Тогда, лежа на снегу, я смогла активировать тот самый элемент, заставив стенки порванных сосудов сжаться, дыхание и сердцебиение замедлиться и уменьшить потерю крови. У меня получилось себя заморозить, даже холод встал на мою сторону.

Уж не знаю, как мне поддалась такая тонкая материя. Выжигать молнией огромные площади куда легче, чем управлять ею на уровне клеток.

Способность к быстрой регенерации была только у целителей и членов давно забытого рода О-Юри. А ту технику я назвала «Искусственной смертью». Она позволила моему телу протянуть до тех пор, пока Искен и Рэйдо не нашли меня.

Ноги сами принесли обратно в лагерь, где меня и застал жизнерадостный голос Искена:

— Сестренка, иди сюда! Тут угощают! Выпивка тоже есть!

— Давай быстрей, а то сами все сожрем! — вторил ему Рэйдо.

Надо же, эти балбесы уже точат лясы с сетторцами, поглощая безумно пахнущее мясо. Оно источало аромат редких специй, которые выращивали только в Сеттории.

Я усмехнулась.

Кто бы сомневался, что моих мальчиков можно приманить едой? Жаль, сетторцы раньше не сообразили, что на Рэйдо с Искеном надо ставить не магические ловушки, а раскладывать хрустящие кусочки жаркого или рыбы.

Брат и друг спелись с такими же молодыми магами, ведь те, кто постарше, глядели на нас с мрачным подозрением. И неудивительно. Совсем недавно мы убивали друг друга изощренно и с завидным упорством.

Тем не менее у костра ребята мирно болтали, обсуждая совершенно обыденные вещи. Кто-то даже смеялся. Мой брат активно жестикулировал и пытался что-то доказать одному рыжему сетторцу.

Может, это тайный план Рэйдо и Искена? Втереться в доверие?

Боги, как вкусно пахнет! И живот сводит от голода, и слюна во рту собирается, а голова начинает кружиться.

Я с силой моргнула, загоняя обратно слезы. Нельзя сейчас взять и раскиснуть.

И ничто не мешает сделать шаг к ним и согреться. Воспоминания о той зиме превратили меня в кусок льда. Вот стою и, кажется, стоит шевельнуться — заскриплю, как старая телега.

Словно меня выдернули из детства и закинули сразу в старость, и я уже не смогу найти общий язык с этими ребятами. Не знаю, о чем с ними говорить. И я не знаю, что делать дальше.

— Что вы там стоите? Не стесняйтесь, госпожа Мирай. Ваши товарищи уже оценили нашу стряпню, — сетторец отсалютовал мне кружкой.

Он был молодым и довольно милым. Вообще я заметила, что многие в отряде Грома молоды, но сильны. Он бы не стал окружать себя бесталанными слабаками.

— Спасибо, не голодна, — буркнула я и позорно сбежала.

Надо же! Молния бежит, поджав хвост. Но я и правда испугалась. Сердце застучало часто-часто, а ноги стали ватными. Что за ерунда со мной творится?

Я шла почти вслепую, не замечая ничего вокруг. Остановилась только, когда уткнулась в походный стол.

Да что ж такое?! Опять он.

Сидит и что-то старательно выводит на пергаменте. Хмурый, как осенняя туча, лоб прорезала вертикальная складка, губы сжаты в упрямую линию.

Рядом, попыхивая трубкой, устроился господин Хидэ. У него неприятное обрюзгшее лицо, коричневые веки и взгляд старого змея.

Я надеялась ретироваться, прежде чем Гром меня заметит. Но он уже оторвал взгляд от пергамента и выжидательно уставился на меня.

— Что-то хотели, госпожа Мирай?

Меня тут же окатило холодом, а потом сделалось жарко. И глава рода хочет, чтобы он увидел во мне милую и беззащитную женщину? Сироту, которую заставили воевать против ее воли? Чтобы я стала ему близка и узнала все секреты?

Да Гром скорее вырежет себе сердце, чем это случится. Господин Сандо просто старый дурак!

— Вы разрешаете солдатам пить в походе? — в голосе прорезалось что-то противное, незнакомое. Я ляпнула первое, что пришло на ум, и теперь выглядела какой-то доносчицей. — Это нарушение воинского устава.

— Как смеешь ты хамить! — вспылил Хидэ, поперхнулся дымом и закашлялся. — Невоспитанная девка! Аристократка с конюшни!

От слов старого хрыча у меня зачесались пальцы. Гром правильно сделал, что попросил господина Хидэ нас оставить. Тот фыркнул и, бросив напоследок недобрый взгляд, удалился.

— Подойдите ближе, госпожа Мирай.

Он не хотел повышать голос, и я шагнула, стараясь не выдать страха. Ладони легли на гладкое дерево, я наклонилась чуть вперед, не отрывая взгляда от лица бывшего врага.

— Вы не вняли моему предупреждению?

Кажется, он просил не дерзить. Особенно при свидетелях. Обещал даже наказать.

— Я просто волнуюсь об успехе нашего похода, — пришлось соврать, чтобы еще сильнее не накалять обстановку.

— И почему я вам не верю?

Гром откинулся на спинку кресла и, уперевшись в подлокотники, склонил голову к плечу. Он смотрел на меня со скрытой… насмешкой?

— Не знаю, — я пожала плечами, мечтая сбежать.

— У сетторцев в крови содержится вещество, которое не дает опьянеть. Проще говоря, хмельные напитки для нас безопасны, — он снизошел до разъяснений. Говорил со мной таким тоном, будто я для него была кем-то вроде городской сумасшедшей. — А вот вашему брату и вашему любовнику передайте, чтобы не налегали. Иначе мне придется привести их в чувство ледяной водой.

Кровь бросилась мне в лицо. Стало жарко и тяжело дышать.

— Непременно передам, генерал.

Сначала я хотела возразить, что мы с Рэйдо только друзья, но передумала. Кто он такой, чтобы перед ним оправдываться? Еще и в таких вещах. Лучше пусть все считают, что я занята.

— Еще приказы будут? — спросила, развернув плечи и вздернув подбородок.

И ведь понимала, что веду себя неосторожно, но молния ударила в голову. Рядом с ним я не могла быть спокойной и собранной. Но как ни крути, сейчас я под началом Грома, он мой командир — как бы смешно это ни звучало. Значит, надо соблюдать субординацию и следовать законам, которые написаны сотни лет назад.

Но как это тяжело!

Он молча глядел мне в лицо, о чем-то раздумывая. На миг показалось, что мысли его далеко отсюда, в другом времени и измерении.

— Нет. Вы можете быть свободны, госпожа Мирай. Только не уходите за пределы лагеря.

— Есть, генерал, — выдохнула я, радуясь, что наше общение подошло к концу.

Перво-наперво я вернулась к веселой компашке, где мой братец и лучший друг решили дать себе волю.

— Искен, я тебя за уши оттаскаю. Как в детстве, — прошипела ему на ухо, а Рэйдо схватила за руку. — Пора отдыхать, мальчики.

— О, мамочка пришла, — широко улыбнулся Искен.

Он выпивал редко, но если это случалось, то мой грозный младшенький становился сентиментальным и был готов полюбить весь мир!

— Быстро в палатку, если не желаете отхватить за пьянство. Простите, но им уже хватит, — я улыбнулась сетторцам, чувствуя, как от улыбки ноют зубы.

— Да у нас все под контролем!

— Мы им много не наливали! — тут же загомонили парни.

Привлеченный шумом, к нам приблизился Май и опустился возле костра на корточки.

— Если хотите, я могу сварить эликсир от похмелья. У меня есть нужные травы, — взгляд его был мягким и чуть насмешливым. Не чета вечно пасмурному Грому.

— Спасибо. Конечно, они хотят.

— Мирааай, — дружно заныли великовозрастные обалдуи.

Сетторцы наблюдали за нами, вытаращив глаза. Впрочем, злорадства или сарказма я не видела ни в их взглядах, ни в словах. Хотя со стороны мы могли смотреться очень странно.

Вдруг Май произнес:

— Ты напоминаешь мою сестру. Она так же обо мне заботится.

— А мне — мою девушку. Она ругается похоже, — добавил рыжий сетторец. — Надеюсь, она меня дождалась и не сбежала замуж.

— За кого? За дряхлого старика?

— Молодые воюют.

— Не сбежала твоя красавица, не переживай. А если и так — тебе же лучше!

В воздухе послышались смешки и замечания. Рыжий засмущался и покраснел, как мальчишка, а Искен напоследок утащил кусочек жаркого.

— Кто-то еще недавно поносил сетторцев на чем свет стоит. Сменили мнение из-за вкусной еды? — заметила я и поразилась тому, сколько яда в было в моем голосе.

Я говорила так, словно… завидую им?

Мы как раз уселись возле сумок, чтобы перебрать оставшиеся артефакты. День пошел на убыль, солнце скрылось за облаками. Я с раздражением дернула завязку и зашипела — та оторвалась с мясом.

— Ничего не изменилось, — сонно заметил Рэйдо и опустил голову мне на плечо.

Слова Грома заставили подумать о нем не в том ключе, в котором я привыкла его воспринимать. Для меня Рэйдо всегда был другом, товарищем, способным подставить плечо и прикрыть спину. Очень дальним родственником, с которым меня связывали общие предки. Человеком, с которым можно глупо шутить и смеяться, и у которого на груди можно поплакать. Я бы без раздумий отдала за него жизнь.

А вот он любил меня много лет.

Мы познакомились, когда мне было пять. Отец уже погиб, и дядя Комо привез меня во Дворец Молний, чтобы официально представить главе рода. После этой скучной процедуры мы с нянькой пошли гулять, но я самым наглым образом ускользнула.

Исследуя незнакомые места, наткнулась на очаровательную среброволосую девочку, которая тоже гуляла одна. Она была младше меня на год, но показалась очень смышленой и веселой. Мы болтали о разной детской ерунде, копались в грязи и гладили котят, которых родила местная кошка.