Камчатка — это примерно 1200 километров поросшей лесами гористой местности, окружающей широкую центральную долину. Полуостров славится богатой фауной, особенно крупными бурыми медведями, а климат отличается холодным, влажным летом и морозными зимами. Снег там лежит с октября по май. С севера дуют арктические ветры, а вдоль обоих берегов проходят холодные морские течения. Влажность выше, чем в Сибири; самые высокие горы покрыты ледниками, а на берегах часто появляется туман. А еще Камчатка — самый активный вулканический регион во всей Евразии: здесь много действующих вулканов и несчетное количество гейзеров, выбрасывающих пар, и нередко случаются землетрясения и цунами. О камчатских бурях ходят легенды: один британский путешественник XIX века писал: «Пурга продолжилась с удвоенной яростью; облака мокрого снега клубились над болотом подобно темному дыму, и мы настолько окоченели от холода, что у нас стучали зубы. Снег, налетавший на нас с огромной силою, проникал под одежду, пробирался даже под наши шубы и в поклажу» [См. Peter Dobell, Travels in Kamchatka and Siberia. P. 102.]. Сам Беринг писал о камчатской экспедиции следующее: «Каждый вечер в пути для ночи выгребали себе станы из снегу, а сверху покрывали, понеже живут великие метелицы, которые по тамошнему называются пурги, и ежели застанет метелица на чистом месте, а стану себе сделать не успеют, то заносит людей снегом, отчего и умирают» [Экспедиция в Камчатку капитана от флота Беринга. Цит. по: Экспедиция Беринга. Сборник документов. Под ред. А. Покровского. М., Главное архивное управление НКВД СССР, 1941. С. 63.].
На всей Камчатке жило лишь около 150 русских, в основном — солдат и сборщиков налогов и дани, которые размещались в трех острогах. Оставшееся население составляли сходные в культурном и языковом плане камчадалы (ительмены) на севере и курилы на юге. Хотя Беринг должен был вести записи о коренных народах разных регионов Сибири, его вряд ли можно назвать этнографом.
...Якуты имеют у себя скота довольно, лошадей и коров, а пропитанием и одеждою довольствуются все от скота, а которые скота мало имеют, оные рыбою; веру держат идолопоклонническую, кланяются солнцу, луне да изо птиц лебедю, орлу и ворону; имеют у себя в великой чести ворожеи, которые по тамошнему называются шеманы, они же у себя имеют болванов маленьких, а по их шайтаны [дьяволы]; а по признанию, что оные от татарской породы [Там же. С. 61.].
О Камчатке он записал следующее:
...А народ Камчатский имеет обыкновение, когда захворает человек и пролежит немного, хотя и не при смерти, тогда выбрасывают вон и пропитания ему дают мало, то от голоду умирают [Там же. С. 63.].
Эти мрачные, но не слишком информативные наблюдения, почти всегда посвященные отрицательным аспектам культуры, отчасти были обусловлены тем, что экспедиция практически не контактировала с нерусскими или не подвергшимися русскому влиянию народами. До прибытия Беринга в острогах царило почти полное беззаконие, что привело к значительному снижению численности коренного населения Камчатки, которое ранее, возможно, составляло около двадцати тысяч человек. К концу XVIII века камчадалов осталось всего несколько тысяч; многие из них смешались с русскими, создав таким образом своеобразную отдельную культуру. Коренных жителей Камчатки, как и Сибири, часто заставляли не только платить дань в объемах, устанавливаемых Санкт-Петербургом, но и работать или оказывать разнообразные услуги сверх того. Это, конечно, было незаконно, но Камчатка находилась настолько далеко от столицы, что за честностью официальных лиц следить было некому. Экспедиция Беринга оказалась непосильной нагрузкой и для русских, и для камчадалов.
К весне 1727 года участники похода преодолели огромнейшее расстояние: для сравнения, по воздуху от Санкт-Петербурга до востока Камчатки лететь около 6800 километров. Но по земле этот путь в несколько раз длиннее: вверх и вниз по рекам, по сибирскому бездорожью, где приходилось временами возвращаться назад, по неровной гористой местности, и все это — в районе шестидесятой параллели. Путешествие уже длилось около трех лет. Именно расстояния и дикая, неосвоенная местность были главным препятствием для амбициозных планов Петра, мечтавшего сделать из России тихоокеанскую империю. Теперь же, добравшись до побережья Тихого океана, Беринг должен был решить следующую задачу: построить большое судно для выхода в открытое море и добраться до Северного Ледовитого океана.
...К весне 1727 года участники похода преодолели огромнейшее расстояние: для сравнения, по воздуху от Санкт-Петербурга до востока Камчатки лететь около 6800 километров. Но по земле этот путь в несколько раз длиннее.
Шпанберг и его команда провели осень и зиму 1727 года у подножия могучего 4750-метрового вулкана Ключевская сопка. Они рубили лес близ небольшого поселения примерно в 160 километрах от берега, где росли самые высокие деревья, а затем сплавляли их по реке к месту, где работали корабелы и плотники. Другие готовили по местному рецепту вино из «сладкой травы» (борщевика шерстистого), вываривали из морской воды соль, взбивали масло из рыбьего жира, ловили и коптили лосося на древесной щепе. К концу апреля уже был готов каркас судна, и его начали обшивать досками. Корабль имел размеры 18 метров в длину и шесть в ширину, а высота от киля до палубы составляла около двух метров. За несколько недель были подготовлены мачты, паруса, такелаж и якоря, после чего на борт погрузили балласт, три пушки и запасы еды. Маленький корабль, названный «Св. Гавриил», спустили на воду в теплый день, 9 июля. На него погрузили годовой запас провизии для 44 человек, в основном привезенный издалека: 15 тонн муки, 3 тонны морских сухарей и 20 бочонков пресной воды; на месте они запасли 12 тонн рыбьего жира и 344 кг сушеной рыбы. Через четыре дня команда поднялась на борт, корабль отошел от берега и отплыл на 200 километров в открытый океан, а затем направился на север вдоль тихоокеанского побережья Камчатки, чтобы выполнить последнюю задачу грандиозной экспедиции.
Чириков вычислял широту и долготу и рисовал примерную карту местности. К его удивлению, береговая линия удалялась к северо-востоку. Они шли прежним курсом и несколько недель видели землю в виде гигантского сгустка тумана слева от себя. Останавливались лишь дважды, чтобы выйти на берег и найти пресную воду, потому что горы «по кампасу высоки зело и круты без разнства, как стена, а ис падей, лежащих меж гор, ветры переменные» [Вахтенный журнал бота «Св. Гавриил». Цит. по: Сопоцко А. А. История плавания В. Беринга на боте «Св. Гавриил» в Северный Ледовитый океан. М.: Наука, 1983. С. 103.]. Они отмечали все заметные ориентиры и изобилие морской живности — китов, морских львов, моржей, морских свиней. Часто шли дожди, сгущался туман. В конце июля «Св. Гавриил» прошел устье Анадыря. Погода оставалась благоприятной для мореплавания — хорошие ветра, без штормов. 8 августа впередсмотрящие увидели большую лодку из шкур; на борту было восемь человек, которые говорили на непонятном языке (скорее всего — на чукотском). Даже с помощью переводчика-камчадала Берингу не удалось узнать никаких сведений о том, что находится к западу или к северу, не считая того, что «сколько земли простирается в восточную сторону не знает… а потом сказал, что есть остров, которой в красный день отшед де недалече, отсюда к востоку, и землю видеть» [Там же. С. 109.]. Тем не менее они продолжили продвигаться на север и, достигнув 65-й параллели, увидели неспокойное море, простирающееся вплоть до горизонта — Студеное море. Пролив, через который они прошли, почти пятьдесят лет спустя, в своем третьем знаменитом путешествии, британский капитан Джеймс Кук назовет в честь Беринга. Первым по этому проливу проплыл русский путешественник, казак-торговец Семен Дежнев. В 1648 году он вместе с командой из девяноста человек на семи маленьких одномачтовых кораблях прошел 1500 морских миль от устья реки Колымы вдоль побережья Сибири и к югу вдоль Камчатки. Несколько кораблей потерпели крушение, многие моряки погибли, но примерно две дюжины путешественников добрались до Камчатки и основали небольшое торговое поселение. К сожалению, скудные отчеты об этом путешествии не дошли до Москвы и даже до российских чиновников на землях восточнее Якутска, так что история о смелой, смертельно опасной экспедиции оставалась неизвестной до 1736 года и Берингу никак не помогла.
13 августа командор решил, что они забрались уже достаточно далеко к северу, чтобы выполнить данный ему приказ. По русской традиции он собрал офицеров в своей каюте на совещание. В русском флоте любые важные решения принимались коллегиальным путем, а не единолично капитаном. Он спросил их: удалось ли им ответить на вопрос о существовании перешейка между Азией и Америкой? Мнения его подчиненных разнились. Чириков хотел плыть дальше и, возможно, даже перезимовать в этих водах; Шпанберг предложил идти на север еще три дня, а затем вернуться, потому что нигде не наблюдалось гавани, в которой можно было бы безопасно бросить якорь и пережить арктическую зиму. Беринг указал, что практически все побережье, сколько они плыли на север, было гористым («Берег тянется высокой каменной стеной» [Там же. С. 106.]) и постоянно покрыто снегом. Он не хотел, чтобы корабль вмерз в лед или потерпел крушение на этом пустынном, неизвестном берегу, и подозревал, что вскоре они наткнутся на морской лед.
После дискуссии и изложения аргументов Чирикова и Шпанберга в письменном виде Беринг сделал свой выбор и указал его причины:
