— Я готова. — Она не хотела, чтобы он видел ее слезы, которые всякий раз появлялись при воспоминании о родителях.

— Твоя машина будет восстановлена и возвращена тебе в надлежащем состоянии, — заметил он, — разумеется, за мой счет.

Она вежливо поблагодарила его и откинула полог, закрывавший вход.

— Я предпочитаю нести свои расходы сама. Я приняла решение ехать в пустыню и сама займусь своей машиной.

— Как хочешь.

На фоне золотой пустыни военный вертолет казался зловещей черной вороной, присевшей на песок, и Зара удивилась, увидев перед ним группу людей в военной форме. Ее бросило в дрожь, когда она заметила, что один из них направляется к ней. Она попятилась назад, когда он поднял пистолет, но военный оказался быстрее и попытался вырвать у нее камеру.

Зара боролась с ним, пока Аббас, увидев, что происходит, не отдал короткий приказ. Солдат немедленно отпустил ее.

— Я должен извиниться за усердие моих людей…

— Усердие? — Зара была в ярости, потирая руку в том месте, где ее схватил солдат. — Молодцы, не правда ли?

— Он всего лишь пытался защитить мои интересы… Это военный вертолет, и их насторожила твоя камера.

— Оставь это для кого-нибудь более впечатлительного. — У Зары сверкали глаза, когда она смотрела на него.

— Ты должна отдать это мне, — потребовал он. — Карты памяти тоже, я не хочу поднимать шумиху.

— Не будь смешным. Мне даже не верится, что это говоришь ты. Ты мне не доверяешь? — Она повернулась к нему, его взгляд был чужим.

— Карты памяти, — настаивал Аббас, — и камеру. Один из моих специалистов посмотрит отснятые кадры и удалит то, что я ему скажу.

Специалисты? Чем занимается этот человек?

— Мой ответ прежний, — ответила Зара.

— Пожалуйста. — Его голос стал резким, похоже, его терпение иссякло.

— Или?.. — Зара рисковала.

— Или я заберу все сам.

Она не могла рисковать своей камерой, поэтому, сжав челюсти, передала ее Аббасу.

— Спасибо… Ее вернут в целости и сохранности в твой отель, как только мы все посмотрим. Зара едва слышала, что он говорил. Камера была для нее единственным спасением в жизни, а теперь Аббас забрал ее. Она подняла голову и увидела, что он поднял руку ко лбу и поклонился ей в знак прощания.

— Ма'а салама… Счастливого пути, Адара…

Она промолчала в ответ и отвернулась, когда вертолет оторвался от земли. Она не станет смотреть ему вслед. Теперь ее волновала только судьба ее камеры.

Ей не следовало приезжать в Заддару, думала Зара, пытаясь укрыться от песка, поднятого лопастями вертолета. Она ненавидит пустыню. Она ненавидит Заддару. Она не представляет, что так притягивало ее родителей к этому самому враждебному месту на земле, хотя теперь понятно, почему они не взяли ее с собой. Кто, будучи в здравом уме, потянет ребенка в такое ужасное место? Но больше всего она ненавидела его, человека, который велел называть себя Аббасом. Если бы Зара не успела переслать на свой компьютер некоторые ранее сделанные снимки, сейчас у нее не осталось бы ни единого кадра от этого путешествия…

— Что? — Зара сердито повернулась к своему провожатому, который в этот момент прикоснулся к ее локтю. Оказалось, что он всего лишь предлагает ей воду для поездки. Зара немедленно извинилась. — Спасибо…

Старческое лицо расплылось в улыбке, а из глаз Зары брызнули слезы. Она с трудом сдерживала себя до сих пор, вероятно, ей была необходима эта эмоциональная разрядка.

— Шукран, спасибо, — еще раз тихо повтори ла она.

— Табель набуд, не за что, — ответил старик, при этом глаза его светились от удовольствия, ему было приятно, что она пытается говорить на его языке.

Прежде чем залезть в джип, Зара в последний раз осмотрелась вокруг. Фотографиям газелей и антилоп теперь придется подождать, может быть, они утеряны навсегда. В Заддаре у нее не было друзей, у нее вообще не было никого, кто мог бы рассказать ей о ее родителях.

Наблюдая из окна за проплывающим пыльным пейзажем, Зара понимала, что надо думать о будущем. С каждым годом горечь разочарования только усиливалась. Она пыталась проследить путь своих родителей, но безуспешно. Заддара была их мечтой, и было здесь что-то, что ей никогда не суждено понять. Но когда она вернется в Англию, она забудет всяких там «Аббасов» и их предводителя, шейха Шахина, она никому не позволит нарушать ее жизнь. Она устроит выставку. У нее уйма энергии, чтобы организовать десятки выставок. У Зары уже созрел план… Это будут застывшие черно-белые образы мертвых животных, их исклеванные стервятниками кости… Бесцветные мертвые туши на фоне безжизненного песчаного ковра… Загрубевшие лица воинов, и одно лицо в особенности…

Беспощадная правда суровой земли? Да, именно такое впечатление осталось у нее от Заддары, и именно оно послужит названием для ее выставки.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Открытие любой выставки заставляет понервничать. Придет ли кто-нибудь? А вдруг выставка не понравится? Вдруг посетители быстро пробегутся по залу и постараются быстрее уйти, при этом мило улыбаясь?

— Бутерброды не засохнут раньше, чем приедут гости?

— Зара, прекрати нервничать. То, что ты сотворила здесь, ошеломляет. И если ты не видишь этого… — Ламберт, руководивший центральной галереей города, сделал паузу и театрально вздохнул. — Тогда я не знаю, что случилось с твоим глазом…

— С моим знаменитым глазом?

Но Ламберт уже направился в другой конец зала и пропустил циничное замечание Зары.

Ламберт был прав. Она запуталась, она нервничала, она не могла расслабиться, чтобы все оценить объективно. Зара шла по галерее и критически смотрела на свои работы. Они представлены очень выгодно на фоне чистых белых стен. Зара предпочла сделать акцент цвета в конце.

Она приступала к работе над выставкой в ужасном настроении, поэтому пришлось все переосмыслить заново. На картах памяти, которые ей вернули, она обнаружила такое богатство материала, что сразу же поняла — у нее в руках шанс сделать нечто экстраординарное. Кроме мрачных снимков суровой земли, ей удалось передать на пленке цвета, форму и текстуру местных пейзажей и даже зарождение песчаной бури на фоне свинцового неба. Снимала Зара и людей пустыни. Ее поразила улыбка пожилого человека, сложность витого орнамента на серебряном кофейнике и захватывающее мастерство кузнеца, который поработал над ножнами и кинжалом. И, наконец, здесь был силуэт мужчины, не известного никому, кроме нее. Этот человек забрал у нее фотокамеру и вернул, как и обещал. Человек, который назвался именем Аббас…

Когда Зара впервые показала свои фотографии Ламберту и его партнеру, Гедеону, оба были искренне поражены. Это оказались ее лучшие работы, в них она рассказывала историю страны…

И вот теперь на открытие выставки Зара по-настоящему нервничала. Она снова посмотрела на часы. Осталось двадцать минут…

За десять минут до открытия в зале ярко вспыхнуло освещение. Зара оглядывалась вокруг и с трудом верила, что это ее работы. Складывалось впечатление, что эту выставку фотографий сделал тот, кто любит Заддару.

Ее взгляд устремился в дальний конец комнаты, где большую часть стены занимала фотография, ставшая эмблемой выставки. Это был снимок бедуина с аристократическим профилем. Образ Аббаса в черных, кремовых и золотых тонах пустыни доминировал в зале. Эту фотографию первой увидят входящие в зал люди. От одного взгляда на этот снимок у Зары взволнованно заколотилось сердце. Она с трудом верила, что была в его объятиях и что он так нежно целовал ее… Снимок сумел передать его мощь и величие, и, нравится ей это или нет, Аббас действительно предстает королем пустыни. Пустыня — его дом, а он — пламя в сердце королевства Заддара.

Дрожь от волнения пробежала по позвоночнику Зары, она снова взглянула на часы. До открытия выставки оставались считанные минуты. Мимолетный взгляд в зеркало показал, что она бледна, как привидение. Ей следовало вспомнить о губной помаде и надеть что-нибудь другое, не в черных тонах. Лишь волосы, казалось, имели жизненную силу, но лежали в беспорядке…

— Оставь свои волосы в покое, — бросился к ней Гедеон. — И так вся в черном, без украшений, если ты еще и волосы соберешь в пучок, тебя не отличишь от вазы.

— Замолчи, Гедеон. — Ламберт окинул девушку внимательным взглядом из-под пенсне. — Зара выглядит очень элегантно.

— Я и говорю, только когда волосы свободно лежат на плечах.

Зара потихоньку ускользнула от них. Первые аккорды выбранной ею музыки зазвучали в зале, и это был сигнал к открытию дверей галереи для посетителей.

Она чувствовала, как звуки музыки отдаются у нее в ногах, заполняют зал заразительным ритмом барабанного боя… На минуту поддавшись соблазну, она закрыла глаза и откинула голову, чтобы насладиться музыкой. За ее спиной открылись огромные двери, но она не двигалась. Она чувствовала, как ее окутывает прохладный вечерний воздух, а представители художественных кругов Лондона заполняют зал…

Зара предпочитала оставаться неизвестной и смешаться с толпой, чтобы услышать мнение о выставке. Но толпа теснила ее, и она нашла убежище в уголке зала за одной из призовых ваз Гедеона, страстно желая избавиться от толкотни. Бросив виноватый взгляд на одну из многочисленных камер слежения, она вспомнила, что за пультом управления никого нет. Все сотрудники галереи сегодня работали в зале, и она с облегчением поняла, что ее неуклюжесть останется незамеченной. При этом ее не оставляло странное чувство, что за ней наблюдают…

— Вы видите эту девушку?

— Боюсь, что нет, ваше величество. — Сколько ни вглядывался посол Заддары в экран монитора, ничего, кроме тени огромной и непривлекательной вазы, он не видел. Он хотел обратить внимание шейха на другие мониторы, где картинка была более интересной, но и там требовалась настройка. А кроме того, указывать шейху Шахину было нелегко.

Посол тихо стоял сзади, ожидая дальнейших указаний. Изображение на экране оставалось прежним, но шейх продолжал изучать его.

— Ладно, — выпрямившись в полный рост, Шахин указал послу на столик, где для них был приготовлен кофе, — подождем, пока толпа разойдется, потом я сам все посмотрю.

— Я бы мог освободить галерею немедленно…

— В этом нет необходимости. — Это был спонтанный визит. Пустыня без маски — интригующее название для выставки. Проезжая мимо галереи на дипломатической машине, он увидел афишу и попросил водителя притормозить. Последовавший за этим телефонный звонок посла владельцу галереи позволил им войти туда через служебный вход. Шейх любил сдержанность и никогда не пользовался своим именем для пущей важности.

— Хороший кофе, — убеждал Шахин посла, который все стремился что-нибудь сделать, — я подожду здесь. — Но расслабленные манеры только прикрывали его волнение. На экране монитора фотографии были плохо видны, и ему не терпелось подойти к ним ближе… — Спокойно, — пробормотал он сам себе.

— Ваше величество? — Посол оживился, чувствуя, что сейчас последуют указания.

— Купи выставку…

— Купить?

— Да, все фотографии выставки. — Протягивая послу коробочку с маленькими красными этикетками, Шахин указал пальцем на дверь. — На каждое фото приклей такую этикетку. Я хочу купить все эти фотографии, Рашид. — Он сделал жест послу поторопиться, теперь он хотел побыть один.

Этот импульсивный визит в галерею был из разряда тех слабостей, на которые у него не было времени. Вернувшись после уединения в пустыне, Шахин узнал имя своей подопечной, ответственность за которую перешла к нему после смерти отца, и чувствовал настоятельную необходимость послать к девушке человека, который объяснит ей, что все будет как прежде. Именно по этой причине он приехал в Лондон. Надо было найти ее, представиться и объяснить…

Пробиваясь сквозь толпу, Зара направилась к сцене, где с фотографии в молчаливом великолепии смотрел в зал бедуин. На полпути она заметила в одном конце зала Гедеона, в другом — Ламберта, оба вежливо беседовали с посетителями. Действительно, все складывалось удачнее, чем она ожидала. Но как только Зара позволила себе немного расслабиться, она услышала недовольный ропот посетителей…

Подопечная шейха после окончания школы перемещалась повсюду, как лодка без якоря, поэтому люди Шахина не смогли сразу определить ее местонахождение. Его отец Абдулла как-то безответственно относился к этому делу, не сохранилось даже последнего адреса Зары. Дело затруднялось еще и тем, что все деньги, которые она получала из казны Заддары, девушка до последнего пенни отправляла в фонды защиты живой природы.

Достав из кармана фотографию, Шахин снова и снова изучал ее. Упрямый подбородок, взгляд прямо в камеру. Она напоминала ему кого-то… Шахин попытался представить, как выглядит эта девушка сейчас. Она могла изменить цвет волос, имя, да все, что угодно… Она стала неузнаваемой для команды частных сыщиков, которых он нанял. В школе могли бы дать более позднюю фотографию, но теперь уже поздно думать об этом. Он надеялся, что детективное агентство найдет что-нибудь. Странно, что у человека нет живых родственников, близких друзей или партнеров — никого.

— Ваше величество? — Посол поспешил вернуться в комнату, ведь его услуги могли понадобиться в любую минуту. Шахин поднял руку, прося не нарушать тишину. Ему надо еще немного поразмыслить. Посол уважительно склонил голову и остался в тени.

Какими бы ни были обстоятельства смерти ее родителей, он нес ответственность за нее.

Зара была не просто разочарована, она была шокирована. Галерея пустела, посетители начали как-то покорно расходиться, словно над ними нависла неожиданная угроза. Даже некоторые из самых рьяных коллекционеров направились к выходу. Зара ощутила внутри слабость и пустоту от одной только мысли, что выставка опустеет, едва открывшись… Отчаявшись, она встретилась взглядом с Гедеоном и была удивлена его бодрым видом. Она отошла в сторону, ожидая, пока он закончит разговор с кем-то из гостей. А в это время другие приглашенные гости продолжали покидать галерею.

— Гедеон… Что случилось? — спросила его Зара, когда они остались одни.

— Замечательная новость, — сказал Гедеон, обнимая ее за плечи.

— Замечательная?! О чем ты? Посмотри, все уходят. — Зара была настолько подавлена, что у нее даже не было сил противостоять Гедеону, когда он, взяв ее под руку, направился в боковую комнату, где они могли поговорить наедине. Подождав, пока он закроет дверь, она спросила: — Гедеон? Теперь ты можешь сказать мне правду. Им не понравилось?

— Что? — Он с изумлением посмотрел на нее. — Все просто без ума от твоих работ, как я и говорил тебе. Они в восторге, и я не удивлен…

— Гедеон, пожалуйста… — На этот раз у Зары не было настроения выслушивать театральные речи владельца галереи. — Просто скажи мне, что происходит.

— Состоится частный показ, и, конечно, все это организовано…

— Ты не понимаешь. Какой частный показ, когда все эти люди получили приглашения на сегодняшний вечер? Ты же не можешь просто так выгнать их…

— Я надеюсь, ты не считаешь, что я могу быть таким грубым.

Зара покачала головой.

— Не знаю, что и думать.

— Ты что, не заметила этикетки «продано»?

— Нет… — Она была слишком расстроена, чтобы заметить что-либо. Ее внимание было сосредоточено на лицах гостей, а не на фотографиях.

— Ну вот тебе и хорошая новость. — Гедеон похлопал ее по плечу. — Ты очень удачливая молодая дама. Частный коллекционер подошел ко мне с предложением купить всю коллекцию.

— Всю?!

— Пришел, увидел, победил, — с удовлетворением отметил Гедеон.

— Теперь понятно, почему все были так разочарованы…

— Должен признать, что гостей не обрадовало появление красных этикеток. Мне начали задавать вопросы.

— Но почему ты не посоветовался со мной?

— Ты забыла, я действую, как твой агент.

— Я не критикую тебя, Гедеон. Но продать все одному коллекционеру… Я занимаюсь этим не ради денег, ты знаешь это.

— Тебе повезло. — Гедеон поджал губы. — Не каждый из нас может позволить себе быть таким щедрым.

— Прости. Я просто шокирована, вот и все. — Зара пыталась вникнуть в то, что он сказал ей. — Все-таки надо все обсудить, прежде чем принять окончательное решение.

— Такая возможность выпадает не каждый день.

Зара была вынуждена согласиться.

— Ты прав. Вы с Ламбертом устроили мою выставку не для того, чтобы потакать моим прихотям.

— Хорошая девочка, — одобрительно сказал Гедеон. — Теперь пойдем со мной и познакомимся с твоим покупателем.

— Он сейчас здесь? Где? — спросила она, когда Гедеон открыл дверь в стремительно пустеющую галерею.

— Наверху, в моем кабинете. Он пожелал, чтобы это был частный визит, без фанфар.

У Зары бешено заколотилось сердце. Должно быть, это какая-то важная персона, возможно, один из сказочно богатых коллекционеров, который предпочел не афишировать свое богатство.

— Я должна знакомиться с ним?

— Это обычная вещь для художника — уделить несколько минут своему почитателю. Думаю, ты будешь приятно удивлена, как, впрочем, и я, — заключил Гедеон. — А если тебе не дает покоя твоя совесть, то, пожалуйста, не беспокойся об остальных гостях, потому что каждого сегодняшнего гостя он пригласил на прием с шампанским в твою честь. Можешь себе представить…

Это была вершина ее карьеры на сегодняшний день, но почему она чувствует себя такой рассерженной? Это нечестно по отношению к Гедеону и Ламберту.

— Если ты не встретишься с ним, ты никогда не узнаешь, кто купил твои работы.

Наклонив голову набок, Зара улыбнулась.

— Ты очень убедителен.

— Это моя работа, — напомнил он Заре. — Так что, идем?

Спускаясь за ним по лестнице, Зара кивнула в сторону мониторов:

— Они включены?

Гедеон остановился.

— Почему ты спрашиваешь? — Его рука забарабанила по перилам.

— Просто интересно, если коллекционер даже не спускался в галерею, что заставило его купить всю коллекцию?

— Каприз. Кто может знать, что там на уме у богатых? Он сказал, что увидел афишу, проезжая мимо, остановил машину…

— Может, ты скажешь мне, кто это, чтобы я была готова?

— Я всегда обожал сюрпризы. — Гедеон подмигнул ей, когда они подошли к двери, ведущей на этаж, где располагались кабинеты.

Ирония судьбы, но Зара чувствует такое волнение при мысли о расставании с фотографиями Заддары. Теперь у нее не будет возможности сохранить ни одного снимка из коллекции. И тут Зара напомнила себе, что это была не частная поездка. Ее благотворительной деятельности, как и Ламберту с Гедеоном, нужны деньги.

— Хорошо, давай покончим с этим.

— Для начала рекомендую надеть на лицо улыбку.

— Так пойдет? — Она растянула лицо в улыбке.

— Речь идет о десятках тысяч фунтов, — напомнил ей шепотом Гедеон. — Если ни на что другое ты не способна, тогда ладно.

Интересно, кого она обнаружит за дверью кабинета? Гедеон был вполне спокоен, но это потому, что считал свою часть работы выполненной. Он уже думает о следующей выставке, веря, что деньги за эту уже в банке.

В отличие от современного стиля галереи, личные апартаменты Гедеона и Ламберта являлись образцом безупречного вкуса и любви к роскоши. Гедеон вел Зару через устланный толстым ковром холл. Кабинет, к которому они направлялись, был настоящей гордостью Гедеона. Отсюда он мог наблюдать за всеми экспонатами выставки в галерее, хотя требовалось некоторое мастерство, чтобы настроить мониторы. Значит, здесь она должна встретиться с человеком, который скупил все ее фотографии. Каков он? Страстный коллекционер, надо думать… Старый и, возможно, затворник…