Тамсин задрала подбородок вверх и скрестила руки на груди.

— Она это сделает, — подтвердил Арчи.

— Лолли Фолл, — задумчиво произнесла Тамсин. — Да это же Лалло и Фо! Если мой дед участвует в этом, он должен знать весь план. Мне нужно ехать!

Уильям кивнул, сдаваясь.

— Да, тогда ты должна. Только поторопись. У нас совсем не осталось времени на сборы.

— Готово. — Рэбби выступил вперед, ведя под уздцы гнедую лошадь Уильяма и серую в яблоках, принадлежащую Тамсин. Обе лошади были оседланы. — Я знал, что наша девочка не останется здесь, когда ее парень поскачет за цыганами. Тамсин, здесь немного еды и плед для тебя. Они тебе пригодятся.

Тамсин улыбнулась Рэбби, быстро обняла отца и подбежала к серой лошади. Она поставила ногу в стремя и взлетела в седло, как птица, взметнув юбками.

Уильям кивнул Арчи и вскочил на гнедого жеребца, стоящего рядом с серой. Арчи встал между двух лошадей, взяв в руки поводья каждой из них и переводя взгляд с дочери на Уильяма и обратно.

— Прямо через холмы. На северо-восток. Тамсин знает эту дорогу. Уилл Скотт, — добавил он, — береги мою девочку.

— Обязательно, Арчи, — отозвался Уильям, забирая у мужчины поводья.

— Я знаю это. Я знал еще много лет назад, когда ты был совсем сопливым мальчишкой, а она младенцем, сидящим на руках своей бабки.

Уильям замер, глядя на Арчи.

— Много лет назад?

— После того, как родилась Тамсин, а ты тогда только вылез из своих детских рубашечек, я впервые подумал соединить вас, — сказал Арчи. — У меня была красавица-дочка, а у твоего отца — бравый парень. Аллану понравился этот план. Когда Тамсин исполнилось шесть лет, мы решили поженить вас, когда вы вырастете, и закрепить соглашение, записав его чернилами. Но… вскоре после этого Аллан погиб. Его повесили в тот день, когда я забрал Тамсин из табора, и в тот же день они увезли тебя из Рукхоупа.

Уильям почувствовал, как по его спине сбегают струйки холодного пота. Он взглянул на Тамсин, глаза которой были широко раскрыты.

— Тот день, Арчи… — тихо сказал Уильям. — В тот день я видел тебя и Тамсин, вы были на холме. Вы помахали мне, оба. Я никогда не забуду этого. Никогда. — У него перехватило горло, и он какое-то время боролся с волнением. — Я всегда чувствовал, что я… что я обязан вам за тот добрый знак прощания.

— Ты ничего нам не должен, — ответил Арчи. — Это было все, что мы могли сделать тогда. Смотреть, как ты едешь. Я хотел бы украсть тебя у них, если бы мог. Мы потеряли тебя в тот день. И боялись, что навсегда.

Уильям кивнул и проглотил комок, застрявший в горле. Слова Арчи глубоко тронули его сердце, любовь и уважение этого человека были очень важны для Уильяма.

Арчи лучезарно улыбался, переводя взгляд с Уильяма на дочь.

— Теперь я вижу вас вместе. Я всегда знал, что так оно и будет. Когда вы были маленькими, вы были как пара близнецов. У вас были похожие взгляды, характеры, вы одинаково смотрели на мир. Рок забрал тебя от нас, парень, и потеря твоего отца сильно опечалила меня. И продолжает угнетать до сих пор. Но рок был милостив к нам. Видишь, он вернул нам красавца-лэрда, предназначенного для моей дочери. Тамсин, я говорил тебе, что моей самой заветной мечтой было видеть вас вместе.

Она улыбнулась.

— Значит, судьба выполнила свою работу для нас.

— Нет еще. Она не закончит ее до тех пор, пока наша хорошенькая крошка-королева не будет в безопасности, — сказал Арчи. Он отступил, отпуская поводья. — Я могу побиться об заклад, что только вам двоим удастся закончить это задание. Рок это знает. Возможно, судьба свела вас вместе для того, чтобы вы спасли девочку, в которой нуждается наша страна и которую она любит. Хей! Но ты, Уилл Скотт… — Арчи посмотрел на Уильяма, нахмурившись. — Приглядывай за моей девочкой, береги ее.

— Глаз с нее не спущу, — пообещал Уильям совершенно искренне и повернулся к Тамсин: — Пора ехать.

Он взял в руки поводья, развернул своего гнедого и, проезжая через ворота, услышал чуть позади стук копыт серой лошади, несущей на себе его Тамсин.

Часть XXVIII

Они мчались самым быстрым галопом, на какой были способны их лошади, и сделали лишь несколько коротких остановок, чтобы дать передохнуть лошадям и быстро перекусить самим из того, что собрал им в дорогу Рэбби.

Утренний туман рассеялся, и небо расчистилось от облаков. Сейчас оно сияло голубизной. Холмы казались мягкими от покрывавшего их вереска, озера и реки манили чистой прохладой. Тамсин очень хотелось остановиться и полюбоваться этой красотой. Но они с Уильямом быстро проносились мимо, превращая двухдневное путешествие в одну длинную, бесконечную скачку. Она не видела никаких признаков присутствия цыган, никаких лагерей на склонах холмов или покрытых лесом долинах. Никаких знаков, какие обычно оставляют на дороге цыгане. Девушка думала, неужели они действительно опоздали? Те цыгане, которых нанял Артур Масгрейв, могли уже прибыть в Линлитгоу. Маленькая королева, возможно, находилась в опасности уже сейчас, думала она. А может быть, ее уже украли? Тамсин понимала желание Уильяма мчаться, как ветер, и не жаловалась.

Перед заходом солнца они прибыли в маленький город, к северу от которого виднелся дворец Линлитгоу. На широкой зеленой стороне холма каменные розоватые стены дворца казались воздушными. Уильям и Тамсин спешились у основания холма, радуясь шансу размять затекшие мышцы.

— Как здесь красиво! — восхищенно произнесла Тамсин.

Южные ворота были увенчаны круглыми башенками и украшены вырезанными в камне и раскрашенными гербами. Слева она увидела широкое тихое озеро, огибавшее дворец с запада и севера, с юга и востока тянулись низкие холмы и пестрели всевозможными цветами луга.

— Да, красивое место, — тихо сказал Уильям.

Тамсин вспомнила, что он провел много времени здесь, в Линлитгоу. Здесь он впервые полюбил Джен Гамильтон. При этой мысли она вздохнула. Потом вспомнила, как они любили друг друга прошлой ночью, и тело ее отозвалось на это воспоминание сладкой дрожью. Она застенчиво взглянула на Уильяма. Он ответил ей улыбкой, полной затаенной страсти.

С внутренней стороны к воротам подошел стражник.

— Рукхоуп, сэр, — окликнул он Уильяма. — Добро пожаловать. Вы как раз вовремя, чтобы увидеть представление.

Уильям нахмурился.

— Представление?

— Цыгане пришли во дворец. Они поют, танцуют и предсказывают судьбу. Давно уже этот дворец не видел ничего подобного. Большая часть цыган на дворцовой площади, а остальные в зале приемов, я думаю. Вы услышите музыку, когда войдете внутрь. — Он помахал им сквозь ворота.

Уильям и Тамсин провели лошадей под крепостной стеной, направляясь к внутреннему двору. При виде открывшегося зрелища у девушки перехватило дыхание. Розовый вечерний свет заливал дворцовую площадь, которая была открыта небу и смотрела на четыре стороны высокими стенами с прорезанными в них бойницами. Богато украшенный каменный фонтан занимал центральную часть двора, но его чаша сейчас была пуста.

Цыгане были повсюду, в каждом уголке двора. Тамсин предположила, что здесь собралось не менее трех-четырех десятков человек. Одни разговаривали между собой или лениво прохаживались, другие танцевали или играли на музыкальных инструментах. Некоторые устроили импровизированный рынок, расстелив на траве маленькие одеяла и покрывала. Они предлагали корзины, одежду, сласти, веревки, упряжь для лошадей и изделия из железа. Кое-кто из мужчин чинил кухонную утварь и железные части конской упряжи, принесенные дворцовыми слугами. В дальнем углу несколько цыган показывали лошадей, выставленных на продажу, и обсуждали их достоинства и недостатки с придворными. Богато одетые люди прохаживались среди цыган, будто были на ярмарке, наблюдали, спорили, бормотали, восторгались, удивлялись и разговаривали. В каждом из четырех углов дворцовой площади стояла королевская гвардия в красно-желтых ливреях. Они с интересом наблюдали за происходящим, позабыв о своих алебардах.

На траве, росшей вокруг фонтана, цыган жонглировал кожаными мячами, а две молоденькие девушки танцевали, наклоняясь одна к другой. В укромном уголке женщина в платке и с накинутой на плечи шалью склонилась над руками двух знатных леди, предсказывая им судьбу. Трое цыган играли на виоле, кифаре и барабане, а несколько цыганок что-то пели под их аккомпанемент. Дальше, за ними, мужчина показывал фокусы придворным, которые в изумлении наблюдали за ловкостью его рук.

Громкая музыка лилась из открытых окон восточного флигеля дворца, и противоположные стены отражали эхо музыки, к которой примешивались крики и разговоры.

Тамсин и Уильям остановились недалеко от южных ворот. К ним подбежал конюх и забрал лошадей. Тамсин узнала многих цыган, присутствующих здесь. Уильям посмотрел на нее, и она кивнула.

— Здесь есть табор моего дедушки и еще несколько. Может быть, есть здесь и люди Лалло, — сказала она. — Почему моему деду надо было соглашаться на взятку Артура Масгрейва? Я предупреждала его, и он обещал, что его табор уйдет подальше от границы на то время, пока все не утихнет.

— Но это место как раз находится далеко от границы, моя красавица, — пробормотал Уильям.

Она закусила нижнюю губу, продолжая внимательно изучать взглядом двор.

— Я не вижу его здесь.

— Стражник сказал, некоторые цыгане находятся внутри дворца. Там, в восточном крыле. Джон и Нона могут быть вместе с ними.

— Вероятно, так оно и есть, — согласилась Тамсин.

Она колебалась. Две грани ее существа, старая и новая, встретились здесь. Мир цыган, в котором она родилась, и мир королевской знати, к которому принадлежал Уильям. Мир ее отца, мир Приграничья с ночными набегами и угоном скота, лежал где-то посередине.

Тамсин надеялась, что сможет войти в мир Уильяма, чтобы порадовать его, но когда посмотрела на цыган, таких знакомых, а потом перевела взгляд на благородных леди, бродящих среди египтян, она ощутила некоторую неуверенность. Стоя здесь в простом одеянии, с распущенными волосами, она была скорее цыганкой, чем благородной леди.

Она взглянула на Уильяма. Он пристально всматривался в окно, расположенное в восточном крыле дворца.

— Ты иди вперед, — сказала Тамсин. — Я знаю, ты хочешь зайти внутрь. А я останусь здесь и поищу деда.

Уильям нахмурился:

— Если ты найдешь своего деда и выяснишь что-нибудь о заговоре Масгрейва, я должен узнать это как можно скорее.

— Я найду тебя и все расскажу.

— Если вдруг мы не найдем друг друга до темноты, встретимся в северо-западном крыле. Вон там, — он указал вперед. — Поднимешься по лестнице на первый этаж, увидишь коридор с высоким окном, выходящим на озеро. Жди меня возле этого окна.

Тамсин кивнула.

Он наклонился и поцеловал ее быстрым, но крепким поцелуем, полным любви и нежности. Потом Уильям быстрыми шагами пересек двор. Он почти бежал, прокладывая себе путь через толпу. Он поговорил со стражей, вошел в восточное крыло и исчез внутри арочного входа.

Тамсин начала свой путь по двору, кивая знакомым цыганам. Заметив Баптиста Лалло, который стоял возле лошадей и разговаривал с какими-то джентльменами, Тамсин направилась к нему.

— Тамсин, — сказал Лалло и подошел к ней. — Что ты здесь делаешь? Твой дед сказал, что ты вышла замуж за богатого гаджо. Неужели он один из тех риа, что живут в этом дворце?

Тамсин посмотрела на него. Лицо Лалло было темным и худым, но приятным. Его глаза, крупные и черные, светились над чернильно-черными усами. Он улыбался, показывая ровные белые зубы.

— О, тот риа сейчас не со мной, — ответила она полуправду. — Я здесь, чтобы найти моих дедушку и бабушку. Ты их видел?

Он нахмурился, глядя на нее:

— Ты оставила своего мужчину?

— Я разбила кувшин между нами.

— А-а-а, — протянул Лалло, кивая. Его глаза засверкали.

— Так где же они? — Тамсин оглядывала двор.

— Твой дед пошел во дворец. Я провожу тебя к нему.

Баптист двигался легко, с животной грацией. Тамсин заметила, что некоторые цыганки смотрят на него с интересом. Баптист поговорил со стражником, объясняя ему, что они были с теми артистами, которые уже вошли в большой холл. Стражник отступил в сторону, позволяя им пройти к лестнице, которая вела внутрь.

— Баптист Лалло, — сказала Тамсин, когда они поднимались. Он обернулся. — Что здесь происходит? Я только что приехала.

— Нас сюда пригласили, — объяснил он. — Я сам лично получил приглашение от риа, который заплатил мне авансом за наши услуги. Королева этой земли хочет, чтобы мы пели, и танцевали, и показывали представление. И мы, конечно, согласились, потому что мы — самые лучшие, — похвастался он.

— Королева этой земли еще ребенок, — заметила Тамсин.

Лалло пожал плечами:

— Значит, ее мама просила, чтобы мы приехали. Мы жонглируем, танцуем, поем и играем на музыкальных инструментах с сегодняшнего полудня. Скоро мы будем упаковывать вещи, чтобы покинуть дворец, потому что гвардейцы сказали, что мы не можем оставаться здесь после наступления темноты. Я знаю, что твоя бабка заработала здесь много серебра, предсказывая будущее. Я и сам неплохо заработал, продав двух моих лошадей. Мои лошади самые лучшие.

— Я в этом уверена. А ты видел малышку-королеву?

— Да, я видел ее, — ответил Баптист. — Она не слишком хорошенькая, потому что у нее бледная, как молоко, кожа и тонкие волосы цвета меди. — Он приостановился и подождал Тамсин на маленькой круглой площадке. — Мои собственные ребятишки упитанные, темные, как орешки, и умненькие. Они тебе понравятся, Чалаи. Ты должна пойти в мою кибитку, чтобы посмотреть на них. Моя мать заботится о них сейчас, но она уже старая и не способна делать это хорошо. — Он улыбнулся, когда она встала рядом с ним. — Сейчас, когда ты оставила своего гаджо, ты свободна и можешь выйти замуж за цыганского мужчину, за настоящего мужчину. За меня.

Тамсин отвернулась, не желая сразу разочаровать его.

— Как пройти в холл? — спросила она. Девушка слышала музыку, которая отражалась от каменных стен, но не была уверена, в каком направлении идти.

Баптист подошел ближе, и Тамсин подпрыгнула от неожиданности, когда он коснулся ее плеча.

— Я прощу тебя за то, что ты вышла замуж за того человека, поскольку ты с ним уже развелась, — сказал он. — Я говорил Джону Фо, что возьму тебя, даже несмотря на то, что ты родилась с проклятием. Потому что я думаю, ты — замечательная женщина. И я сдержу свое слово. Твой дед будет рад узнать, что ты одумалась и оставила того человека, что вернулась домой, в нашу цыганскую семью.

Тамсин сняла его руку со своего плеча. Ее сердце тяжело билось, но она почему-то его не боялась. Она уже готова была оставить его здесь, но вдруг поняла, что, возможно, могла бы узнать от него детали заговора.

Он снова взял ее за руку. На этот раз она позволила ему это.

— Я скучала по цыганам, это правда, — сказала Тамсин. — Скажи, кто пригласил вас во дворец? Кто заплатил вам за это представление? Этот человек находится здесь? Он сам приветствовал вас, когда вы приехали? Я хотела бы познакомиться с этим замечательным риа.

Баптист засмеялся и наклонился к ней. От него пахло лошадьми. Он слишком крепко держал ее за руку.

— Ты предсказывала этому человеку будущее, — сказал он. — Он был в нашем лагере в ту ночь, когда выходила замуж твоя кузина. Мне удалось встретиться с ним позже той ночью. В вереске. Он и его друг предложили мне монеты и сказали, что они хотят видеть цыган здесь в этот день. Что это будет подарок шотландской королеве от английского короля, сказали они. — Он пожал плечами. — Почему меня должна волновать причина? Серебро есть серебро.

— Ага, — согласилась Тамсин. — Так он здесь?

— Нет, — ответил Лалло. — Здесь его друзья. Они купили одежды у меня и у моей матери сегодня днем. Платки и шали. И еще блестящие побрякушки. «Люди при дворе любят, как одеваются цыгане», — объяснили они. Мы на самом деле носим более удобную одежду, чем они. Это правда. Моя мать показала им, как повязывать платок на голову. Надо сказать, они глупо выглядели, когда надели все это на себя. Они стали похожи на старых цыганок. — Он засмеялся. — Но, кажется, себе они понравились.

Тамсин смотрела на него, и ее мысли лихорадочно кружились в ее голове, а она никак не могла ухватить их суть. Видимо, Баптист действительно не знал о заговоре, о том, что королеву собираются похитить.

— Ты можешь показать мне этих людей? — спросила она.

— Да, — сказал он. — Мы можем вместе посмеяться над ними. Ты и я будем смеяться вместе, цыганская девушка. Мне нравится твоя улыбка. — Он наклонился и поцеловал ее. Его усы щекотали и покалывали ей щеки, но его губы оказались удивительно мягкими.

Тамсин оттолкнула его.

— Скромничаешь? — спросил он удивленно. — Ты была замужней женщиной, и я сделаю тебя счастливой. Я, настоящий цыганский мужчина, лучше, чем твой гаджо. Ну, иди же сюда.

Тамсин нырнула в коридор, Лалло устремился за ней. В конце коридора у широких дверей стояла стража. Тамсин поспешила к стражнику, за ней следом бежал Баптист.

— Мы, цыгане, пришли для представления, — объяснила она стражнику, едва дыша.

Он кивнул, окинул изучающим взглядом всю ее сверху донизу, но ничего не сказал. Открыв дверь, он впустил ее. Следом вошел Баптист.

Тамсин переступила порог и замерла, оглядывая внутреннее убранство дворца. Невероятно большая зала, казалось, была наполнена светом и красками, переполнена людьми, музыкой и смехом. Зал был более ста футов в длину и четверть этого в ширину. У него были очень высокие потолки, искусно расписанные и отделанные деревом. Стены тоже были расписаны и завешаны гобеленами. Огромные арочные окна и состоящий из трех частей камин занимали целую стену. Три сияющих огня, которые горели внутри резных пилястров, были едва заметны среди всеобщего блеска.

— Красиво, — вздохнула Тамсин, оглядываясь вокруг. Баптист, стоящий рядом с ней, ухмыльнулся.

— Они тратят столько золота на дома, когда могли бы потратить его на лошадей. И поделиться своими богатствами с некоторыми цыганами, да? Смотри, вон там Джон Фо.

Тамсин посмотрела туда, куда он показывал. На другом конце людского моря ее бабушка и дедушка стояли в группе цыган в центре комнаты. Три девушки танцевали на площадке, которую расчистили среди толпы, и все, как цыгане, так и обитатели дворца, смотрели на их танец. Девушки кружились, звеня колокольчиками на щиколотках и запястьях. Пышные пестрые юбки развевались вокруг их босых ног. Мужчины играли на барабанах и виолах, аккомпанируя девушкам, постоянно ускоряя ритм.

Тамсин скользнула взглядом по танцовщицам и направилась к деду и бабке, которые ее еще не заметили. Пробираясь через залу, она высматривала в толпе темноволосого мужчину с небесно-голубыми глазами и никак не могла найти его. Тамсин повернулась к Баптисту.

— Покажи мне тех людей, которые носят головные платки, как цыганские женщины, — попросила она.

Он кивнул, взял ее за руку и повел через толпу людей.

— Там, — сказал он. — Смотри туда. Видишь? Нет, они уже скрылись. Они были рядом с маленькой королевой и ее матерью, которая смотрит на танцовщиц.

— Что? — Тамсин быстро приподнялась на мысках, оглядывая залу поверх людских голов.

Помост для трона располагался вдоль одной длинной стены. Над ним висел ярко расшитый полог с драпировкой позади него. Женщина, сидящая на огромном резном троне в центре платформы, носила черное одеяние и держала в руках сидящего на коленях ребенка. Место, расчищенное для танцовщиц, охватывало полукругом площадку для трона. Тамсин плечами прокладывала себе путь к краю этой толпы.