Я вздохнула. Мы уже проходили это в Санни-тауне, как и все остальные предметы, которые мне могли бы здесь преподать. Даже незнакомые дисциплины я щелкала, как орешки, потому что дважды перечитала все книги в местной библиотеке. А чем еще мне было заниматься? Вы же не думаете, что я способна мучительно выстраивать отношения с девушками, которые думают только о мальчиках, и выслушивать их идиотские шуточки? О, какая это мука — быть на три головы выше всех своих сверстников, однако школьные учителя настолько тактичны, что никогда не ставят меня в неловкое положение, обращая внимание на это обстоятельство.

Нам раздали журналы. Я мельком взглянула на обложку.

— «Му Chemical Romance».

Тедди кивнул. Кажется, он был приятно удивлен моей осведомленностью.

— Следующая — «Muse». Думаю, эту группу следует отнести к категории «горестных завываний».

Затем я разобралась с «Fall out boy», записав их как «тревожное псевдо-глубокое нытье», Тэдди назвал «Рагатоге» «мелодичной горечью», а я закончила работу, опознав «The Cure». Это произвело на Тэдди впечатление.

— Кто бы мог подумать, что современная молодежь, вроде тебя, знакома с творчеством Роберта Смита!

— Вообще-то, я уже делала эту работу раньше, — покраснела я. — Но мне нравится «The Cure», а «Never Enough» — моя любимая песня. Она словно говорит со мной, понимаешь?

— Еще бы, — прошептал он. — Я не знал, что смогу найти в Глухомань Виладж человека, который способен на такие чувства. А что еще с тобой делает музыка?

Все понятно, я его нисколько не интересовала. Он просто старался быть вежливым. Ну что ж, в таком случае лучше перевести разговор в сухое официальное русло.

— Я переехала сюда только из карьерных соображений. Я не собираюсь ни в кого влюбляться — разве что случится нечто экстраординарное, и я повстречаю свою неумирающую любовь за партой в кабинете музыки. Как ты думаешь, такое возможно?

Я наклонилась к нему и слегка похлопала ресницами: я несколько раз видела, как героини проделывали такое в кино, и сумела заметить, что это обычно производило нужный эффект.

— Вряд ли, — ответил Тэдди. — Особенно насчет неумирающей любви, потому что живых мертвецов, к моему глубочайшему сожалению, все-таки не бывает. Ха. Ха-ха.

Его резкий и изворотливый ответ подсказал мне: Тэдди что-то скрывает, но в то же время я уже не сомневалась в том, что он видит во мне то, чего не способны увидеть все остальные: глубокую, интересную личность, совсем не случайно выбранную на роль повествовательницы.

Я посмотрела ему в глаза. Мне казалось, вчера они были черными, но сегодня они сияли всеми цветами радуги, как два бешено вращавшихся калейдоскопа.

— Ах, Тэдди, — начала я, приготовившись рассказать ему о том, какие эксцентричные фантазии пробуждают во мне его брутально зачесанные волосы, и какие чудеса мы сможем сотворить втроем — только он, я и баночка «Брилкрема», но тут он вдруг вскочил из-за парты.

— Я должен идти — запах твоей крови становится просто невыносимым! — изверг из себя он.

— Мой крови?

— Прости, не крови, я хотел сказать… ну, ручки! — с мукой бросил он, выбегая из класса. (Он бежал так быстро, что выделенный бюджет на спецэффекты не позволил мне его догнать, поэтому моя попытка оказалась плачевной.)

Я бросилась за Тэдди, но только расшвыряла кипу журналов и ударила Руди ван Уормер в затылок.

— Ой, спасибо, Бегги! — просиял он сквозь слезы.

Я не удостоила его ответом. Могла ли я представить, что мы с Тэдди так быстро достигнем такой степени интимности? Неужели он, действительно, «извергся»? Кажется, этим словом не пользуются с конца пятидесятых. Но Тэдди во многом на удивление старомоден.

Что я сделала? Почему он так рассердился? Что во мне заставляет его блевать и убегать? Может, собственное неземное совершенство не позволяет ему пустить в свою жизнь тех, кто не удовлетворяет его высоким стандартам? У нас с ним не было будущего.

Я бросила в рюкзак декоративную эластичную ленту, которую уже успела рассеянно свернуть в форму обручального кольца, и решила окончательно и бесповоротно выбросить Тэдди из головы.

Следующим урокам у нас была презентация старшеклассников, специализировавшихся на «Спонтанных музыкальных шаблонах».

Мы пошли в актовый зал и расселись. Я поискала глазами магнит всей моей жизни (полностью забыв о решении, принятом в предыдущем абзаце, поскольку Тэдди был слишком притягателен, чтобы я могла его игнорировать) и увидела его на верхней галерее, где он стоял рядом с сестрой и братом.

Наши глаза встретились. Время замедлило свой бег. Откуда-то из ниоткуда заиграла музыка…

— Представление начинается! — пихнула меня Кристина.

На сцене стоял молодой человек приятной наружности.

— Привет всем. Меня зовут Трей МакБленд. Я солист группы «Пылкие пуритане», и мы хотим исполнить для вас песню, которая, как мы надеемся, ответит на некоторые вопросы, которые вы задаете себе в последнее время, совершая неизбежный переход от детства к взрослости. Пестики-тычинки, птички-пчелки, и все такое.

— В Глухомань Виладж не бывает пчел, тут слишком холодно, — сконфуженно прошептала Кристина.

— Правильно, — воскликнул Трей в наступившей тишине. — Давайте, пуританцы!

Хор выстроился за его спиной, и солист заливисто затянул в микрофон:

Ваша жизнь приобретает страшную стремительность,
Появляется на теле новая растительность.
Здесь растет, там набухает,
Перемены вас пугают
О свиданиях мыслишки посещают?
Остановись — ты чуешь жуткий смрад?
Дорожка эта приводит прямо в ад!

Хорошенькая брюнетка выскочила на сцену рядом с Треем.

Кристина возбужденно схватила меня за руку.

— Это же поющая суперзвезда Вайнона Аризона! О, мой Бог!

Суперзвезда Вайнона Аризона показалась мне смутно знакомой.

— Слушай, а разве это не Ванда Мэншенел, только в парике?

— Что ты несешь? Ванда же блондинка, а Вайнона — темная шатенка!

— Я знаю, поэтому я и сказала «в парике», но…

— Помолчи, Бегги, — насупилась Кристина, — я из-за тебя все прослушаю!

Кондомы — это мерзость,
Таблетки — это грех,
Аборт — это убийство,
Но выход есть для всех!

— Какой, Трей? — жеманно усмехнулась Вайнона.

— Очень простой, Вайнона, — просиял Трей, а остальные Пуритане хором пропели:

Пароль — «созревание»? Отзыв — «воздержание»!

Трей сделал сальто назад через огромный надувной фаллос, который держали в руках члены группы, и продолжил петь:

Сердечко запросило радостей земных?
Но адские топки горят без выходных!
Лучше пар спустить, за нами повторить:
Пароль — «созревание»? Отзыв — «воздержание»!

Хор поспешно накрыл фаллос белой простыней и принялся вертеть в воздухе серебристыми кольцами.

Грязные шлюхи занимаются этим,
Содомиты-извращенцы развлекаются дуэтом,
Но ты уже взрослый, поэтому поверь —
Они себе к спасению давно закрыли дверь!
Эй, не смотри на них, не дай себе споткнуться —
Эти ребятки уже не спасутся!
Не дрейфь, детка, шагай прямей —
К спасению ведет одна лишь только дверь!


Поэтому если не хочешь пропасть —
А ты ведь не хочешь — правда? — пропасть?
С нами вместе давай повторять:
Пароль — «созревание»? Отзыв — «воздержание»!

Трей МакБленд снова сделал сальто назад, а хор, соорудив пирамиду с Вайноной на вершине, радостно замахал руками.

С головы суперзвезды соскользнул парик и из-под него показались пряди светлых волос. Тут я спохватилась, что почти целую страницу никто не обращает на меня никакого внимания, и посмотрела на Чипа, который тут же свалился в обморок от счастья.

— Есть вопросы? — спросил Трей.

Пайпер подняла руку.

— Что такое «свидание»?

Этот вопрос поставил Трея в тупик.

— Как бы тебе сказать… Это, в общем, когда парень и девушка нравятся друг другу и проводят наедине больше времени, чем с друзьями…

— Как Джек и Бобби? [«Джек и Бобби» — американский телесериал о жизни двух братьев, одному из которых предстоит изменить жизнь всех людей.] — уточнила Пайпер.

— Да, полагаю, именно так…

— Даже если они брат и сестра?

— Ну, знаешь, — нахмурился Трей. — Скажи, есть мальчик, который тебе особенно нравится?

— Да, мне нравится Чип, но ему нравится Бегги. Всем мальчикам нравится Бегги. Это странно, потому что только после того, как она появилась в нашем городе, мы все вдруг начали интересоваться девочками и мальчиками, хотя уже сто лет друг друга знаем, и предполагается, что нам всем по семнадцать лет.

Я вздохнула, поймав на себе злобный взгляд Пайпер. Разве я виновата, что нравлюсь парням больше, чем она и все остальные девушки? Я их вовсе не поощряю, разве что тем, что бледна, уныла и интересна.

— Есть еще вопросы? — с плохо скрытым отчаянием спросил Трей.

Руди поднял руку.

— Что такое фаллос?

— Ладно! — вскричал Трей. — Кажется, мы свое дело сделали!

После этого «Пылкие пуритане» начали торопливо собирать свой реквизит, а мы поплелись к выходу из зала.

— Это было очень вдохновляюще, — заметил Джастин, поравнявшись со мной, и я бросилась вниз по ступенькам, чтобы поскорее отделаться от него.

Спустившись, я задрала голову и посмотрела наверх.

Тэдди стоял на балконе, испепеляя меня ненавидящим взглядом. Я мгновенно растворилась в сумраке его глаз…

— Бегги, осторожно!

Я обернулась — «Пылкие пуритане» пытались вынести бутафорский фаллос из дверей зала, но один из певцов оступился на лестнице. Я оцепенела, когда огромный член ринулся вперед. Ничто не могло спасти меня от его эрегированной ярости. Он обрушился на меня, опрокинув навзничь. Я с размаху ударилась головой о бетон, но при этом мне вдруг стало необыкновенно тепло под этой длинной резиновой твердостью. Тепло и приятно — и какой-то звон в теле и даже…

Послышался хлопок и шипение, а потом надо мной появилось лицо Тэдди.

— Бегги?

— Ты спас мне жизнь, — пролепетала я, когда фаллос сдулся и исчез с моего тела, посеяв во мне странное чувство утраты. — Постой… Но ведь ты был на галерее! Как ты мог так быстро очутиться здесь? И почему у тебя такие большие зубы?

— Мет, — промямлил Тэдди, закрывая рот ладонью. — Я не был на балконе. Наверное, тебя контузило. Или у тебя бред. Или ты спятила, я слышал, такое случается в романах, от избытка эмоций.

— Но…

— Помолчи, может, ты ранена, — приказал Тэдди. — Я отнесу тебя к своему отцу. Он поможет.

Он легко подхватил меня на руки. Руки у него были сильные, жесткие, холодные… и все-таки я чувствовала себя в безопасности. Слегка подавшись вперед, я приоткрыла губы, но Тэдди безучастно пронесся сквозь толпу обеспокоенных парней, столпившихся вокруг меня, чтобы убедиться, не сильно ли я пострадала, и понес меня в свою машину. Там он бережно опустил меня на сиденье и потянулся за ремнем безопасности.

— Вообще-то я и сама могу пристегнуться.

— Бегги, ты не можешь пройти двух шагов по улице, чтобы тебя не пришибло насмерть огромным резиновым членом. Так что помолчи и позволь мне взять ситуацию в свои руки.

В его голосе было столько презрения, что я не смогла этого стерпеть. Вообще-то главной героиней этой книги была я, значит, он сам должен придумать, как найти во мне бездны очарования, которые видят все остальные!

— Если ты меня терпеть не можешь, зачем же ты меня спасал?

— Не знаю. Мне жаль, что так случилось.

— Ты бы хотел увидеть меня мертвой?

— Да! Нет! Ты плохо на меня действуешь, Бегги, находясь рядом с тобой я чувствую странное волнение в штанах — то есть, в сердце — и я не знаю, что это значит!

Даже его сбивчивое пустословие было очаровательно. Его губы плотно сжались, каждый дюйм его тела стал суровым и неуступчивым.

Он вел машину, не говоря ни слова, и я решила не провоцировать его на очередную гневную отповедь, поэтому всю дорогу смотрела на его мужественную грудь, бледную кожу цвета тальковой пудры, тонкие кончики острых зубов на губах…

Как я и ожидала, Лохи уже ждал меня в мясной лавке.

Какая типичная бесцеремонность — прослышав о случившемся со мной несчастье, мой папочка тут же бросил все свои дела, чтобы эгоистично погреться в лучах моей славы! Он забрал меня у Тэдди и бегом внес в магазин.

— Один твой фирменный стейк, и она будет в порядке, — крикнул он Джозефу Килледи, который рассеянно облизывал одну из висевших на крюках туш.

— Конечно, мистер Мотт, — отозвался Джозеф Килледи, стирая кровь со своего изящно очерченного рта. — А это, должно быть, малышка Бегги?

— Боже мой, вы что, не читали памятку? Да, я Бегги. Придурок!

— Ты заводишь моего парнишку, — искренне признался Джозеф. — С тех пор, как ты тут появилась, он все свое время проводит в лавке, делает одну партию фирменных сосисок за другой!

— Что, черт побери, это такое — «фирменные сосиски»?

— Ах, Бегги, это наш старый английский семейный рецепт. Значит, берешь немного кожи, пропитываешь ее кровью, впиваешься в нее зубами и сосешь, пока… Короче, мой Тэдди делает свои фирменные сосиски только тогда, когда что-нибудь задумает. Мне кажется, ты уже стала для него важнее всего в жизни. Вообще-то мы все рады, что ты приехала в Глухомань Виладж — его хандра приятно щекочет нам нервы.

— Ну да, — сказала я. Предположения мясника входили в противоречие с биполярным отношением Тэдди ко мне, поэтому не стоили внимания. — Жаль, что я не умерла.

— Возможно, — начал было Джозеф, но тут, как обычно, в разговор вмешался Лохи.

— Эй, Бегги! Наш Джозеф мог бы разделывать животных в любом уголке США. Так что мы должны сказать ему спасибо за то, что он решил привезти свой опыт и огромную коллекцию мясницких ножей в наш тихий дождливый городок. Постарайся быть повежливее.

— Все в порядке, — сказал Джозеф, передавая Лохи сверток и рассеянно хватая еще один стейк. — Разве я не понимаю, — снова заговорил он, жуя сырое мясо, — что бедняжка Бегги просто умаялась от чувства собственной исключительности и плохо контролируемого сексуального вожделения? У нее был долгий день, так что не будем осуждать девочку за то, что она немного не в себе.

Он был прав. Когда мы вернулись домой, я сразу же отправилась в постель. Я была уверена, что буду плохо спать, и когда закрыла глаза, на меня сразу же нахлынули воспоминания.

«Лицо Тэдди было так близко, его мраморное тело туго вонзалась в меня…»

Но тут Степфордия напомнила мне, что я серьезно выхожу за рамки категории PG-13, [PG-13 — в системе рейтингов американской киноассоциации так обозначаются фильмы, не подходящие для детей до 13 лет. Дети этого возраста допускаются на фильм только в сопровождении родителей.] поэтому пришлось поставить точку и провалиться в сон.

Глава 4

ТЭДДИ НАЧИНАЕТ РАЗОБЛАЧАТЬСЯ

На следующее утро меня разбудило бьющее сквозь шторы солнце. Я уехала из Санни-тауна всего несколько дней назад, но постоянные сумерки, царящие в Глухомань Виладж, уже успели превратить дневной свет в далекое воспоминание.

Я раздвинула шторы, чтобы убедиться, что это не очередная шуточка моего папаши, и увидела настоящее солнце, висевшее в утреннем небе.

Видневшиеся из окна деревья, казалось, тоже радовались солнцу — я еще никогда не видела их такими гордыми и твердыми, как сегодня. На душе у меня сразу посветлело, синяки на груди сегодня тоже выглядели гораздо лучше, став из зловеще-багровых тускло-желтыми. Стейк мистера Килледи сделал свое дело. Этот мясник был славным малым, и с его стороны было очень мило уступить мне мясо бесплатно.

Какой позор, что сынок не в отца пошел! Я вспомнила, как Тэдди смотрел на меня, после того, как прокусил рухнувший на меня фаллос — лицо у него было перекошено от ярости, словно он ужасно жалел о том, что эта штуковина меня не раздавила. Но день был такой чудесный, что мне абсолютно не хотелось портить его размышлениями о вчерашнем безобразном поведении какого-то Тэдди Килледи!

Спустившись на кухню, я выставила на стол завтрак для Лохи, заботливо наклеив на молоко стикер с надписью «Налей белого», а на миску с хлопьями «На желтое», потом схватила ключи от машины, выгребла все деньги из папашкиного бумажника и вышла из дома, готовая к очередному дню обучения и профессионального роста.

Я была очень довольна своими успехами. Вы обратили внимание на то, как я заботливо опекаю своего никчемушного отца? Возможно, стоит попросить мисс Ширли досрочно перевести меня на следующий курс?

Всю дорогу до школы солнце продолжало ослепительно сиять в синем небе, и мне показалось немного странным, что оно как будто стало немного ближе, словно висело прямо у меня над головой, а не на высоте нескольких сотен миль от земли или сколько там ему положено? Должно быть, это была оптическая иллюзия, поскольку Глухомань Виладж расположена на более северной широте.

Когда я припарковалась на стоянке Академии, странная близость солнца стала еще заметнее, поскольку теперь оно болталось в нескольких футах над землей, прямо над школьным двором. Это обстоятельство привело меня в легкое замешательство, однако я не стала ломать голову над глупой загадкой природы, боясь ненароком угодить в какой-нибудь идиотский телефильм о слепой красотке с паранормальными способностями.

Как раз в этот момент в окно моей машины заглянула Ванда и глупо улыбнулась мне. Я не знала, что у нее на уме, но прежде чем успела выдавить из себя дружелюбное: «Чего тебе еще, убогая?», она швырнула мне в голову сверток с какими-то шмотками.

— Скорее переоденься в это, Бегги, сегодня же День арабских сказок!

Она вывалила одежду мне на колени. Я увидела нечто похожее на лиловые шелковые шаровары и весьма откровенный лиф, расшитый пайетками.

«Превосходно, сегодня меня ждут солнечные ожоги по всему телу, но, возможно, интересные синяки на груди привлекут ко мне всеобщее внимание, столь необходимое трепетной юной душе?»

Переодеваясь в свои откровенные одежды, я рассеянно размышляла над тем, в какой ближневосточный костюм нарядят Тэдди Килледи. Его интересная бледность подходила к образу смуглого перса еще меньше, чем моя. Вчера, когда он держал меня на руках, я разглядела под его рубашкой вполне приличную мускулатуру, так что, возможно, ему бы пошла роль обнаженного по пояс воина с умащенной мускулатурой, соблазнительно поблескивающей под лучами жаркого арабского солнца…

Только не подумайте, будто меня хоть сколько-нибудь интересовал его скульптурный торс и крепкая мужская стать! Просто я никак не могла обнаружить на стоянке его машину, хотя уже целых десять минут бегала туда-сюда по парковке.

Школьный двор был преображен в сцену, изображающую пустыню, здесь были пальмы, верблюды и зыбучие песчаные дюны (все это очень красиво смотрится издалека, но когда песок попадает вам в волосы и на одежду, вы понимаете, насколько все это досадно и непродуманно). Мисс Ширли, стоя в тени пальмы, беседовала с группкой школьников, и я направилась к ним.

Когда я подошла, лекция директрисы как раз подошла к концу:

— …И не забывайте самое главное: если вы встретите джина, который предложит исполнить три ваших заветных желания, первым делом желайте, чтобы желаний было больше! Это простой трюк позволит вам перехитрить их.