«Это был просто ночной кошмар, — сказала она себе. — Всего лишь».

Нет, не всего лишь. Это был не просто дурной сон — это было ее прошлое. Реальность. Ее возлюбленного заморозили в карбоните, и охотник за головами увез его в грузовом трюме корабля. Где он сейчас, в какой точке огромной Вселенной?

Чувства нахлынули на нее, и она едва не дала волю слезам. Но все-таки она была Лея Органа, алдераанская принцесса, член Имперского сената и деятель Альянса за восстановление Республики. Алдераана больше не существовало — стараниями Вейдера и «Звезды Смерти», Сенат был распущен. Противники Альянса превосходили его в живой силе и вооружении, но это не повод падать духом. И она не станет плакать.

Не станет.

Она расквитается за все.

Три часа ночи. Половина планеты спокойно спит.

Люк стоял босиком на сталекритовой платформе в шестидесяти метрах над песками и глядел на туго натянутую проволоку. На нем была простая черная рубаха и штаны на черном кожаном ремне. Светового меча у него больше не было — хотя он уже начал собирать новый, найдя схему в старой книге Бена Кеноби. Это было традиционное джедайское упражнение, как ему рассказали; будет чем заняться, пока он привыкает к новой руке…. И удержит его от ненужных мыслей.

Внутренность огромного шатра была слабо освещена, и проволоку из витой стали было еле видно. Ярмарка на сегодня уже закрылась, и шуты, акробаты и рососпинники давно отправились на отдых. Зрители разошлись по домам, и Скайуокер стоял здесь один-одинешенек. В тишине было слышно только поскрипывание синтеткани шатра, отдающей накопленное тепло. Жаркий день на засушливой планете окончился, и снаружи было впору ходить в куртке. От стойл рососпинников несло терпкой вонью, смешивающейся с запахом его собственного пота.

Не замечая присутствия Люка, у входа в шатер стоял сторож, положительно воспринявший мысленный приказ юноши пустить его внутрь; очередной джедайский навык, который Скайуокер только начал осваивать.

Люк сделал глубокий вдох и медленно выдохнул. Страховочной сетки не было, и падение с такой высоты будет смертельным. Зачем ему это? Никто не заставляет его гулять по проволоке.

Он хочет этого сам.

Юноша успокаивает дыхание, сердцебиение и, насколько возможно, мысли, применяя усвоенные им навыки. Сначала Бен, а затем Йода преподали ему это древнее искусство. Методы обучения у Йоды были более суровыми и изнурительными для ученика. Но, к сожалению, Люк так и не прошел школу Йоды до конца: выбирать тогда не приходилось. Хан и Лея попали в беду, и ему действительно надо было лететь к ним. Они остались в живых, но…

Все закончилось плохо.

Просто ужасно.

И он повстречался с Вейдером…

Лицо Скайуокера окаменело, зубы сжались. Глухой, беспросветный гнев охватил его — и душу словно стала затапливать чернота, намного темнее, чем чернота его одежд. Запястье пронзила боль — там, где ударил Вейдер. Новая рука была ничуть не хуже старой, а то и лучше; но порой, когда Люк вспоминал о темном повелителе, ладонь наполнялась пульсирующей болью. Врачи говорили, что это ненастоящая боль, фантомная.

«Я твой отец».

Нет! Это неправда! Его отец — Энакин Скайуокер, джедай…

Если бы только он мог спросить у Бена! Или у Йоды. Они бы подтвердили. Они бы рассказали ему правду. Вейдер пытался манипулировать им, сбить его с толку, вот и все.

Но… Что, если это правда?

Не надо думать об этом сейчас, надо очистить разум. Он не сможет вершить добро, пока не выучится на джедая. Нужно довериться Силе и двигаться вперед. Какая разница, какую ложь выдумал Вейдер? Война продолжается, работы еще много. Люк — неплохой пилот, но он может предложить Альянсу больше.

Учиться было непросто, и не становилось проще со временем. Люку хотелось быть более уверенным в себе, но пока ему это не слишком удавалось. Еще никогда прежде он не ведал такой тяжести, которая сейчас лежала у него на душе. Несколько лет назад он работал на ферме дяди Оуэна и будущее было неясным. А теперь — теперь были Хан, Империя, Альянс, Вейдер… Нет, надо перестать думать. Это в прошлом и в будущем. А настоящее — это проволока. Думай о ней, или упадешь.

Он потянулся к энергии, ощутил ее течение. Живительный поток был теплым и светился. Люк призвал его и постарался облечься в него, словно в доспехи.

Сила снова пришла к нему. Да…

Но рядом было и что-то другое — одновременно и далекое и близкое, — и оно притягивало его к себе. Полная противоположность тому, о чем рассказывали ему учителя, — могучий, давящий холод, убивающий свет и тепло.

Темная сторона.

Нет. Люк снова отмел эти мысли. Перестал думать. Снова глубоко вдохнул, почувствовал, как Сила наполняет его, приспосабливается к нему. Или это он приспосабливается к ней? Не важно.

Когда они слились воедино, он пошел вперед.

Тонкая проволока неожиданно показалась такой же широкой, как пешеходная дорожка. Сила есть повсюду, она естественна, но каждый раз ее воздействие ощущалось как чудо. Люк видел, как Йода совершил вроде бы невозможное: вытащил истребитель из болота. С помощью Силы словно творились чудеса.

И на следующем шаге он вспомнил, что еще произошло с ним на Дагобе.

Там, среди сырых стен, в пещере…

К нему подошел Дарт Вейдер.

Вейдер — и здесь? Откуда?

Люк выхватил меч, зажег его и занес для удара. Бело-голубое сияние скрестилось с алым, точно в приветственном салюте. Мечи загудели, посыпались искры.

Внезапно Вейдер сделал выпад, пытаясь разрубить Люка слева; юноша взмахнул мечом и остановил удар, но тот был такой силы, что он едва выдержал его и не выпустил оружия из рук. Сильно пахло плесенью, мечи издавали сильный гул, все чувства Люка сильно обострились, и он необычайно ясно видел Вейдера перед собой. Темный повелитель ударил снова, целясь юноше в голову, и на этот раз Люк еле отвел могучий удар.

И вновь Вейдер ринулся вперед. Удар разрубил бы Люка пополам, но тот снова успел выставить свой меч на пути рубинового лезвия.

Их силы были далеко не равны, и Люк это понимал. Только гнев мог спасти его от гибели. Он помнил, как умер Бен, помнил, как Вейдер смял его одним ударом… Слепая ярость овладела Люком. Он широко замахнулся мечом, и… голова Вейдера отлетела прочь.

Время словно остановилось. Люк растерянно смотрел на дело рук своих. Фигура в темном плаще медленно-медленно оседала, а отсеченная голова катилась по земле.

И наконец замерла. Крови не было совсем. Вдруг — яркая вспышка, багровый дымок, и маска на шлеме Вейдера рассыпалась на кусочки и исчезла. После чего юноша увидел под ней лицо… Люка Скайуокера.

Нет.

Вспыхнувшее в мозгу воспоминание отняло гораздо меньше времени, чем тот памятный бой: молодой джедай шагнул лишь раз. Каких только штук не выкидывает разум! Но и за это время Люк успел потерять связь с Силой и чуть не свалился вниз.

Перестань, сказал он себе. Юноша вздохнул, покачался на проволоке и опять обратился к Силе. Вот она, вокруг него. Он встал твердо и пошел вперед, слившись воедино с потоками чудесной энергии.

Достигнув середины стального каната, Люк побежал. Он убедил себя, что это часть упражнения, что Сила с ним и он достоин своей фамилии, что настоящий джедай способен на все. Его учили этому; он желал этому верить.

Ему не хотелось думать, что он бежит потому, что бежит от темной стороны, идущей по его пятам, злобно и неумолимо крадущейся за ним по проволоке. Она неотступно преследовала его, словно воспоминание об отсеченной голове Вейдера, — и настигала…

Принц откинулся на спинку форм-кресла. Седалище, у которого была неисправна какая-то цепь и которую Ксизор все время забывал заменить, восприняло это движение как попытку общения. Проснулся голосовой чип:

— Что пожелаете, принц Шииизор?

Кресло исковеркало его имя, растянув до невозможности первый слог. Фаллиин покачал головой:

— Только чтобы ты помолчало.

Предмет мебели затих. Механические блоки под клонированной кожей зажужжали, приспосабливаясь к новой позе владельца. Тот вздохнул. Его богатство превышало доход многих планет, но ему приходится пользоваться стулом, который даже имя его нормально произнести не может. Ксизор снова попытался запомнить, что его надо починить — сейчас же, сегодня же, — как только он покончит с делами на это утро.

Он посмотрел на застывшую на столе голопроекцию в одну шестую натуральной величины и перевел взгляд на стоявшую перед ним женщину. Она была красива, хотя и красотой иного рода, нежели две эпикантисские борцуньи на голограмме. Пропорциональная фигура, длинные шелковистые светлые волосы, бледно-голубые прозрачные глаза — многие мужчины сочли бы ее привлекательной. В ее внешности не найти было ни единого изъяна, но в этом совершенстве чувствовался холод, который легко было объяснить, если знать причину: Гури была репликантом, дроидом, в точности повторявшим человека, и не имела копий. Повсюду в Галактике она могла сойти за живую женщину: она умела есть, пить и исполнять все иные, более интимные функции, и никто не заметил бы подвоха. Но из всех репликантов только она запрограммирована на убийство. Она могла прикончить врага, и ее сердце не стало бы биться чаще. Дроидесса не знала угрызений совести.