Стив Кавана

Защита

Брайди и Сэму

Сначала казнь, приговор — потом!

Льюис Кэрролл «Приключения Алисы в Стране чудес»

Глава 1

— Делайте в точности как говорю, иначе получите пулю в хребет.

Голос мужской, акцент какой-то восточноевропейский. Ни дрожи, ни других намеков на волнение. Тон ровный и взвешенный. Не угроза — простая констатация факта: если не подчинюсь, меня пристрелят.

Электризующее давление ствола, плотно прижатого к пояснице, ни с чем не спутаешь. Первым побуждением было резко надавить на него спиной и крутнуться влево, чтобы отвести выстрел в сторону. Парень наверняка правша, так что слева естественным образом открыт. Можно было бы в момент разворота достать его локтем в рожу, а потом сломать запястье и залепить в лоб его же собственной волыной. Старые инстинкты, но только вот парня, который сумел бы все это проделать, со мной больше нету. Похоронен вместе с моим собственным прошлым. Раскисаю помаленьку… Вот так-то все и происходит, когда завязываешь.

Журчание воды, изливающейся на фаянс, умолкло будто само по себе — на ручку крана я вроде не нажимал. Поднимая руки, почувствовал, как дрожат пальцы.

— Не стоит, мистер Флинн.

Знает, как меня зовут… Уцепившись за раковину, я поднял голову и глянул в зеркало. В жизни этого парня не видел. Высокий, худощавый, поверх черного костюма — коричневое пальто. Башка бритая, из-под левого глаза к низу челюсти вертикально сбегает шрам. Вдавливая ствол мне в спину, он продолжил:

— Двигайте из туалета, я за вами. Забирайте пальто, расплачивайтесь. Выйдем вместе. Надо поговорить. Если сделаете как я сказал, все будет нормуль. Не сделаете — вы труп.

Сцепились взглядами. Никакой тебе возбужденной красноты на лице или шее, никаких непроизвольных движений, вообще ничего наружу, ни единой «подсказочки» — могила. Вора я сразу узна́ю, когда увижу. Узна́ю по повадкам. У самого такие долго были. Однако парень — не вор. Это убийца. Впрочем, далеко не первый убийца, которому вздумалось на меня наезжать. Помнится, в последний раз я тоже легко вышел сухим из воды, поскольку сохранил способность мыслить и не поддаваться панике.

— Пошли, — сказал он.

Отступил на шаг, приподнял ствол, чтобы я хорошенько рассмотрел его в зеркало. Вроде настоящий: тупорылый серебристый револьвер. С самой первой секунды я понял, что он не шутит, все по-серьезке, но при виде этой коротенькой злобной штуки в зеркале по коже горячей волной пробежал реальный страх. Грудь сжалась, а сердце замолотило, словно кто-то втопил педаль газа. Слишком уж долго не в теме… Ладно, придется просто мыслить, с паникой потом разберемся. Револьвер исчез в кармане пальто. Парень махнул рукой к двери. По ходу, разговор окончен.

— О’кей, — сказал я.

Два года на юридических курсах, два с половиной на подхвате у судьи, почти девять лет в качестве практикующего адвоката — а мозгов хватило только на какое-то несчастное «о’кей»! Вытер мокрые руки о зад штанов, наскоро пригладил всклокоченные русые волосы. Он проследовал за мной из туалета, а потом по абсолютно пустому ныне залу закусочной — где я подхватил пальто, надел, подсунул под кофейную чашку пять «баков» и направился к дверям. Тип со шрамом неотвязно держался сзади едва ли не вплотную.

В закусочной «У Теда» мне лучше всего думается. Уж и не знаю, сколько судебных стратегий разработано в этих кабинках — за столиками, усыпанными медицинскими заключениями, фотками огнестрельных ранений и залитыми кофе заметками по уголовным делам. В давние времена никогда не стал бы завтракать в одном и том же месте два раза подряд. Стрёмно. В новой же жизни обрел вкус к повседневной размеренной рутине, частью которой стали завтраки у Теда. Вконец расслабился, перестал оборачиваться через плечо… Вот закономерно и вляпался. Если б не жевал сопли, засек бы его еще на входе.

Выйдя из тесной закусочной в самое сердце большого города, на миг ощутил себя в безопасности. На тротуарах полно делового люда — понедельник, утро, все еще только спешат на работу, под ногами твердая надежная брусчатка. Не будет же этот парень стрелять в меня чуть ли не посреди Нью-Йорка, на Чеймберс-стрит, в половину девятого утра на глазах у трех десятков свидетелей! Встал слева от закусочной, напротив заколоченного окна заброшенной скобяной лавки. Почувствовал, как краснеет лицо под щипками ноябрьского ветра. Что этому хрену надо? Я проиграл когда-то его дело? Но точняк такого не припомню. Парень со шрамом подошел, встал чуть ли не вплотную — так, чтобы между нами не вклинились прохожие. На бесстрастной физиономии трещиной прорезалась широкая ухмылочка, причудливо изогнув рассекающий щеку шрам.

— Расстегните пальто и загляните внутрь, мистер Флинн.

Руки опять стали какими-то чужими. Неуклюже пошарил в карманах. Ничего. Распахнул пальто полностью. Заметил внутри какую-то прореху — словно шелковая подкладка вдруг отпоролась по шву. Нет, не прореха. Не сразу понял, что под пальто поддето нечто вроде тонкой черной рубахи или жакета — прямо как вторая подкладка. Не было ее раньше! Должно быть, этот малый просунул ее в рукава пальто, пока я прохлаждался в туалете. Вывернул руку, просунул дальше, за спину, и наткнулся на закрытый на липучку клапан где-то внизу, возле самой поясницы. Карман! Подтянул его к себе, чтобы рассмотреть получше, оторвал липучку, сунул руку внутрь и нащупал какую-то свободно болтающуюся толстую нитку.

Потянул ее из потайного кармана. Но это была не нитка.

Это был электропровод.

Красный электропровод.

Пальцы добежали по нему до какой-то небольшой пластмассовой коробочки, тоже опутанной проводками, а потом наткнулись на две длинных прямоугольных выпуклости, выступающих из жакета по обеим сторонам спины.

Дыхание пресеклось.

Я напялил на себя бомбу. Сам напялил.

И он вовсе не собирался застрелить меня посреди Чеймберс-стрит на глазах у тридцати свидетелей. Он задумал меня тут взорвать — заодно с бог еще знает какой кучей народу!

— Не вздумайте бежать, иначе я приведу это устройство в действие. Снять тоже не пытайтесь. Не привлекайте к себе внимания. Меня зовут Артурас.

Так, гад, и произнес с расстановочкой и акцентом: «Ар-торас», продолжая все так же лыбиться во всю ширь.

Я хватанул отдающего металлом воздуха, едва заставил себя хотя бы выдохнуть помедленней.

— Спокойно, — сказал Артурас.

— Чего тебе надо? — спросил я.

— Мой работодатель нанял вашу фирму представлять свои интересы. У нас с вами кое-какие неоконченные дела.

Страх чутка отпустил — выходит, это не ко мне. Какая-то предъява к моей бывшей юридической фирме, и я, пожалуй, просто переведу стрелки на Джека Холлорана.

— Извиняй, братан. Это давно уже не моя фирма. Не на того наехал, попутал. Кстати, а на кого работаешь?

— Думаю, что это имя вам должно быть известно. На мистера Волчека.

Мля. Он прав. Это имя я и вправду знал. Олек Волчек — главарь одной серьезной русской группировки. Мой бывший партнер, Джек Холлоран, согласился представлять его где-то за месяц до того, как мы с ним разбежались. Когда Джек взялся за дело, Волчек ожидал суда по обвинению в убийстве — какая-то там гангстерская разборка. Документов по делу я не смотрел, даже с самим Волчеком никогда не встречался. Тот месяц я целиком посвятил защите Тома Беркли, биржевого маклера, по делу о предполагаемом покушении на похищение человека — делу, которое окончательно-то меня и доконало. Все тогда пошло наперекосяк. В итоге и семью потерял, и сам потерялся в бутылке с виски. Адвокатскую практику полностью забросил почти уже как год назад — вместе с жалкими клочками собственной души, — ну а Джек тогда был только рад заполучить мою юридическую фирму целиком. С тех пор как присяжные объявили вердикт по делу Беркли, ноги моей в суде не было, и возвращаться к старой работе в ближайшее время я отнюдь не собирался.

Джек — тот совсем другое дело. Больно уж азартен, игрок, и в этом-то его главная проблема. Недавно до меня доходили слухи, будто он подумывает продать фирму и куда-то слиться. Так что наверняка просто соскочил, а то и аванс Волчека прихватил до кучи. А коли русским бандюкам не найти Джека, то они решили отыскать меня — надо же с кого-то бабло стрясти? Обычное для такой публики дело. Когда у тебя бомба к спине примотана, не важно, банкрот ты или не банкрот… Ладно, добуду я ему эти сраные бабки. Все будет путем. Просто откуплюсь от этого кента. Он же не террорист какой-нибудь — обычный бандит. Бандиты не взрывают людей, которые должны им денег. Они заставляют платить.

— Послушай, на самом-то деле тебе нужен Джек Холлоран. Лично я в жизни не встречался с мистером Волчеком. И мы с Джеком больше не партнеры. Но ладно: если хочешь получить обратно аванс, буду только рад прямо сейчас выписать тебе чек.

Чек-то он чек, только вот что они по нему получат? На счету у меня всего-то чуть больше шестисот долларов, платежи за квартиру просрочены, да плюс неоплаченные счета за медицинскую реабилитацию — тут уж вынь да положь. Поступлений нет и не предвидится. Основная проблема — эта самая медицина. Ценники у них запредельные, но если учесть, сколько виски я не так давно выжирал за день, то попросту помер бы, если б вовремя не залег в больничку. Пока мне там вправляли мозги, понял, что для того, чтобы навсегда выжечь память о том, что случилось с делом Беркли, никакого «Джека Дэниелса» не хватит. С бухлом в итоге бесповоротно завязал и буквально через пару недель должен был прийти к окончательному соглашению со всеми своими кредиторами. Всего через две недели готов был начать жизнь по новой. Если русским нужно нечто большее, чем несколько сот «баков», я в полной жопе. Расклад не из лучших.