— Смотри, Ганс, какая прелесть!

— Оно не идет твоей изящной шейке, милая, — улыбнулся Уолтер.

— Да нет же, ты только посмотри, как оно блестит!

Уолтер честно разглядывал колье и слушал разглагольствования купца о том, сколь драгоценную вещь выбрала «златоглазая фройляйн», и как колье прекрасно подходит к ее волосам. Потом ей надоела эта игра, она вернула украшение торговцу и быстрым шагом отошла к другой палатке.

Начинало темнеть. До отправки дирижабля оставалось четыре часа. До аэродрома ехать было около получаса, с учетом того, что улицы были почти пусты — большинство горожан оставались на ярмарке до закрытия.

— Устала? — спросил он Эльстер, которая довольно улыбалась, как кошка, наевшаяся сметаны.

— Не очень. Давай еще кофе, посмотрим, что там на помосте и поедем?

— Хорошо, — улыбнулся ей Уолтер.

На помосте в цветах зажигались золотые огни. Когда они подошли, зазывала как раз закончил представлять следующего артиста.

— …Томас Штармвайд!

На сцену вышел мужчина в темно-синем старомодном камзоле. Внешность его была столь необычна, что Уолтеру сперва показалось, будто на него навели морок.

Томасу было под пятьдесят. Высокий, худой и рыжий, как лис. На лиса он и был похож настолько, что Уолтеру казалось: чародеи усилили сходство. Тонкие губы, длинный нос и узкое лицо, и улыбка, полная белоснежных зубов, похожих на клыки. Настоящий лис, с узкой мордой, тронутой пеплом седины. Но угрожающе он не выглядел, выражение лица у него было тоже лисье — лукавое, но не злое.

— Я приветствую этот город с такой же радостью, с какой он приветствовал меня! — громко сказал он, делая шаг к краю сцены и распахивая руки будто для объятия. От его движения в стороны разлетелись пара десятков белоснежных голубей. Казалось, он вытряхнул их из рукавов.

Люди у помоста отозвались одобрительным гулом. Уолтер, спохватившись, стал за спину Эльстер, положил руки ей на плечи и снял с нее очки. Она благодарно кивнула и подалась назад, плотнее прижимаясь к нему и не отрывая взгляд от сцены.

— Я тысячу раз выходил в море, две тысячи раз поднимался в небо и видел все рельсовые пути пяти стран! Снежная Гардарика встречала меня так же радушно, как и цветочная Флер, и даже надменная, обожженная солнцем Энотрия была рада моей труппе! Я привез вам по кусочку каждой страны, в которой бывал, чтобы увековечить мою любовь к Кайзерстату!

Томас повел в воздухе ладонью и поймал взявшийся ниоткуда апельсин. Сел на край сцены, достал из кармана небольшой серебристый нож.

— Время кажется нам скоротечным. Мы вздыхаем о том, что стареем, и думаем, что наше время уходит безвозвратно.

Он разрезал апельсин на две части, и Уолтер увидел, как на землю частыми каплями потек сок. Потом Томас разделил одну половину на несколько долек, спрыгнул со сцены и протянул их детям из первого ряда. Молча вернулся на сцену, сжал между ладонями вторую половину. Сначала на сцену с глухим стуком начали падать частые прозрачные капли, но постепенно они темнели, становились гуще, и вот уже его руки целиком покрывало нечто мазутно-черное, вязкое, лениво тянущееся свисающими нитями к доскам помоста.

— Время уходит, и нам кажется, что мы уже не те, какими были раньше. Многим кажется, что мы превращаемся в нечто… ужасное.

Он развел руки. От апельсина не осталось даже корки, только черные нити тянулись между ладонями Томаса, словно гирлянда.

— Но это неправда. Кем бы ни были, кем бы ни стали — мы всегда тот же белоснежный флердоранж, что и раньше…

Уолтер услышал общий восторженный вздох. Сначала нити посветлели, потом запульсировали, и вот уже Томас держит не густую, тянущуюся массу, а тонкие ветки, на которых стремительно распускаются темно-зеленые листья. А затем — белоснежные апельсиновые цветы.

«Спаси меня, Уолтер…»

«Всегда тот же белоснежный флердоранж…»

«Лжете, господин фокусник», — со злостью подумал Уолтер.

— Удивительно. В этом мире есть настоящие чародеи, а люди смотрят на фокусы и ходят к гадалкам Идущих, — тихо заметила Эльстер.

— В настоящих чародеях для них нет тайны. К тому же чародеи редко устраивают шоу, — сказал Уолтер, не отрывая взгляда от покрывающейся белой цветочной пеной гирлянды.

— Знаешь, Уолтер, я знаю много людей, которые никогда не были флердоранжем, — усмехнулась Эльстер, сжимая его руку. — Пойдем? Может, погуляем перед отъездом по аэродрому.

— Пойдем, — кивнул он.

Томас, взмахнув руками, рассыпал гирлянду цветов сотнями белоснежных бабочек, взвившихся в темнеющее небо.

Уолтер отвернулся от сцены.

Его представление в Лигеплаце было закончено.

Глава 6. Достать до неба

На аэродром Уолтер с Эльстер прибыли, когда окончательно стемнело. «Винсент» уже принимал пассажиров на борт, и они решили не задерживаться. Уолтер не в первый раз летел на дирижабле и почти не слушал стюарда, который монотонно зачитывал правила безопасности. Почувствовал, как Эльстер сжала его пальцы, услышав: «Механические устройства допускаются на борт только при наличии сертификата о полном осмотре и устранении неисправностей».

Он обнадеживающе сжал ее руку в ответ. Эльстер — не «механическое устройство», что бы ни говорили. Даже если он своими глазами видел, как в ее руке крутятся шестеренки.

«К тому же она говорила, что уже прошла осмотр незадолго до побега, а по морю до Альбиона добираться некогда», — мелькнула циничная мысль.

Уолтер успел оформить себе кайзерстатское удостоверение. У Эльстер было поддельное на имя Суллы, и он не стал спрашивать, где она его взяла. Если бы Уолтер готовился к побегу заранее, он бы оформил им новые документы на другие имена, но времени на это у него не было.

Перед ними стояла служительница Спящего. Молодая, может быть, ровесница Уолтера, в темно-сером платье с глубоким капюшоном, она, кажется, отчаянно боролась с дурнотой и часто оборачивалась, обводя остальных пассажиров беспомощным взглядом, будто в поисках поддержки.

— …Зажигалки, спички, огнестрельное оружие и остальные устройства, способные вызвать искру, необходимо сдать до начала полета во избежание пожара…

— Пожара… — шепотом повторила она за стюардом.

Уолтер даже в неверном свете желтых бортовых огней заметил, как она побледнела.

— Да продлится вечно Его сон, — обратился он к девушке. — Простите, вы, кажется, нервничаете?

— Я боюсь летать… Говорят, дирижабли сгорают, падают, говорят, на них нападают пираты… — прошептала она, нервно комкая в руках серые шерстяные перчатки.

— Меня заверили, что «Винсент» совершил более ста успешных вылетов, и что капитан и бортовой чародей — опытнейшие люди и прекрасные бойцы. Вам нечего бояться — мы скоро будем на Альбионе, — уверенно сказал Уолтер.

Он давно заметил, что главное — тон, которым говорит человек, а не то, какие именно слова он произносит. Служительница слабо кивнула и отвернулась.

Уолтер не курил и не держал ни спичек, ни зажигалок. Сдал только карманный револьвер, который привык держать при себе с Альбиона.

— Эльстер, где та штука, с которой ты пыталась наняться на корабль? — прошептал он, вспомнив об «игрушке».

— Утопила вместе с платьем, — улыбнулась Эльстер. — У меня больше ничего не искрит, разве что… В общем, ничего больше не загорится.

Служительница Спящего, всхлипнув, качнулась назад, но устояла.

Инструктаж, наконец, закончился, и они поднялись на борт, подписав бумагу о том, что не утаили ничего воспламеняющегося.

— Слушай, Уолтер, а если мы зажигалку спрятали — так мы же вместе с этой бумажкой и сгорим!

— Да, это странно… вот ведь!

Еще один стюард стоял в холле, держа в руках небольшой плоский предмет, похожий на медную дощечку, и останавливал пассажиров.

— Что это?..

Уолтер чувствовал, как медленно нарастает паника. Медленно досчитав про себя до пяти, он открыл глаза.

— Досмотр, Эльстер. Сейчас проверят наши карманы и багаж. И нас — металлоискателем.

— Что за бред! А если у меня спички в декольте?!

— Это делается не для того, чтобы обезопасить нас от самоубийцы со спичками, Эльстер, а чтобы юные фройляйн, — он показал глазами на служительницу, — меньше переживали, что корабль загорится. Раньше на дирижабли пускали без проверок…

Остальные пассажиры не проявляли никакого беспокойства. Они спокойно открывали саквояжи и чемоданы и позволяли стюарду работать металлоискателем. Изредка раздавалась трель, и тогда из кармана извлекались забытые часы или украшения.

Один мужчина показал стюарду бумаги и показал на свою левую кисть.

Эльстер не проявляла никаких признаков беспокойства, только отдала Уолтеру пальто и зачем-то закатала до локтей рукава платья. Она подошла к стюарду, спокойно встала, раскинув руки.

Уолтер мысленно приготовился в лучшем случае платить штраф и покупать билеты на корабль, а в худшем — расстаться с имеющимися у него деньгами, чтобы дать взятку. Если он попадет в жандармерию, особенно при попытке покинуть страну…

Металлоискатель молчал.

Уолтер с трудом заставил себя улыбнуться стюарду, демонстрируя пустые карманы шинели. Карманы на пальто Эльстер были даже не распороты.