— Понятно.

Она встала. Дэйв тоже встал. Он казался озадаченным. Кенди заметила, что он не хочет встречаться с ней глазами.

Это правда — им действительно была очень нужна новая ночлежка. В Центре она целыми днями писала письма возможным спонсорам. Но ей и в голову не могло прийти, что Дэйв также рассчитывает и на ее отца.

— Так вот почему ты позволил мне поступить сюда и помогать, — тихо произнесла Кенди. — Из-за этого у тебя всегда находилось для меня время?

Он выглядел возмущенным.

— Конечно, нет. Вначале я даже не знал толком, кто такая Кандида Нилсон. Ты была очень обязательной и много работала. Это уже потом…

— Это уже потом ты сделал меня организатором и доверенным лицом, — спокойно произнесла Кенди. — Когда понял.

У нее запершило в горле — конечно же, и от ярости, но в основном от огорчения. Как он мог?! Кенди думала, что он продвигает ее, потому что видит в ней решимость работать. А Дэйв, оказывается, просто знал, что она богата, и полагал, что ее отец может оплатить следующий проект. Он четко дал ей понять, что она не имеет для него никакого значения — ни как коллега, ни как женщина.

Вспомнив о своих романтических мечтах, связанных с ним, Кенди вздрогнула всем телом. Хорошо, что Дэйв не знал. Просто счастье, что он не догадывался, как она была влюблена в него. Но секунду или две она почти ненавидела его за это.

Тем временем Дэйв говорил:

— Послушай, Кенди, ты можешь нам здорово помочь. Центру очень трудно, хоть он всем нужен. Это же будет как манна небесная, если кто-то из твоих окажет нам поддержку. Если ты уговоришь отца выделить немного денег, у нас все будет иначе.

— Да, — тихо, но четко произнесла Кенди. — Я понимаю, что ты хочешь сказать. А если бы я вышла замуж за Джастина Ричмонда, то могла бы попросить у него новенькую ночлежку в качестве свадебного подарка — не правда ли?

Он уловил это, хоть и был погружен в свои идеи.

— Замуж — за Джастина Ричмонда? А я думал, что они с твоим отцом на ножах по гроб жизни! — воскликнул он.

Воцарилось неловкое молчание. Она смотрела на него.

— А ты знаешь о моей семье гораздо больше, чем я предполагала, Дэйв, — с изумлением сказала Кенди.

Он смутился.

— Об этом писали во всех газетах. Все говорили, что твой отец хочет спихнуть Ричмонда и захватить его фирму. Это ведь тот самый Ричмонд?

— Он и есть, — мрачно согласилась Кенди. Дэйв глубоко вздохнул.

— Так он хочет жениться на тебе? — с благоговением спросил он. — Это же чудесно! Очень было бы кстати… Он поймал ее взгляд, замолк и слабо улыбнулся. — Но ты не должна ни за кого выходить, если не хочешь этого, моя дорогая.

Кенди глубоко вздохнула. Эти небрежные и ничего не значащие ласковые слова были последней каплей. На этих «милая» и «дорогая», которыми одаривал ее Дэйв, она строила столько надежд! Она вдруг разозлилась.

— Спасибо тебе, — холодно произнесла она. — Да, нынче нелегко получить бескорыстный совет.

Ему стало не по себе, но Кенди уже собирала вещи и не обращала на него внимания.

Кенди вернулась домой в холодной ярости, какой, кажется, еще никогда не испытывала. Было почти два часа ночи. Мать уже ушла спать, оставив для нее на столе в холле жалобную записку. Кенди бегло просмотрела ее, скомкала и взглянула на часы.

Звонить в этот час было просто дико. Она порывисто взяла трубку. Джастин ответил после четвертого гудка. Она удивилась. Значит, он тоже не спал. Или телефон стоит у него около кровати — хотя его голос не казался заспанным.

— Это Кенди, — резко сказала она.

— А-а, это ты, — его голос потеплел. — Решила?

— Я выйду за тебя.

Она чувствовала его смятение на другом конце провода.

— Ты же сам предлагал, — жестко напомнила она.

— Предлагал, — медленно произнес он. — Но я не ожидал…

Так он и не думал, что она согласится. Быть может, он даже не хотел ее согласия. Два отказа за один вечер, Кенди. Неплохо. А ты думала, что так неотразима, яростно говорила она себе.

— Уже передумал? — поддразнила она его, через сарказм выплескивая свой гнев и унижение.

Джастин мягко засмеялся.

— Да, было над чем подумать. И чего только мне не приходило в голову! А признайся, ты тоже немало об этом размышляла?

Кенди не откликнулась на его юмор. Она заметила чувственные нотки в его голосе, и это разозлило ее. Его не так легко было разоблачить, как Дэйва. Несомненно только, что от нее, Кенди Нилсон, ему нужно было то же, что и Дэйву.

Проклиная всех мужчин и их грязные мысли, Кенди, сдерживая дыхание, спокойно сказала:

— Я посоветовалась. Мнение у всех одно. Я выйду за тебя замуж. Я дала себя убедить. — Последние слова она добавила резким тоном в ответ на молчание в трубке.

— Очень жаль, — задумчиво сказал Джастин. — Ведь я надеялся тебя сам убедить.

Эти слова удивили Кенди. Она забыла, как он умеет перехватывать инициативу. Ей стало страшно. В его хрипловатом голосе звучало недвусмысленное обещание, которое она в своем теперешнем состоянии воспринимала как угрозу.

И чтобы скрыть свои страхи — как от себя самой, так и от него, — она сказала наигранно бодрым голосом:

— Нам бы надо поговорить обо всем. Где и когда?

Он ответил не сразу. Она будто осязаемо ощущала, как его Проницательный ум просчитывает варианты. Он чего-то недопонимал, и это ему не нравилось.

Наконец он сказал:

— Да, пожалуй, ты в этом нуждаешься. Может, приедешь? Я как-то уютнее себя чувствую на своей территории.

— Хорошо, — ответила Кенди. Неужели я это сделаю? — думала она. Я как будто совсем уже не я. Но вслух спросила: — Когда?

— Да хоть сейчас.

— Сейчас? Ты с ума сошел? Ведь уже так поздно.

— Однако ты же позвонила, — напомнил он. — К тому же я пока не собираюсь спать. А ты?

У нее слова застряли в горле. Ну вот, напросилась. Конечно, она знала, что это случится, но не так же сразу. По спине у нее бегали мурашки. Надо было успокоиться до встречи с ним.

— И я нет, — медленно произнесла она.

— Ну вот и умница. Ты где? Я приеду за тобой.

— Нет! — воскликнула она, сама удивившись своей горячности. — Я на машине. Давай адрес.

Он сказал адрес, и она положила трубку.

Ее удивило, что Джастин жил на маленькой улочке в Кенсингтоне. Она ожидала чего-то более солидного и уединенного, а оказалась у простой двери в доме, в котором с другой стороны располагался магазин. Не очень в его стиле — жить прямо над магазином.

Она так ему и сказала, когда он открыл дверь. Его это позабавило.

— Но это же не мой магазин, — заметил он, принимая у нее куртку.

Кенди неохотно рассталась со своей джинсовой курткой. От холода она почти не защищала, но, как только куртка оказалась в шкафу, девушку снова начал бить озноб. Ее трясло все время, пока она ехала в машине. Джастин заметил это и нахмурился.

— Тебе холодно. Пойдем наверх, я разожгу камин.

Кенди пошла за ним по ковру, покрывавшему лестницу, наверху в удивлении остановилась и огляделась по сторонам. Она оказалась в длинной комнате, проходившей, наверное, над всем магазином. Окна были закрыты абрикосово-желтыми парчовыми шторами, спадавшими от потолка до самого пола. Наверное, днем здесь было очень светло. Но стена напротив представляла собой совершенно удивительное зрелище: огромный, во всю стену, стилизованный тигр, крадучись выходящий из редких бамбуковых зарослей. Вышивка золотом.

— Я же тебе говорил, что не держу произведения искусства взаперти и в забвении.

Кенди критически посмотрела на него. Он спокойно выдержал взгляд, потом пошел по полированному паркету в другой угол комнаты к камину. Кенди услышала, как он чиркнул спичкой. И сразу же вспыхнуло пламя.

— Подделка, — весело сказал он. — Зато тепло. Иди сюда, прожарь ноги.

Она осторожно пересекла комнату. В ней было не много вещей: пара больших черно-зеленых ваз, пальма метра два с половиной высотой в каменном корыте, шелковый китайский ковер, — но каждый предмет был уникален в своем роде.

Кенди устроилась на краешке большого плетеного кресла. Джастин небрежно опустился на коврик у огня, но видно было, что он внутренне собран и внимателен.

— Ну, рассказывай.

Кенди нахмурилась.

— Что рассказывать? Ты сделал предложение. Я его принимаю. Зачем теперь ненужные разговоры?

Он рассмеялся.

— Сегодня утром ты заявила, что вообще не выйдешь замуж.

— Это было еще до того, как мы договорились о нашей сделке.

Он отклонился назад и смотрел на нее с легкой улыбкой на губах.

— Но ведь ты даже не спросила, сдержу ли я свое обещание, — заметил он. — Ну так рассказывай же.

— Что рассказывать? — У Кенди снова перехватило горло.

Он сделал широкий жест.

— Рассказывай все. Почему ты, девушка из богатой семьи, боишься ходить на приемы. Почему ты, молодая девушка, не знаешь, что такое хороший гамбургер. Почему ты, такая красивая и умная, сидишь дома и убиваешь время за вышиванием. И почему считаешь, что я для тебя — выход из положения.

Кенди не отрываясь смотрела на него. Тот порыв, повинуясь которому она примчалась сюда, начинал проходить. Она смотрела на умное, доброе, но непроницаемое лицо, и ее решимость все больше улетучивалась. Она вдруг почувствовала, что сейчас расплачется.

Джастин протянул руку и щелкнул выключателем. Все освещение в комнате погасло, и остался лишь неровный огонь камина.

Слезы текли по ее щекам, но их теперь не было видно. Кенди почувствовала в руке белый накрахмаленный носовой платок, который подал ей Джастин. Она прижала его к лицу. От платка пахло деревом.

Джастин даже не пытался притронуться к ней. Просто сидел рядом и молчал.

Наконец Кенди перестала плакать и высморкалась в платок.

— Спасибо, — произнесла она.

— А все-таки расскажи мне, что с тобой происходит.

Кенди закусила губу. Он казался таким сдержанным. Ее глаза уже привыкли к темноте, и она разглядела, что его темные волосы немного растрепались, а глаза блестели. У него были красивые руки с длинными пальцами — красивые и беспокойные.

Она прижала руку ко лбу.

— Ты, наверное, думаешь, что я сдвинулась. Не знаю, что на меня нашло.

— Что ж, это давно назревало, — спокойно сказал Джастин. — Не будем пока обсуждать, что я думаю о тебе. Но из-за чего вся эта буря?

— Последние тридцать шесть часов у меня сплошные неприятности, — глубоко вздохнула Кенди.

— И сколько из них по моей вине?

— Хороший вопрос. — Она опять высморкалась.

— Так отвечай же.

Она поерзала, обдумывая, что сказать.

— Даже не знаю… С одной стороны, ты тут ни при чем, но с другой — если бы не ты, ничего бы и не случилось. — Ее слова прозвучали как упрек. — Извини, я не хочу тебя ни в чем винить…

— Но, однако, обвинила. — По голосу нельзя было сказать, что это его задело. Он серьезно посмотрел на нее. — Скажи мне, Кандида, что бы ты сделала, если бы я не предложил тебе выйти за меня замуж?

— Что бы я сделала?

Джастин кивнул.

— Да. Ведь ты сейчас переживаешь кризис.

— А как ты об этом узнал?

— Дорогая моя, этого нельзя было не заметить, когда мы общались прошлым вечером. В тебе так и полыхал огонь.

Она была удивлена и одновременно раздосадована.

— Ты очень наблюдателен.

— И очень пристрастен. — В голосе его слышалась улыбка.

Кенди не поняла его, но не собиралась этого показывать. Она начала осознавать, как мало знает о нем.

— Я бы не сказала, что во мне полыхал огонь, — невесело произнесла Кенди. — Я пыталась собраться с силами и рассказать родителям…

Он выпрямился.

— Что наконец-то покидаешь родное гнездо? Правильно?

Она рассмеялась в ответ на этот неожиданно едкий вопрос.

— Ты прямо как бабушка Нилсон. Она всегда так говорила. И советовала мне поскорее это сделать.

— Она была права. Но зачем тебе так долго к этому готовиться и нервничать? Не могут же они думать, что ты останешься в родительском доме до конца дней. А что бы ты хотела сделать? Сбежать с кем-нибудь к черту на кулички? В Самарканд, например?

Кенди снова засмеялась. Эти его слова подбодрили ее, и ей стало лучше.

— Нет, я не искательница приключений.

— И любовных тоже?

Вопрос повис в воздухе. Кенди долго не отвечала.

— Меньше всего любовных, — тихо сказала она.

— Понятно.

Он сделал движение — чтобы прикоснуться к ней? Она замерла. Но он только лениво потянулся у огня.

— А что ты хотела?

— Проводить в Благотворительном центре полный рабочий день, — просто сказала она.

— Вот это да!

— Некоторое время я работала там на общественных началах. Когда умерла бабушка, я хотела начать что-то делать — ну, знаешь, чтобы людям жилось лучше. Кругом столько горя, — добавила она, чтобы объяснить. — Когда бабушка заболела, я проводила большую часть времени с ней и поэтому не могла заниматься ничем другим. Старик нанимал ей сиделок, но сам никогда ее не навещал. Ей было так одиноко… А потом одна моя знакомая сиделка попросила пойти с ней и помочь. С тех пор я этим и занималась.

— И захотела превратить это в профессию, — задумчиво проговорил Джастин.

Она покраснела, но он не увидел.

— Глупо.

— Почему это? — резко возразил он. — Вовсе не глупо. Тебе так родители сказали?

Кенди покачала головой.

— Я им не призналась. Мама рассказала мне про свои чеки, а старик сказал, что ничего бы этого не случилось, если бы я почаще бывала дома и… и…

Он поднял носовой платок, который лежал на ковре у ее ног, и дал ей.

— Начинаю понимать, — задумчиво произнес он. — Но даже если и так — неужели в твоей жизни не было мужчин? Почему ты не завела себе какого-нибудь благородного рыцаря?

Кенди выпрямила спину.

— Что ты хочешь сказать?

— Тебе нужна опора, — сказал Джастин. — Во всяком случае, ты сама так думаешь. Почему у тебя нет стоящего друга?

Она подумала о Томе, вздрогнула и с трудом сказала:

— Я… заторможенная с мужчинами. Мне… нужно было раньше тебе об этом сказать.

Она опустила голову. Ее пальцы сжимали влажный ласкут, который раньше был изысканно вышитым платком Джастина. Последовала долгая пауза.

Но в конце концов он сказал только:

— Ты точно знаешь?

Кенди подняла голову.

— Такие реакции, — мягко пояснил он, — зависят от обстоятельств. И от… э-э… людей. Тебе не кажется?

В пляске теней Джастин казался далеким, отчужденным. Она вдруг вспомнила, что это человек, которого ее отец больше всего боится, — хладнокровный, могущественный бизнесмен и умный, дальновидный стратег. Он наблюдал за ней. Но невозможно было угадать, о чем он думает. Ей стало не по себе.

Он очень медленно протянул руку и взял прядь ее спутанных волос. Он держал их, а отблески огня играли по всей их длине золотыми, красными и даже зелеными искрами.

— Как красиво, — задумчиво произнес он. — Наверное, много было желающих стать твоим благородным рыцарем.

Глядя на огонь, Кенди торопливо сказала:

— Был один. Его семья дружила с моими родителями. Но… было слишком очевидно, что он хотел жениться на дочери богатого отца.

В тени глаза Джастина казались такими проницательными.

— Не потянул на рыцаря, — спокойно констатировал он. — Это с ним ты была заторможенная?

Вспомнив, как ее шокировала грубая попытка Тома, Кенди содрогнулась.

— Можно и так сказать.

— А что случилось? — мягко осведомился он.

Но она не ответила и так резко отвернулась, что ее длинные волосы взметнулись. Таким образом она скрыла выражение своего лица.

Джастин ждал. Наконец он вздохнул:

— Дорогая моя, послушай…

Кенди круто повернулась к нему, глядя прямо в лицо.

— Не нужно меня опекать! — с яростью воскликнула она. — Вспомни — ты предложил мне выйти за тебя. Это была твоя идея, не моя. Ты просто застал меня врасплох. Но ведь я не просила у тебя объяснений, правда?

— Насколько я помню, все было по-другому, — невозмутимо произнес Джастин.

Но Кенди продолжала, захлебываясь словами и едва слушая его:

— Нет! Я пришла просить о совершенно разумной услуге. А ты предложил мне эту идиотскую сделку. И что же, разве я стала копаться в твоих словах, как… как… нищий в отбросах?

— Кандида…

— Нет, не стала. Я ушла и все серьезно обдумала. Потому что считала, что ты и вправду говорил серьезно.

Она вскинула голову. Ее словно наэлектризованные локоны, освещенные огнем, казались окруженными ореолом. Но она об этом не знала.

— Ты заставил меня поверить, что был серьезен! — яростно воскликнула она. — Ведь правда?

— Послушай…

— Правда?

Джастин что-то хрипло произнес вполголоса. Ей показалось, что он смотрит на нее почти со злостью. Но тут он совершенно спокойно сказал:

— Да, я говорил серьезно.

— Но тогда…

— Все не так просто.

— Почему?

Джастин опустил взгляд на свои руки и согнул длинные пальцы. Казалось, он тщательно подбирает слова.

— Тебе плохо пришлось. Все эти приемы с коктейлями, похожие на битвы. Я понимаю. Но тебе не приходило в голову, что может начаться… другая борьба?

Кенди насторожилась.

— С кем?

На его губах появилась едва заметная и не очень привлекательная улыбка.

— Допустим, со мной, — бесстрастно ответил он. Воинственность Кенди исчезла. Она изумленно посмотрела на него. Джастин безмятежно развалился на коврике у огня, но даже эта непринужденная поза не могла скрыть его силу, подчеркнутую тяжелой челюстью. Такого человека никто не хотел бы иметь в числе своих врагов. Неожиданно ее разобрал смех.

— Исключено, — она покачала головой. — Ни за что. Мы в разных весовых категориях. Я и связываться с тобой не стану.

Джастин метнул на нее мгновенный взгляд, который заставил ее содрогнуться, несмотря на дружескую обстановку. Через несколько секунд Джастин снова был спокоен, на его красивом лице застыло невозмутимое выражение — однако Кенди чувствовала себя так, будто рядом с ней только что ударила молния.

Джастин неторопливо проговорил:

— А что, если я все затею? Что ты тогда будешь делать?

Кенди еще не вошла в колею.

— У тебя не будет на это причин! — с горячностью произнесла она. — Я этого не спровоцирую — могу поклясться.

Он с неожиданной усталостью сказал:

— Ты сама — сплошная провокация.

И потянулся к ней.

Кенди была измотана. Она не ожидала прикосновения Джастина и не успела избежать быстрой атаки. Она и глазом не моргнула, как он уже покинул свой коврик и оказался рядом с ней — у кресла, на одном колене. Сильным, коротким движением он обнял ее за плечи и прижал к груди.

Кенди откинула голову назад. Глаза ее затуманились.

Джастин сказал:

— Вот сейчас, например. Что ты собираешься делать?

Казалось, ему было смешно, но было в его голосе еще что-то — что-то гневное, неясно подумала Кенди. За что ему сердиться на нее — ведь она согласна делать все, что он захочет? Он наклонился над ней, и каждый его мускул был напряжен.

Она внезапно поняла, как сильно устала. Слишком устала, чтобы вынести еще какие-то сцены и эмоции. Чтобы противостоять сокрушительной силе, которая чувствовалась в Джастине. Она закрыла глаза.

— А что ты хочешь, чтобы я сделала? — словно издалека услышала она свой шепот.

Джастин застыл. Кенди было подумала, что шокировала его, но он тихо засмеялся. Смех был ледяной.

— Ну, если ты хочешь так… — пробормотал он.

Его сильные руки придали ее телу более удобную позу. Никогда прежде она не чувствовала себя до такой степени вещью. Она попыталась высвободиться, но было слишком поздно. Он держал ее железной хваткой. В этом положении она была совершенно беспомощна.

Джастин посмотрел на нее сверху вниз. Его лицо находилось в тени, но она видела, что он смеется над ней.