Стивен Гулд
Телепорт
Джеймсу Гулду, солдату,
мастеру на все руки, моряку, отцу
Лоре Дж. Миксон, инженеру,
учителю, писателю, жене
Часть I
Начало
В первый раз было так.
Я читал, когда отец вернулся домой. Его голос эхом разнесся по комнатам, и я съежился от страха.
— Дэви!
Я отложил книгу и сел на кровати:
— Пап, я здесь, у себя в комнате!
Все громче скрипел дубовый пол коридора, и я невольно втянул голову в плечи. В следующий миг папа уже стоял на пороге и орал:
— Я же велел тебе сегодня выкосить лужайку! — Отец вошел в комнату и уставился на меня сверху вниз. — Я с тобой разговариваю, а ну отвечай!
— Пап, я выкошу, только книгу дочитаю.
— Ты вернулся из школы два с лишним часа назад! Мне надоело, что ты целыми днями бездельничаешь!
Отец наклонился ниже, и от запаха виски у меня заслезились глаза. Я отдернулся, но он схватил меня за шею сзади и сжал, будто в тисках.
— Ты ленивый засранец! — Отец тряхнул меня. — Я вобью в тебя трудолюбие, даже если придется дух вышибить!
Не отпуская моей шеи, отец поднял меня на ноги. Свободной рукой он нащупал узорную пряжку и вытащил тяжелый ковбойский ремень из шлевок.
— Папа, нет! Я прямо сейчас займусь лужайкой, честно!
— Молчать! — Отец швырнул меня на стену, и я едва успел закрыть лицо ладонями, чтобы не врезаться носом в бетон.
Отец поменял руки — левой прижал меня к стене, а правой взял ремень. Я слегка повернул голову, чтобы не тереться носом о жесткую поверхность, и увидел, как он перехватывает ремень так, чтобы массивная серебряная пряжка оказалась внизу.
— Папа, только не пряжкой! — закричал я. — Ты же говорил, что не будешь!
— Молчать! В прошлый раз тебе и досталось всего ничего.
Удерживая меня на расстоянии вытянутой руки, папа медленно замахнулся. Вот его правая рука пошла вперед, ремень со свистом рассек воздух, я невольно отпрянул от грядущего удара и…
Я стоял у книжной полки, напрягшись в ожидании удара, хотя папина рука уже не давила на шею. Дыхание сбилось, пульс был бешеный. Я огляделся по сторонам. Отца рядом не было, но ничего удивительного — я находился в городской библиотеке Станвилла, в отделе художественной литературы. Я-то его знал как свои пять пальцев, а вот родитель никогда сюда не заглядывал.
Так было в первый раз.
Во второй получилось иначе.
На новой стоянке дальнобойщиков, бетонном островке яркого света во мраке ночи, кипела жизнь. Через стеклянные двери я прошел в кафе и сел у стойки, рядом с секцией, отмеченной плакатом «Только для водителей». Часы на стене показывали половину двенадцатого. Я положил скатку с вещами под ноги и постарался казаться взрослым.
Официантка, среднего возраста женщина, скептически глянула из-за стойки, но поставила передо мной меню и стакан воды, а потом предложила:
— Кофе?
— Горячий чай, пожалуйста.
Официантка машинально улыбнулась и ушла. Полупустую секцию для водителей застилал густой табачный дым. Ни один из посетителей не обращал на меня внимания и явно не согласился бы подвезти.
Женщина принесла мне чашку, пакетик чая и металлический чайничек с не слишком горячей водой.
— Еще что-то нужно?
— Пока больше ничего.
Официантка пристально взглянула на меня, выписала счет и положила на стойку.
— Как допьешь, отнеси кассиру. Захочешь что-нибудь еще — позови меня.
Я не знал, что нужно поднять крышку чайника, когда наливаешь воду, и пролил треть на стойку. Пролитое я быстро промокнул салфеткой и постарался не зареветь.
— Эй, парень, давно путешествуешь?
Я резко поднял голову.
От дальнего столика водительской секции на меня смотрел мужчина — высокий, толстый, с жирными складками на шее, настоящий здоровяк. Он улыбался мне, демонстрируя неровные, покрытые налетом зубы.
— В каком смысле?
— В прямом. — Здоровяк пожал плечами. — Непохоже, что ты давно в дороге.
Голос у него казался чересчур высоким для такой комплекции и добрым.
— Недели две, — ответил я, покосившись на дверь.
— Да, жесть, — кивнул здоровяк. — От родителей сбежал?
— От отца. Мама давно слиняла.
Здоровяк пальцем двигал свою ложку по стойке. Ногти у него были длинные и грязные.
— Сколько тебе лет?
— Семнадцать.
Здоровяк вскинул брови, но я лишь плечами пожал:
— Мне все равно, что вы думаете. Это правда. Семнадцать гребаных лет мне стукнуло вчера.
На глаза снова навернулись слезы, но я взял себя в руки.
— Чем занимаешься с тех пор, как сбежал?
Вода в чашке достаточно потемнела, я выловил пакетик и ложечкой положил сахар.
— Ловлю попутки, прошу милостыню, временами подрабатываю. Последние два дня собирал яблоки — двадцать пять центов за бушель, и ешь сколько хочешь. К тому же одежду дали.
— Две недели в дороге — и у тебя кончилась одежда?
Я залпом выпил полчашки чая.
— У меня запасной не было.
Чистая правда — при мне было лишь то, в чем я вышел из городской библиотеки Станвилла.
— А, ясно. Меня зовут Топпер. Топпер Роббинс. А тебя?
Я внимательно посмотрел на Топпера, потом ответил:
— Дэви.
— Просто Дэви?
— Да, просто Дэви.
Топпер снова улыбнулся:
— Ясно, можно не разжевывать. — Он взял ложку и помешал кофе. — Так вот, Дэви, я вожу бензовоз и минут через сорок пять отправляюсь на запад. Если тебе туда, подвезу с удовольствием. Похоже, нормальная еда тебе не помешает. Давай угощу тебя ужином?
Глаза снова заволокло слезами: я был готов к грубости, а к доброте — нет.
— Ладно, — сказал я. — С удовольствием поужинаю и поеду с вами.
Час спустя я ехал на запад вместе с Топпером — сидел в кабине бензовоза справа от него и дремал от тепла и сытости. Устав от болтовни, я закрыл глаза и притворился, что сплю. Вскоре затих и Топпер, поняв, что меня не разговорить. Краем глаза я наблюдал за ним: следовало чувствовать благодарность, но этот здоровяк меня пугал.
Вскоре я заснул по-настоящему. А внезапно проснувшись, не мог сообразить ни где нахожусь, ни кто я такой. Мысли сильно путались: мне привиделся кошмар, хотя суть я уже забыл. Но вот я прищурился, и воспоминания вернулись. Топпер разговаривал по рации.
— Жду вас за заправкой «У Сэма» через пятнадцать минут.
— Понял. Мы уже едем.
— Конец связи.
Я зевнул и расправил плечи:
— Ой, боже! Долго я спал?
— Около часа. — Топпер улыбнулся, словно я рассмешил его.
Он отключил рацию и поймал волну с музыкой кантри. Терпеть не могу кантри. Минут через десять он свернул на проселочную дорогу, ведущую непонятно куда.
— Топпер, высадите меня здесь.
— Высажу, но сперва мне надо встретиться с одним парнем. Зачем тебе ловить попутку в темноте? Никто не остановится. Тем более дождь собирается.
Топпер был прав. Луна скрылась за тучами, ветер трепал придорожные деревья.
— Ладно.
Несколько минут он ехал по проселочной двухполоске, потом остановился у магазинчика с двумя бензонасосами у входа. Свет внутри не горел, но позади него оказалась гравийная площадка, на которой стояли два пикапа. Рядом с ними Топпер припарковал свой бензовоз.
— Пошли со мной, парень! Познакомлю тебя с ребятами.
Я не сдвинулся с места:
— Лучше здесь вас подожду.
— Извини, парень, но по правилам компании нам запрещено брать пассажиров. Если оставлю тебя в машине, а в мое отсутствие что-то случится, мне задницу порвут. Ну будь умницей!
— Ладно. — Я неохотно кивнул. — Не хочу создавать проблемы.
Топпер снова улыбнулся во весь рот:
— Нам проблем не надо.
Я вздрогнул.
Чтобы спуститься, следовало повернуться лицом к кабине и вслепую ставить ноги на ступеньки. Чья-то рука поставила мою ногу на верхнюю ступеньку — я замер и посмотрел вниз. С моей стороны бензовоза дожидались трое мужчин. Гравий захрустел — это Топпер обходил бензовоз спереди. Когда я увидел его, он расстегивал джинсы.
Я вскрикнул и пополз обратно в кабину, но сильные руки схватили меня за колени, за лодыжки и потянули вниз. Я вцепился в хромовую ручку двери и задергал ногами, чтобы высвободиться. От удара в живот я разом выпустил ручку из рук, воздух из легких и ужин из желудка.
— Мать твою! Он меня всего заблевал!
Еще один сильный удар — и я упал. Меня швырнули на платформу пикапа. Я поранил лицо, во рту появился вкус крови. Один из нападавших заскочил на платформу и оседлал меня, сжал коленями плечи и больно вцепился в волосы. Другой расстегнул мне ремень и спустил штаны вместе с трусами. Холодный воздух обжег мне задницу и бедра.
— Лучше бы ты снова девчонку притащил, — сказал один из нападавших.
— Вазелин у кого-нибудь есть? — спросил другой.
— Черт, он в кабине!
— Ладно, обойдемся.
Мне развели ноги, ощупали гениталии, потом раздвинули ягодицы и плюнули туда. Теплая слюна растеклась по заднице…
Я отпрянул, подался корпусом вперед — чужие колени больше не сжимали мне плечи, чужие руки не стискивали волосы и не щупали зад. Я стукнулся головой, махнул рукой и что-то снес. Судорожно натянув штаны, я ловил воздух ртом. Сердце бешено колотилось, меня трясло.
Вокруг темнота и тишина — я был один и уже не на улице. Футах в шести от меня луна заглянула в окно и озарила книжные полки. Снова почувствовав вкус крови, я осторожно коснулся верхней губы. Разбита… Я снял книгу с полки и, раскрыв, увидел знакомый штамп. Городская библиотека Станвилла, зал художественной литературы. Я точно свихнулся…