Я поднимаю голову, и при виде моего лица мама не выдерживает.

— Ох, Фикси! — Она тянется через стол и сжимает мою руку. — Конечно, не хочу. Но и перегружать вас ни к чему. Что будет, если я отойду от дел? Руководить «Фаррз» трудно. Это полная занятость. Пусть будет так, как хотите именно вы, а не я. Или папа.

Теперь и она моргает, а на щеках выступает румянец. Кажется, мы с мамой — единственные в семье, кто ощущает папино присутствие каждый раз, когда переступает порог магазина. Джейку подавай только деньги. А Николь… Понятия не имею, что в голове у Николь. Единороги, наверное.

— Я готова этим заниматься, — без колебаний объявляю я. — Я не хочу сдаваться. Мама, езжай в Испанию и ни о чем не тревожься. Дела мы берем на себя. Так ведь?

Я смотрю на Николь и Джейка в надежде на их поддержку.

— Согласен, — к моему изумлению, говорит Джейк. — Я считаю, у «Фаррз» отличный потенциал.

Он подталкивает листок бумаги.

— Неплохо, конечно, но эту сумму можно удвоить. А то и утроить.

— Что скажешь, Николь? — спрашивает мама, и Николь пожимает плечами.

— Если ты хочешь продать «Фаррз», то, по-моему… ну, неплохо так, — роняет она в своей обычной рассеянной манере. — А если не хочешь — тогда тоже…

Мы терпеливо ждем, когда она закончит, и наконец догадываемся, что все уже сказано.

— Ну что же, — произносит мама и краснеет еще сильнее. — Должна сказать, что у меня камень рухнул с плеч. Я не хочу продавать «Фаррз». Это хороший магазин, хоть и нескромно так говорить.

— И все-таки это синица в руке, — замечает тетя Карен, взяв листок и просматривая его. — Это хорошая сумма. Надежно. Если сейчас не продашь, потом можешь пожалеть.

— Мама пожалеет, если сейчас продаст, — возражает Джейк. Он оглядывает нас с оживленным видом. — Знаете, что я думаю? Это отличный шанс поднять наш маленький семейный бизнес на новый уровень. Раздуть как следует. У нас есть бренд, есть площадь, свои страницы в Интернете. Выше только небо. Но надо мыслить широко.

Он ударяет кулаком по ладони.

— Обновиться. Собраться. Может, консультанта нанять. Я кое-кого знаю, приведу ребят — посмотрим, что они посоветуют. Организовать?

Я сижу, открыв рот. Мы уже до вызова консультанта дошли? И во сколько это обойдется? И что значит «раздуть»?

— Не беспокойся об этом, Джейк, — говорит мама со свойственным ей спокойствием. — Просто поддерживайте все как есть, пока меня не будет, а когда я вернусь, посмотрим, что можно сделать. А теперь о наших акциях…

Она говорит о наших поставщиках, но я не могу сосредоточиться. Внезапно меня охватывает волнение. Как будто до меня только что все доходит в полной мере. Мама уедет. Я буду управлять магазином вместе с Джейком и Николь. И что из этого получится?

Я слушаю вполуха, а мама раздает нам напоминалки, которые написала от руки и отксерокопировала. Меня больше всего беспокоит Джейк. А вдруг он затеет какую-нибудь глупость, а я не сумею его удержать? Мама смотрит на меня так, словно читает мои мысли, и я поспешно улыбаюсь в ответ. Главное, чтобы она не переживала.

Наконец мы заканчиваем и встаем из-за стола, и мама тут же отводит меня в сторону. Остальные уходят на кухню, и мы оказываемся вдвоем.

— Фикси, — мягко произносит она. — Дорогая моя, я знаю, что ты тревожишься… — Мгновение она колеблется. — Ладно, давай начистоту. Из-за Джейка.

Ее слова задевают болевую точку, запрятанную далеко внутри.

— Знаешь… — Я отвожу глаза: не хочу признавать очевидного. — Он немного…

— Знаю. И понимаю. — Мама подбадривающе сжимает мою руку. — Я не собираюсь бросать тебя в подвешенном состоянии. Я кое-что придумала на время своего отъезда и думаю, что это поможет.

— Ого! — У меня камень сваливается с плеч. — И что это?

Зная маму, следовало догадаться: у нее что-то припасено в рукаве. Может, будем каждый день выходить с ней на связь по скайпу? Или она наймет кого-нибудь крутого? Или установит в компьютере программу, которую Джейк не сможет обойти?

— Дядюшка Нед, — сияя, сообщает мама.

У меня душа проваливается в пятки. Дядюшка Нед? Это и есть ее план?

— Конечно, — сдавленным голосом говорю я, и мама решает, что горло у меня перехватило от счастья.

— Я с ним поговорила, он обещает присматривать за всем, пока меня не будет, — радостно вещает мама. — У него отличная деловая хватка. Ему можно доверять.

У меня нет слов. Дядюшка Нед?!

— Он к нам так добр, — с нежностью говорит мама. — Это надежная помощь.

Да никогда он ко мне не был добр! И помощи от него никакой!

— Это интересная мысль. — Надо говорить сдержанно и рассудительно. — Определенно. Просто я думаю, точно ли нужен именно дядюшка Нед.

— Ты же знаешь, как он выручил с арендой, когда умер папа, — напоминает мама. — Мне будет спокойнее с его поддержкой.

Хоть волком вой. Ладно, с арендой он действительно помог, но это было девять лет назад. А с тех пор он что сделал?

— Знаю, ты не одобряешь его старомодных высказываний. — Мама слегка краснеет. — Я тоже не в восторге, если на то пошло. Но он член семьи, дорогая, и он переживает за «Фаррз». Вот что важно.

В ее глазах разгорается блеск, как всегда, когда речь идет о семье. Она уже все решила. А я ничего не могу возразить, чтобы ее не огорчать. И я улыбаюсь самой беззаботной своей улыбкой:

— Что же, я думаю, все получится. Самое главное, чтобы ты как следует отдохнула. Ты уже потрясающе выглядишь.

Я дотрагиваюсь до сверкающих голубых сережек, которые так нелепо смотрятся с ее седеющими волосами (тетя Карен уже записала маму к парикмахеру в Испании).

— Так тяжело вас бросать! — У мамы вырывается короткий смешок, и я вижу, как она волнуется. — Труднее, чем я думала. До сих пор не пойму, так ли я хочу этого?

Ну нет! Ей нельзя идти на попятный.

— Да, — твердо говорю я. — Ты этого хочешь. И мы справимся.

— Просто не потеряй наш магазин, Фикси. И не дай семье распасться.

Снова такой же неестественный смех.

Я вижу, что на самом деле маме не до веселья и нас гнетет одна и та же тревога.

— Ты — связующее звено, — говорит она. — Ты в силах все удержать.

Что? Даже слушать такое смешно. Связующее звено — это мама. Она нас ведет за собой. Она нас объединяет. Без нее мы просто птенцы-потеряшки.

Но и на долю секунды я не выдаю своих чувств. Надо поддержать маму, не то она никуда не уедет и останется пахать в магазине по шестнадцать часов подряд.

— Мам, послушай, — говорю я как можно уверенней. — Когда ты вернешься, мы отпразднуем твой приезд за этим же самым столом. Магазин будет в полном порядке. И мы останемся счастливой семьей. Обещаю.

Глава восьмая

Мама с тетей Карен уезжают на следующий день, и мы все разобраны на части. Джейк с Лейлой уходят в паб, а я задумываю на ужин спагетти болоньезе — мама приготовила бы именно их. Но нужного эффекта не получается. Не дано мне создавать в доме ту волшебную атмосферу, которая бывает при маме. Я не чувствую ни тепла, ни уюта, ни покоя.

Если честно, я выбита из колеи не только маминым отъездом. Дело в том, что после праздника от Райана ни слуху ни духу. Не зашел, не позвонил, даже не прислал эсэмэс, что расстроен из-за мамы.

На следующий день после праздника он отправился в Соннинг к своим родным и с тех пор словно в черную дыру провалился. Ни на одно из моих сообщений не ответил. Пару раз Джейк передавал от него привет — вот и все общение. Я особо не заморачивалась. На первом месте все-таки была мама. Но теперь я все время думаю, что случилось.

Я уныло смотрю на кастрюлю, помешиваю — и выключаю огонь. Лучше за мороженым сбегаю. Беспроигрышный вариант, чтобы поднять настроение.

По Хай-стрит впереди меня бодрой уверенной походкой вышагивает парень со взъерошенными волосами. Да это же тот самый, из кофейни! Чушь, быть такого не может.

И все-таки странно, что я подумала именно о нем. Еще удивительнее, что я при этом покраснела. С какой стати? Я же о нем даже не вспоминала все это время.

Или вспоминала всего пару раз. Его глаза. Что-то в них было такое. Я представляла их себе: зелено-карие, с крапинками, как листва.

Парень останавливается, чтобы ответить на звонок, и я мельком вижу лицо. Он! Себастьян… как его там. Он поднимает глаза, видит меня — и его лицо расплывается в приветливой улыбке.

— Здравствуйте! — восклицает он.

— Привет! — Я останавливаюсь. — Как вы?

Заглядываю в его лесные глаза — и тотчас отвожу взгляд, чтобы не засмотреться.

— Хорошо. Такси жду. — Он показывает телефон с объявлением от фирмы.

— Снова в Эктоне, — улыбаюсь я. — Или вы местный?

— Нет, я здесь… — он колеблется, — по делам.

— Понятно, — вежливо соглашаюсь я. Вообще меня это не касается, и на этом разговор можно было бы закончить. Но Себастьян оживляется, поднимает бровь — кажется, хочет поболтать.

— Так получилось, что я искал гуру по лыжному спорту, — говорит он, с иронией подчеркивая слово «гуру». — Знаете здесь, в Эктоне, такого?

— Нет, — улыбаюсь я. — Даже не знала о его существовании.

Хочу добавить, что никогда в жизни не каталась на лыжах, но Себастьяна несет дальше.

— Я тоже не знал, но моя девушка подарила мне два ваучера на день рождения и настояла, чтобы я к этому гуру съездил. Второй раз к нему мотаюсь.

— Понятно. И как?

— Полная чушь! — пылко восклицает Себастьян. — Я даже возмущен, каким бредом это оказалось! Я в шоке!

Его негодование выглядит настолько комично, что я не могу удержаться от смеха. Хотя понимаю, что он искренне расстроен.

— И в чем заключался этот бред? — любопытствую я.

— Все, что он делал на первом занятии, — это расписывал, как взял бронзу в Ванкувере. Сегодня — как чуть-чуть не схватил бронзу в Сочи. Да я бы это в «Википедии» за пять минут нашел, будь оно мне нужно.

Я хохочу.

— А упражнения?

— Он открыл мне великую истину о здоровых легких и предложил ходить к нему дважды в неделю следующие полгода.

— Форменное надувательство! — с чувством говорю я.

— Именно! — восклицает Себастьян. — Я рад, что вы согласны! Простите, мне нужно было выговориться.

Конец ознакомительного фрагмента