Машинально смахнул с погона невидимую соринку, глянул на часы. Итак, сначала на опорный пункт, брать объяснения с ночного дебошира, а потом…

— Андрей Иванович!

Андрей чуть не выругался — от скамейки к нему решительным шагом неслась Краснова. В глаза тут же бросился и словно магнит потянул на себя внимание струящийся подол её зелёного, игриво приоткрывающего колени платья.

— Вы извините, но я всё-таки не понимаю, причину отказа! — ещё издали начала она. — В диспансере мне сказали, что у вас острая необходимость как минимум в запасной няне! Нина Тимофеевна не справляется, она…

— Она прекрасно справляется — это раз, — очнувшись от плена точёных, перехваченных тонкими ремешками босоножек щиколоток, перебил её Андрей. — И вас это в любом случае не касается — это два. А в-третьих…

— А в-третьих, — вскинув подбородок, неожиданно дерзко прервала Краснова, — Нина Тимофеевна хотя и с большим опытом, но, по сути, обычная медсестра. Да, она профессионально ставит капельницы и меняет судна, вот только вам-то вовсе не сиделка нужна! А я, позвольте напомнить, квалифицированный педагог-дефектолог! И если вы хоть что-нибудь увидели в моих рекомендациях, то там сказано, что в институте я даже защитила программу по ранней адаптации…

— А в-третьих, — в свою очередь прервал её Андрей, — если бы мне пришлось давать вам характеристику, то первой строкой я записал бы неадекватную настойчивость. И именно это, помимо вашего возраста, меня и не устраивает. Потому что я знаю совершенно точно, что уже через неделю, максимум через две, вы начнёте устанавливать в моём доме свои правила, согласно вашей очень учёной степени, или что там у вас. Но это моя семья, Оксана Васильевна, и мои правила! А поэтому вы мне не подходите!

— Ну да! И вы ставите свои правила выше интересов ваших детей!

С трудом сдержался, чтобы не рявкнуть. Это же надо! Какая-то пигалица… Перехватил удобнее папку подмышкой и шагнул с крыльца.

— Мои дети — мои проблемы. Вас это не касается!

Проходя мимо, бросил контрольный строгий взгляд, но тут же отвёл: Краснова стояла в контражуре солнечных бликов, похожая на сказочную деву-Весну, окутанную дымкой молодой нежной зелени. Подбородок всё ещё упрямо вздёрнут, вокруг головы, словно нимб, плавают сияющие тополиные пушинки… А в глазах слёзы.

Раздражённо нахмурился. Как предсказуемо! К назойливости добавляется истерия. Прям шаблон.

Краем глаза заметил свернувшую в проезд служебную «Волгу» Львовича. Не желая сталкиваться ещё и с начальством, ускорил шаг.

— Нет, это вы проблема ваших детей, а не наоборот! — вонзилось вдруг в спину, и Андрей оглушённо замер. — Как можно быть таким эгоистом? Мне раньше казалось, вы другой, а вы, оказывается, просто диктатор и деспот!

— А, Иванов! — заметил его вылезший из машины Львович. — Сюда иди!

Не удостоив Краснову взглядом, Андрей вернулся к крыльцу, и с непонятным облегчением услышал, как зацокали, убегая прочь, каблучки за спиной.

— Это что ещё за недовольная общественность? — кивнул ей вслед Львович. — Позоришь органы, майор?

Андрей вздохнул.

— Никак нет, товарищ полковник. Это… Это по личному делу.

И Львович закряхтел.

— Ты, Иванов, у меня вот уже где со своими личными делами! — резанул ладонью по горлу. — Ты дождёшься, что каждое такое личное дело я буду вносить дисциплинарным в другое Личное дело, сам знаешь, какое! Ты у меня раньше срока с понижением в отставку пойдёшь! Устроил тут! — гневно потряс кулаком. — Устав не для тебя писан? Планёрки не для тебя? Отчётность не для тебя? А что тогда для тебя, Иванов? Деви́цы вот эти нарядные в рабочее время — это для тебя?! — Одёрнул китель. — Ус-с-строили тут балаган! Объяснительную по поводу отсутствия на планёрках мне на стол! И не дай бог там не будет уважительной причины…

— Тёмка захворал, Борис Львович, — по-простому виновато опустив голову, соврал Андрей.

И Львович вдруг тоже перешёл на простой человеческий:

— Ну вот тебе ещё… Что случилось-то?

— Думали отравился, но оказалось, просто живот прихватило. Да ничего серьёзного, обошлось уже. Я в объяснительной, тогда, подробнее…

— Да ладно, — похлопал его по плечу Львович. — Давай, считай, устное тебе вынес и хватит. Но имей в виду, Андрей, так не может продолжаться до бесконечности! Ты же всё-таки милиционер, а не торгаш какой-то с рынка — захотел, пришёл, захотел, ушёл. А ещё обратно в оперативку клянчишь! А какая тебе, к чёрту, оперативка-то, с твоими вечными личными делами? — Глянул на стоящего чуть поодаль Петрова. — На участок собрались?

— Так точно.

— Вот. — Назидательно выставил палец начальник. — Вот это дело! Давай, Иванов, не подведи честь мундира! Я тебя, может, на очень ответственное задание скоро пошлю, как лучшего участкового нашего отделения. Так что давай, не это мне! Понял?

*** *** ***

— Сказал, что Нина Тимофеевна его полностью устраивает, и необходимости в новой или в дополнительной няне нет, — опустив голову, вздохнула Оксана.

— Так а кто про няню-то говорит? — всплеснула руками заведующая диспансером. — Про няню ещё вчера, когда он твои рекомендации отшил, всё понятно стало. Не разбирается он в этом, вот и всё. А вот сегодня… — Чуть привстала, через стол разглядывая Оксанин наряд: изумрудное шифоновое платье в мелкий цветочек и босоножки на практически плоском ходу. — Ну поня-я-ятно! Я тебе что сказала? Юбку покороче, каблуки повыше! Макияж поярче! А это что? — повела рукой. — Спортсменка-комсомолка, выпускница десятого класса. Ему почти сорок, и он прожжённый мент, Оксан! А ты как будто на школьный утренник его пригласить собралась.

— У меня нет такой одежды, как вы говорите, а макияж… Я, вроде, и так ярко?

— Да где ярко-то?! Как моль после зимовки! — И перешла вдруг на вкрадчивый шёпот: — Он ведь одинокий мужик, Оксан! Он при виде тебя должен был либо сразу рухнуть, либо начать поить чаем с печеньками и нести всякую кобелиную чушь, лишь бы ты смеялась как дурочка и давала повод думать, что между вами всё возможно, понимаешь? И тогда, вот помяни моё слово, ты уже сидела бы у него дома! А то и лежала, — подмигнула.

— Я не собираюсь с ним спать! — возмутилась Оксана.

— Ну, — пожала плечами заведующая, — это вообще твоё дело! Хочешь спи, не хочешь — не спи, мне-то без разницы. Мне главное, чтобы через две недели всё было готово. И мне казалось, что и тебе надо то же самое? — Помолчала, сверля её взглядом. — Не была бы Нинка такой тупой, так и вообще проблем бы не было. А так… Мне, честно сказать, и в голову не могло прийти, что он, в его-то положении, может отказаться от специалиста с такими рекомендациями, как у тебя. Я-то на них ставку делала! — Задумчиво покачала головой. — И чего надо мужику? Короче, ты, Краснова, если передумала или чуешь, что не потянешь, то так и скажи, буду дальше кумекать, как быть.

— Я не передумала, просто не знаю, что теперь делать. Я ведь… — Оксана вздохнула, — я ему там наговорила сегодня… Лишнего.

— О боже, Краснова, ну что ещё?

— Ну знаете, — рьяно возмутилась Оксана, — он ведь и в самом деле ведёт себя ненормально! Такое впечатление, что он о детях действительно и не думает! Только о себе и своих этих… правилах!

— Ну конечно не думает! — всплеснула руками заведующая. — Боже, Оксан, ну ты с луны что ли свалилась? Ну я же тебе всё уже объясняла! Ситуация критическая!

— Да, я помню. Просто… Просто не думала, что он действительно такой. Мне казалось он… — недоговорив, вздохнула.

— Короче, я так понимаю, вот это всё ты ему и высказала, так?

— Нет, всё не успела, нас прервали. Но и того, что успела… — Оксана виновато прикусила губу.

— Ну вот и отлично! А теперь сходишь и извинишься. Скажешь, бес попутал, похвалишь его методы воспитания, расскажешь, как восхищаешься нашей доблестной милицией в его лице. Ну и всякое такое. Самовлюблённые царьки вроде него всю дорогу на лесть падкие, точно тебе говорю! Только умоляю, на этот раз уж точно юбку короче, а каблуки выше, ладно? И макияж ярче!