Посольство и преступление Ганелона

XXX

Ганелон едет верхом под тенью масличных дерев.
Он догнал сарацинских послов;
Вот Бланкандрин ради него замедлил ход.
Оба вступают в беседу, оба в ней искусны:
«Странный Карл человек! — воскликнул
                                                  Бланкандрин. —
Он завоевал Апулию и Калабрию,
Константинополь и обширную Саксонию,
Ради Англии переплыл он соленое море
И учредил лепту святого Петра [На самом деле основание так называемой лепты святого Петра (налога в пользу святого престола) — дело современника Карла Великого — короля Мерсии Оффы (умер в 796 году).].
К чему же преследует он нас на нашей земле?»
Ганелон отвечает: «На то его воля,
И никогда не сможет никто ему противостоять!»

XXXI

Говорит Бланкандрин: «Доблестный народ —
                                                  французы!
Но ваши графы и герцоги весьма вредят
Своему повелителю, давая ему такой совет.
Его и других лишь смущают и губят».
Ганелон отвечает: «Поистине никого такого
                                                  не знаю,
Кроме разве Роланда, да и тому еще будет позор.
Намедни еще император сидел под тенью дерева;
Племянник является перед ним, одетый
                                                  в панцирь, —
Он только что взял Каркассону.
В руке он держал румяное яблоко.
“Вот, государь, — сказал он своему дяде. —
Вот короны всех королей я повергаю к вашим
                                                  ногам”.
Должно бы смирить такую гордыню.
Ежедневно он играет со смертью.
Хоть бы убил его кто-нибудь: всем тогда будет
                                                   покой».

XXXII

Сказал Бланкандрин: «Грозен Роланд,
Коли хочет покорить все народы
И подчинить своей власти все земли!
Но чтобы выполнить это, на кого он
                                                  рассчитывает?»
Отвечает Ганелон: «На французов!
Они так ему преданы, что в них недостатка
                                                  не будет.
Он столько им дарит золота и серебра,
Мулов и ратных коней, шелковых тканей
                                                  и оружия!
Император всем обязан его доблести.
Он все завоюет отсюда до Востока».

XXXIII

Сарацин взглянул на Ганелона:
Хорош он станом, а взгляд его лукав,
И содрогается все его тело —
И Бланкандрин повел к нему речь:
«Сир, — сказал он, — выслушайте меня.
Хотите отомстить Роланду?
Выдайте его нам, во имя Магомета.
Король Марсилий будет весьма благодарен:
Все свое богатство он вам предоставит».
Ганелон выслушал его и поник головой.

XXXIV

Так долго ехали вместе Ганелон
                                              и Бланкандрин,
Что успели заключить между собою договор,
Как сообща приискать средство сгубить
                                                  Роланда.
Так долго ехали они вместе путем-дорогою,
Что в Сарагоссе сошли под тисом.
Под сенью ели находился трон,
Обвитый александрийским шелком [Александрия славилась издавна производством шелковых тканей и вела ими обширную торговлю с Востоком и Западом.].
Там сидел король, повелитель всей Испании.
Двадцать тысяч сарацинов его окружают;
Но среди них не слышно ни звука, ни слова,
Так все они жаждут услышать известий.
Вот появляются Ганелон и Бланкандрин.

XXXV

Бланкандрин выступает пред Марсилием;
Он держит за руку графа Ганелона
И говорит королю: «Привет вам именем Магомета
И Аполлина, чьи святые законы мы чтим.
Мы исполнили ваше поручение к Карлу:
Он воздел обе руки свои к небу,
Восславил своего Бога и не дал иного ответа:
Вот он посылает вам одного из своих благородных
                                                   баронов,
Человека, могущественнейшего во Франции.
От него вы услышите, будет ли вам мир или нет».
Марсилий ответил: «Пусть говорит,
                                            мы выслушаем его».

XXXVI

Между тем Ганелон хорошо обдумал все
И начал говорить весьма искусно,
Как человек, отлично знающий свое дело,
И сказал королю: «Привет вам во имя Бога
                                                  Всехвального,
Его же мы должны почитать.
Вот что повелевает вам Карл Великий, барон:
Вы примете святое христианство;
Карл оставит вам в лен половину Испании.
Другую половину получит Роланд, барон.
Прегордого товарища будете иметь!
Если вам не люб такой договор,
Он приступит к осаде Сарагоссы.
Вас возьмут силою, закуют в цепи
И отвезут в Ахен, стольный град.
Там вас ожидает смертный приговор,
И вы умрете в позоре и униженьи».
Король Марсилий был этим весьма потрясен:
В руке он держал златоперую стрелу —
Ею хотел поразить Ганелона, но был удержан.

XXXVII

Король Марсилий изменился в лице
И замахнулся древком стрелы.
Ганелон, увидев это, положил руку на меч
И извлек его из ножен на два пальца.
Сказал он ему: «Как хорош ты и светел!
Пока ты со мной при дворе короля,
Император Франции не скажет,
Что я умер один в краю чужом —
Раньше лучшие поплатятся своею кровью».
Молвили язычники: «Разнимем смуту!»

XXXVIII

Лучшие из сарацин упросили Марсилия,
Так что он снова уселся на троне.
Сказал Калиф: «Вы бы подвели нас,
Затеяв поразить француза.
Следовало его послушать и уразуметь».
«Сир, — сказал Ганелон, — мне надлежит это снести.
Но никогда не соглашусь за все золото, созданное
                                                   Богом,
За все сокровища, находящиеся в этой стране,
Умолчать, если мне это будет предоставлено, о том,
Что Карл, могущественнейший из королей,
Чрез меня повелевает своему заклятому врагу».
Ганелон был в собольем плаще,
Крытом александрийской шелковой тканью.
Он сбрасывает его на землю, а Бланкандрин его
                                                  принимает;
С мечом же своим ни за что не хочет расстаться,
Он держит правой рукою золотую рукоятку его.
Язычники молвят: «Вот благородный барон!»

XXXIX

Ганелон приблизился к королю:
«Напрасно вы прогневались, — сказал он ему. —
Карл, владыка Франции, вам повелевает:
Вы примете веру христиан,
Он даст вам в лен половину Испании,
Другую же получит Роланд, его племянник,
Прегордого товарища вы будете иметь!
Если вам не люб такой договор,
То приступят к осаде Сарагоссы.
Вас возьмут силою и свяжут,
И отвезут прямо в Ахен, стольный град.
Не дадут вам ни боевого, ни верхового коня,
Ни мула, ни лошака, чтобы доехать верхом.
Бросят вас на жалкую клячу,
А смертный приговор лишит вас головы.
Вот письмо, что посылает вам наш император» [В старину в обычае посла было (что встречается равно и в нашем эпосе) наговорить враждебной стороне как можно больше оскорблений.].
И правой рукой он подает его язычнику.

XL

Марсилий побледнел от гнева,
Он ломает печать, роняя воск,
Глядит на письмо и видит его содержанье;
Он плачет, рвет свою белую бороду,
Встает и говорит зычным голосом:
«Смотрите, синьоры, что за безумие!
Карл, властитель Франции, велит мне
Припомнить о его великом гневе
По поводу Базана и брата его Базилия,
Что я повелел обезглавить на Галтойских горах.
Если ж своему телу хочу я обеспечить жизнь,
То должен отправить к нему дядю своего, Калифа.
Не то он меня невзлюбит».
Ни один язычник не дерзнул сказать ни слова.
После Марсилия заговорил его сын.
Он сказал королю: «Речи Ганелона безумны,
За них подобает ему смерть.
Отдайте его мне, я расправлюсь с ним».
Услыхав это, Ганелон размахнулся мечом
И оперся спиною о ствол сосны.

XLI

И вот в Сарагоссе великое смятение.
Но там оказался благородный боец,
Сын альмансора [Almancur — альмансор, победитель, богатырь.], сильный, могучий.
Разумно говорит он своему повелителю:
«Великий государь! Не смущайся.
Взгляни, как предатель изменился в лице».

XLII

Король отправился тогда в свой сад.
Он увел туда с собой лишь приближенных.
И седовласый Бланкандрин пошел вместе с ними,
И Жюрфалей, сын его и наследник [Убит от руки Роланда в Ронсевале.],
И Калиф, дядя Марсилия и верный его друг.
Сказал Бланкандрин: «Позовите француза!
Он дал слово постоять за наше дело».
«Приведите его», — сказал король.
Тот взял Ганелона за руку
И привел его в сад к королю.
Там обсудили они нечестивую измену.

XLIII

«Сир Ганелон, — сказал король Марсилий, —
Я опрометчиво поступил с вами,
Когда во гневе чуть было не поразил вас.
Но позвольте поправить дело этим куньим мехом.
Сегодня лишь его успели кончить в пору,
И стоит он более пятисот ливров золотом —
До вечера завтра то будет прекрасный выкуп».
На шею Ганелона надевает его король Марсилий.
Ответил Ганелон: «Не откажусь.
И да воздаст вам Бог за это!»

XLIV

Сказал Марсилий: «Ганелон, воистину поверьте,
Я весьма желал бы искренне полюбить вас.
Наше совещание должно остаться тайной,
Хочу я послушать, что вы скажете о Карле Великом.
Он ведь очень стар и отжил уж свой век;
Ему, я полагаю, более двухсот лет.
По скольким землям мыкал он свое тело!
Сколько ударов принял на свой щит!
Сколько могучих королей сделал нищими!
Когда же наконец устанет он так воевать?
(Пора бы ему в Ахен на покой).
Ганелон ответил: «Нет, Карл не таков.
Все, кто видели его и знают,
Подтвердят вам, что император — истинный барон [То есть рыцарь.].
Кто его видел, уже не сможет найти и восхвалить
В ком-нибудь другом такую честь и доброту.
Кто сумел бы достойно о них поведать?
Господь озарил его такою доблестью!
Лучше умереть, чем покинуть его двор».

XLV

Язычник сказал: «Дивлюсь я, право,
Карлу Великому, такому старому и седому.
Пожалуй, ему лет более двухсот.
По скольким землям мыкал он свое тело!
Столько принял ударов копья и дротиков!
Столько могучих королей сделал нищими!
Когда же, наконец, устанет он так воевать?»
«Этого не станется, — сказал Ганелон, —
                                     пока жив его племянник:
Под покровом неба нет такого вассала.
Его спутник Оливьер также полон отваги,
Двенадцать пэров, столь излюбленных Карлом,
Составляют авангард во главе двадцати тысяч
                                                  франков.
Спокоен Карл и не боится никого из живых».

XLVI

«Дивлюсь я, право, — сказал язычник, —
Карл так стар уже и сед.
Ему, пожалуй, лет более двухсот.
Он завоевал столько земель!
Вынес столько ударов острого комья!
Он победил в бою и умертвил столько королей!
Когда же, наконец, устанет он так воевать?»
«Этого не станется, — сказал Ганелон, —
                                                  пока жив Роланд.
Отсюда до востока нет другого такого вассала;
Полон доблестей и Оливьер, его товарищ;
Двенадцать пэров, столь излюбленных Карлом,
Составляют авангард во главе двадцати тысяч
                                                  франков.
Спокоен Карл и не боится никого из живых».

XLVII

«Сир Ганелон, — сказал король Марсилий, —
У меня такой народ, что прекраснее его не видеть вам.
Я могу собрать четыреста тысяч рыцарей [Противоречие строфе II, где М. жалуется на недостаток войска. Вероятно, обе строфы восходят к различным версиям.],
Чтобы вести войну с Карлом и его французами».
Ответил Ганелон: «Но на этот раз
Вы сгубите лишь множество язычников.
Оставьте эту безумную мысль и руководствуйтесь
                                                   мудростью:
Пошлите импѳратору столько денег,
Чтобы все французы были поражены этим.
Ценою двадцати заложников, которых вы ему
                                                  пришлете,
Карл возвратится в милую Францию,
Оставив позади себя арьергард.
Вероятно, в нем будут и племянник его, Роланд,
И Оливьер, человек храбрый и учтивый.
Оба графа погибнут, если вы доверитесь мне;
Великая гордыня Карла тем сокрушится,
И у него не станет охоты с вами воевать».

XLVIII

«Сир Ганелон, — сказал король Марсилий, —
Как же взаправду мне убить Роланда?»
Ганелон отвечает: «Сумею вам сказать:
Король будет находиться в лучших ущельях Сизры [Местность, непосредственно примыкающая к Ронсевалю, — узкие проходы, составляющие часть Французской Наварры и ныне известные под названием Сизы.],
А за ним сейчас же последует арьергард.
Там будет его племянник, могучий граф Роланд,
И Оливьер, которому он так доверяет;
Двадцать тысяч французов будут их дружиной.
Вы же, синьор, соберите вашу великую армию,
Устремите на них сто тысяч ваших язычников,
Они и заведут с ними первый бой;
Французское племя будет тут уязвлено и поблекнет;
Не поручусь, чтоб не разгромили и ваших.
Но дайте им и вторую битву:
Роланду не ускользнуть из той или другой.
Вы совершите богатырский подвиг,
И не будет уже вам войны во всю жизнь».

XLIX

«Если кто-нибудь сможет убить там Роланда —
Карл в нем утратит свою правую руку.
Конец чудесным полкам!
Карлу не собрать уже таких сил,
Он не украсит своего чела золотой короной,
Великая страна пребудет в покое».
Марсилий, выслушав Ганелона, поцеловал его в шею,
Затем начал открывать свои сокровища.

L

И сказал Марсилий: «К чему переговоры?
Неладен совет, если нет доверия:
Поклянитесь мне тотчас в смерти Роланда
И что я найду его в арьергарде.
А я за то поклянусь вам своей верой,
Что с ним сражусь, если встречу».
И Ганелон ответствовал: «Пусть будет по-вашему!»
На святынях меча Мюрглейса [В рукоять меча вделывались реликвии, и вот почему над ним произносятся клятвы, перед ним совершаются молитвы.]
Он клянется изменить. Свершилось вероломство.

LI

Кресло слоновой кости стояло там,
Под оливковым деревом, на белом щите.
Марсилий приказал принести туда книгу:
В ней написан закон Магомета и Тервагана [Магомет, Аполлин и Терваган — имена трех главных богов у сарацин согласно французским эпическим песням.].
Испанский сарацин клянется над нею:
Если в арьергарде будет Отряд Роланда,
Он нападет на него со всей своей ратью.
Если возможно, тот будет убит.
Двенадцати пэрам тоже произнесен смертный
                                                  приговор.
Ганелон отвечает: «Да сбудется наш договор!»

LII

Вот подходит язычник Вальдабрун —
Он был восприемником короля Марсилия [При посвящении в рыцари полагалось быть восприемнику, как крестному отцу при крещении.].
Ясный, смеясь, он сказал Ганелону:
«Возьмите мой меч — лучшего нет ни у кого.
Рукоять стоит более тысячи мангонов [Название монеты, которую Дюканж сближает с mancusa, manca и marca.].
Даю его вам, сир, по дружбе.
Помогите только нам управиться с бароном
                                                  Роландом
И сделайте так, чтобы нам найти его в арьергарде».
«Будет исполнено! — ответил граф Ганелон. —
Ручаюсь, что мы с ним справимся,
И обещаю, что мы его убьем».
Затем они облобызались в щеку и подбородок.

LIII

Потом подходит язычник Климборин,
Ясный, смеясь, говорит Ганелону:
«Возьмите мой шлем: не бывало лучшего.
Драгоценный карбункул блестит там над
                                                  наносницей [Часть шлема в виде узкой металлической пластинки, закрывающей нос.].
Помогите только нам против маркиза Роланда —
Каким бы средством его обеcчестить».
«Будет исполнено», — граф Ганелон отвечает.
Затем они облобызались в щеку и в уста.

LIV

И вот выходит королева Брамимунда [Жена Марсилия, названная также Брамидонией.].
«Я весьма вас люблю, сир, — сказала она графу, —
Ибо мой повелитель и весь его народ весьма вас
                                                   чтут.
Вашей жене пошлю я пару запястий;
Они из золота, аметистов и рубинов
И стоят дороже всех сокровищ Рима.
Ваш император не имел таких.
Каждый день вы будете получать от меня новые
                                                  дары».
Ганелон отвечает: «Мы к вашим услугам».
Он берет их, прячет к себе в обувь.

LV

Король призывает Мильдуита, своего
                                           казнохранителя:
«Приготовлено ли Карлово достоянье?»
Тот отвечает: «Да, государь, готово.
Семьсот верблюдов, навьюченных золотом
                                                  и серебром,
Да двадцать заложников из числа знатнейших
                                                  под небом».
Король приблизился к Ганелону,
Нежно прижал его в своих объятиях,
Потом сказал ему: «Я должен вас очень ценить.
Дня не пройдет, чтобы я вас не одаривал из моего
                                                  достояния,
Если вы поможете мне против бойца Роланда».
Ганелон отвечает: «Лишь бы мне не опоздать!»

LVI

Марсилий взял Ганелона за плечо
И сказал ему: «Ты очень храбр и разумен;
Ради веры твоей, что у вас считается лучшей,
Не вздумай изменить своих намерений.
Я дам тебе множество сокровищ —
Десять мулов, нагруженных тончайшим арабским
                                                  золотом, —
И года не пройдет без того же.
Возьми ключи этого обширного города,
Великие дары вручи Карлу.
От имени моего ему представь двадцать
                                                  заложников;
Затем назначьте Роланда в арьергард.
Если я найду его в проходах и ущельях,
Я завяжу с ним смертный бой».
Ганелон отвечал: «Я того мнения — как бы
                                                  не опоздать!»
Потом он сел на коня и отправился в путь…

LVII

Император приближается к своей области:
Вот он прибыл уже в город Вальтиерру;
Граф Роланд ее некогда взял и разрушил,
И с того дня сто лет она была пустынна.
От Ганелона ждет король известий
И дани от Испании, великой земли.
Однажды на заре, едва забрезжил день,
Граф Ганелон явился в стан.

LVIII

Прекрасен день, и солнце ясно.
Император встал рано утром.
Обедню и утреню прослушал король [Все песни единодушно отмечают, подчеркивают благочестие Карла Великого.].
На зеленой траве расположился, перед своим
                                                  шатром.
Тут были Роланд и барон Оливьер,
Герцог Нэмон и многие другие.
Сюда явился и Ганелон, изменник, предатель,
И весьма коварно повел такую речь:
«Спаси вас Господи, — сказал он королю. —
Вот ключи Сарагоссы приношу я вам,
Великие сокровища привез я для вас
И двадцать заложников: прикажите их стеречь
                                                  получше.
Доблестный король Марсилий вас просит еще
Не пенять, что я не привел Калифа:
Я видел своими глазами, что триста тысяч
                                        вооруженных воинов
В кольчугах и стальных шлемах [Защитой груди служила броня, состоящая из кожаной туники, покрытой металлическими пластинками (впоследствии их сменили кольца). Сверху броня оканчивалась капюшоном, прикреплявшимся к шлему.],
Имея при бедре мечи с золотой с чернью
                                                  рукояткой,
С ним вместе отправились в море:
Они удалились из-за христианской веры,
Не желая ее принять и блюсти.
Но не успели они отплыть и четырех лье,
Как их застигла буря с ветром.
Все они потонули, и их больше не видать.
Будь Калиф в живых, я бы его привел к вам.
Что до короля язычников, государь, то поверьте,
До истечения еще этого месяца
Он последует за вами во Францию
И примет там вашу веру.
Он, сложив руки, станет вашим вассалом
И получит Испанию из ваших рук».
Король сказал: «Слава Богу за это!
Вы хорошо действовали и будете отлично
                                                  награждены».
И раздались тогда в стане звуки тысячи рогов:
Франки сняли лагерь, навьючили лошадей
И все отправились в путь к милой Франции…