекрасна, — прошептал он. — Никогда не думай иначе. Я не вижу в тебе ни одного изъяна, ты — само совершенство.

Тамсин глубоко вздохнула и прижала Уильяма к себе, ее ноги обвились вокруг его ног, она плавно скользнула вдоль его туловища, и Уильям испугался, что может лишиться разума от желания обладать ею.

— Никаких изъянов? — спросила она, покрывая поцелуями его щеку и неуклонно приближаясь к его губам.

— Только вспыльчивость, — выдохнул он, проводя рукой вдоль ее тела.

Он нашел ее мягкое лоно и погрузил в него пальцы. Ее внутренние складки были горячими, влажными, ждущими. Тамсин с силой втянула в себя воздух и застонала. Он ласкал ее то нежно, то сильнее, пока она наконец не выгнула спину, призывая его взять ее полностью. Тамсин снова потянулась к его бриджам, ей хотелось ощутить его горячую плоть, но эта последняя деталь одежды мешала, разделяла их тела. Уильям поспешно освободился от бриджей и, перекинув через нее ногу, прижался губами к ее губам. Вдруг он остановился, хотя для этого ему пришлось призвать на помощь всю свою волю.

— Мы не женаты, — пробормотал он. — Ты это знаешь.

— Мы были женаты, однажды, — губы Тамсин шевелились у его губ, их дыхание сливалось в одно. — Мне жаль, что я прекратила наш брак. Мы поженимся еще раз.

Уильям издал глубокий стон.

— Как? — выдохнул он. — Когда?

— Сейчас, — прошептала Тамсин. — Здесь.

И она припала к нему, полностью раскрываясь перед ним, страстно желая ощутить его внутри себя, и Уильям медленно, осторожно, очень нежно проник в нее. В ту секунду, когда он пересекал границу, Тамсин изумленно раскрыла глаза, ее дыхание прервалось. Он скользнул внутрь теплой, такой зовущей плоти, и что-то неожиданно мучительное, что-то цельное и законченное, казалось, заключило его в свои объятия, даря мир и покой. Уильям благодарно закрыл глаза, растворяясь в Тамсин.

Она издала возглас захватчика, возглас триумфа. Он вторил ей, чувственно и исступленно, испытывая небывалое наслаждение, он вонзался в нее, ощущая, как она трепещет вокруг него. Вдруг яркая вспышка ослепила Уильяма, и он знал, что эта вспышка у них с Тамсин одна на двоих. Он знал это, потому что всегда каким-то непостижимым образом чувствовал, что эта девушка — яркое, неуловимое отражение его новой, возрожденной души.

Уильям вздохнул, и до его слуха вдруг снова донесся дождь, он услышал раскаты грома. Он ощутил, как Тамсин сдвинулась под ним. Уильям целовал ее, давая себе обещание, что он никогда и никому не позволит разрушить то, что возникло между ними по велению судьбы и по их обоюдному желанию.

Сейчас они оба нуждались в отдыхе, хотя бы самом малом, и Уильям, удобно устроившись подле Тамсин и накинув на разгоряченные тела покрывало, почувствовал, как его одолевает сон. Тамсин тоже скоро уснула, чувствуя себя очень уютно в кольце его рук.

* * *

— О, боже! — воскликнул Уильям, проснувшись. Мутный свет и прохладный, пропитанный туманом воздух проникали в комнату через маленькое окошко. Бледный луч света падал на лицо спящей Тамсин. — О, господи. Сколько я здесь пробыл? — Уильям сел, откинул волосы со лба и, быстро вскочив с кровати, натянул на себя рубашку и бриджи.

— Уилл? — Тамсин проснулась и села на постели. Мужчина взглянул на ее заспанные глаза, взъерошенные волосы и обнаженное тело, такое прекрасное и любимое. Он нагнулся, поцеловал ее. Тамсин потянулась к нему.

— Я должен идти, — пробормотал Уильям. — Где мои сапоги?.. Ах да, они все еще в темнице… — Он снова откинул назад волосы, но они упрямо падали ему на глаза. — Я собирался поговорить с Масгрейвом и отправиться в путь. Черт возьми! — выругался он, стоя посреди комнаты и пытаясь затянуть на талии пояс, заправляя под него рубашку. — Мне нужно спешить. Боже, — вдруг произнес он, глядя на Тамсин, — не делай этого. Ты убьешь меня.

Тамсин стояла перед ним, стройная и прекрасная, в короткой сорочке на фоне окна. Сквозь тонкую ткань полностью просвечивало ее тело.

— Я тоже еду, — заявила Тамсин. — Подожди, пока я оденусь.

— Если ты еще хотя бы секунду постоишь вот так, как сейчас, мы никуда не поедем. Вернёмся прямиком в постель, — с усмешкой проговорил Уильям охрипшим со сна голосом.

Тамсин улыбнулась и спрыгнула с кровати прямо в его раскрытые объятия.

— Ты должна оставаться здесь, пока я буду говорить с Масгрейвом, — твердо сказал он. — А потом можешь спуститься вниз и быстренько сказать мне «до свидания». И если у Арчи найдется какая-нибудь еда, может быть, он поделится со мной? Заранее благодарю. Святые небеса, ты — чудесное создание, хоть и созданное мне на погибель. — Он поцеловал ее в губы, потом коснулся губами ее руки и кивнул, указывая на кровать.

Тамсин начала было возражать, но он, не обращая никакого внимания на ее протесты, потянул за ручку, открывая дверь. Уильям сбежал по винтовой лестнице на первый этаж в одних носках. Замок еще спал. Он миновал большой холл, который сейчас пустовал, и направился вниз по другой лестнице, ведущей в подземную часть башни, где, подобно темному, грозному зверю, щетинилась решетками темница.

* * *

— Проснись, — сказал Уильям, толкая Масгрейва носком своего сапога.

Он чуть отступил, наблюдая, как Масгрейв пробуждается, похрюкивая и неловко шевелясь на покрытом соломой полу в маленькой мрачной камере.

— Вставай! — Уильям упер кулаки в бока и стоял, широко расставив ноги.

Он уже был полностью одет. На нем были его высокие сапоги и кожаный дублет, на поясе висели меч и кинжал, он готов был выехать сразу же, как только выяснит все необходимое.

В дверном проеме стоял Рэбби Армстронг, не слишком хорошо соображая после всего нескольких часов сна. В одной руке он держал факел, в другой — шлем Уильяма.

Масгрейв сел и прислонился спиной к стене, его огромный живот вылез вперед, плечи поникли, складки на подбородке расползлись по груди. Он поднял руку, чтобы протереть глаза, и цепь, соединяющая кандалы на его запястьях, неожиданно громко звякнула. Мужчина посмотрел вверх.

— А-а-а, — проговорил он, — они что, отпустили тебя? Что ты делаешь в моей камере? Куда-то собрался?

— Я свободен, — сказал Уильям. — Скажи мне, какого черта ты натворил, Джаспер? Мне нужно знать.

— Признался, да? Проклятые шотландцы! — проворчал Масгрейв. — А если я признаюсь, как думаешь, регент отпустит меня? Что-то я сомневаюсь… Мне кажется, они отпускают только своих шотландцев.

— Признайся, — сказал Уильям. — Признайся во всем, что ты сделал, и расскажи подробно. Они позволят тебе вернуться в Англию. Я замолвлю за тебя словечко.

Масгрейв смерил его недоверчивым взглядом, прищурив и без того по-поросячьи узкие глазки.

— А ты признался им в том, что ты поддерживаешь короля Генриха?.. Что ты типичный, мошенник, держащий нос по ветру и поворачивающий хвост в нужную сторону, когда это удобно.

— Кому ты заплатил и куда они направились? — наседал Уильям. Сейчас он стоял, положив руку на рукоять кинжала.

Масгрейв посмотрел на него, и вдруг недобрые искры промелькнули в его глазах.

— Будь ты проклят, — проговорил он, с трудом поднимая свое грузное тело на ноги. Он стоял, тяжело дыша, слегка покачиваясь. — Ты заодно с регентом! Король Генрих будет в ярости, когда узнает о твоей измене. Ты обещал мне совсем другую лояльность. Сколько они заплатили тебе? Мы заплатим вдвое больше! Нам нужен человек, имеющий доступ ко двору! Назови свою цену и скачи в Англию, чтобы получить монеты в обмен за нужные нам услуги!

Уильям сделал один широкий шаг и, схватив Масгрейва за запястья, дернул его на себя, а потом оттолкнул назад. Цепь снова жалобно зазвенела. Уильям вжал грузное тело в стену.

— Я не поддерживаю никого, — сказал он, — кроме инфанты, королевы Шотландии.

— Дурак! Стань воином, а не нянькой! — проскрипел Масгрейв. — Присоединяйся к тем, кто уже находится в пути, чтобы добыть для Генриха маленький приз. Если бы я был на твоем месте, — продолжал он дребезжать, — я бы свалил все на Арчи Армстронга и его проклятую дочь-цыганку. Я уже сообщил их имена регенту прошлой ночью. Сделай то же самое. Их схватят, и очень скоро, за их предательство. Если уж мне придется умереть, я утяну за собой и Арчи.

— Если ты расскажешь мне все, что я хочу знать, и сделаешь это быстро, — Уильям скривил губы в ухмылке, — ты не умрешь. Тебя отправят назад, в Англию.

— По чьему приказу ты говоришь мне это? — поинтересовался Масгрейв.

— По своему собственному, — процедил Уильям сквозь зубы. Он снова тряхнул Масгрейва и развел его руки в стороны так, что цепь натянулась и придавила горло. Мужчина засуетился, покраснел, задергал своими пухлыми руками. — Ты однажды стоял поблизости, позволяя веревке стягивать женскую шею. А ну-ка, попробуй на собственной шкуре, каково это! — сказал Уильям, натягивая цепь.

Масгрейв тяжело задышал, скорчился от боли и начал оседать на подогнувшихся ногах.

— Даже не думай о том, чтобы забрать ребенка у ее матери! — Внутри него клокотала ярость. — Моя королева — всего лишь беспомощный младенец, да. Но я — мужчина. И мой меч защитит ее. Ты меня слышишь?

Масгрейв кивнул. Его глаза начали вылезать из орбит.

— Ты предал меня, — прошипел он. — Ты подлый шпион!

— Скажи мне, — потребовал Уильям, снова натягивая цепь, — кого ты послал, когда и что они должны сделать! А не то… Клянусь, эта цепь поможет тебе расстаться с жизнью прямо здесь и сейчас.

— Их нашел Артур! — выдавил из себя Масгрейв. — Артур нашел цыган, которые предсказывали ему судьбу и путешествовали на севере. Лолли Фолл, сказал он, звали того цыгана, с которым он говорил. Я отправил своих людей, хорошо заплатил им. Они держат путь в Линлитгоу.

— Зачем? Какая у них цель? — спросил Уильям, крепко стиснув зубы.

— Цыгане будут танцевать, жонглировать — словом, отвлекать внимание, а мои люди в это время похитят ребенка. Когда все будет кончено, обвинение падет на цыган. Никто не заметит моих людей, переодетых цыганами. Когда все вскроется, народ будет требовать, чтобы повесили всех бродяг.

— А маленькая королева будет в это время уже в Англии, — подытожил Уильям.

— Да. В безопасности. Никакого вреда ребенку. — Масгрейв уставился на Уильяма, его лицо стало пурпурного цвета, руками он пытался ухватиться за воздух.

— Зачем тебе нужен был список приграничных жителей от Арчи Армстронга?

— Король Генрих хочет знать всех, кто готов взять деньги за свою лояльность, — объяснил Джаспер. — Ему нужны люди, которые поддержат его армию и присягнут ему на верность, когда он вторгнется в Шотландию. Это случится совсем скоро.

— Я так и думал. А цыгане?

— А это мой собственный план. Цыгане нужны, чтобы украсть королеву. А если даже они этого не сделают… что ж, их все равно обвинят в этом. Плата низкая, повешенные — только египтяне. Никаких потерь.

— Ублюдок! — выкрикнул Уильям, затягивая цепь еще туже.

— Отпусти меня, — взмолился Масгрейв. — Господи, отпусти же… Я лояльный человек. Я действую в интересах своего короля, а ты — в интересах своей королевы. Мы похожи, ты и я. Мы оба преданы своим королям, по-своему. Я присягал Генриху… отпусти…

— Мне следовало бы дать тебе задохнуться от собственных грехов, — проворчал Уильям.

Он отпустил запястья мужчины и так быстро отошел, что Масгрейв не удержал свое объемное тело на коротких ногах, потерял равновесие и тяжело рухнул на колени.

— Ты сказал, меня отпустят, — прошипел он Уильяму. — Скажи регенту. Ты имеешь на него влияние…

— Тебя доставят в Англию. Я дал тебе слово.

Уильям развернулся и направился к двери. Гнев душил его.

— И еще кое-что, Скотт, — послышался голос Масгрейва у него за спиной. — Ты опоздал. Слишком поздно, их уже не остановить! Скоро Генрих будет иметь в своих руках то, чего хочет больше всего, — поводья Шотландии.

Уильям ничего не ответил. Он широко распахнул дверь и вышел из темницы. Рэбби встревоженно взглянул на него, запер дверь и последовал за Уильямом наверх, в серый предрассветный туман.

Пока Уильям поднимался по лестнице, его гнев и решимость действовать немедленно росли с каждым его шагом. Губы его были крепко сжаты, челюсти стиснуты. На верхней площадке, располагавшейся перед большим холлом, он увидел ждущих его Тамсин и Арчи. Тамсин была одета в простое коричневое платье и низкие сапожки, волосы распущены по плечам. В глазах, как в зеленых зеркалах, отражался страх, когда она повернулась к нему.

— Уильям… — сказала девушка.

Он посмотрел на нее молча и угрюмо и повернулся к Арчи. Рэбби появился следом за Уильямом, бормоча, что пойдет приготовит ему лошадь, и направился к наружной двери.

— Он послал своих людей и нанял цыган. Они сейчас направляются в Линлитгоу, чтобы похитить королеву, — сказал Уильям. — Я должен ехать.

— Цыгане! — Тамсин шагнула вперед. — Какие цыгане?

— Лолли Фолл, — пожал Уильям плечами.

— Может быть, Фо? — нахмурилась Тамсин. — У меня есть тетя, Лола Фо…

— Я не знаю, кто они такие. Но Масгрейв сказал, что они уже выехали. — Уильям снял с пояса кожаные перчатки и натянул их на руки. Затем надел шлем. — Я смогу остановить их, если доберусь до дворца раньше.

— Через холмы есть короткий путь на север. Скачи, как дьявол, — произнес Арчи. — Я объясню тебе, как ехать. Сам останусь тут, буду охранять заключенного. Возьми Рэбби и еще нескольких. Армстронги будут прикрывать твою спину.

— Нет времени созывать людей, — заметил Уильям. — К тому же Рэбби нужен тебе здесь. Он же регент. Кто будет говорить с Масгрейвом? Я дал ему слово, что его отвезут назад, в Англию.

Арчи удивленно приподнял бровь.

— Правда? Но ты ведь не сказал ему, когда именно? И в какое место? А? — он ухмыльнулся.

— Нет, — ответил Уильям. — Но я думаю, что скоро. Я скажу регенту… настоящему регенту. К тому времени Масгрейв должен стоять у ворот своего замка. Это лучше, чем если он останется на землях Шотландии.

— Хей, парень, — сказал Арчи, медленно растягивая губы в улыбке. — Ты забыл, что находишься в Полумертоне. Я могу доставлять Масгрейва в Англию или в Шотландию, просто перемещая его из одной камеры в другую, из левой половины в правую. — Он широко усмехнулся.

Уильям беззаботно расхохотался:

— Ах ты, старый мошенник…

— Если ты начнешь двигать Джаспера туда-сюда, он поймет, что находится в Мертоне, — заметила Тамсин. — А ты не хотел, чтобы он знал это.

Она передала Уильяму краюху хлеба и сыр, завернутые в тряпицу. Он взял из ее рук сверток и кивком поблагодарил за заботу.

— О, я отпущу его, когда мне будет угодно, — сказал Арчи. — И вручу ему список, которого он так добивался.

— Список приграничных жителей? — Уильям направился к наружной двери, от которой шли ступени вниз, во двор. Тамсин и Арчи двигались рядом с ним.

— Да, список приграничных жителей, которые поклялись мне, что никогда не окажут поддержку королю Генриху, — ответил Арчи. — Это единственный список, который мне удалось составить. Как думаешь, Масгрейв заплатит за него, а?

— Ему не останется ничего другого, — ответил Уильям.

Внутренний двор был умыт дождем. Утренний свет победил еще не все тени, и прохладный воздух холодил кожу. Уильям быстрыми широкими шагами направился к конюшне, где Рэбби седлал его гнедого.

— Уилл, я тоже поеду, — сказала Тамсин. — Подожди меня. — Она шла к конюшне рядом с Уильямом.

Он крепко обхватил ее запястье.

— Нет. Оставайся здесь.

Тамсин покачала головой, пытаясь вырваться. Он не собирался отпускать ее, рука в перчатке по-прежнему сжимала ее запястье, и он строго смотрел на девушку сверху вниз.

— До свидания, — проговорил он. — Я вернусь через день или два. Обещаю.

— Я поеду с тобой. Я нужна тебе.

— Да, ты мне нужна. Я могу подтвердить это всем без исключения, — сдержанно ответил он. — Но сейчас я хочу, чтобы ты осталась здесь.

— Я не останусь здесь, я не буду вышивать для тебя, не буду штопать твои вещи, — сказала Тамсин. — И я не умею готовить и не умею красиво причесывать свои волосы!

— Я никогда не попрошу тебя ни о чем подобном, — пробормотал Уильям. — Просто временно останься здесь, подальше от неприятностей.

— Но я умею говорить по-цыгански, а это пригодится. И я умею скакать так же быстро, как ты.

— Да, это она можете — подтвердил Арчи, кивая.

Уильям стрельнул в него взглядом.

— Она твоя дочь, мужчина. Держи ее здесь, под присмотром, ради всего святого.

Арчи наблюдал за ними, скрестив руки на груди. На его лице играла довольная улыбка.

— Я не могу приказывать ей, она меня не слушается, — сказал он. — Я надеялся, что тебе, возможно, удастся укротить ее… Ты как раз тот славный разбойник, которого я искал. И ты собираешься жениться на ней по всем правилам… Хей!

— Да. Я женюсь, как положено, так, как она захочет, — сказал Уильям, спокойно глядя на Тамсин. — И я не собираюсь вставать у нее поперек дороги до тех пор, пока не возникнет опасность. Как сейчас, — добавил он сквозь зубы. Тамсин подняла на него сердитый взгляд. — У нее легкая рука на кувшины. Я сделаю все, чтобы не сердить ее понапрасну.

— Ну да, это правильно, — сказал Арчи, широко улыбаясь. — У ее матери тоже была легкая рука на кувшины. Она метнула в меня несколько штук, несмотря на то, что женаты мы были недолго. — Он почесал голову. — Тебе нужно научиться ловить их… или уворачиваться, — он задумчиво смотрел на Уильяма. — И я никогда не возражал против того, чтобы жениться на моей цыганке снова. И так каждый раз. — Арчи усмехнулся, глядя Уильяму в глаза.

Тамсин вырвала свою руку и уставилась на мужчин.

— Это не шутка, вы, оба! Я могу помочь тебе, Уилл. Я могу уговорить ромал отказаться от этого плана и сделаю это быстрее, чем ты. И я могу найти их, если не сможешь ты. Позволь мне помочь тебе. Пожалуйста… — Видя, что ее слова и тон не трогают Уильяма, она решительно добавила: — А иначе я просто последую за тобой!