Соня Чокет

Пробуждение в Париже. Родиться заново или сойти с ума?

...

Я бы хотела посвятить эту книгу моим двум чудесным дочерям: Соне и Сабрине Чокет-Тулли. Вы поддержали меня в час отчаяния и вместе со мной шли навстречу свету. Для меня нет большего счастья, чем вы, две прекрасные женщины, спутницы моей души и лучшие подруги в моей жизни. А также прекрасному духу Парижа. Ты пробудил во мне подлинную красоту моей души и помог увидеть ту же красоту во всем и вся.

Часть первая

Все кончено

Пролог

Как духовный учитель, наставник и экстрасенс, я не раз замечала, что многие от природы тянутся к духовности, будь то в медитации, пробуждения экстрасенсорных способностей или связи с высшей осознанностью. Тянутся, потому что чувствуют — эти практики поддержат в борьбе с неизбежными трудностями и разочарованиями. Они надеются, что духовность станет бронежилетом, защищающим их от психологической боли.

Вообще-то духовное пробуждение полезно именно потому, что помогает смириться с собственной уязвимостью, сложить оружие, открыть наши чувствительные сердца, смело относиться ко всему происходящему и встретить его с распростертыми объятиями. Этот отказ от притязаний нашего собственного эгоизма есть призыв к настоящим отношениям сперва с самим собой, затем и с другими.

Когда мы совершенно прозрачны, открыты всем своим переживаниям и чувствам, свободны от критики, тогда только мы способны на истинную любовь к себе и сострадание, тогда только способны на глубокую любовь и сострадание к другим. Чтобы жить духовной жизнью под верным руководством, мы должны смириться с собственной хрупкостью и превратностями судьбы. Должны не только противостоять испытаниям, но и быть готовыми закалиться в кузнице. Это значит, что надо быть готовым ко всему, что ждет впереди, не убегать, не бояться. Для такой жизни требуется мужество — слово, произошедшее от французского слова «coeur» [В оригинале «courage» (англ). Прим. перев. // Блейз А. И., перевод с англ., © 2018. ], что в переводе означает «сердце».

Если хочешь жить с открытым сердцем, избавься от контроля, оседлай волну перемен. Работа грязная, мучительная, порой унизительная, но игра стоит свеч. По крайней мере, так было со мной.


Крушение

Намечался торжественный вечер. Я должна была выступать перед тысячной аудиторией. Это было одно из крупнейших мероприятий, которое я когда-либо проводила как духовный учитель и писатель. Я собиралась представить свою только что вышедшую книгу «Неудержимая. Тысяча километров пешком по легендарному пути Камино де Сантьяго» [«Неудержимая. Тысяча километров пешком по легендарному пути Камино де Сантьяго», М.: Эксмо, 2017 год. Прим. перев. // Блейз А. И., перевод с англ., © 2018. ]. В ней я вспоминала события двухлетней давности: как через шесть тяжелейших недель, последовавших за потерей двух близких мне людей, я отправилась в поход длиной восемьсот километров по Камино де Сантьяго [Камино де Сантьяго (Путь Святого Иакова) — знаменитая паломническая дорога к могиле апостола Иакова Зеведеева в испанском городе Сантьяго-до-Компостела. Прим. перев.]. Как еще через два месяца я неожиданно рассталась с человеком, с которым прожила в браке более тридцати лет.

Этот путь славится своей способностью исцелять, ибо чувства утраты и горя на нем сменяются принятием и прощением, которых мне в моем подавленном душевном состоянии тогда отчаянно не хватало. Все больше и больше задыхаясь под гнетом горя и мучительной мигрени, я, совершенно разбитая, едва тащилась по дороге. Но так начался мой величайший духовный и физический путь, который продолжается до сих пор. Через пять недель самокопания я завершила паломничество и возвращалась домой с глубоким удовлетворением и принятием, ранее неведомыми моей душе. Я захотела поделиться своими переживаниями в надежде, что они смогут принести мир тем, кто, как и я, столкнулся с горем и утратой.

Увы, после возвращения домой мое умиротворенное состояние продлилось очень и очень недолго…

Пятнадцать месяцев назад, в августе, вернувшись из паломничества, я поверила в Камино де Сантьяго, ибо не прошло и месяца, как позвонил Патрик. Блудный муж заявил, что любит меня и хочет воскресить наш брак. Это ли не чудо?

Потрясенная и безмерно счастливая, я подумала, что если мы хотим снова воссоединиться, то должны пройти Путь вместе. Я, только что испытавшая на себе его благотворное влияние, считала, что в переносном смысле это путешествие избавит нас от тяжкого бремени прошлого, откроет новые горизонты, мы будем вместе, будем верить друг другу отныне и вовеки. Патрик не возражал, и перспективы вырисовывались самые радужные — для меня, для него, для всей семьи.

Мы запланировали поход на июнь, и следующие десять месяцев прошли в трудах — мы искали компромиссы и восстанавливали отношения. Патрик жил тогда в Колорадо, я — в Чикаго, так что поездки друг к другу отнимали немало времени. Было нелегко, но мы держались.

Зная по собственному опыту, сколько сил потребует второе путешествие, я начала готовиться к нему заранее.

В отличие от первого раза, когда сборы затянулись до последнего, теперь я хорошо представляла себе, что меня ждет, но надеялась: в нашем совместном походе вполне смогу положиться на Патрика. Он, в отличие от меня, сложен атлетически. Я прекрасно помнила, как, изнемогая, брела по Пути, и не хотела, чтобы эти воспоминания помешали нашему исцелению. Нет, на сей раз я буду сильной и выносливой. Теперь ему, вырвавшемуся далеко вперед, не придется в нетерпении ждать, когда я его догоню — как это слишком часто бывало в последние годы. Нет, мы пройдем Путь бок о бок.

Для похода я купила новую обувь, так как старая была тесной. Я чуть не переломала ноги, поэтому знаю, о чем говорю. Понимая, как важно идти налегке (в первый раз мне это и в голову не пришло), теперь я тщательно отобрала одежду и ограничилась минимумом снаряжения. Хотелось отказаться от всего лишнего.

Я прекрасно понимала, что в этом путешествии я должна подлаживаться под Патрика, а не он под меня. Все эти годы я поступала ровно наоборот, и из-за этой моей глупости наш брак уже много лет трещит по швам, принося обоим одно лишь раздражение. И я пошла в спортзал. Тягала гантели, приседала и выжимала штангу — делала все, чтобы стать сильной и выносливой. Я знала, что эти физические упражнения помогут мне не отстать от Патрика, что они важны не столько для меня, сколько для него.

Я заказала билет и принялась заново составлять маршрут путешествия, полагая, что у Патрика свои планы насчет нашей встречи в Испании в первый летний день.

А теперь представьте себе мой ужас, когда за пять недель до нашего отлета в Испанию я получила письмо от моего адвоката о том, что Патрик и не собирается отменять развод, на чем сам настаивал, а лишь откладывает его на «неопределенный срок» — до нашего возвращения. Посмотрит, как пройдет паломничество — тогда и примет решение.

Какой удар по моему самолюбию! Условия были неприемлемы. В результате Патрик все же попросил развод. Поход отменялся.

Все было кончено. Меня как громом поразило. Патрик присутствовал на суде лично. Я послала адвоката. И вот я собираюсь в поход одна, снова лечу в Испанию, разве что на сей раз еще более убитая и раздавленная.

Этот поход, как и первый, занял больше пяти недель. На сей раз мои беседы с Богом не были ни длительными, ни задушевными. Я лишь роптала на пустоту внутри себя, на предательство, но в глубине души оставалась к Нему равнодушной.

Я не заходила в церкви, не зажигала свечей, не возносила благодарственные молитвы. Лишь просила Богородицу, чтобы Она не оставила меня на моем пути.

А пока я, раздавленная оскорблением, брела по Испании, мой уже бывший муж приехал в дом и вывез все свои вещи, — даже фирменную кухонную плиту. Покидая дом, он запостил сообщеньице в Фейсбуке для наших общих знакомых: «НАКОНЕЦ свободен».

Когда я в конце июля вернулась домой, он был затоплен. Вскоре после моего отъезда прорвало канализацию, она поднялась из подвала, пропитала ковры, да так и встретила меня. Дом был пуст без хозяйского глаза.

Плесень из зловонной канализации захватила весь дом, подвал прогнил насквозь. Эта гниль так отвечала моему внутреннему состоянию, что хоть смейся. Но я разрыдалась.

Почему жизнь так обернулась? Все, чему я посвятила последние тридцать два года, рухнуло в одночасье. Сердце нашего домашнего очага не билось, фундамент прогнил, как труп, обреченный догорать в печи крематория.

Благодарю Бога за двух моих взрослых дочерей — Соню и Сабрину. Они были посланы Богом, чтобы собрать нашу семью из осколков.

Я выкинула последнюю ниточку от сгнившего ковра и рассохшуюся мебель и только лишь принялась намыливать руки, как вдруг поняла, как закончу мою книгу. Мне казалось, что я пишу ее целую вечность — осталось ли во мне что-то от той бодрой оптимистки, какой я была какой-то год назад?

И вот в конце сентября я снова там, откуда начался мой путь. Четыре месяца после развода, сто километров до дома Патрика в Колорадо. И когда мне предложили поведать тысячной аудитории о моем самоотверженном путешествии по Испании, я не испытала ни радости, ни восторга — нервы в лохмотьях, сердце разбито, глаза всякую минуту на мокром месте.

Соня предложила поехать со мной в Денвер. Дело в том, что Соня и Сабрина, окончив университет, стали полноправными партнерами моих мероприятий: организовывали музыкальное сопровождение и транспорт. На сей раз была Сонина очередь.