Прогуливаясь по набережной и попивая крымскую минералку из охлажденной стеклянной бутылки, я спокойно рассматривал женский контингент и как-то не видел того, чего ищу. Как говорят у нас в Севастополе, хочешь познакомиться надолго с девушкой, знакомься с незагорелой — загорелая скоро уедет. Это, конечно, глупо, ходить на набережную, как на работу, но как еще проводить вечер, чтоб не сидеть в опостылевшей общаге и слушать крики соседей за стеной, быстро накачивающихся дешевым пивом.

Вечер вступил в свои права, и над тихой гладью Севастопольской бухты разливалась музыка с множества дискотек и танцполов, создавая неподражаемую какофонию, свойственную курортному городу. Ветра не было, спала жара, и с моря тянуло приятной прохладой, которая освежала и тянула окунуться. Но чистота бухты как-то не располагала к принятию водных процедур, ну разве что исходя из извращенного желания покрыться тонкой и оригинальной по расцветке нефтяной пленкой.

Остановившись у парапета на плохо освещенной части набережной, чтоб огни близкой дискотеки не резали глаза, я залюбовался световой дорожкой на глади залива, идущей от красочно подсвеченного Константиновского равелина. Жизнь хороша, но чего-то не хватает. Взгляд зацепился за яркие звезды, которые сегодня сверкали как никогда ярко — сказывалось безоблачное небо и отсутствие луны. Звезды манили и притягивали своим холодным блеском и недостижимостью для простого смертного. Когда служил на Ай-Петри, они были намного ближе, но именно сейчас я ощущал свое одиночество.

— А ведь и там могут тоже жить люди…

Голос был мягкий, завораживающий и чарующий. Как во сне, повернул голову и с интересом стал рассматривать силуэт молодой невысокой девушки, которая остановилась в метре от меня и тоже любовалась картиной ночного залива. С моими метр восемьдесят она казалась значительно ниже, хотя с ходу ее рост определил как метр шестьдесят — шестьдесят пять. Длинные темные волосы чуть ниже плеч, уложенные в модельную прическу, подчеркивали ее непростое происхождение, да и в манере одеваться явно чувствовался вкус. Она повернула голову, и в свете далеких фонарей глаза незнакомки интригующе заблестели. Я почувствовал, как застучало сердце, и в первый раз за несколько лет ощутил чувство подъема, ощущение, что жизнь наконец-то принесла невероятный сюрприз. Постаравшись сдержать дрожь в голосе, ответил:

— Вполне реально. Только это ничего не меняет. Люди везде одинаковы, хотят многого, при этом не давая ничего. Там, наверно, звездные королевства, поражающие своим великолепием и красотой, техническим совершенством, но, думаю, если копнуть поглубже, найдем то же самое: интриги, зависть, вражду и кровь, как же без нее, замытая, закрашенная, но все же будет.

Девушка резко повернулась, и тут я смог ее рассмотреть более подробно. При слабом свете мы стояли напротив на расстоянии метра и с интересом изучали друг друга. Да, она действительно заслуживала особого внимания: приятный овал лица, чуть раскосые, но при этом интригующие глаза, тонкие чувственные губы, чуть приоткрытые и показывающие белые зубки. Даже того, что я увидел, было достаточно, чтобы потерять голову, а башню у меня снесло конкретно. Но это было нечто возвышенное и таинственное, и никак не похожее на обычное желание затащить понравившуюся девчонку в койку в моей комнате в общаге. Видимо, я сморозил нечто необычное, и она с огромным интересом, даже можно сказать пристально, рассматривала меня. Не сводя с меня чарующих глаз, цвета которых я не мог различить, она пропела куплет какой-то песни, слов которой я не смог разобрать. Это был другой язык, то ли китайский, то ли вьетнамский, непонятный, но такой красивый и таинственный.

А вот после этого взгляд ее мне не очень понравился, прямо как детектор лжи, и я почувствовал себя как на допросе у дивизионного контрразведчика, который занимался расследованием побега одного из солдат. Но это длилось всего лишь мгновения, и, увидев мое натуральное непонимание и немой вопрос, она вдруг облегченно засмеялась, и от ее смеха все вокруг как будто засветилось и, несмотря на ночь, мир приобрел множество красок. На моем лице расплылась идиотская добродушная улыбка. И затем последовал вопрос, который сбил меня с мыслей и заставил забыть сотни вопросов, которые вертелись на языке.

— Скажи, солдат, а что ты такой грустный? Ты молод и полон сил, впереди долгая жизнь…

Странный вопрос. Но я ответил.

Незаметно для себя мы с ней сначала стояли, разговаривали, потом пошли по набережной, а через час она уже ухватила меня под руку, как принято у офицерской подруги — с левой стороны, чтобы не мешать правой отдавать честь. Это был замечательный вечер. Как никогда, я был счастлив, разговорчив, остроумен и галантен. Иногда мне казалось, что за нами кто-то идет, но Карина, так звали девушку, умело отвлекала мое внимание своей ослепительной улыбкой и чарующим голосом. О себе девушка рассказывала немного, она оказалась иностранкой, родом из Болгарии, но ее родители по национальности русские, поэтому она давно уже считает себя россиянкой и при первой возможности решила вернуться на родину и долго прожила в России и Украине, где у ее отца, крупного бизнесмена, есть филиалы корпорации. Какой, она уточнять не стала, да мне было и неинтересно, главное, чтоб не агент ЦРУ или МИ-6.

Под конец мы договорились встретиться на следующий день, и я, окрыленный знакомством, скрепя сердце посадил девушку на такси, а сам поехал на маршрутке в серую и опостылевшую общагу.

Весь следующий день червячок недоверия все время вещал, что она больше не появится в моей жизни, зачем такой красавице простой ПВОшный старлей, без пяти минут дембель. Я не имел доступа к секретам, мои родители не владели миллиардами, я не был писаным красавцем и не ждал большого наследства. Но надежда еще раз увидеть Карину не покидала, и весь день я провел как на иголках. Витал в облаках на утреннем построении, дурел от тупой отработки телеграмм и с тоской поглядывал на часы мобильника, поражаясь тому, как медленно тянется время.

И вот снова вечер, и я несусь на набережную, на наше место. Ее не было. Я жду десять минут, двадцать, полчаса… Но надежда не позволяла мне уйти и заставляла терпеливо прохаживаться по набережной в ожидании моей принцессы.

Когда я уже отчаялся и допивал вторую бутылку минералки, нежный голос спросил за спиной:

— Максим, ты очень терпеливый человек.

— А что остается делать? Это наш мужской удел — ждать и догонять вас, женщин.

Она снова засмеялась. От ее смеха буквально теплая волна прошла по земле, подхватила меня и кинула в морские пучины. Я пришел в себя, когда мы уже шли вместе под ручку, и Карина, весело щебеча, рассказывало что-то смешное. Я осторожно взял ее маленькую, но такую уютную ладошку и нежно поцеловал. Вместо возмущения в ее глазах я прочитал одобрение моим действиям и, подхватив МОЮ ПРИНЦЕССУ за талию, повел ее на свою любимую скамеечку, где любил сидеть в одиночестве и смотреть на вечернюю бухту.

Это была незабываемая неделя. Мы встречались, гуляли, целовались и ели в вечерних кафе мороженое. И когда я наконец-то набрался смелости и хотел ей предложить провести у меня ночь, она, лукаво стрельнув глазками, проворковала, о том, что давно ждет, когда бравый товарищ офицер пригласит девушку показать ей свой скромный быт.

Проснувшись утром, я с удивлением увидел рядом с собой неземное создание, которое, почувствовав мой взгляд, открыло глаза и нежно потерлось щекой о мою грудь, спросило:

— А у товарища старшего лейтенанта девушке будет ли предложено кофе в постель?

— А может, все-таки в стакан? — изысканно похвастался я дубовым армейским чувством юмора.

Но она поняла и засмеялась своим звонким голоском.

Была суббота, и нужно обязательно переться в штаб на построение, а потом тратить выходной на ПХД, но, взяв мобильник и выйдя в коридор, я позвонил своему начальнику — полковнику Кириченко и честно обо всем рассказал. Мужик он был стоящий, третий раз женат, и прекрасно понимал меня, поэтому, поругавшись для профилактики несколько минут трехэтажным матом на великом и могучем, он добродушно посоветовал:

— Будь осторожен, Макс, хотя я тебе завидую…

Мы лежали в кровати и долго разговаривали, и тут впервые я увидел в ее задорных глазах грусть, и сердце неприятно кольнуло мыслью о скорой разлуке. Уж слишком мы с ней из разных миров, и такая великолепная неделя не могла продолжаться долго.

Она исчезла внезапно, оставив на столе в маленькой комнатке в армейской общаге красивую статуэтку из непонятного материала, изображающую танцовщицу, вставшую на мостик и опирающуюся на земной шар. Странный подарок, но впоследствии вечерами, беря ее в руки, я ощущал какое-то тепло, и казалось, что моя Карина где-то рядом, и сейчас ее нежные прохладные ладошки закроют мне глаза, запах необычных духов, кружащий голову, окутает меня, и нежный голосок спросит, кто у меня самая любимая девушка. Ведь она знает, что ответ будет однозначным…

Прошло несколько месяцев, но воспоминания снова нахлынули и, стараясь держать перед глазами меркнущий образ той необычной девушки, я снова, топая берцами по асфальту, шел на службу.