Острие ножа, сплетенные руки и момент смешения крови — все это было частью цыганского свадебного обряда.

Едва осознав, что произошло, девушка уже не могла не думать об этом, особенно сейчас, когда он неотрывно смотрел на нее, ожидая ответа. А Тамсин не могла ничего сказать. От волнения губы пересохли и что-то сдавило ей горло. Она в смятении отвернулась, понимая, что не должна ничего ему говорить об этой случайной женитьбе.

— Ты слышала, что я сказал, девушка? — поинтересовался он. — Я хочу, чтобы вы согласились на предложение Масгрейва.

Набрав побольше воздуха в легкие, Тамсин подняла на него взгляд:

— Ни я, ни мой отец никогда не согласимся помогать англичанам.

— Я знаю, что твой отец постоянно занимался кражей скота у англичан. И Масгрейв это знает, — заметил он. — Пока он был свободен, ему удавалось избегать власти и влияния Масгрейва. Но только до тех пор, пока он не попался. Его счастье, что он нужен англичанину. Скажи Арчи, чтобы он согласился на предложение, но пусть не берет ни единой монеты, чтобы не давать Масгрейву повода управлять вами.

— Почему я должна передавать все это отцу?

— Потому, детка, что ты больше беспокоишься о благополучии отца, чем о своем собственном, — проговорил он почти шепотом. У нее снова перехватило дыхание: его голос обладал какой-то поистине магической, загадочной властью над ней. Ей казалось, что ее тело растворяется в звуках этого голоса. Чтобы прервать наваждение, она отпрянула, а Уильям, ничего не замечая, продолжал ее уговаривать. — Прислушайся к моим словам. Скажи отцу, чтобы он послушался Джаспера. Это намного важнее, чем ты даже можешь предположить.

Она вздохнула и взглянула на отца:

— Пап, ты слышишь, что говорит этот человек?

Арчи не пошевельнулся. Она нахмурилась и склонилась над ним.

— Папа, ответь мне. С тобой все в порядке?

Ее отец пробормотал что-то, покачав головой. Встревожившись, она опустилась на колени рядом с ним.

— Па, что с тобой?

Арчи едва слышно простонал. Девушка протянула левую руку в кожаной перчатке к его голове. Уильям заметил, что это была не совсем перчатка, скорее рукавица. Сложив правую руку ковшиком, Тамсин набрала холодной воды и поднесла к отцовским губам. Он неловко сделал маленький глоток и отвернулся. Повязка, намокшая от крови, съехала со лба. Тамсин попыталась удержать ее, но в этот момент Арчи начал соскальзывать по стене, заваливаясь на бок.

— Папа! — закричала она, стараясь поддержать его.

— Эх… — только и смог пробормотать он в ответ.

Уильям опустился на колено рядом с девушкой, чтобы помочь ей. Он поддержал ее отца за плечи.

— Армстронг, — обеспокоенно позвал он. — Арчи Армстронг!

Лицо мужчины исказилось от боли.

— Я… дайте мне поспать…

Уильям превратил несколько пучков соломы в самодельную подушку и помог Арчи опуститься на нее.

— Ему просто нужен отдых, — сказал Уильям, успокаивая девушку. — С ним все будет в порядке.

Правой рукой Тамсин снова попыталась поправить съехавшую повязку.

— Мне нужно еще раз перевязать его, — сказала она. — В первый раз у меня не очень получилось… — И девушка потянула все той же обнаженной рукой за край ткани.

— А что с другой рукой? — поинтересовался Уильям. — Повреждена? Ранена? А ну-ка, давай лучше я.

Он подхватил конец повязки и принялся ее разматывать. При этом он случайно дотронулся до пальцев Тамсин.

Его прикосновение было теплым и нежным. Тамсин отдернула пальцы, будто их обожгло пламя. И в тот же момент она спрятала другую руку за спину.

— С рукой все в порядке, — уверенно заявила она.

Уильям скептически взглянул на нее и продолжил разматывать бинты, открывая вздувшуюся, рассеченную бровь Арчи. Он приложил к ране свернутые в комок бинты и посмотрел на Тамсин:

— Нам нужна еще ткань.

— Я оторву полосу от рубашки, — кивнула она и начала расстегивать крючки на дублете пальцами правой руки.

— Позволь мне помочь тебе, — сказал Уильям, дотрагиваясь до ее запястья.

Она оттолкнула его руку.

— Я не имел в виду ничего оскорбительного, девушка, — усмехнулся он. — Совершенно очевидно, что твоя левая рука сейчас травмирована…

— Рука в порядке, — резко повторила Тамсин и снова принялась за крючки.

Уильям удивленно приподнял бровь и повернулся к Арчи, чтобы приложить к его ране смоченную водой ткань.

Наконец Тамсин справилась с застежкой. Дублет распахнулся, и она вытащила полу рубашки из брюк.

— Вот, отрежь полоску своим кинжалом, — обратилась она к Уильяму.

Он послушно отрезал полосу льняной ткани. Не прошло и нескольких минут, как он ловким движением обернул эту полосу вокруг головы Арчи и закрепил концы повязки.

Тамсин сняла свой кожаный дублет и, аккуратно свернув его, передала Уильяму. Тот подсунул дублет под голову Арчи. Конечно, это была более удобная подушка, чем клок грязной соломы.

— К утру он будет в порядке, — пообещал Уильям, услышав, как Арчи начал похрапывать. — Просто убедись ночью еще раз, что он спит, а не впал в беспамятство. Толкни его сейчас и еще раз утром, чтобы разбудить.

Она кивнула. Мысль о том, что от такой не очень глубокой раны на голове отец может потерять сознание, пугала ее. А потом вдруг она подумала, что ей придется лечь и как-то провести ночь в этой темнице, похожей на пещеру. Она вздрогнула и, поежившись, обхватила себя руками.

— Я не буду спать этой ночью.

Уильям вздохнул. Он придвинулся еще ближе к девушке, стоя на одном колене. Глядя ей прямо в глаза, он сказал:

— Послушай. Я не сторонник того, чтобы держать женщин в тюрьме. Но это дом Масгрейва, и пока вы будете находиться здесь, я не стану вмешиваться. Я раздобуду одеяла и пищу для вас обоих и пришлю сюда, в темницу. Только прежде позволь мне осмотреть твою раненую руку.

— Я не ранена. — Она торопливо прикрыла здоровой рукой запястье в перчатке.

— Ты ею почти не пользуешься. Рука сломана? Ты повредила ее во время рейда?

— Она в порядке, — процедила сквозь зубы Тамсин. Она не собиралась демонстрировать ему свою маленькую несчастливую руку.

— Если ты не хочешь признаваться в своей слабости, красавица, так тому и быть. Я сам виноват. Но я думал, таких гордых женщин не существует…

Она не ответила, только потерла руками плечи, потому что ее бил озноб.

— Ты замерзла, — тихо заметил Уильям.

Тамсин опустила глаза. В вырезе своей льняной рубашки она видела — и он тоже — полушария ее грудей и отвердевшие соски. Она прикрыла их ладонями и бросила на мужчину, сидящего рядом с ней, укоризненный взгляд.

Уильям расстегнул оловянные пуговицы своего коричневого, шерстяного дублета, скинул его с плеч и протянул девушке.

— Возьми.

Она колебалась одно мгновение, а потом ее руки как-то сами собой скользнули в рукава.

Одежда хранила тепло его тела. Это было восхитительное ощущение, как будто он обнял ее. Уильям подтянул повыше дублет, повисший у нее на плечах, приподнял рукой подбородок девушки и застегнул самую верхнюю пуговицу у основания шеи, а затем, не торопясь, перешел к следующей.

Она не пыталась остановить его. Пуговицы представляли для ее единственной дееспособной руки большую трудность, чем крючки и петли. Тамсин молчала, наблюдая за ним.

А смотреть на него было приятно. Широкоплечий, тонкий в талии, с сильными красивыми руками. Свет факела подчеркивал чеканный профиль его лица и блестящие густые черные волосы. Он стоял так близко, что она чувствовала жар его тела, ощущала его запах — смесь дыма, пота, вина и еще какой-то тонкий аромат, кажется, корицы.

Пока он трудился над пуговицами, она с растущим смятением ощущала, как ее все сильнее тянет к нему неведомой силой. Он был добр по отношению к ней и ее отцу, но ведь он — гость в доме Джаспера Масгрейва и к тому же участник какого-то заговора англичан.

— Скажи мне, — решилась она спросить, — почему ты участвуешь в делах Масгрейва?

— А почему бы и нет? — ответил, он вопросом на вопрос. Потом подтянул края дублета, чтобы застегнуть пуговицы у нее на груди. Горячая волна окатила ее тело, но девушка поспешила себя успокоить, сказав себе, что просто начала согреваться в его толстой шерстяной одежде.

— Я… Я много слышала о твоем отце, — произнесла Тамсин, задерживая дыхание каждый раз, когда он касался ее тела. — Я слышала баллады, прославляющие его подвиги. Разбойник из Рукхоупа — так его называли в этих балладах.

— Да, — хрипло обронил он, подозрительно долго возясь с одной из пуговиц.

— В них говорилось, что Аллан Скотт был приграничным грабителем. И неважно, какие неприятности он доставлял жителям приграничных земель, но он никогда не брал имущество шотландцев. Грабил только англичан.

— Я знаю историю жизни моего отца. Чего ты добиваешься?

— Просто интересно, как сын такого человека может принимать участие в черных делах англичан?

— Поскольку мы не знаем точно их планов, мы не можем судить, черные эти дела или нет.

— Все знают: Джаспер Масгрейв не способен на добрые поступки. Что именно ты согласился сделать для него?

— А это, — произнес он, застегнув пуговицу на талии и опуская руки еще ниже, — не твое дело, моя дорогая. — Он подтянул края дублета, пытаясь застегнуть его на бедрах девушки. Ощущение, пронзившее ее тело, было настолько неожиданным и острым, что она едва не отскочила в сторону.

— Это мое дело, — ответила она, стараясь, чтобы он по голосу не догадался, насколько она растеряна. — Раз это касается отца и меня лично.

— Это никак не коснется ни одного из вас, если вы послушаетесь меня и согласитесь на предложение Масгрейва. В этом случае вы сразу же покинете его замок. — Он справился с последней пуговицей и поднялся на ноги. Сейчас он стоял и смотрел на нее сверху вниз, напомнив ей мифического бога войны. Его руки покоились на бедрах, рубаха на груди распахнулась, обнажив часть груди, его широко расставленные ноги, обтянутые черными бриджами и затянутые ниже колен в длинные, блестящие кожаные сапоги, крепко упирались в земляной пол. — Масгрейв имеет полное право арестовать тебя и Арчи, — продолжил он. — Шотландский советник не будет возражать, если Масгрейв казнит вас обоих. Жизни мелкого грабителя и цыганки — ничто по сравнению с миром в приграничных землях.

— Быть повешенным — достойнее, чем быть в сговоре с теми, кого ты поддерживаешь, Рукхоуп.

— Возможно, — пробормотал, Уильям. — Но ты убедишься, что в данном случае у вас нет выбора.

— Держу пари, у тебя выбор был.

— Был, — подтвердил он. — Действительно был. — Он протянул ей руку, предлагая помощь.

Она посмотрела на его широкую ладонь и дотронулась кончиками пальцев до длинной линии, пересекавшей ее посередине.

— Вот тут я вижу, что у тебя острый ум, — проговорила она и наклонилась ниже, чтобы лучше разглядеть линии на руке мужчины при тусклом свете. — А эти линии говорят мне, что ты силен не только умом. Твоя сила заключается в воле, в сердце и в теле. И я не понимаю, почему ты заодно с таким низким и подлым человеком, как Джаспер Масгрейв.

Он закрыл ладонь.

— Что за чушь ты болтаешь, цыганка? — мягко спросил он. — Я не просил тебя гадать мне, и я не дам тебе за твои слова ни монеты.

Тамсин опустилась на пол.

— Будем считать, что это плата за твой добрый совет.

Уильям долго не сводил с нее пристального взгляда, а потом произнес:

— Посмотрим, воспользуешься ли ты моим добрым советом завтра утром… — и, развернувшись, вышел из темницы.

Отец девушки храпел, стражники за дверью мерили шагами коридор и что-то бормотали. Окруженная этими звуками, как коконом, Тамсин вздохнула и устало прислонилась головой к стене. Она закрыла глаза, но не могла унять бушевавшие в ней чувства и эмоции.

В ее мыслях и чувствах безраздельно властвовал сейчас Уильям Скотт. Она вспоминала его лицо, его голос, его прикосновения и его доброту, вспоминала тот момент, когда он, перерезая веревку, случайно оцарапал ей запястье. Порез был совсем небольшим и почти не кровоточил. Но его значение было поистине огромным.

Она провела пальцем по уже начавшей заживать царапине и вздохнула. Уильям Скотт перевернул ее руку, нечаянно коснувшись своей кожей ее кожи и смешивая при этом свою кровь с ее кровью. Девушка едва не задохнулась от изумления, не представляя себе, как реагировать. Скотт, она была в этом уверена, не имел понятия, что он совершил. А вот она все поняла почти мгновенно.

По цыганскому обычаю, жених и невеста одновременно делают разрезы на руках, а затем прикладывают руки ранками, чтобы кровь смешалась. При этом произносятся слова обета. Она наблюдала этот свадебный обряд много раз в то время, когда жила в таборе. Тамсин знала, что и Арчи женился на ее матери по такому же обычаю.

То, что это произошло случайно, ошеломило девушку. Она не знала, что думать. Ее отец и дед с бабкой, присутствуй они при этом инциденте, восприняли бы эту случайность как событие огромной важности. Они бы считали, что такой брак заключен по воле рока.

Тамсин печально усмехнулась над горькой иронией судьбы. На протяжении не одного года и отец, и дед искали ей мужа. Они искали и среди шотландцев, и среди цыган, но претендентов так и не нашлось. Никто не хотел жениться на девушке, имеющей два серьезных недостатка: увечную руку и смешанную кровь.

Тамсин по-человечески их понимала и не обижалась. Но время шло, отказ следовал за отказом, и тогда она решила, что никогда не выйдет замуж, да уже и не хотела этого. Мужчина, который мог бы полюбить ее такой, какая она есть, никак не находился, а она не хотела быть женой человека, которого уговорили или даже посулили большие деньги за то, чтобы он женился на ней.

Уильям Скотт наверняка ничем не отличался от остальных. Обратись ее отец к нему с предложением жениться на Тамсин, и Уильям отреагировал бы точно так же, как и другие. Возможно, он ужаснулся бы, зная, что часть брачной церемонии на самом деле уже состоялась.

Она плотно сомкнула веки, чтобы сдержать навернувшиеся на глаза слезы, и сказала себе, что эта глупая случайность не имеет никакого значения и что она никому ничего не скажет. Конечно, отец с радостью благословил бы союз между своей дочерью и сыном своего лучшего друга. Но она была уверена, что их случайная женитьба никогда не станет реальной. Эта мысль отчего-то наполнила ее душу горьким сожалением.

Часть III

От веревок, стягивающих запястья, затекли руки. Морщась от боли, Тамсин попыталась удобнее устроиться, прислонившись спиной к стене. Этим утром двое стражников принесли в темницу еще хлеба и эля в добавление к той пище и одеялам, которые, как обещал Скотт, принесли прошлым вечером. Перед тем, как уйти, стражники связали им обоим руки.

Девушка посмотрела на отца. Он сидел рядом с ней, привалившись к стене, его глаза были закрыты, но она знала, что он не спит, а просто отдыхает. Темница тонула в полутьме, хотя сквозь узкий оконный проем под самым потолком пробивался дневной свет. На стене рядом с тяжелой металлической дверью, потрескивая, горели факелы. Девушка слышала, как за стеной тихо переговариваются между собой стражники.

Незадолго перед этим Арчи в достаточной, степени пришел в себя, чтобы съесть немного хлеба и пригубить эля. Его лицо распухло, к утру с той стороны, на которую пришелся удар, образовался синяк. Арчи двигался медленно, но говорил вполне членораздельно. Он держался в основном благодаря своему сильному характеру, хотя Тамсин была уверена, что удар по голове рукояткой меча оказался более серьезным, чем он сам думал.

На этот раз фортуна изменила им, и Тамсин была полна самых мрачных предчувствий. Интуиция говорила ей, что она стоит на пороге крутых перемен в жизни. Будто подул штормовой ветер, предупреждая об опасности, но и суля что-то новое, неизведанное. И Тамсин оставалось только надеяться, что грядущие перемены не приведут их на виселицу. Уильям Скотт был прав, когда говорил, что Джаспер Масгрейв мог воспользоваться своей властью наместника. Тамсин была не готова к смерти. И Арчи, без сомнения, тоже.

— Пап, — окликнула она отца. — Ты устал. Приляг, положи мне голову на плечо.

— Перестань, ты сама еле держишься, — с нежностью проворчал он. — Ты беспокоишься обо мне, словно добрая нянька. Все нормально.

— У тебя лоб фиолетового цвета. Ты выглядишь так, словно сражался с самим дядюшкой Ником и проиграл.

— Хм… Скажешь тоже! Чтобы я проиграл поединок с дьяволом? А выгляжу я вполне сносно. Мужчина в полном расцвете сил. Конечно, — сказал он, и слабая усмешка тронула его губы, — я не так хорош, как этот парень Рукхоуп, а?

— Ну, не так уж он и хорош, — ответила дочь, отворачиваясь, чтобы скрыть предательский румянец.

— Он очень похож на своего отца — такой же высокий, с волосами цвета воронова крыла, но с голубыми глазами матери. Этот парень достаточно красив для того, чтобы заставить сердечко моей крошки биться быстрее. — Он улыбнулся. — Эй, что ты об этом думаешь?

Она скорчила в ответ рожицу и произнесла:

— Думаю, что ты слушаешь слишком много баллад.

— Ну, хоть чуточку он должен был тебе понравиться?

В голосе отца Тамсин уловила нотку надежды и поняла, что должна убедить его в обратном.

— Скотт из Рукхоупа мне не подходит, — немного легкомысленно заявила она. — Кроме того, он друг Масгрейва. И, похоже, женат. Ты когда-нибудь думал об этом? Твои постоянные поиски мужа для меня, а заодно и товарища по набегам для себя самого, уже утомили всех. Ты спрашиваешь об этом едва ли не каждого встречного. Надеюсь, ты не будешь интересоваться у Масгрейва, не нужна ли ему жена…

— Эй, я знаю границы, детка, — проворчал он. — Я говорил об этом с его сыном Артуром, но они сказали, что он только-только обручился. — Арчи улыбнулся, и в его глазах промелькнули озорные искорки.

Тамсин знала, что отец просто ее дразнит. Он никогда бы не выбрал своим зятем кого-либо из Масгрейвов.

— Я не хочу замуж, — горячо прошептала она, одновременно прислушиваясь к звукам, которые слышались из коридора, где стояла стража. — Никто не хочет жениться на мне, так почему я должна хотеть кого-то из них в мужья?! Ты предлагал меня в жены уже половине мужского населения Шотландии.

— Всего-то человекам двенадцати, — уточнил он. — И я только начал.

— Только начал! — возмущенно фыркнула Тамсин. — Ты потратил на поиски мужа для меня не один год, и все зря! О конечно, некоторые из них с радостью провели бы ночь с цыганкой, но ни один не женился бы на ней, особенно если учесть, что на ней от рождения лежит печать дьявола!

— Тамсин, — сказал он со вздохом, — я женился на цыганской девушке и был счастлив с ней, хоть и недолго. Однако это печальная история. Пусть некоторые думают о тебе не очень хорошо, это ерунда. Ты красивая молодая девушка, и мы найдем тебе мужа.

— Нет! И хватит об этом! Я не выйду замуж за человека, который согласится на этот брак только из-за денег или уговоров. Кроме того, — добавила она, — еще неизвестно, будет ли жива невеста. Нас обоих могут повесить в ближайшее время.

— Пожалуй, будет обидно, если тебя повесят накануне свадьбы.

— Ох, пап, — с тревогой проговорила она, — что ты имеешь в виду?

— Но ради того, чтобы снова увидеть молодого Рукхоупа, — продолжил он, будто бы не слыша вопроса дочери, — стоило оказаться в плену у этой жабы Масгрейва. — Отец подмигнул дочери.

Девушка ответила ему сердитым взглядом.

— И как ты думаешь, что Рукхоуп здесь делает? — невинно поинтересовалась она. — Едва ли он приехал сюда с визитом вежливости. И не вздумай спрашивать его, не нужна ли ему жена, — поспешно добавила она. — Мы попали в мерзкую переделку, па. Думай об этом, и ни о чем другом.