По настоянию Эласдара они оставили лошадей в одной из городских конюшен и прошли в таверну. Элспет устало опустилась на длинную скамью, откинулась на стену, наслаждаясь прохладой сумрачного помещения. Когда на столе появились заказанные Фрейзерами кувшины с ледяным элем и блюда с громадными мясными пирогами, Элспет вдруг поняла, что проголодалась, как волк. С невиданным аппетитом она проглотила чуть ли не полпирога. И только от эля, сама не понимая почему, отказалась напрочь.

Из таверны Эласдар повел их вверх по Хай-стрит мимо каменных стен, окружавших замок, ко входной башне дворца.

Он же объяснил стражникам, что перед ними — жена королевского адвоката, после чего все Фрейзеры, оставив оружие охране, были допущены внутрь. Они пересекли двор, направляясь к зданию на южной стороне — тому самому, как объяснил Эласдар, где находились королевские апартаменты. И под которым в темнице томились высокопоставленные узники…

У двери в дальнем конце очень длинного и очень темного коридора Эласдар вновь был остановлен стражей в железных доспехах. Хью, единственный из братьев Фрейзер, немного знающий шотландский, шагнул вперед. Сгорая от тревоги, Элспет вся обратилась в слух. Несколько раз до нее донеслось имя Дункана… но еще чаще звучало имя Роберта Гордона.

Келлам, Эван и Кеннет возвышались вокруг нее — безмолвные, могучие. Бросив на них взгляд, Элспет была охвачена внезапной волной благодарности и любви. Братья стали мужчинами — даже намека на мальчишек, которых она знала, не увидела Элспет в этих суровых воинах.

Как никогда прежде, она ощущала в братьях зрелую мужскую силу. Без единого слова они собрались в дорогу и теперь стояли у нее за спиной надежной свитой. Элспет знала, что может рассчитывать на их поддержку. Они защитят ее. И Дункана.

Она на миг закрыла глаза, благодаря бога зато, что он одарил ее таким богатством — красивыми, смелыми, сильными братьями, готовыми сложить за нее головы. Распахнув глаза, она встретилась взглядом с возвращающимися Эласдаром и Хью.

— Его судили, — сказал Эласдар. Элспет молча кивнула. Для нее это не было новостью. То, что должно было последовать за этими словами, страшило девушку, но она ждала, не отрывая глаз от Эласдара. Ждала, понимая, что должна знать все.

— Тайный совет рассмотрел обвинения в присутствии единственного свидетеля — Роберта Гордона. И вынес приговор. Дункана признали виновным в нарушении воли королевы, сообщничестве с Фрейзерами под предлогом подписания мирного договора и отправлении католических обрядов. Прозвучали и обвинения в государственной измене и шпионаже в пользу французов. Я не очень понял, а объяснять нам здесь никто ничего не станет.

— Господи, — выдохнула Элспет. — Где же он?

— В темнице, как ты и сказала. Увидеться с ним нам не позволят. К нему пускают только Роберта. Стража получила приказ не пропускать в тюрьму жену и родственников.

— Но почему? — Сердце Элспет забилось в груди пойманной птицей. — Что в этом плохого?

Рука Хью легла ей на плечо. Эласдар отвернулся, вновь глянул на сестру. В карих глазах притаились печаль и тревога.

— Ему вынесли смертный приговор. Казнь состоится через четыре дня.

Элспет хотела отгородиться от всего мира. Хотела перестать думать. Перестать дышать и жить. Но не могла позволить чувствам взять над ней верх. Стиснув зубы, она подняла глаза на Эласдара.

— Я должна его увидеть.

— Посетителей не пускают, — осторожно пробормотал Эласдар.

— Я пройду. — Элспет стиснула ладони. — Говоришь, пускают только Роберта? — Ответом ей стал безмолвный кивок Эласдара.

— А где он, Роберт? — вдруг подал голос Кеннет. — Пора бы уже нам встретиться с этим парнем.

Келлам и Эван что-то буркнули в знак согласия.

— Стражникам неизвестно, где живет Роберт Гордон, — отозвался Хью.

— Отведи меня в квартиру Дункана, — попросила она Эласдара. — А где найти Роберта, я знаю.

Сдвинув брови, Эласдар шумно вздохнул, шагнул вперед, показывая дорогу из замка, а потом двинулся вверх по Хай-стрит к дому, где снимал комнаты Дункан.

* * *

— Ну-ка! — Элспет закружилась по комнате, широко распахнув полы черного плаща, что полностью скрывал ее фигуру. — Поприветствуйте моего единоутробного брата Роберта Гордона! — Ее братья, собравшиеся в приемном зале квартиры Дункана, следили за ней, в изумлении распахнув глаза.

Часом раньше Эласдар с помощью пары монет, сунутых престарелой служанке, получил ключ и провел жену и родных Макрея в квартиру. Элспет тут же занялась содержимым шкафов и сундуков. Там она и нашла шелковую рубашку, черные узкие штаны, расшитый жилет, черный же берет и плащ до пола.

Примеряя одежду, она в какой-то миг замерла, поднесла рубашку к лицу, вдохнула исходящий от ткани слабый родной запах. Запах Дункана… Эта смесь, где едва заметный аромат кожи смешивался с тонкими ароматами специй и смутными — дорогого мыла и мужчины, едва не свела Элспет с ума. Она со стоном зарылась в благоухающую тонкую ткань, лишь усилием воли заставив себя успокоиться. Проще всего было бы поддаться слабости и сломаться. Проще. Но невозможно. «Только не сейчас, — твердила себе Элспет. — Только не сейчас».

Вся одежда оказалась слишком широкой, слишком длинной, но это не имело значения. Кое-где приподняв полы, кое-что подоткнув за пояс, она все-таки добилась нужного результата. Нашла пару кожаных ботинок — огромных, конечно, — и накрепко привязала их к лодыжке оторванной от рубахи прочной шелковой нитью.

Запрятав золотистую копну волос под берет и оставив на свободе несколько прядей, она шагнула в приемную.

И теперь демонстрировала результат маскарада братьям. Выпрямившись во весь свой небольшой рост и даже приподнявшись на носочки, Элспет ждала одобрения.

Кеннет неожиданно разразился хохотом. Следом, не выдержав, фыркнули Келлам и Эван. Элспет скорчила надменную физиономию под стать Роберту и презрительно закатила глаза, вызвав улыбки у Хью и Эласдара.

Эласдар тем не менее покачал головой:

— Мы тут решаем серьезные проблемы, а малышка развлекается! Нашла тоже время шутки шутить!

— Какие шутки! — воскликнула Элспет. — В этом наряде я сойду за Роберта и проникну в тюрьму!

— Ну что ж… Другого-то пути все равно нет, — задумчиво отозвался Эласдар. — Только, боюсь, игра раскроется, и ты окажешься в темнице рядом с мужем.

— Вот и прекрасно, — мрачно процедила Элспет.

— Придется воспользоваться темнотой, — подал голос Хью. — Элспет, конечно, похожа на Роберта ростом и немного лицом, но при свете дня ей стражу не одурачить. Протолкнем как-нибудь, а?

— Я и сама… — начала было Элспет.

— Только, ради бога, молчи, Элспет! — прервал ее Эласдар. — У тебя такой звонкий голос… да и на шотландском ты ни слова не скажешь.

* * *

— Магистр Гордон — к узнику Дункану Мак-рею из Далси! — торжественно провозгласил Эласдар.

Уронив голову и спрятав лицо в тени широченного капюшона, Элспет небрежно кивнула охраннику. Тот взглянул — и отвернулся, пропуская посетителя. Но Эласдара и всех Фрейзеров стража остановила.

Такого поворота событий Элспет никак не ожидала. Прислушиваясь к бешено заколотившемуся сердцу, она хотела было оглянуться… но удержалась. К ней приближался еще один стражник, в доспехах, высоченных кожаных сапогах и с факелом в руке. Вслед за ним она прошла по узкому каменному коридору, изо всех сил стараясь подражать походке и манерам своего брата.

— Вы, как я погляжу, решили опять заглянуть, магистр Гордон? — хрипло поинтересовался тюремщик. Элспет не поняла ни слова и буркнула в ответ нечто невнятное.

Они остановились у деревянной, окованной железом двери. Стражник сунул ключ в замок.

— Дункан Макрей из Далси, к вам посетитель! — громовым голосом рявкнул он.

Дверь распахнулась, охранник отступил. А Элспет, украдкой бросив на него взгляд, шагнула в темноту.

И рухнула куда-то вниз, больно ударившись бедром о каменный пол. Оказывается, камера была уровнем ниже коридора. Роберт об этом наверняка знал…

— О-ох, — выдохнула Элспет.

— Нужен свет, магистр Гордон? — любезно спросил охранник.

— Что за… Хоб! — Раздался из темноты голос Дункана. — Дай сюда факел!

При звуках любимого голоса у Элспет сжалось сердце. Но потом раздались другие звуки — какое-то бряцание, железный скрежет. Рядом остановился Дункан. Элспет ахнула, вдохнув зловонный, пропитанный смрадом сырости и прелой соломы воздух.

Дверь со скрипом отворилась. Стражник в проеме наклонился, протягивая тускло горящий факел. Элспет поднялась и вскинула голову.

— Святой Иисус… — пробормотал тюремщик. — Прелестная крошка, а, Дункан?

— Это моя жена! — прорычал тот. Элспет опасливо попятилась от двери.

— Святой Иисус, — повторил Хоб, с ухмылкой подавая ей факел.

— Спасибо, брат.

Как только дверь закрылась, Дункан вступил в круг света. Элспет закусила губу, чтобы не вскрикнуть. Зрелище и впрямь было ужасающим. Худой, с изможденным, заросшим лицом и потускневшими глазами, Дункан казался собственной тенью.

Его запястья и лодыжки были закованы в железные кольца, соединенные бряцающими при каждом движении цепями. Но, несмотря на свой ужасный вид, он возвышался над ней, гордо расправив плечи и сдвинув черные брови.

— Дункан… — простонала она. Дункан не шелохнулся.

— Что ты здесь делаешь? Элспет подалась к нему:

— Я знала, что ты в тюрьме… чувствовала! И приехала. Со мной братья. Как нам тебе помочь? Скажи, Дункан!

— Поможешь, если уйдешь отсюда. — Дункан отвернулся. — Помощь мне не нужна. Уходи. Немедленно.

Элспет стояла у склизкой стены, держа факел над головой и глядя на широкую, с выпуклыми мышцами спину. Дункан напрягся — и в этот миг она ощутила не только силу его, но и страдание.

Жгучие слезы затуманили глаза Элспет. Как ей хотелось прижаться к нему, окунуться в родные объятия, в его тепло… А он сам воздвиг между ними стену — невидимую, но и непробиваемую. И то, что он отгородился, ранило ее в самое сердце. Она боялась, что Дункан возненавидел ее — за то, что предсказала его смерть.

За то, что привела к ней.

— Ах, Дункан… — шепнула Элспет. — Я знаю… ты сердишься на меня. Ведь это я во всем виновата. Прости, прошу тебя! — Она проглотила стон. — Я на все готова, лишь бы ты простил. Завтра я подам в Тайный совет прошение о помиловании.

Дункан дернул плечом:

— Не нужно. Совет тебя не примет. — До Элспет донесся хриплый вздох. — Уходи, Элспет. Уходи и больше не возвращайся.

— Прости меня, — повторила она. — Мне нечего прощать.

— Обними меня, — шепнула она.

— Не могу. Руки скованы.

Глотая слезы, она уткнулась лицом ему в спину, обхватила свободной рукой за талию и замерла. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем звякнули железные цепи.

Дункан медленно повернулся, опустил руки ей на талию, стиснул сквозь толстый плащ и слишком просторный камзол. Отведя в сторону дрожащую руку с факелом, Элспет прильнула к нему всем телом.

— Прости меня, — всхлипнула она. — Прости. Это видение…

— Не смей! — оборвал ее Дункан. — Ты тут ни при чем. Мы столкнулись с твоим братом, Робертом…

— О чем ты?

— Забудь. И уходи. Не стоит общаться с человеком, обвиненным в государственной измене. — Отросшая за несколько недель борода коснулась ее золотистой макушки.

— Я подам прошение в Тайный совет. Эласдар поможет. Только скажи, как это лучше сделать. Пожалуйста, Дункан!

Он вздохнул:

— Слушай меня. Если члены Тайного совета узнают о том, что Фрейзеры в Эдинбурге, всем вам грозит суд за нарушение мирного договора.

— А что Морей и Мейтленд? Где мне их найти?

— Оба далеко. Но тот стражник, который тебя впустил, мой двоюродный брат Хоб Керр, передал им мои письма. Больше сейчас ничего нельзя сделать. — Он легко подтолкнул ее к двери. — Иди же!

— Не прогоняй меня!

— Элспет… — Глубокий, чуть хрипловатый голос Дункана проникал ей в душу. — Ты как ангел, спустившийся с небес в преисподнюю. — Он снова оттолкнул ее от себя нежным, но неумолимым жестом. — Уходи.

— Еще одну минутку… — Элспет потянула за завязки плаща, сунула руку внутрь и вытащила расплющенную мясную лепешку, завернутый в кусок бумаги сыр и небольшую кожаную фляжку. Придерживая факел, она выложила все это на пол. — Эласдар сказал, что тебе не помешает еда… и вот это. — Она снова сунула руку под плащ и протянула мужу тяжелый холщовый мешочек с монетами. — Это было у тебя в шкафу, — объяснила Элспет.

Дункан кивнул, криво усмехаясь:

— Спасибо. Теперь я устрою тут себе роскошную жизнь.

— И это пригодится… — Элспет потрясла сначала одной ногой, потом другой — и ботинки остались на полу. — Тоже твои. Возьми и плащ… тут так холодно. — Расставшись с плащом, Элспет снова подняла глаза на мужа. — Мы остановились у тебя.

— Я понял. Там все твое, Элспет.

— Завтра я принесу чистую одежду и еду.

Его взгляд горел пронзительным синим огнем.

— Нет. Больше сюда не приходи. Это опасно.

Элспет тяжело вздохнула:

— Дункан… Помнишь, в тот день, на ручье… когда мне явилось видение, будь оно проклято… я сказала, что твоя смерть станет моей смертью. Теперь я понимаю смысл этих слов. Без тебя мне не жить. Ты — душа моя, Дункан. — Тихие слова долго таяли под сводами подземелья.

— Ты выдержишь, — отозвался Дункан. — Я же знаю, ты сильная. Помнишь того мальчугана из видения, которое явилось нам обоим? То был наш сын. А ты не?..

Эта мысль до сих пор не приходила Элспет в голову… Теперь же стала понятна и странная усталость, и приступы тошноты, и внезапно обуревающий зверский голод.

— Да, наверное, — шепнула в ответ Элспет и протянула руку. Дункан протянул свою, закованную в кандалы, с силой сжал.

— Вот видишь, — обласкал ее голос мужа. — Тем более. Уезжай. Тебе нужно беречь себя и нашего сына.

— Из Эдинбурга я никуда не уеду. Клянусь, Дункан, мы вытащим тебя отсюда. Вытащим, чего бы нам это ни стоило.

Он покачал головой:

— Ваше прошение в Тайный совет все только усложнит. Но выход есть, Элспет. Должен быть. Наберись терпения… Не теряй надежды, моя любовь.

— Я буду молиться за тебя. За нас.

— Я тоже, родная, — отозвался Дункан. — Я тоже. А теперь уходи. — Он выпустил ее пальцы, с железным лязгом уронил руку.

— Но я не могу! Не могу вот так уйти и бросить тебя здесь!

— Прошу тебя, Элспет. Уйди… ты разрываешь мне сердце.

ГЛАВА 24

Выбравшись из каменного мешка в коридор, Элспет передала факел Хобу и, когда тот повернул ключ в замке, прислонилась лбом к сырому шершавому дереву. Она тяжело дышала, чувствуя себя в плену безрадостного и пустого черного пространства, где не было места чувствам. Наверное, это и хорошо… Ощутить сейчас хоть что-то — значит, впустить в себя невыносимую боль.

Громадная теплая ладонь Хоба легла ей на плечо. Элспет повернулась и зашагала по тому же длинному мрачному коридору, который привел ее к Дункану. Без ботинок, в одних шерстяных чулках, не защищавших ступни от пронизывающего холода каменных плит, без теплого плаща, она содрогалась всем телом — но не замечала этого.

Хоб приблизился к тому охраннику, который впустил ее в тюрьму. Теперь же он уставился на Элспет во все глаза, но в ответ на приглушенный шепот Хоба коротко хохотнул и махнул рукой.

Она, как в тумане, прошла мимо обоих стражников к Эласдару и остальным братьям, дожидавшимся в полумраке тюремного двора. Кеннет бросился ей навстречу, подхватил под руку. Хоб у нее за спиной о чем-то вполголоса заговорил на гортанном шотландском с Эласдаром и Хью. Элспет медленно повернулась. Хоб уже распрощался с братьями и, тепло кивнув девушке, исчез в черном проеме коридора.

— Это двоюродный брат Дункана, из Керров, — объяснил подошедший Эласдар. Его сестра молча уронила голову. — Хочет с нами встретиться. Договорились на завтра. В той таверне, где мы обедали. Он и о тебе говорил, Элспет, — добавил Эласдар.

Она недоуменно нахмурилась:

— Что именно?

— Сказал, что ты напомнила ему одну удивительную женщину, великую женщину и прекрасную, с волосами совсем как у тебя и такую же бесстрашную. Она тоже часто носит мужскую одежду, правда, ради развлечения… А то, что привело сюда тебя, сказал Хоб, — совсем не игра. Он понимает и разделяет твое желание спасти мужа и постарается помочь. Элспет кивнула:

— О ком он говорил? Что это за дама?

— Королева Мария Шотландская.

* * *

Элспет ждала, пока братья покончат с мясными пирогами, которые купили в соседней лавке, возвращаясь со встречи в таверне. Сама она проглотила несколько кусочков хлеба, на удивление белого и воздушного — в горах такого не пекли, — и запила подкрашенной вином холодной водой. Даже при мысли о мясе желудок сводили спазмы.

Прежде она думала, что постоянная вялость, внезапные слезы и перепады аппетита связаны с тревогой за мужа. Но после разговора с Дунканом поняла — это новая жизнь внутри ее набирает силу. Элспет рассказала братьям почти все о встрече в тюремной камере и лишь этой драгоценной тайной не поделилась.

Она проспала почти полдня, согласившись подождать братьев в квартире Дункана. Собираясь на встречу с Хобом Керром, Эласдар сказал, что девушка в наряде горца будет привлекать внимание на улицах города, а это опасно.

Элспет сгорала от нетерпения, дожидаясь конца обеда, чтобы узнать наконец, что же предложил двоюродный брат Дункана.

Эласдар сунул в рот последний кусок пирога, осушил кружку.

— Хоб не знает, сможет ли Дункан добиться помилования, — начал он. — Секретарю совета Мейтленду и графу Морею Хоб по просьбе Дункана отослал письма, но Морей в Стирлинге — это не очень далеко от Эдинбурга, а вот Мейтленд, самый близкий друг Дункана, — тот вообще в Англии. Неизвестно, сказал Хоб, получат ли они письма до казни. И как поступят, если даже и получат.

Элспет кивнула:

— Так, значит, день казни уже назначен?

Эласдар обменялся быстрым взглядом с братьями:

— Да… Через два дня.

Девушка ахнула:

— Нужно что-то делать! Дункан сказал, что прошение не поможет. Наоборот, только ухудшит положение. Но все равно…

— Хоб в этом согласен с Дунканом, — прервал ее Хью. — Прошел слух о приказе Тайного совета бросить в тюрьму любого Фрейзера, который появится в Эдинбурге и попытается защитить Макрея.

— Ну вот что, — вновь заговорил Эласдар. — Я знаю, что нужно сделать. Роберт Гордон наверняка где-то здесь. Клянусь, я переверну этот город, но найду негодяя. Он же, в конце концов, адвокат. Почему бы нам и не попросить у него совета, а?

Элспет коротко кивнула:

— Найди его! А что предложил Хоб?

— Сказал, что знает, к кому нужно обратиться, чтобы нас выслушали. Элспет… Ты должна попросить аудиенции у королевы. Мария Шотландская, сказал Хоб, тебя поймет и поможет.

Элспет в изумлении распахнула глаза:

— Королева Мария?!

— А что? Помнишь, я рассказывал, как познакомился с ней в Инвернессе? — спросил Хью. — Королева была очень мила… Уверен, она помнит и меня, и горный клан Фрейзеров. Я пойду с тобой, малышка.

Расплывшись в ухмылке, Эван хлопнул брата по спине.

— Хью умирает — так ему хочется увидеть королеву. Небось в душе надеется, что она отдаст руку и сердце такому могучему горцу! Почему бы и нет? Она ведь всего на два года старше нашего вождя, и мужское плечо рядом ей бы не помешало.

Скулы Хью вспыхнули багровым румянцем.

— Вообще-то я предлагал ей помощь своего клана в борьбе с Гордонами. Но мысль о сватовстве мне и в голову не приходила. Эта дикая идея стоила Гордонам всех привилегий и положения при дворе.

Во взгляде Элспет светилось сомнение.