Бронсон, бодрый и веселый, пожелал ей доброго утра, пригласил ее на завтрак, на что Элеттра ответила молчанием и не сдвинулась с места. Отец вел себя так, будто ничего не произошло. Когда Барбара пришла на работу, отец мило с ней беседовал, хвалил Элеттру, не переставал восхищаться праздником, который устроила ему дочь.
Затем пришла тетя Аделайн. Та сразу заметила, что с племянницей что-то не то. Элеттра ни на кого не реагировала, все время молчала, смотрела на бассейн, положив дрожащие руки на прижатые к груди колени.
— С ней все в порядке? Она какая-то странная сегодня.
— Не знаю. Может, в школе какие-то проблемы, — ответил Бронсон.
— Так поговори с ней.
— Я опаздываю на встречу.
После того как Бронсон уехал по делам, Аделайн подошла к Элеттре, села рядом с ней. Она долго не могла начать с ней разговор, смотря на ее трясущиеся пальцы. Затем Аделайн обратила внимание на отчужденный взгляд девушки. Та практически не моргала, смотрела на блестящую, голубую воду и тяжело дышала.
— …Элеттра, у тебя неприятности в школе? — осторожно поинтересовалась Аделайн.
Эл отрицательно покачала головой.
— Я вижу, что с тобой что-то не так. Расскажи мне, что случилось.
Элеттру тут же пронзили воспоминания о том страшном вечере… Толчки, что усиливались с каждой секундой, ее крик до хрипоты. Боль до сих пор пульсировала между ног.
— …Папа, — тихо сказала Элеттра.
— Что он сделал? — насторожилась Аделайн.
— Он меня поцеловал и…
Элеттру сковывал стыд. И стыд этот стал дополнительным катализатором ее тяжелого состояния. Теперь дрожали не только руки, но и все тело.
— Элеттра, я ничего не понимаю.
Эл проглотила огромный ком, вздохнула и сказала:
— Он меня поцеловал и не смог остановиться.
— …Ты хочешь сказать, что Бронсон приставал к тебе?!
Элеттра быстро кивнула.
— Вы поссорились? — равнодушно спросила Аделайн.
— Что?..
— Вы поссорились, и ты решила выдумать эту мерзкую, грязную историю, чтобы оклеветать его?
Внутри Элеттры все оборвалось, стоило ей услышать эти слова.
— Аделайн, я говорю правду!
— Господи… — Тетя схватилась за голову. — Случилось то, чего я так боялась. У тебя такие же проблемы с головой, как и у твоей матери. Авроре тоже постоянно что-то мерещилось.
— Мне это не померещилось! Я пойду в полицию! Я боюсь оставаться с этим человеком!
Аделайн замахнулась и яростно ударила девушку по щеке. Ей хотелось верить, что таким образом она заставит ее прийти в себя. Ах, подростки! Коварные и очень жестокие существа!
— Я не знаю, что произошло между тобой и Бронсоном, но я не позволю тебе сломать ему жизнь! За что ты так с ним?! Твой отец все для тебя делает, заботится, как может. Если он вдруг вспылил, запретил тебе что-то делать, это не значит, что ты теперь можешь мстить ему таким образом! Это же… Господи, это же подумать только! Обвинить своего отца в изнасиловании! Безумие!
— Почему ты мне не веришь?! — рыдая, спросила Элеттра.
— Потому что то, что ты говоришь, не может быть правдой! Тебе никто не поверит! Если не остановишься, Элеттра, кончишь плохо, как твоя мать.
Элеттра сжалась в клубок. Она не понимала, как достучаться до единственного человека, который мог ей помочь. Аделайн все-таки поговорила с братом, пересказала ему те страшные слова, что вырвались из уст племянницы. Бронсон все отрицал и даже расплакался от обиды.
Существование с Бронсоном под одной крышей стало сущим наказанием с тех пор. Отец больше не притронулся к Элеттре, но стал насиловать ее психологически. Он постоянно попрекал ее за то, что она во всем призналась Аделайн. Говорил, что Элеттра все выдумала, убеждал ее в том, что ей это всего лишь приснилось. Вдалбливал ей в голову то, что он никогда бы не поступил так с ней. С пеной у рта доказывал, что он не извращенец и искренне любит свою дочурку. Грозился отправить ее в психиатрическую клинику, если она продолжит лгать.
Элеттра сдалась. Она поняла, что ей неоткуда и не от кого ждать помощи. Окончательно убедилась в том, что ее отец — довольно могущественный человек, и он в самом деле может упечь ее в психушку. Денег и связей у Бронсона Кинга — Лорда-главного судьи — было полно, к тому же легко было объяснить нездоровое поведение дочери, поведав врачам о ее матери, что покончила с собой из-за нестабильной психики.
Элеттре оставалось лишь молчать, хранить эту страшную тайну до конца своей жизни и больше не пререкаться с отцом. Она была бессильна перед его гневом и больной любовью. Эл похоронила в себе все человеческие чувства. Никто не проявлял к ней светлых чувств, поэтому они ей стали чужды. Если родные люди могут причинить ей столько боли и из года в год травить жестокостью, то и от посторонних не стоит ждать ничего хорошего. Так люди и становятся монстрами. Теми холодными, черствыми, жуткими существами, которых ненавидит весь мир.
Глава 12
Шумиха, огромные горланящие толпы, ожидание, тянущееся вечность, нервы у всех струнами натянуты. Что это значит? Все очень просто: в тот день были долгожданные конные скачки. В «Греджерс» съехались журналисты, телевизионщики, высокопоставленные гости, родители. Никто не был равнодушен к этому виду спорта.
— Девочки, подходите по очереди! Не создавайте хаос! — кричала Мессалина Аксельрот. В этом году ей выпала честь принимать ставки.
Одноклассницы уединились в ее комнате, вооружившись шуршащими заначками.
— Я ставлю на Диану, — сказала Лейла Флейшер, протягивая купюры.
— Лейла, напоминаю, у нас три заезда и победитель. Ставки везде разные! Выражайся конкретнее.
— Диана — первый заезд, — исправилась девушка.
Мессалина взяла деньги и сделала несколько пометок в своем блокноте.
— Ставка принята. Следующая!
— Лаффэрти, пропусти, сейчас моя очередь! — сказала Одесса Сэндифорд, отпихивая Калли в сторону.
— Да ради бога, солнышко. Должно же тебе хоть в чем-то в этой жизни повезти, — насмехаясь, ответила Калли.
— Не ожидала, что ты тоже будешь ставить, — удивилась Джел.
— А что в этом такого? Неплохой способ заработать хорошие деньги, — сказала Лаффэрти.
— И кого ты выбрала?
— Диану, разумеется.
— Я тогда на Никки поставлю.
— Ох, Джел, ты рискуешь обеднеть из-за своей солидарности.
— А я буду ставить на Индию. У нее новый конь. Говорят, что Деймос ему во многом уступает, — уверенно заявила Ирланд Гловицки.
— Конь, может, и хороший, но от всадника тоже многое зависит, — вмешалась Рэмисента. — Мессалина, прими мою ставку. Победитель — Брандт.
Девушки тут же замолкли, увидев, как Арлиц делает самую крупную ставку.
— Элеттра тебе этого не простит, — предупредила Мессалина.
— А я не прощу себе, если проиграю столько денег, — ответила Рэмисента.
— Пятнадцать лучших всадниц готовы поразить вас! Лишь три лидера продолжат борьбу в решающих соревнованиях, и победитель отправится на ежегодные скачки в Амстердам, где будет отстаивать честь школы «Греджерс»! — болельщики воскликнули, услышав приветственную речь ведущего. — А сейчас встречайте наших талантливых учениц! Астрея Дойч и ее конь Меркурий! — Первая всадница под громкие аплодисменты заняла линию старта. — Элеттра Кинг и Фобос! Каприс Херцог и Фарадей! Никки Дилэйн и Теодор!
— Ты первый раз на скачках? — задала вопрос Алесса Джерабу. Тот с небывалым восторгом смотрел, как юные всадницы скачут к старту.
— Да. Даже по телевизору ни разу не смотрел.
— Завидую. Когда я впервые это увидела, у меня дух захватило… Зрелище просто фантастическое!
— Саммер Вольт и Сольери! — ведущий продолжал оглашать имена участниц. — Индия Колетти и Эребус! Фабиана Пирс и Океан! Эрика Джордж и Ахилл!
— Джулиан, ты сказал Диане, что приедешь на соревнования? — спросила Аннемари.
Сердце Джулиана каждый раз пропускало удар перед очередным объявлением ведущего.
— Нет. Я решил устроить ей сюрприз.
— Представляю, как она обрадуется, — улыбаясь, сказал Алэсдэйр.
— Я очень хочу ее увидеть, — ответил Джулиан, краснея.
— Шарни Климо и Император! Скайлер Фэйрчайлд и Нокс! Мюзетта Дюссельдорп и Хаос! Штэффи Бри и Паскаль!
— Не возражаете, если я сяду рядом с вами? — спросила Рэмисента, еле протиснувшись в узкое пространство между заполненными рядами.
— Не боишься, что Элеттра грохнется с лошади, увидев тебя с нами? — усмехнулась Калли.
— Она не настолько сумасшедшая…
Рэмисента посмотрела на свою подругу, что стояла у старта и рассматривала зрителей. На мгновение ей показалось, что Элеттра смотрит прямо на нее, гневно сжимая поводья.
— О! Кажется, с того места обзор получше, — сказала Рэмисента, пристыженно улыбаясь, и отправилась на соседний ряд, где пустовало одно место.
— Она решила к нам подмазаться?
— Не думаю, — ответила Джел.
— Или же хотела подслушать наш разговор и поделиться свежими сплетнями с Кинг.
— Рэмисента не такая.
— С каких это пор ты поменяла о ней свое мнение? — недоумевала Калли.
— …Не хочу судить о человеке лишь по тому, с кем он общается.