— И снова пустые оправдания, — нетерпеливо оборвал его отец. — Твой дед хоть и обладает прескверным характером, но он блестящий правитель. Боюсь, ты это качество от него не унаследовал. А если и дальше продолжишь упрямиться и искать своей лени оправдания, из тебя не выйдет никого толку.

Рэндалл опустил голову и тихо промолвил:

— Да, отец, ты прав. Извини.

Уилл понимал, что должен набраться смелости и признаться в содеянном. Но он молчал. Ему не хватило духа.

Когда король Алан ушел по окончании урока, Уилл подошел к Рэндаллу, который как ни в чем не бывало собирал вещи в холщовую сумку.

— Рэндалл, прости меня… я должен был… — замямлил он, переминаясь с ноги на ногу.

— Не извиняйся, Уилл. Все в порядке, — с доброй улыбкой ответил брат.

— Но это из-за меня отец…

— Перестань, Уилл, — резко оборвал его Рэндалл. — Учитель Отис сказал, что работа безупречна, а значит, я все делаю правильно. Что касается Алана, в его признании и одобрении я уже давно не нуждаюсь.

Уилл долго смотрел на портрет юного Рэндалла, а по его лицу градом текли слезы.

Он прекрасно знал, что Рэндалл всегда и во всем превосходил его. Он не раз выручал его и спасал из разных передряг. Когда отец назначил Уилла Хранителем Блэкстоуна, Рэндалл приехал к нему на несколько недель и помог освоиться, направляя его, давая мудрые советы.

Будучи младше всего на три месяца, Рэндалл стал для него старшим братом. Таким, каким никогда не были его единоутробные братья. А Уилл всегда принимал это как должное.

Даже жениться на любимой он смог только благодаря Рэндаллу. Если бы не брат, он бы не осмелился перечить отцу. Ненавидя себя и свою будущую невесту, он бы отправился на Север и женился на Авроре. Он бы изменял ей с разными женщинами, мечтая лишь об одной. Но рядом с ним всегда был его верный, любящий брат, который взял все проблемы на себя и решил их.

— Ты знал, — охрипшим голосом обратился Уилл к портрету. — Ты знал, что я ни на что не годен без тебя. Ты знал это. Правда, Рэндалл? — Он встал со стола и нетвердой походкой подошел к стене. — Ну чего же ты молчишь, брат? — спросил он, всхлипнув. — Ты знал, что я не смогу позаботиться об Анне без твоей поддержки. Поэтому и забрал ее!

Уилл уткнулся лбом в полотно портрета, как раз в то место, где было прорисовано плечо Рэндалла.

— Ты был прав. Я не смог… Ты мудро поступил. Ей будет лучше там, с тобой. — Он нервно поглаживал пальцами бледную щеку юного Рэндалла. — Но, пожалуйста, забери и меня к ней… Я без вас не справлюсь. Неужели я вам совсем не нужен?

Рэндалл не ответил. Он смотрел с портрета спокойным добрым взглядом, молчаливо соглашаясь с его словами.

Глава 10

Октябрь, 1135 г. со дня Разделения

Тина шла по коридору к своей комнате.

День похорон выдался тяжелым. Гнетущая скорбь витала по замку, проникая в каждый уголок, заполняя каждую щель и накрывая траурной вуалью каждое окно. Слуги сновали туда-сюда с печальными лицами, и их грусть была неподдельной. Все они уважали принца Рэндалла и души не чаяли в леди Джоанне. А без них замок будто лишился души и сердца, превратившись в склеп. Даже ее бойкая, всегда веселая и острая на язык соседка по комнате Нора была раздавлена. На ее лице не высыхали слезы, а курносый, покрытый веснушками нос покраснел и отек от безутешных рыданий.

Тина скорбела вместе со всеми. Ей было жаль и принца Рэндалла, и леди Джоанну, но больше всего она переживала за свою госпожу. Княжна Аврора напоминала живого мертвеца. Первые дни Тина думала, что эта весть сломает ее, но с приездом гостей Аврора странным образом переменилась. Она держалась вежливо и учтиво, и Тина с опаской ждала, когда разразится пожар. Но его не случилось, и тогда она поняла, что горе княжну не сломило — оно потушило в ней огонь жизни.

Когда Тина в тяжелых раздумьях проходила мимо зала заседания Совета, она услышала за дверью чей-то голос. Остановившись, она осторожно заглянула за дверь.

Там находился принц Уилл и разговаривал… с портретом.

— Почему ты забрал ее? Почему вы оставили меня одного? — доносился до нее неразборчивый пьяный лепет принца. Он стоял, прислонившись лицом к портрету, и наглаживал полотно.

Ей стало жутко от увиденного и услышанного. Он был явно не в себе. Тина была в замешательстве, она не знала, что делать: подойти ли к принцу, чтобы предложить помощь, или тихонько уйти, пока он ее не заметил.

Поразмыслив несколько секунд, она уже хотела переступить порог зала, как кто-то резко обхватил ее за талию и накрыл рот ладонью. Она испуганно встрепенулась и попыталась было ударить нападавшего локтем в живот, но вдруг почувствовала легкое касание стальной иглы на шее. Острие не вонзилось в плоть — лишь слегка царапнуло кожу, словно приветствуя девушку. Догадавшись, кто стоит позади, Тина расслабилась и облегченно выдохнула.

Он ослабил хватку и, аккуратно взяв ее под локоть, повел по коридору.

— Не стоит тревожить принца. Он пьян и сломлен горем, неизвестно, что он может натворить в таком состоянии, — прошептал Закария, отвечая на ее молчаливый вопрос.

— А если он попытается навредить себе?

— За нами идет солдат из моего отряда. Он сопроводит его до личных покоев и проследит, чтобы принц не наделал глупостей.

Тина нервно потерла шею, где несколько секунд назад ее коснулась игла.

— Твои руки были заняты. Как ты достал свою треклятую иглу?

Закария молча продемонстрировал ей внутреннюю сторону куртки, и она увидела приколотые к стоячему воротнику иглы.

— Я сделал это зубами, — подтвердил он ее догадки.

Тина представила, как он склоняет голову к ее шее и почти прижимается губами к коже. От осознания этого по спине прошелся рой мурашек, а на щеках вспыхнул румянец.

— Куда ты меня ведешь? — спросила она, чтобы отвлечься.

— Провожаю до твоей комнаты. В замке слишком много посторонних людей. Не стоит ходить по ночам в одиночку.

Весь оставшийся путь они прошли в молчании. Тина вслушивалась в звук шагов, гулким эхом разносившийся по безлюдному полутемному коридору, и пыталась понять, заглушают ли они громкий стук ее сердца.

Когда они дошли до ее покоев, Закария начал копаться в кармане своей куртки. Тина заинтересованно наблюдала за ним, пока он не достал какой-то маленький предмет.

— Это твое, — сказал он, протягивая раскрытую ладонь. На ней лежал ее браслет, в поисках которого она обсмотрела полы всего замка.

— Где ты его нашел? — изумленно воскликнула она и схватила браслет.

Закария промолчал.

Тина сразу заметила произошедшие в нем изменения. Браслет стал тяжелее. Старые, потертые деревянные бусины теперь надежно покрывал толстый слой лака, а обычную шерстяную нить заменила тонкая стальная леска.

Она подняла на него удивленный взгляд.

— Это ты сделал?

— Старая нитка истончилась и могла оборваться в любой момент. Тогда ты точно потеряла бы его.

— Мог бы предупредить меня, что взял браслет. Эта вещь дорога мне.

— Мог, но я не подумал. — Закария почесал затылок, напоминая этим жестом провинившегося ребенка.

Тина со вздохом покачала головой. Она попыталась застегнуть браслет на запястье, но сделать это одной рукой оказалось непростой задачей.

— Давай помогу. — Закария подошел ближе и склонился над ее рукой. Она тут же почувствовала знакомые ароматы дождя и крыжовника. Несмотря на прохладу коридора, его пальцы были на удивление горячими. Он ловко справился с застежкой и отступил на шаг.

— Спасибо, — поблагодарила Тина и смущенно опустила голову. — Зачем ты это сделал?

— Чтобы нить больше не рвалась. Это же очевидно.

Она раздраженно фыркнула.

— Ты издеваешься, да? Я ведь не об этом спрашивала.

— Да, издеваюсь, чтобы ты не докучала мне глупыми расспросами. Если не устраивает, могу применить иглу.

Тина посмотрела на адепта, заметив на его губах легкую, едва заметную ухмылку, и сокрушенно покачала головой.

— Твое чувство юмора отвратительно, Закария.

— У меня его в принципе нет. Я говорил вполне серьезно, — парировал он.

— Хочешь чай? Я испекла печенье.

В одно мгновение привычная сосредоточенность на его лице сменилась растерянностью, даже испугом. Он выглядел так, будто ему предложили нечто страшное и неизведанное.

— Чай? — оторопело переспросил Закария.

— Ну да, попьем вместе чай. — Тина поразилась собственной смелости, но тут же пожалела об этом. Она была уверена, что он откажется и сделает это, как всегда, в грубой форме.

— Я хочу чай, — неуверенно пробормотал Закария, смутившись сильнее Тины. — С печеньем…

— Хорошо. Тогда проходи.

Она открыла дверь в покои. Пространство озарял свет пламени, исходящий из маленького камина. Норы уже не было — сегодня она работала в ночь.

Тина отошла к стене, пропуская внутрь Закарию.

— У вас уютно. — Взгляд адепта, казалось, изучал каждую деталь в комнате.

— Спасибо.

— Это твое место. — Он указал на аккуратно застеленную кровать сбоку от двери, на которой не было ничего, кроме корзинки с вязанием, в отличие от соседней кровати у окна, где лежали разноцветные подушки, старая тряпичная кукла и книга с потрепанным корешком.