Стелла Бэгуэлл

Прежде чем вернется прошлое

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Эмили Данн ворочалась в постели. Темная комната казалась чужой и неуютной. Повернувшись вправо, она увидела зашторенные окна. На прикроватной тумбочке под настольной лампой стоял электрический будильник. Красные цифры высвечивали время — 12.45.

Мысли вновь вернулись к происшедшему. Несчастный случай. Похороны. И осознание ужасной реальности — ее мужа не вернуть.

Сев на кровати, Эмили дотянулась до халата, лежавшего в ногах. Ночи в октябре стояли холодные, но из-за лихорадочного состояния она не мерзла даже в тонкой ночной рубашке. Стерев рукой пот с влажного лба, она встала на нетвердые ноги, чтобы натянуть велюровый, винного цвета, халат.

Понимая, что о сне теперь не может быть и речи, Эмили направилась на кухню приготовить себе чашечку какао и включить радио. В горах обещали осадки, но, хоть небо над ранчо и было мрачным и серым, снег так и не пошел.

На полпути к кухне Эмили остановилась. Она могла бы поклясться, что снаружи раздался какой-то шум. Может быть, вовсе не тревожные мысли прервали ее сон? Это мог стучать на ветру и плохо закрепленный лист кровельного железа, но интуиция подсказывала ей, что снаружи кто-то есть.

Быстро затянув потуже пояс халата, она поспешила к окну и отдернула занавеску. Прожив здесь десять лет, она не помнила ни одного случая взлома или кражи. Но сейчас, после смерти Кеннета, их ранчо «Алмазное», одиноко расположенное на севере долины, являлось легкой добычей для злоумышленников. Во всяком случае, никто не мог бы попасть сюда случайно, значит…

Звук раздался вновь, и на этот раз Эмили определила, что это могла хлопнуть дверца трейлера для перевозки скота. Что происходит? Ее отец, Гарлан, не приехал бы к ней посреди ночи без серьезной на то причины. Кроме того, когда в десять она переговорила с ним по телефону, он собирался завалиться спать. Остальные же члены ее семьи, если бы захотели навестить, обязательно бы предварительно позвонили.

Неприятный холодок пробежал по спине Эмили Она начала судорожно соображать. Ее дядя Рой работал шерифом, и можно было бы позвонить ему. Но он и тетя Джастина жили в добром получасе езды от ее ранчо, и Эмили не хотелось понапрасну их беспокоить. Кроме того, если вор уже давно появился, он успеет удрать, забив грузовик, прежде чем она его остановит.

Эмили быстро прошмыгнула обратно в спальню, чтобы захватить висевшее на стене ружье. Коробка с патронами лежала в Прикроватной тумбочке. Сердце едва не выпрыгивало из груди, но Эмили нашла в себе силы зарядить ружье. Стрелять она ни в кого не собиралась.

Держа ружье в одной руке, другой Эмили натянула ковбойские сапоги. Поддав стул, опустила в карман халата мобильный телефон — если поймет, что одной ей не справиться она сможет позвать на помощь дядю Роя.

Кто бы это ни был, он, скорее всего в сарае в поисках седел. Хорошее седло всегда можно продать за несколько сотен долларов. Особенно если оно ручной работы как все седла на ранчо «Алмазное». Она ни за что не позволит кому-либо взять их!

Медленно продвигаясь вперед, Эмили увидела кабину пикапа. Последняя модель с техасскими номерами. Далеко от дома забрался этот вор!

Она подкралась к открытой двери сарая и вдруг внутри вспыхнул свет. Резко остановившись, Эмили замерла, затаив дыхание. Только очень наглый и дерзкий преступник может осмелиться включить свет.

Прошло еще несколько секунд, но, кроме ржания лошадей, до нее не доносилось никаких звуков. Тут Эмили, решительно подняв ружье, ступила на порог.

— Кто здесь? — громко спросила она. — Выходи, или я буду стрелять!

Только сейчас она заметила двух привязанных к верхней перекладине ближайшего денника чужих лошадей. Оба коня, гнедой и серый, нервно вздрогнули от ее выкрика. Слева от Эмили скрипнули петли. Сердце ее бешено застучало: дверь, ведущая в отсек для кормежки, стала медленно открываться. Наконец в луче тусклого света появился человек, и она ошарашенно уставилась на него.

— Купер? Это ты?!

Мужчина медленно повернулся и посмотрел на Эмили. Мотнув головой в сторону ружья, он поинтересовался:

— На «Алмазном» теперь всех гостей так встречают или только меня?

До Эмили вдруг дошло, что ствол ее ружья по-прежнему направлен прямо на мужчину. Опуская оружие, она глубоко вдохнула и сделала пару нетвердых шагов в сторону своего деверя.

— Обычно в это время суток никто тайком не прокрадывается в мой сарай. Что ты здесь делаешь?

Купер не упустил местоимения «мой» в ее ответе, так же как и ничего другого, касавшегося женщины, стоявшей от него в нескольких шагах. Прошло немало лет с тех пор, как он видел ее последний раз. Десять, если быть точным. И все равно он смог бы узнать ее в толпе даже за тысячу миль от этого места.

— Раньше я не смог добраться.

Она медленно окинула взглядом его высокую фигуру.

Купер выглядел так же, как и десять лет назад. Копна волос, по-прежнему темная, завитками спускалась на шею. Плоский живот, мускулистые бедра. Если он и прибавил в весе, она этого не заметила.

Купер никогда не был похож на своего брата Кеннета, блондина, более крупного телосложения, с правильными, почти классическими чертами лица. Купера же трудно было назвать красивым: тонкие губы, глубоко посаженные глаза. Но все вместе придавало его внешности невероятную мужественность.

— Кеннета похоронили два дня назад, — сообщила она.

Его серые глаза поймали и задержали взгляд ее голубых.

— Я узнал о происшедшем только вчера и все это время был в пути.

Если он считает, что от этого ей станет легче, то он ошибается. Несколько часов в дороге не могут компенсировать десять лет забвения.

— Я и вправду не понимаю, зачем ты потрудился приехать.

Взгляд Купера скользнул по шелку ее светлых волос, лежащих на плечах, мягким изгибам ее стройной фигуры под плотным халатом. Должно быть, ей сейчас лет тридцать пять или тридцать шесть. Столько же, сколько и ему. Но выглядела она намного моложе и была потрясающе красивой.

— Кеннет все-таки брат. Вот почему я «потрудился приехать».

Итак, он приехал не ради нее! Впрочем, что здесь странного? Купер никогда особо и не интересовался ею.

Крепко сжимая ружье, она произнесла:

— Я замерзла и иду в дом. Ты собираешься остаться здесь на ночь?

— Может, ты и считаешь иначе, но «Алмазное» все еще мой дом.

В течение десяти лет он не появлялся на ранчо. Как он может до сих пор считать его своим домом? У этого человека вообще нет дома!

— Ну, с этим еще можно поспорить! — твердо заявила она и, уже поворачиваясь, бросила через плечо: — Я постелю тебе.

— Эмили!

Остановившись около двери, она обернулась, и глаза их встретились.

— Я просто хотел сказать… Я очень сожалею о смерти Кеннета.

Она тоже сожалела. У нее были сотни причин для этого.

Она кивнула и вышла из сарая, и в этот момент Купер осознал, что еще никогда в жизни не чувствовал себя более одиноким.

Пятнадцать минут спустя он встретил Эмили на кухне, все еще в халате и сапогах, но, к счастью, без ружья.

Скинув куртку, он повесил ее вместе со шляпой на крючок возле двери, повернулся и оглядел то, что когда-то было его домом. Не считая новых штор на окнах и деревянного стола, заменившего пластмассовый, все осталось прежним.

Купер без труда представил себе, что здесь происходило два дня назад, после похорон его брата. Кухня наверняка была забита друзьями и родственниками, на столе и разделочных столиках множество блюд, море слез и утешающих объятий, разговоры о том, каким хорошим человеком был Кеннет и какая трагедия потерять его в самом расцвете сил.

Купер был даже рад, что не присутствовал на похоронах. Он вполне мог обойтись без всех этих людей с их бесконечными вопросами и многозначительными взглядами. Он и без того знал, что все они считают его выродком семейства Данн, расточителем, который позабыл дорогу домой.

— Я готовлю какао. Выпьешь чашечку? — Она наконец нарушила тишину.

В кухне было холодно, и он придвинулся поближе к плите.

— Да, спасибо, я бы поел.

Не глядя на него, она кивнула в сторону холодильника.

— Там много чего осталось, если хочешь, можешь взять.

Другими словами, она не собиралась утруждаться приготовлением ужина. Конечно, Купер не надеялся, что она бросится ухаживать за ним, но такого пренебрежения он тоже не ожидал.

— Какао достаточно, спасибо, — отказался он.

Теперь, при ярком свете, он заметил на лице Эмили следы усталости и темные круги под глазами.

— Вчера я был на востоке Техаса, а до этого в Монтане. Мне жаль, что я пропустил похороны.

— Церковь была полна — приехали даже некоторые из моих старых клиентов. Я никогда не видела столько цветов…

Все это было произнесено таким безразличным тоном, что Купер заподозрил: она говорит так из боязни разреветься перед ним.

— Я рад, что хоть с этим все нормально. Ты можешь рассказать, что же все-таки произошло? Я знаю только, что Кеннет упал с лошади и разбился насмерть. Это так?

Эмили разлила готовое какао по двум большим кружкам. Одну поставила перед ним, а с другой в руках села напротив.

— Ты же знаешь, Кеннета лошади всегда слушались, — начала она, — но эта с самого начала оказалась трудноуправляемой. Я умоляла его избавиться от нее, но… — не отрывая взгляда от своей кружки, она пожала плечами, — он был такой упрямый!

— Это молодая лошадь?

Эмили казалось невероятным, что она вот так, запросто, сидит с ним и разговаривает, словно он никуда не уезжал. Словно между ними никогда ничего и не было. Много лет она представляла себе его возвращение и то, что будет испытывать, увидев его снова. Но то, что она чувствовала сейчас, и близко не походило на ее фантазии.

— Нет, лошадь была немолодая, — ответила Эмили. — Обычно Кеннет для работы использовал меринов. Но животное оказалось слишком темпераментным, и Кеннет не спускал с него глаз. В тот день, когда он… Я поехала в город. Мы не знаем точно, что произошло. Похоже, лошадь что-то напугало, и она встала на дыбы. Кеннет упал и сломал шею.

Купер сделал глубокий вдох и медленно выдохнул. Его брат всегда был отличным наездником. Но даже лучшие иногда теряют бдительность.

— А кто обнаружил его? Ты?

Эмили отрицательно покачала головой.

— Его нашел мой отец.

Купер сделал глоток какао и провел рукой по волосам.

— Трудно себе представить, чтобы Кеннет не смог управиться с лошадью. Он всегда так легко с ними ладил.

— По правде говоря, его убила не лошадь. Это был алкоголь, — резко произнесла она.

Серые глаза Купера сузились и сосредоточились на ее бледном лице.

— Алкоголь? Что ты такое говоришь? Мой брат никогда не пил.

Отведя взгляд, она поднесла кружку к губам, сумела сделать несколько глотков и лишь затем спросила:

— Откуда ты знаешь?

— Кеннет был не только твоим мужем, но и моим братом!

Сострадание, которое она начала было испытывать к нему, исчезло без следа.

— Прости, Купер, но того Кеннета, который упал с лошади и сломал шею, ты не знал.

Что-то мелькнуло в его серых глазах. Сомнение? Чувство вины?

— Что ты хочешь этим сказать? Что Кеннет стал алкоголиком?!

Купер всегда с огромным почтением относился к старшему брату. Как он однажды сказал ей, Кеннет заменил ему родителей после их смерти. Затем, уже позднее, когда Купер решил попробовать себя в родео, Кеннет одобрил его выбор. И если в ком-то из братьев Данн и было немного сумасбродства, то уж точно в Купере, а не в Кеннете.

— Нет, Кеннет не был алкоголиком, но все к тому шло. Я столько раз просила его не садиться на ту лошадь, если он выпил. Но он все равно это делал! Выпивший человек не то что на бешеном коне, на пони-то не удержится.

Купер почувствовал почти физическую боль. Какая бессмысленная кончина!

— Ты точно знаешь, что Кеннет выпил? Ты же сказала, что была в городе!

Эмили поставила чашку с недопитым какао и встала из-за стола.

— Вскрытие показало наличие алкоголя в его крови. Сожалею, Купер, но все обстояло именно так.

Он с сомнением уставился на нее.

— Ты сожалеешь? — И прежде чем она успела что-либо ответить, вскочил на ноги и схватил ее за плечи. — И это все, что ты можешь сказать? — Он готов был просверлить ее взглядом. — Почему ты позволила ему сесть на лошадь в таком состоянии? Что ты делала?

Эмили постаралась вырваться из его рук.

— А что делал ты, Купер?.. — крикнула она.

Отвернувшись, она направилась к двери, но прежде чем выйти из кухни, сообщила:

— Я постелю тебе в твоей старой комнате. Если захочешь позавтракать, еда будет готова в семь.

Он ясно видел: сейчас не время давить на нее. Но он выяснит все о своем брате, прежде чем уедет. И будь он проклят, если не получит ответы на свои вопросы!

На следующее утро Эмили жарила бекон, когда позвонила Роуз, ее мачеха. Держа трубку портативного телефона одной рукой, другой Эмили орудовала вилкой.

— Я просто проверяю, — сообщила Роуз, — спала ли ты прошлой ночью.

Эмили прикрыла глаза. На протяжении двадцати трех лет Роуз заменяла ей родную мать.

— Немного, — ответила Эмили. Безошибочно почуяв в ее голосе усталость, Роуз заметила:

— Тебе нужно сейчас как можно больше спать. Твой отец с другом собирается на ярмарку, так что весь день я буду предоставлена сама себе. После завтрака сразу ложись в постель, а я приеду и сделаю все необходимое вместо тебя.

— Ты же приезжала вчера, — напомнила Эмили.

— Ну и что? Скажи мне лучше, что тебе привезти, и где-то через час я уже буду у тебя.

Эмили бросила ломтик бекона на тарелку.

— Нет, — быстро ответила она, — не приезжай, со мной будет все в порядке.

— Но, дорогая, я хочу помочь!

— Я знаю, — отозвалась Эмили и добавила: — Прошлой ночью вернулся Купер.

Некоторое время Роуз молчала.

— Он все еще там?

Эмили оглянулась через плечо, чтобы удостовериться, что Купер незаметно не проскользнул на кухню.

— Да.

— На сколько он планирует остаться?

— Он не говорил, а я не спрашивала. Роуз помолчала еще несколько секунд.

— Как он воспринял смерть Кеннета?

— Он все еще в шоке.

— Я знаю, какое-то время братья были очень близки, но, откровенно говоря, я удивлена, что эта новость заставила Купера приехать домой. Ты не знаешь его намерений? — поинтересовалась Роуз.

— Нет.

Роуз застонала.

— Боже, Эмили, я бы предпочла, чтобы он не показывался в этих краях. Не думаю, что Гарлану это понравится. Отец не забыл, какую боль причинил тебе этот человек. А если он вернулся, чтобы заявить свои права на половину ранчо, то я могу сказать только одно — у нас проблемы.

Права на половину ранчо! На Эмили словно вылили ушат холодной воды. Это правда, что Купер и Кеннет были совладельцами фермы с тех пор, как пятнадцать лет назад умер их отец. Но Купер никогда не проявлял интереса к собственности. Она не понимала, почему что-то должно измениться сейчас, когда Кеннета больше нет в живых.

— Мам, ты делаешь из мухи слона! У Купера нет никаких видов на «Алмазное». Зачем это ему? Он сейчас звезда в мире родео. У него денег куры не клюют. А любой здравомыслящий человек понимает, что наше ранчо приходит в упадок. Нет, ты можешь быть спокойна, Купер не сделает этого.

— Надеюсь, ты права, дорогая. У тебя и без того достаточно проблем. Ты ведь ничего не рассказала ему?

Эмили выключила огонь под сковородкой и заглянула в духовку, где пеклись бисквиты.

— Что ты имеешь в виду? О несчастном случае?

— Нет, о тебе.

Эмили снова поспешно оглянулась. За несколько минут до звонка мачехи она слышала, как Купер прошел через холл в ванную. В любую минуту он может появиться на пороге кухни.

— Я не собираюсь ничего ему говорить. Это не его дело. И попрошу тебя, отца и остальных членов семьи не сообщать Куперу ни о чем.

— Но почему?

— Он не должен знать, и все! Я позвоню тебе позже, мам.

— Ладно, дорогая. Ты знаешь, если мы с отцом понадобимся, то тут же приедем.

— И я люблю вас за это, — тихо сказала Эмили.

Закончив разговор, она вынула из духовки противень с горячими бисквитами.

— Пахнет вкусно. Печенье?

Купер вошел в кухню. Он побрился, принял душ. Его темные волосы были еще влажными и зачесаны назад. Красная клетчатая рубашка, наполовину застегнутая, не была заправлена в джинсы. А на ногах красовались только белые носки.

— Это бисквиты. А тебе не следует ходить босиком. Пол грязный, ты испачкаешь носки.

Он криво усмехнулся.

— Песок в мои ботинки попал еще раньше.

Несомненно, подумала Эмили. Его жизнь проходит на пыльных аренах родео. Поставив противень с бисквитами на стол, она предложила ему сесть.

— Как тебе приготовить яйца? Омлет или яичницу?

— Яичницу, если тебе не трудно.

Она разбила четыре яйца в сковородку с подогретым маслом, затем взяла кофейник и наполнила его чашку ароматным напитком.

— Ты всегда так рано встаешь? — поинтересовался Купер.

Эмили бросила взгляд на настенные часы.

— Обычно гораздо раньше, но сегодня я решила дать себе немного отдыха.

Правда, лежание в кровати дополнительный час или полтора не прибавили сил, добавила она уже про себя.

— Ты выглядишь уставшей.

Ее рука взметнулась к щеке. Без косметики, с волосами, небрежно заплетенными в косу, она, наверное, выглядит ужасно. Рабочие джинсы и старый голубой свитер также не украшали ее. Она уже давно перестала придавать значение своему внешнему виду.

— Десять лет могут многое сотворить с внешностью человека.

Подняв чашку с дымящимся кофе, Купер вдохнул аромат. После осторожного глотка он сказал:

— Я не говорил, что ты выгладишь старше, я сказал, что ты выглядишь уставшей.

Поднеся к столу сковородку с готовой яичницей, она разложила ее по тарелкам: три яйца ему и одно себе.

Садясь напротив, она встретилась с ним взглядом и подумала, вспоминает ли он те завтраки, которые они делили друг с другом десять лет назад.

Оставалось надеяться, что нет. Покинув когда-то ранчо, он наверняка напрочь забыл ту бескрайнюю любовь, которую она испытывала к нему, те ночи, которые она провела, убаюканная его сильными руками.

— Я правда в порядке, — заверила она.

Эмили не производила впечатления человека, у которого все в порядке. Она выглядела просто ужасно, но Купер предпочел оставить свои наблюдения при себе. Он видел, что нервы ее натянуты до предела, а он приехал не для того, чтобы причинить ей еще большую боль. Если уж быть до конца откровенным, Купер сам не знал, зачем приехал.

Похороны состоялись. Брату помочь он уже ничем не мог. В жизнь Эмили он также не собирался вмешиваться. Неужели он приехал только ради того, чтобы еще раз увидеть ее?

Посолив яичницу, он спросил:

— Как поживают остальные? Твои родители по-прежнему живут на «Воздушном»?

— Да. А мой брат Этан закончил колледж и скоро возвращается домой.

Его брови изумленно приподнялись, и впервые с тех пор, как он появился в ее сарае, Эмили увидела озарившую его лицо улыбку.

— Малыш Этан закончил колледж? Последний раз, когда я его видел, он был всего лишь маленьким лентяем.

Легкая улыбка тронула губы Эмили, она передала ему бисквит и взяла один себе.

— Он совсем взрослый.

— Как твои тетушки?

— У Джастины и Хлои все нормально. С их детьми тоже все хорошо. Дядя Рой работает шерифом. В прошлом году он подумывал об отставке, но в нашем округе его слишком любят, чтобы отпустить. Мой кузен Чарли наслаждается работой техасского рейнджера. Дядя Вайатт по-прежнему в нефтяном бизнесе. Ну и отец — он, конечно, навсегда останется фермером.