Сборник

Песнь о Роланде. Сага о рыцаре и подвигах

Песнь о Роланде

Часть первая. Измена Ганелона

В Сарагоссе Совет, который держал король Марсилий

I

Король Карл [В момент, которым начинается описываемое в Песни о Роланде действие, Карл — по словам легенды — изображается как владетель всей северной Испании. Согласно историческим сведениям, в 778 году Карл действительно предпринял поход в Испанию. Перейдя Пиренеи, он овладел Пампелуной, но перед Сарагоссой, по-видимому, потерпел неудачу и завладел страной только до Эбро. На обратном пути из этой экспедиции произошла знаменитая Ронсевальская битва. // Примечания переводчика (Прим. пер.) и научного редактора (Прим. науч. ред.) даны в книге постранично. Все примечания автора расположены в конце книги в разделе «Примечания». ], наш великий император,
Целых семь лет оставался в Испании.
До самого моря завоевал он эту высокую
                                                  страну.
Ни один замок не устоял перед ним,
Не уцелело ни города, ни стены,
Кроме Сарагоссы, стоящей на горе.
Владеет ею король Марсилий [Личность, неизвестная в истории, но играющая значительную роль в эпических сказаниях того времени.], который
                                                  не любит Бога,
Служит Магомету и призывает Аполлона [Автор Песни о Роланде, подобно многим своим современникам, воображал, что сарацины поклонялись идолам, как греки и римляне. Богами их по Chansons de geste были Аполлон, Магомет и Терваган.];
Но бедствие постигнет его: ему не спастись!
                                                  Аой! [«Аой!» — восклицание, оканчивающее каждую строку и до сих пор остающееся необъясненным. Ни одно из многих предложенных толкований пе установилось прочно. По мнению западных ученых Л. Готье и Г. Пари, «Аой!» служит припевом. При следующих строфах это восклицание не приводится.]

II

Король Марсилий находился в Сарагоссе.
Пошел он в сад, под тень;
Ложится на сине-мраморной площадке.
Вокруг него более двадцати тысяч человек,
Взывает он и к своим герцогам, и к графам [Певцы-поэты того времени, не зная учреждений мусульманских племен, давали им политическую организацию христианских народов феодального периода и употребляли названия герцогов (dux), графов (cuntes) и баронов.]:
«Внемлите, синьоры, что за горе удручает нас:
Карл, император Франции милой [France dulce — обычный эпитет Франции в эпических произведениях.],
Явился в эту страну, чтобы разгромить нас.
У меня уже нет войска, чтобы вступить с ним в бой,
У меня нет людей, чтобы его разбить.
Посоветуйте же мне вы, люди опыта,
И спасите меня от смерти и позора».
Ни один язычник, ни один не ответил ни слова,
Кроме Бланкандрина из замка Валь-Фонда.

III

Бланкандрин меж язычников был одним
                                                  из мудрейших —
Рыцарь великой доблести,
Добрый советник в помощь своему властелину.
И он сказал королю: «Не робейте.
Пошлите посольство к Карлу, этому гордецу
                                                  и честолюбцу;
Посулите ему верную службу и великую дружбу.
Пошлите в дар медведей, львов и собак,
Семьсот верблюдов, тысячу соколов,
                                                  уже отлинявших [Линяние у соколов составляло тяжелую болезнь, сопровождавшуюся значительной смертностью. Поэтому соколы, уже отлинявшие, ценились дорого.];
Предложите ему четыреста мулов, навьюченных
                                                  золотом и серебром,
Сколько может уложиться на пятидесяти повозках
Словом, дайте ему столько монет чистого злата,
Чтобы король Франции мог, наконец,
                                      расплатиться с своими воинами.
Но он слишком уж долго вел войну в этой стране,
Пора ему вернуться во Францию, в Ахен.
Вы последуете туда за ним — обещайте это ему —
                                         к празднику Святого Михаила,
И там, приняв христианскую веру [Имя святого Михаила и день 16 октября, посвященный его памяти, имели важное значение, и потому поэт часто упоминает это имя.],
Станете его ленником, по чести и доброй воле.
Потребует он заложников — пошлите ему
Десять или двадцать, чтобы заручиться его
                                                  доверием.
Пошлем ему сыновей наших жен.
Я первый отдам ему своего, хотя бы на смерть.
Пусть лучше сложат они там свои головы,
Чем нам утратить честь и нашу землю,
И дойти до нищеты».
(Неверные ответствуют: «Следует исполнить!»)

IV

Сказал Бланкандрин: «Десницей моею
И бородой, что развевается на моей груди,
Клянусь, вы увидите: внезапно французы
                                                  соберутся
И уйдут в свою землю, во Францию.
Когда же каждый из них вернется в свой милый
                                                   приют,
Карл в своем Ахенском замке
Устроит на Михайлов день большое празднество.
Настанет день, когда пора была бы вернуться вам,
                                                  пройдет и срок,
А Карл не услышит о вас никаких известий.
Император горд, сердце его сурово:
Он повелит обезглавить наших заложников.
Но пусть лучше они потеряют там жизнь,
Чем нам утратить светлую, прекрасную Испанию
И выносить столько страданий и горестей».
«Так тому и быть!» — воскликнули неверные.

V

Король Марсилий окончил совещанье.
Тогда он призывает Кларина Балагуэрского,
Эстрамарина и Эвдропена, пэра своего,
Приама c Гварланом бородатым,
И Махинера с дядею его Магэем,
И Жоймера с Мальбьеном заморским,
И Бланкандрина, чтобы передать им свой план.
Так призвал он десять из самых коварных:
«Синьоры бароны, ступайте — вы отправитесь
                                                   к Карлу Великому,
Что осаждает ныне город Кордову.
В руках держите масличные ветви [Масличные ветви — символ мира у древних.]
В знак покорности и мира.
Если вам удастся примирить меня с Карлом,
Я дам вам вдоволь золота и серебра,
Земель и владений, сколько захотите».
Неверные молвили: «Сказано справедливо!»

VI

Совет свой окончил король Марсилий,
Сказал он своим людям: «Синьоры,
                                                  отправляйтесь;
Масличные ветви держите в руках.
От меня скажите Карлу Великому, королю,
Что именем его Бога я молю сжалиться надо мной.
Не пройдет этот первый месяц,
Я последую за ним с тысячею моих верных,
Чтобы принять веру христианскую,
И буду служить ему правдой и любовью.
Если он хочет заложников, то, конечно, получит их».
Сказал Бланкандрин: «Добрый выйдет для вас
                                                              договор».

VII

Марсилий велел привести десять белых мулов,
Что когда-то прислал ему король Сицилии;
Удила на них из золота, седла серебряные;
Уселись на них десять послов,
Держа масличные ветви в руках
(В знак покорности и мира),
И явились к Карлу, властителю Франции.
Никак ему не уберечься: обманут они его!

В Кордове — Совет, который держал Карл Великий

VIII

Император радостен и весел:
Он взял Кордову, разгромил ее стены,
Машинами поверг ее башни.
Богатая добыча досталась тут его рыцарям —
Золотом, серебром, дорогим оружием.
В городе не осталось ни одного язычника,
Что не принял бы смерть либо крещение.
Император находится в большом саду,
Вместе с ним Роланд и Оливьер [Орест и Пилад — герои французских сказаний, сделавшиеся друзьями после страшного поединка, на котором они встретились как враги.],
Герцог Самсон и гордый Ансеис [Два пэра из числа двенадцати; Самсон — герцог Бургундский.],
Жоффрэй Анжуйский [Историческая личность — Жоффруа Гризегоннелль, умер в 987 году.], знаменосец короля,
Там же Жерен и Жерье [Пэры.],
А с ними и многие другие
(Люди старые и с бородами)
Пятнадцать тысяч рыцарей — все франки
                                                  из Франции.
На белых коврах восседают рыцари
И для потехи играют в кости;
Более мудрые — старейшие — играют в шахматы [Шахматы и кости играют большую роль во французских поэмах. Это игра знатных.],
Легкие бакалавры [Юноши, еще не посвященные в рыцари.] резвятся.
Под елью, близ шиповника, —
Кресло из литого золота:
Там сидит король, что милой Францией владеет.
Бела его борода, и кудри пышны,
Прекрасен стан, и осанка величава.
Кто спросил бы о нем, узнает сам, без указки.
И послы спешились,
Поклонились ему с почтением и любовью.

IX

Бланкандрин первый заводит речь
И говорит королю: «Привет во имя Бога
Всехвального, которого вам надлежит почитать.
Так возвещает вам славный король Марсилий:
Хорошо ознакомившись с вашей спасительной
                                                   верой,
Он весьма желает разделить с вами свои богатства.
Он посылает вам львов, медведей, своры борзых,
Семьсот верблюдов, тысячу отлинявших соколов,
Четыреста мулов, навьюченных серебром
                                                  и золотом,
Сколько можно уложить на пятидесяти возах.
Вы получите столько монет из чистейшего золота,
Что уплатите всем вашим воинам.
Довольно вы побыли в этой стране,
Вам должно возвратиться во Францию, в Ахен.
Он последует за вами, так он сам сказал,
Примет там ваш закон,
Сложив руки, станет вашим вассалом,
От вас примет власть над Испанией».
Император воздел тогда руки к Богу,
Опустил голову и стал думать.

X

Император поник головой,
Ибо слово его никогда не бывало поспешным,
И, по обычаю, говорил он мерно.
Когда же он поднял голову, лицо его было надменно.
«Ладно молвили вы, — сказал он послам, —
Но король Марсилий — великий мне недруг,
И потому словам, вами произнесенным,
В какой мере могу я доверять?»
«Мы дадим вам добрых заложников, — отвечал
                                                  сарацин. —
Вам будет их десять, пятнадцать, двадцать.
В числе их пойдет мой сын, хотя бы на смерть,
И вы получите, я думаю, еще знатнейших.
Когда вы возвратитесь в свой владетельный замок,
К великому празднеству на Михайлов день,
Мой повелитель — как сказано — последует за вами
К источникам Ахена, для вас изведенным Богом [Намек на событие, совершившееся в Ахене, согласно легенде: чудесное появление источников из-под порога Карлова дворца.],
И там согласится принять христианство».
Карл отвечал: «Так он может еще спастись».

XI

Прекрасен был вечер, и солнце ясно.
Карл повелел отвести десять мулов в конюшни;
В большом саду приказал разбить шатер
И в нем поместил десять послов;
Двенадцать слуг у них в услужении,
Ночь до раcсвета они провели там.
Император поднялся рано утром;
Обедню и утреню отслушал король.
Под ель отправился король,
Призвал своих баронов держать с ними совет:
Он хочет действовать лишь заодно с французами.

XII

Император идет под ель,
Зовет он своих баронов к себе на совет;
Тут герцог Ожье, архиепископ Турпин [Ожье — сын датского короля Жоффруа, один из знаменитейших героев Французской народной эпопеи. Имя Турпина, архиепископа в Реймсе, встречается в истории (756 год), но здесь другое, скорее всего, вымышленное лицо, замечательный тип феодального клерика-воина.],
Ричард Старый и племянник его Генрих [Ричард I — герцог Нормандии, прозванный Старым или Без Страха (умер в 996 году).],
Храбрый Аселин, гасконский граф,
Тебальд Реймский с двоюродным братом Милоном.
Жерье и Жерен тоже здесь,
С ними пришел и граф Роланд,
И благородный и храбрый Оливьер.
Тут собралось более тысячи франков из Франции.
Явился сюда и Ганелон, совершивший измену.
И начался, не к добру, этот злополучный совет.

XIII

«Синьоры бароны, — сказал император Карл, —
Король Марсилий прислал мне своих послов.
Он сулит мне дать премного своих богатств:
Медведей, львов, своры борзых,
Семьсот верблюдов, тысячу соколов отлинявших,
Четыреста мулов, навьюченных арабским золотом,
Более пятидесяти нагруженных телег.
Но он мне велит возвратиться во Францию.
Он проследует в Ахен, в мой замок,
Чтобы принять там нашу веру спасительную.
Он станет христианином и от меня примет свои
                                                   владенья.
Но таково ли его намерение — не знаю».
Французы говорят: «Нам следует быть настороже!»

XIV

Император окончил свою речь.
Граф Роланд, вовсе не согласный с ним,
Поднимается и стоя возражает ему.
Говорит он королю: «Поверить Марсилию было бы
                                                  на горе.
Вот уже целых семь лет на исходе, как мы вступили
                                                  в Испанию.
Я вам завоевал Нобль и Коммибль [Коммибль — город в Испании, принадлежавший язычникам. Нобль — город в Испании, взятый Роландом.];
Взял Вальтиерру и землю Пина,
Да Балагуэру, Тюделу и Севилью [Вальтиерра — город в Испании, Пина — город к юго-западу от Сарагоссы, Балагуэра — город в Каталонии, Тюдела — в Наварре, на границе с Аррагонией; Севилью поэт представлял себе, очевидно, на севере Испании.].
Король же Марсил всегда отличался коварством:
Ведь он послал к вам пятнадцать своих язычников,
Каждый нес масличную ветвь,
И держали они вам ту же речь.
Вы так же совещались тогда с французами —
Те одобрили вас по легкомыслию.
Вы отправили к язычникам двух своих графов:
Один из них был Базан, другой — Базилий [Подробное описание этого происшествия находится в поэме начала XIV века: «Prise de Pampelane».].
Их обезглавили под Галтойской горой.
Ведите войну, как вы начали,
Пошлите вашу армию на Сарагоссу;
Осаждайте город хоть всю свою жизнь
И отмстите за умерщвленных вероломным
                                                  Марсилием».

XV

Император поник головой.
Он треплет бороду и дергает ус;
Племяннику не ответил — ни худо, ни ладно.
Все французы молчат, не молчит лишь Ганелон.
Он встает, выступает вред Карлом
И горделиво начинает такую речь; говорит королю:
«Вы были бы неправы, поверив безумцам, —
Другим или же мне, — если вам невыгодно.
Если король Марсилий объявил вам,
Что готов, сложа руки, стать вашим вассалом
И получить всю Испанию из ваших рук,
А также принять нашу веру, —
Всякий, кто посоветует отвергнуть такие
                                                  предложения,
Мало помышляет о том, какая ждет нас смерть.
Советом гордыни не должно увлекаться теперь.
Оставим безумцев и будем держаться мудрых».

XVI

Тогда, в свой черед, выступил Нэмон [Нэмон — сын баварского короля, которому Карл помог возвратить себе престол, отнятый узурпатором. Это Нестор французских эпических песен, старик осторожный и разумный.]
(Бела его борода и кудри седы);
При дворе нет лучше вассала.
И сказал он королю: «Слышали ли вы,
Что ответил вам граф Ганелон?
Разумный совет — его бы послушать!
Король Марсилий побежден в войне.
Вы отняли у него все замки,
Стенобитные машины ваши разгромили все его
                                                   стены;
Города его выжжены вами, воины разбиты.
Если он просит вас о пощаде,
Грешно было бы требовать большего;
К тому же он предлагает вам в обеспечение
                                                  заложников.
Пошлите ж к нему одного из баронов —
Не нужно затягивать дольше эту великую войну».
Французы молвили: «Хорошо сказал герцог!»

XVII

«Синьоры бароны, кого мы можем послать
В Сарагоссу, к королю Марсилию?»
Отвечает герцог Нэмон: «Я пойду, если вам угодно;
Дайте мне тотчас перчатку и жезл» [Назначение посла, как и вообще облачение в какое-нибудь право, инвеститура, — была совершаема вручением назначаемому перчатки и жезла, то есть как бы руки и скипетра.].
«Нет, — ответил король. — Вы — человек
                                                  смышленый.
Клянусь этой бородой и усами,
Вы не уйдете ныне так далеко от меня.
Садитесь, когда вас никто не вызывает».

XVIII

«Синьоры бароны, кого мы можем послать
К сарацину, что царствует в Сарагоссе?»
Отвечает Роланд: «Я мог бы отлично пойти туда».
«Вы, конечно, не сделаете этого, — сказал граф
                                                   Оливьер.
Ваша храбрость так пылка и заносчива,
Что я опасался бы беды.
Если угодно королю, я пошел бы охотно».
Император поник главой.
Сказал он им: «Замолчите вы, оба!
Ни тот, ни другой не ступит туда ногою.
Клянусь этой белеющей бородой,
Никто из двенадцати пэров [Происхождение двенадцати пэров объясняется различно. Одни видят в них следы германского влияния и отождествляют с «двенадцатью соратниками», другие объясняют влиянием христианства и ссылаются на двенадцать апостолов. Вот имена двенадцати пэров Карла Великого: Роланд, Оливьер, Жерен, Жерье, Беранжье, Отон, Самсон, Анжелье, Ивон, Иворий, Ансеис и Жирар.] не будет назначен».
Французы умолкли, затихли.

XIX

Турпин Реймский выступил из ряда.
Громким и зычным голосом крикнул Карлу:
«О славный государь [Bels sire reis.], дайте мир вашим франкам.
Вы уже семь лет в этой стране,
И много им было трудов и горя.
Пожалуйте мне, государь, жезл и перчатку,
И я отправлюсь к испанскому сарацину,
Да поговорю с ним по-своему».
Император в гневе ответил ему:
«Ступайте, садитесь на этот белый ковер,
Не дерзайте говорить, пока я не прикажу вам».

XX

«Рыцари франкские, — сказал император Карл, —
Изберите барона из моих владений,
Который отнес бы Марсилию мое посланье
И, в случае надобности, мог бы сразиться,
                                                  как должно».
Тогда сказал Роланд: «Пусть идет Ганелон,
                                                  мой вотчим:
Оставим его здесь, вам не найти лучшего» [В Хронике Турпина Роланд ни при чем в этом выборе; ненависть Ганелона не мотивирована; измена — следствие подкупа.].
Французы воскликнули: «Он справится отлично.
И, если позволит король, правильно будет
                                                  пойти ему».

XXI

И сказал король: «Ганелон, подойдите
И примите жезл и перчатку.
Вы слышали: вас назначили франки».
«Государь, — сказал Ганелон, — все это наделал
                                                  Роланд;
Нелюб он мне будет всю жизнь,
И Оливьер также, ибо он — друг ему,
И двенадцать пэров [Пэры — представители особого учреждения, члены которого связаны товариществом.], ибо они его любят.
Ненавижу их всех за то, и говорю это пред вами».
И сказал король: «Вы слишком гневны.
Вы отправитесь, коли я повелел».
«Я поеду, но несдобровать мне,
Как некогда Базилию и его брату Базану!

XXII

Вижу, что мне не миновать идти в Сарагоссу;
Кто побывал там, назад не возвращался.
Не забудьте особливо, что ваша сестра —
                                                  жена мне.
У меня сын — прекраснее его не бывало.
Это Балдуин — если выживет, будет он витязь.
Ему завещаю мои земли и лены,
Берегите его, ибо глаза мои уже не увидят его».
Карл отвечал: «Сердце ваше слишком нежно.
Коль я повелеваю — нужно ехать».

XXIII

И граф Ганелон весь подавлен тоскою.
Он сбрасывает с плеч большой куний мех
И остается в одном шелковом кафтане [Blialt — одежда, надевавшаяся в военное время под кольчугой, а в мирное — под меховым плащом. Она обыкновенно изготовлялась из белой камки, обшитой по краям другой тканой шелковой материей фиолетового цвета.].
Глаза его горят и чело надменно:
Он величествен станом и широк в плечах,
Он так прекрасен — им не налюбуются его пэры.
Молвит Роланду: «Безумец, за что эта ярость?
Всем известно, что я твой вотчим,
Так меня ты и обрек идти к Марсилию!
Если Богом суждено мне вернуться оттуда,
Я навлеку на тебя такую печаль и горе,
Что продлятся они всю жизнь».
Роланд отвечает: «Гордость и безумие!
Все хорошо знают, что я не боюсь угроз.
Но исполнить посольство должен ловкий человек:
Если король соизволит, я готов пойти вместо вас».

XXIV

Ганелон ответил: «Ты не пойдешь вместо меня.
Ты не мой вассал, и я тебе не господин.
Карл призывает меня к службе,
И я пойду в Сарагоссу, к Марсилию.
Но уж там я наделаю чего-нибудь,
Чтобы пораcсеять свой великий гнев».
Услыхав его речи, Роланд стал смеяться.

XXV

Когда Ганелон увидал, что Роланд смеется над ним,
Им овладела такая скорбь, что он чуть не умер
                                                  от гнева.
Он едва не лишился чувств.
«Я не люблю вас, — сказал он графу. —
Вы навлекли на меня этот несправедливый выбор.
Праведный император, я перед вами
И готов исполнить повеление ваше».

XXVI

«Сир Ганелон, — сказал Карл, — внемлите:
Вы скажете от меня Марсилию,
Чтобы стал он, сложив руки, моим вассалом
И готовился принять святое крещение.
Я намерен дать ему в лен половину Испании;
Другую же половину — Роланду барону.
Если ж он не захочет подчиниться,
Я устрою осаду Сарагоссы,
Он же будет взят насильно и связан,
Прямо отведен в Ахен, стольный город;
Приговор прекратит его жизнь,
И он умрет в горе и унижении.
Возьмите же это письмо за моей печатью
И передайте язычнику в правую руку».

XXVII

Император протянул ему перчатку с правой руки;
Но Ганелину хотелось бы не быть тут вовсе.
Когда он намеревался взять ее, перчатка упала
                                                  на землю.
«Боже! — воскликнули французы. — Что-то будет?
Это посольство причинит нам великое
                                                  несчастье!»
«Синьоры, — сказал Ганелон, — вам о нем будут
                                                  вести!»

XXVIII

«Государь! — сказал Ганелон. — Отпустите меня.
Если уж нужно ехать, то мне нечего медлить».
«Поезжайте», — сказал король, — во славу Божию
                                                   и мою!»
И правой рукою он отпустил его и перекрестил;
Затем он подал ему жезл и письмо.

XXIX

Граф Ганелон идет к себе домой
И, осмотрев свое оружие,
Отбирает лучшее, что только мог найти.
3олотые шпоры прикрепляет к ногам,
У бедра повязывает свой меч Мюрглейс [Меч — излюбленное оружие витязей старофранцузского эпоса. Он является как бы живым существом. Ему даются особые названия: Мюрглейс — меч Ганелона, Дюрапдаль — Роланда, Альтклэр — Оливьера и т. д. Меч состоял из длинного, широкого и плоского клинка, украшенного посредине желобком. Рукоять его состояла из дужек (которые часто покрывались золотом), короткой трубки и широкой массивной головки из хрусталя или золота.]
И садится на ратного коня своего Ташбрена.
Дядя его Гвиннер придержал ему стремя.
Сколько рыцарей плачущих увидали бы вы там!
Все сказали ему: «О барон, что вам за несчастье!
Так давно уже вы при дворе короля,
И все вас признают благороднейшим вассалом.
Того же, кто присудил вам ехать,
Сам Карл Великий не сможет защитить.
Графу Роланду не должно бы об этом и помыслить,
Ибо вы в столь близком родстве!»
Затем сказали: «Сир, возьмите нас с собою!»
«Боже упаси! — отвечал Ганелон. —
Лучше умереть одному, чем стольким добрым
                                                  воинам.
Вы, синьоры, возвращайтесь в милую Францию.
Поклонитесь от меня моей жене
И Пинабелю, моему другу и пэру,
И моему сыну Балдуину, известному вам.
Помогайте ему и чтите как своего господина».
И пускается Ганелон в путь-дорогу.