Дункан кивнул жене. Она поднялась на помост, уверенная, что братья идут следом. Подойдя к Кеннету, Фрейзеры окружили брата.
Вперед выступил Хью. Элспет удивилась, услышав его обращенную к чиновникам речь. Хью говорил на гэльском, не заботясь о том, где представители власти найдут переводчика.
— Я — Хью Фрейзер, лэрд замка Ловат, вождь клана Фрейзеров. Мы прибыли сюда, чтобы поддержать нашего брата Дункана Макрея, незаконно приговоренного к смерти. Ни Дункан Макрей, ни брат наш Кеннет Фрейзер не виновны! — Он взглянул на Дункана и шагнул назад. — Теперь пусть говорит Макрей.
Дункан повернулся к членам Тайного совета, перевел речь вождя. Те кивнули — настороженно, выжидающе.
Стоявший по правую руку от Элспет Эласдар негромко переводил слова Дункана. Впрочем, в этом почти не было необходимости. Обращаясь к представителям закона на шотландском, Дункан ради Фрейзеров многое сразу же переводил на гэльский.
— Я признаю, что нарушил мирный договор, подписанный между кланами Фрейзеров и Макдональдов, — говорил Дункан. — Однако я сделал это только ради спасения жены, которую схватили и хотели предать смерти двое Макдональдов.
Оглянувшись, Дункан протянул руку жене. Элспет встала рядом с ним, крепко сплетя свои пальцы с его.
— На моем месте так поступил бы любой. Но я невиновен в смерти Рори Макдональда, в убийстве которого меня обвинили. Он первым напал на нас и в схватке сломал себе шею. Этому есть свидетели — моя жена и ее брат Магнус Фрейзер, чьи раны, нанесенные одним из Макдональдов, не позволили ему проделать долгий путь из гор в Эдинбург. Если необходимо, он предоставит письменное свидетельство.
Килкарди, наклонившись к судье, что-то пробормотал. Оба с сомнением взглянули на Дункана. Судья покачал головой.
— Они не хотят его слушать! — через плечо бросила Элспет Эласдару. — Нужно послать кого-нибудь в дом к настоятелю собора, к королеве!
— Тихо! — шикнул на нее Эласдар. — Королева не выносит вида плахи. Дункан знает, что делает. Молчи и слушай.
— Никто, кроме меня, не должен понести наказание за нарушение договора, — продолжал Дункан. — Но по закону от поручителя должны сначала потребовать выплаты штрафа и лишь потом, в случае отказа, судить его и вынести приговор. Я готов заплатить штраф.
Двое облеченных властью чиновников хмуро обменялись мнениями. Судья знаком предложил Дункану продолжать. Килкарди кивнул.
— Обвинения в шпионаже и измене государству, которые привели меня на плаху, — ложь от начала и до конца, — сказал Дункан. — Их изложил Тайному совету Роберт Гордон, и он же свидетельствовал против меня в суде. Я знаю, что изменникам родины адвокаты не положены, но поскольку я ни в чем не виновен, то буду сам защищать себя. Сейчас. Здесь.
Дункан оглянулся на Фрейзеров. Келлам и Эван вытолкнули вперед Роберта и застыли рядом, опустив огромные ладони на узкие плечи тщедушного адвоката.
— Роберт Гордон обвинил меня в шпионаже и измене. Я докажу, что он переложил на меня собственные преступления.
— Он лжет! — завопил Гордон. — Он что угодно скажет, лишь бы спасти свою шею! Это французский шпион, я предъявил доказательства! — Роберт забился под руками Фрейзеров.
Дункан презрительно отвернулся:
— Роберт Гордон затаил на меня обиду. Вы знаете, что я — один из тех адвокатов, кто подписывал смертный приговор вождю клана Джорджу Гордону, графу Хантли, и его сыну Джону. Узнав, что я взял в жены его сестру по матери, Роберт решил отомстить.
Килкарди с судьей снова посовещались. Наконец Килкарди обратился к Дункану:
— Где доказательства?
Элспет увидела, как от звериной ненависти исказилось лицо Роберта. Он повернул голову, Элспет встретилась с ним взглядом и в ужасе отшатнулась.
Дункан снова обернулся к Фрейзерам, и Келлам протянул ему несколько сложенных листков.
— У Роберта Гордона были очень серьезные причины обвинять меня в шпионаже. Таким образом он надеялся скрыть собственную измену. — Дункан передал бумаги Килкарди. Тот молча просмотрел их и протянул судье.
— Но мы их уже видели! — воскликнул тот. — Только эти… эти адресованы Роберту Гордону!
Дункан кивнул:
— Адресованные мне письма — фальшивые, но скопированы с настоящих. Два из них написаны Роберту членами совета клана. Гордоны подробно описывают, каким образом надеются восстановить могущество своего клана. — Дункан замолчал, дожидаясь, пока судья найдет нужные страницы и прочтет их. — Остальные письма — это ответы Роберту высокопоставленных особ французского двора. Вельможи благодарят его за сведения, касающиеся тайного плана возвышения Гордонов в Шотландии. Там упоминаются и довольно крупные суммы, выплаченные Роберту за услуги и на нужды заговорщиков.
Роберт побелел от ярости и, похоже, готов был зубами вгрызться в удерживающие его на месте руки Фрейзеров.
— Этот человек ненавидит меня! Ненавидит всех Гордонов! Не верьте ни единому его слову…
Хью выдернул из-за пояса кинжал и приставил к горлу Роберта. Тот моментально умолк. Судья кивнул:
— Французам весьма на руку возвышение католического клана Гордонов… Это заметно упрочило бы позиции католической церкви в Шотландии. — Он еще раз перелистал бумаги. — Судя по этим письмам, Роберт Гордон неплохо заработал. — Судья поднял голову. — Магистр Гордон, обвинения серьезны, доказательства не вызывают сомнений. Вы арестованы.
Килкарди громовым голосом что-то рявкнул стражникам, те затопали по помосту. Хью опустил руку с кинжалом. Стража подхватила Роберта, стащила с помоста и двинулась вместе с ним через толпу к замку.
Элспет вздрогнула. Ее брат… Из-за его преступлений Дункан едва не лишился головы!
Между тем судья и начальник караула замка снова о чем-то заспорили. Килкарди потрясал письмами. Судья кивнул раз. Другой.
Элспет не понимала ни слова, и даже перевод Эласдара не помог ей разобраться в том, что же происходит между представителями власти. Но и тон Килкарди, и его жесты, и радостный стук собственного сердца подсказывали, что Дункан доказал свою невиновность!
Толпа на площади неожиданно заволновалась, зашумела. С громким криком, размахивая свернутым листом бумаги, к помосту мчался какой-то человек. Взлетев по ступенькам, задыхаясь, он обратился к Килкарди. Тот поманил к себе Дункана.
Бумага из рук гонца перешла к Килкарди, затем к Дункану. Элспет заметила печать красного воска и ленты, которыми был перевязан документ.
— Что это? — Она оглянулась на братьев.
Эласдар, судя по всему, был доволен. Прислушавшись к разговору между Килкарди и Дунканом, он ухмыльнулся. На лице Хью тоже расцвела улыбка. Ничего не понимая, Элспет перевела взгляд с радостных лиц братьев на Дункана.
В этот момент ее муж оглянулся и протянул руку. Элспет устремилась к нему в объятия.
— Что случилось? Что это за бумага? — с замиранием сердца спросила она.
— Приказ отложить казнь. — Он с улыбкой протянул руку за документом, который подал ему Килкарди. — Королева приносит свои извинения. Сегодня утром, когда в замок прибыл гонец от графа Морея, она была у настоятеля собора. Морей только вчера получил мою записку и сразу же взялся за дело. Вернувшись в замок, королева прочитала письмо брата и послала гонца к начальнику караула с требованием отменить казнь.
Дункан развернул перед Элспет свиток. Сам указ Элспет прочитать не могла, но сразу же разобрала подпись в левом углу листа.
— На словах гонец передал — королева очень надеется, что приказ не опоздает.
— Но он опоздал! — воскликнула Элспет. — Ты сам избавил себя от смерти!
— Я ничего не смог бы сделать без помощи твоих братьев, — возразил Дункан. — И указ тоже появился вовремя. Меня хотели задержать в тюрьме в связи с другими обвинениями. Теперь с этим покончено. Мне необходимо в течение года выплатить штраф. И все.
Эласдар с широкой улыбкой остановился рядом.
— Да благословит Господь это ангельское личико, как народ называет нашу королеву!
— Да благословит Господь это ангельское личико, — шепнул Дункан, заглянув в глаза жене. — Если бы не ты, королева так не спешила бы с гонцом. — Он ласково провел ладонью по щеке жены. — Это был смелый шаг. Спасибо, любовь моя.
— Нет, — качнула головой Элспет. — Теперь я знаю, что такое настоящая смелость. Я видела ее сегодня в тебе. В братьях. В нашей королеве.
В глазах Дункана мелькнуло удивление, но он не стал задавать вопросов. Только улыбнулся.
В толпе раздались одобрительные возгласы, кто-то принялся скандировать имя Дункана, кто-то зааплодировал. Дункан обернулся, приветственно махнул рукой. Элспет обняла его за талию, теснее прижалась к нему.
— Видение меня обмануло, — сказала она.
Сердце ее пело от счастья.
Дункан прижался щекой к золотистой макушке.
— Помнишь, сколько раз я повторял, что не умру? — Он протяжно выдохнул. — Но твое видение все же оказалось правдой.
Элспет отстранилась, в страхе подняла к нему лицо.
— Что ты говоришь, Дункан?! Ты же свободен! Тебе ничего не грозит! — Она украдкой глянула на черные фигуры судьи и Килкарди, вновь повернула голову к мужу…
И поняла. Видение показало ей Дункана с повязкой на глазах, в рубахе с оторванным воротом, грубый помост с плахой.
Но смерти Дункана она не видела.
— Все случилось точно так, как я видела, — шепнула Элспет. — Точно так.
Дункан кивнул. Кончиком пальца он приподнял ее подбородок.
— Кто знает, что нас ждет впереди. Судьбы своей я не знаю. Но знаю, что мы созданы друг для друга. Нас ничто не разлучит. Я всегда буду рядом! Всегда, Элспет. жена моя!
Одна-единственная слезинка сорвалась с ее ресниц, проложила блестящую дорожку на щеке.
— Это что же, предсказание Того, Который Видит?
Он улыбался, смахивая прозрачную капельку.
— Может быть. Главное — это правда.
ЭПИЛОГ
Теплый ветер, предвестник лета, взметнул волосы Дункана, когда тот поднялся на уступ скалы в Кинтейле и оглянулся. Горы вокруг расцвели зеленью и пурпуром вереска. Чуть в стороне от Дункана, на большом сером валуне сидела Элспет, точно сказочная фея, распустившая по плечам изумительные золотисто-рыжие пряди.
Дункан в два прыжка преодолел разделяющее их расстояние и остановился перед женой.
— И как же это ты сюда забралась? Там, внизу, вся родня уже с ног сбилась, тебя разыскивая!
Элспет с улыбкой подвинулась, похлопала ладошкой по валуну рядом с собой.
— Садись и успокойся, Дункан Макрей! Я и так сижу в замке как привязанная. Неужели ты отнимешь у меня ту каплю свободы, что еще осталась?
Дункан со вздохом опустился на камень, вытянул длинные ноги к самому обрыву.
— Тебя и впрямь стоило связать. Ну разве так можно? А вдруг бы поскользнулась, упала?
— Да я же недалеко ушла! Ну не бурчи, как старый дед! Даже твоя бабушка так со мной не носится. Ты же сам показал мне это место две недели назад, помнишь? Мне здесь понравилось… — Элспет блаженно вздохнула, откидываясь спиной на прогретую скалу. Зеленая с синим накидка натянулась на набухшей груди и заметно округлившемся животике. — Теперь уж, пожалуй, не скоро сюда поднимусь. С ним, — она приложила ладонь к животу, — по камням не побегаешь, как раньше.
Дункан с нежностью посмотрел на жену. За последние месяцы он привык к ее неожиданным слезам, к частым перепадам настроения. Иннис успокоила его, сказав, что с рождением малыша все пройдет.
— Хоть бы меня предупредила. Пошли бы вместе. Я бы тебе немножко помог.
— Зачем? — возразила Элспет. — Я же не больна, Дункан! И прекрасно себя чувствую. А он родится только через два месяца. Честное слово, я бы выше не пошла, не волнуйся. Помнишь, куда мы забрались в самый первый раз? — Она подняла руку, показала на вершину горы в барашках облаков. — Здесь так хорошо дышится…
Дункан обвел взглядом простирающуюся перед ними величественную панораму. Далеко внизу, словно игрушечный, приютился у подножия холма замок Далси, а вокруг него разлилось сине-зеленое море Долины фей.
Повернув голову, он заметил на склоне холма пятерых горцев в таких же, как на Элспет, клетчатых накидках. Окликнул их, приложив ко рту ладони. Помахал и снова окликнул, пока наконец один из них — Эван, судя по темно-рыжим волосам, — не услышал и не махнул в ответ.
Элспет тоже замахала братьям. Кеннет повернул назад к замку, за ним потянулись и остальные Фрейзеры.
— Мне хотелось побыть одной, подумать, — сказала Элспет. — Братья не знают ни сна ни отдыха. Все бы им плясать и петь до глубокой ночи.
— Праздник все-таки. Ты тоже пела вчера вечером.
— Верно. До сих пор волынка в ушах звучит… Знаешь, о чем я думала? — Элспет заглянула ему в глаза. — О братьях. У тебя были родные. У меня двоюродные…
Дункан нахмурился:
— А как же брат по матери?
— Роберта, я знаю, держат в той самой камере, куда бросили тебя. Что с ним будет, Дункан?
— Не так давно я получил письмо от Мейтленда. Приятели Роберта Гордона из Тайного совета потрясены случившимся. Они пытаются избежать смертного приговора… хотя многие считают, что он заслужил виселицу. Но дело в том, что члены совета выглядят… скажем так, не слишком красиво. Получается, что без Мейтленда и Морея они тут же попали впросак. Думаю, чтобы не поднимать шума вокруг этого дела, Роберта постараются потихоньку выслать из Шотландии — и дело с концом. — Задумчивый взгляд Дункана скользнул по расцветшим весенними красками склонам. — Мейтленд просил меня вернуться в Эдинбург. Пишет, есть несколько дел, в которых ему нужна моя помощь.
— И ты поедешь?
Он по-прежнему смотрел мимо нее. На зеленые холмы, ярко-синее небо и приглушенно-сиреневые горы вдали. Долго смотрел, прежде чем ответить.
— Я уже послал гонца с письмом в Эдинбург. — Вот теперь Дункан повернулся. — Мой дом здесь. Мое сердце здесь, рядом с тобой.
Элспет с облегчением выдохнула, припала к нему, взяла обе ладони в свои.
— Да, твой дом здесь, — шепнула она. — Я это чувствую.
Он кивнул.
— О чем же еще ты пришла подумать на эту скалу? О наших братьях?
— Да… О том, что ты потерял четверых братьев и отца… Но теперь у тебя есть все Фрейзеры, которые считают тебя братом… И о том, что я выросла среди двоюродных братьев, а теперь у меня есть еще и ты… Сколько в моей жизни мужчин — сильных, храбрых, преданных. Я всех их так люблю! Я буду любить и наших сыновей, Дункан… Братьев Макрей. Знаешь, сколько их будет? Четверо! Четверо мальчишек и одна девочка.
Он вскинул бровь:
— Так много? Где ж мы столько имен найдем?
— А я уже нашла! — ликующе отозвалась Элспет. — Мы назовем их в честь твоих братьев.
— Вон что! Значит, Айан, Джиллиан, Лачланн и Конор?
— Прекрасные имена!
Элспет засмеялась, откинув голову. Ветер подхватил серебристые звуки и понес вверх, к вершинам.
— Ну а как назовем дочь?
— Конечно, Мэри!
— В честь Майри?
— В честь королевы Марии Шотландской, — ответила его жена. Улыбка исчезла с ее лица, глаза заволокло туманом. — Тогда и у нашей девочки будет такое же бесстрашное, благородное сердце. — Элспет отвернулась. Дункан уловил влажный блеск ее глаз.
— Пойдем, малышка… — нежно сказал он. — Бабушка уже волнуется за тебя. И нас послала на твои розыски.
Элспет кивнула:
— Иннис поймет, что мне просто нужно было побыть наедине с собой. Да у нее и кроме меня забот хватает. Магнус с Кирсти столько народу привезли из Гленрана! Дункан весело хмыкнул:
— Да уж. Такое впечатление, что весь Гленран на лето переселился в Далси.
— Так и есть, — с улыбкой подтвердила Элспет. — Магнус и Кирсти всех с собой привезли. Флора пообещала остаться в Далси до рождения их малыша. Может, Иннис тяжело, а? Как ты думаешь?
— Ну что ты! Бабушка обожает, когда в доме кипит жизнь. А от Айрик она просто в восторге. Да и малышка от нее не отходит!
Элспет рассмеялась:
— Вот и хорошо! Айрик счастлива, что теперь у нее есть Кирсти, Иннис, Майри. И братишкам рада. С Беток ей было хорошо, но ведь играть не с кем!
— Скоро и еще один товарищ для игр появится, верно? Кирсти говорит, что их с Магнусом малыш должен появиться сразу после нашего.
Элспет покачала головой:
— Прошлой ночью я видела сон, Дункан…
— О чем же? Надеюсь, не о воронах? Бабушка все еще не может забыть тот свой сон с голубкой и вороном, который просил меня взять его к себе. Что бы это значило, интересно…
Элспет сжала его ладонь.
— Смерть, любовь моя, — пробормотала она. — А ты разве не догадался? Тот сон означал, что ты победишь смерть.
Дункан глянул на нее с сомнением.
— Насчет «победишь» не знаю, но избежать мне ее удалось. Ну а что был за сон у тебя?
— Мне снилось, что Кирсти родила девочек-близнецов. Светленьких, как Магнус. Я видела их уже лет в десять… Они гнались за нашим сыном по холмам Кинтейла. А он смеялся, карабкаясь на скалу. И кричал, что они его ни за что не догонят. Дункан с улыбкой накрыл ее ладонь своею.
— Хороший сон, — тихо сказал он. — И правдивый. Мы ведь вместе видели, как наш малыш карабкался по этому склону.
Дункан поднялся с валуна, помог и Элспет встать, притянул к себе и опустил руки на круглый животик. Что-то толкнулось ему в ладонь. Он улыбался, прижимаясь щекой к теплой золотистой макушке.
— Когда-то… очень давно… я думал, что больше никогда не смогу быть счастлив в Далси, — шепнул Дункан. — А теперь благодарен судьбе за то, что вернулся домой.
Элспет накрыла его ладони своими и улыбнулась:
— Ты разве не знаешь легенду о Далси? В древние времена женщина-эльф сплела волшебную сеть из серебряных нитей и отдала своему мужу, лэрду Далси. И с тех пор лэрды Далси всегда возвращаются в свой замок, где бы они ни были и что бы ни удерживало их вдали от родного дома.
— Кажется, я уже слышал эту легенду, — усмехнулся Дункан.
— Волшебная сеть и тебе помогла вернуться домой живым и невредимым.
— А может, это моя жена-эльф помогла мне вернуться домой живым и невредимым?
Элспет со смехом потянула его вниз по склону. Она глянула на мужа через плечо. Глаза ее сверкали, как струи дождя, волосы стелились золотым шлейфом. И вся она была как лучик солнца, ускользающий, вечный, несущий любовь и счастье.
Дункан замер, очарованный. Раскрыл объятия.
— Иди сюда. Ты прекраснее всех эльфов на свете!
Она рассмеялась и качнула головой. Рыжее золото вспыхнуло на солнце нимбом.
— Ш-ш-ш… — Она приложила палец к губам мужа. — Тише… Эльфы услышат.
— И пусть слышат. Пусть знают, что такое счастье, — пробормотал он, приникая губами к ее улыбающемуся рту.
Лэрды Далси всегда возвращаются.
Лэрд Далси вернулся домой.