София Осман

Варфия

Незнакомка

— Разрешите? — услышала я незнакомый голос и обернулась.

Возле меня, опустив руку на спинку соседнего стула, стоял высокий мужчина лет сорока пяти. Он смотрел без смущения, улыбаясь одними глазами. Не дождавшись ответа, незнакомец занял свободное место за моим столом. Статный и широкоплечий, он отличался той истинной мужественностью, делающих женщин послушными.

— Извините, что так нахально нарушил ваш вечерний покой. — Хрипловатый и немного сиплый голос показался мне знакомым.

«Эти парни дышали воздухом Балтики, их связки навсегда простужены», — подумала я и улыбнулась ему. К исходу третьего часа, проведенного в тихом кафе, мое творчество дремало, иногда отзываясь удачным синонимом и подобными воспоминаниями.

— Я вас сразу заметил и не мог не позволить себе такую наглость. Вы сильно выделяетесь на фоне остальных, — не то с гордостью, не то с восхищением произнес он. — Вы же не местная? Угадал?

— Угадал, — эхом повторила я.

Шумная летняя толпа посетителей маленького кафе на побережье пестрой чередой сменяла столики. Только что вошедшая молодая пара с ребенком делала попытки усадить его за стол. Мальчишка лет трех кричал и сопротивлялся. Те без конца одергивали маленького диктатора, отвлекая его внимание.

— Франсуа, видишь, у дяди и тети серьезный разговор, не надо им мешать, — услышала я рядом.

Глава семейства извиняюще улыбнулся. Белокурый малыш с сомнением посмотрел сперва на меня, затем на моего спутника. Озорные глазки оценивали обстановку.

Я с любопытством ждала реакции.

— Когда мама со мной говорит серьезно, у нее серьезное лицо. А тетя улыбается. Мама так делает, когда ты ей говоришь на ухо, чтобы я не слышал, — во всеуслышание заявил мальчик.

— Серьезный разговор не значит неприятный, Франсуа. Дядя хорошо себя ведет, поэтому тетя улыбается. Если ты будешь хорошо себя вести, я тоже буду улыбаться. Договорились? — попыталась образумить сына мать.

— Нет! — категорично заявил мальчишка, не затрудняя себя поиском оправданий или контраргументов. — Нет, — на всякий случай повторил он твердо.

Мой спутник расхохотался:

— О, какое милое дитя! — Немного уняв смех, он продолжил: — Рад, что мне удалось не вызвать вашего гнева.

— У вас все впереди, — обнадежила я.

— Мадам, — незнакомец взял мою руку и слегка сжал. — Позвольте представиться: Виктор.

Он бросил на меня короткий взгляд, подтверждавший его интерес. Легкие морщины, как лучики, отходившие от глаз, придавали лицу теплое выражение. Русые волосы с легкой проседью и такая же щетина словно выгорели на солнце, отчего их обладатель казался моложе своих лет. Голубая рубашка выгодно подчеркивала яркий цвет глаз.

— Чем же я выдала себя, Виктор? Отчего вы решили, что я не местная? — поинтересовалась я.

— О, это сразу бросается в глаза! — он вновь улыбнулся. — Вы наблюдаете. — Виктор неожиданно глубоко задел самую суть.

Я внимательно посмотрела на своего случайного собеседника. Красивый статный мужчина не походил на скучающего бездельника или афериста.

— А местные не наблюдают? — уточнила я.

Он бросил на меня быстрый взгляд:

— Думаю, местные уже все видели.

Я удивилась его внимательности.

— Они тоже могут наблюдать. В силу призвания или профессии.

— Например, полицейские? Или обманутые мужья?

— Допустим, — не сдержав улыбки, подтвердила я.

— Что ж, вы наблюдаете иначе, — вновь удивил меня Виктор.

— Полагаете, я не сыщик и не тревожная супруга?

Он утвердительно кивнул.

— Тогда сыграем.

Я прикрыла крышку ноутбука, легкими движениями поправила рассыпавшиеся рыжие локоны и улыбнулась.

В глазах мужчины зажглись огоньки.

— С вами готов играть во что угодно, — и вновь протянул мне свою ладонь. Его рука поведала мне, что вопреки первому, обманчивому впечатлению Виктор скорее северянин. — Я готов. Кто из нас двоих будет водить?

— Это очевидно, — немедленно отозвалась я и щелчком захлопнула ноут.

Собеседник моргнул в знак согласия:

— А именем своим со мной поделитесь?

Я отрицательно помотала головой.

— Мне же нужно знать, к кому нанимаюсь на службу, — с наигранным возмущением заявил он.

— Пусть будет Сирена. А вообще называйте меня, как вам нравится, — ответила я после паузы.

— Игра будет заключаться в том, чтобы я угадал ваше настоящее имя? Это скучно. — Виктор разочарованно развел руками. — Вы не скажете правды, станете терзать до самого заката, пока я наконец не переберу весь справочник имен, и тогда сжалитесь надо мной и окажетесь какой-нибудь Патимат, приезжей румынкой.

— Полагаете, меня могут звать Патимат? — Его фантазии меня заинтересовали.

— С той же вероятностью, что и Сиреной, — рассмеялся он.

— Наша игра будет не в этом. Мое имя ни при чем. Лучше скажите, кто я?

— И если я угадаю, вы признаетесь?

— Откуда такое недоверие к женщинам? — Мне стало откровенно смешно.

— Я давно живу, Патимат. Слишком давно, чтобы верить красавицам.

Я подняла вверх правую руку, позвав официанта. Парень в белом фартуке оказался возле нашего столика через мгновение.

— Да, мадам? — вежливо выпалил он.

— Принесите, пожалуйста, мне и моему другу кофе.

Официант услужливо кивнул и сделал соответствующую пометку в блокноте.

— И благодарю вас за превосходное обслуживание, — не удержалась я от комплимента.

Парень что-то смущенно сказал и быстро ушел.

— Ну что ж, выбора у меня, очевидно, нет, поэтому я готов подчиниться вашим правилам. — Виктор хлопнул ладонью по коленке. — Опробую метод дедукции.

— Пробуйте, — позволила я.

— Вы точно руководитель, — начал мужчина. — Потому что естественно отдаете распоряжения, то есть для вас это привычно. Точно не воспитатель детского сада, потому что малыш Франсуа не вызывает у вас желания поучать и одергивать его. И не учитель, поскольку нетерпеливы и непоследовательны.

— Непоследовательна? — изумилась я.

— Да, — кивнул Виктор. — Пьете кофе после чая. Не исключено, что потом снова закажете чай, — пояснил мужчина.

Я усмехнулась:

— А если виски, что тогда?

— Ну, это выглядело бы намного разумнее. Я сделал бы вывод, что вы обстоятельный и системный человек.

— Даже если сейчас утро?

— Выдалось сложное начало дня.

— А водка утром?

— Значит, русская. А если водка вечером и без закуски — скучающая русская на юге.

— Вот это опыт!!! — восхитилась я.

Нам принесли кофе — две дымящиеся чашки и сахарницу.

— Я не воспитатель и не учитель, вы правы, — признала я.

— Но любите выступать публично.

— А это почему?

— Вы глубокая, это нужно отдавать в мир, преступлением было бы себя скрывать. Уверен, вы и сами знаете.

Мой собеседник не спеша помешивал кофе маленькой ложкой. Франсуа за соседним столиком старательно выкладывал в ряд все доступные ему зубочистки, изредка поглядывая на Виктора.

— Вы явно ему приглянулись, — кивнула я на мальчика.

— Он высматривает, нет ли у меня еще зубочисток. И, конечно, следит, чтобы я вас не обидел. — Виктор взглянул на Франсуа. — Настоящий маленький мужчина.

— Но тремя минутами раньше вы присягнули мне на верность, почему теперь другой рыцарь меня от вас защищает? — Я передала мальчику стоявший передо мной стакан с зубочистками.

— О, Патимат, поверьте, я дружелюбный. Вам ничего не грозит. Ну, естественно, кроме одного — я разгадаю ваше занятие. Вернее, все ваши занятия.

Зубочистки одна за одной полетели в туфли Виктора. Он снисходительно молчал. Полностью вовлеченный в нашу беседу, он не упускал из виду ничего, что могло бы ему помочь. Я всем телом ощущала силу его взгляда. Миллионы сканеров изучали меня, но было непонятно, нравится ли ему увиденное или он предвзят и критичен.

— У вас уже есть версии? — нарушила я молчание.

— Имейте терпение, моя дорогая, я анализирую. — Виктор отпил маленький глоток кофе. — Помните, вы обещали честность в ответ на мои предположения?

— Тогда нет, но теперь да.

— Удивительная женщина. Вы сплошное противоречие! Превосходно и очень необычно. Должно быть, вы коммерсант?

— Отчасти вы правы. На мой взгляд, каждый человек хоть немного коммерсант.

— Вот тут не соглашусь, Сирена. Взгляните на эту официантку.

Виктор указал на молодую азиатку в белом переднике, оживленно беседовавшую с посетителем. Ее волосы были собраны в два хвостика по бокам, и те вертелись из стороны в сторону, не поспевая за подвижной мимикой. Нежные, почти детские черты лица сочетались с почти детским сарафаном. Оставалось только гадать, о чем так долго и с таким увлечением можно общаться с совершенно посторонним человеком.

— Какой из нее коммерсант? Она исполнитель, делает то, что ей говорят. Ничего сложнее поручений.

— Вы меня удивили, Виктор. Так проницательно рассматриваете меня и не замечаете очевидных вещей в ней. Взгляните, — я приблизилась к нему. — Она же настоящая актриса. Продает себя, причем достаточно выгодно для ее возможностей в этом заведении. — Я любовалась красивой девочкой. Она притягивала внимание кажущейся естественностью, но проступавшая в ней внутренняя тревога выдавала крайнюю степень сосредоточенности. — Понаблюдайте, — продолжила я. — Она общается с каждым гостем, советует блюдо или вино, делится новостями, наверняка рассказывает байки про шефа. Уверена, через слово у нее «удачный день» или «прекрасный вечер». Заметьте, иногда она дотрагивается до плеча или до руки гостя. К ней невозможно не испытывать симпатии, а ведь от этого зависят чаевые. Она могла бы оставаться равнодушной, не получая никаких бонусов, но старается и обеспечивает себе неплохую прибыль.

— Я бы не назвал это коммерцией. Это элементарное приспособление. Коммерция — это фантазия и смелость. Не уверен, что для получения более выгодного заказа милое дитя пойдет на риски.

— А я, стало быть, пойду? — я была ошеломлена.

— Вы — бесспорно, более того, прямо сейчас так и поступаете, — со всей уверенностью ответил Виктор.

— И в чем же мой замысел?

Мужчина немного смутился:

— Лучше продолжим игру, — сменил он тему. — Так, вы не врач! Тут я тоже уверен.

— Потому что нетерпелива?

— У врачей тяжелый взгляд. Вы смотрите легко и не на материальное. Вы, скажем так, более духовны. Уверен, однако, что к врачам вы относитесь с искренним уважением.

— Вы правы, я не врач и никогда не хотела им быть. Велика цена ошибки.

— Вы не артистка, лицедейство не про вас. Честная и прямая.

— Не захваливайте.

— Для женщины это скорее минус. Спорный комплимент, — осадил меня Виктор. — Может быть, вы исследователь китов?

— Патимат — исследователь китов. Да вы поэт, — ответила я.

— Нет, не подходит, теперь убежден.

— А вы доставите мне удовольствие угадать вашу профессию? Такой недосказанный и одновременно открытый — я буду мучиться не меньше вашего.

— Нет, не разрешу, Патимат, увы.

— Отчего же?

— Хочу остаться для вас тайной, — категорично ответил он.

— У вас уже это получилось, месье.

— Не уводите разговор в сторону, иначе я буду думать, что близок к разгадке. — Виктор прищурил глаза. — Или хотите признаться?

— Ладно, ладно, — я примирительно подняла руки вверх. — Не знаю, как у вас это вышло, Виктор, но… да, я собираю китов. У меня коллекция.

— Я знал! Я почувствовал! — Он стукнул ребром ладони о край стола. — Собирать китов — несвойственное барышням занятие. Понимаю, птичек — но китов!!! Сколько их у вас, признавайтесь?

Я откинулась на спинку стула:

— Уже пара.

— Пара сотен?

— Нет, пара особей. И, кажется, я не ошиблась, и они все-таки разнополые. — Я достала из сумочки двух черных китов из художественного стекла, которых по удивительному совпадению купила в сувенирной лавке накануне. — Видите?

Конец ознакомительного фрагмента