Глава 12

По краям большой площади перед дворцом басилисы столпились жители. В центре соорудили погребальный костер из дубовых бревен, уложенных друг на друга огромной ступенчатой пирамидой. Солдаты поливали маслом и другими горючими жидкостями уже пропитанную топливом древесину. Два помоста были застланы флагами Айсмарка. Рядом с тем, что пониже, лежал герб с изображением охотящегося ястреба. Герб принадлежал баронессе Теовин. Более высокий помост венчал герб Редрота: свирепый белый медведь, вставший на задние лапы.

Угрюмое серое небо предвещало очередной снегопад. Резкий ветер посвистывал на улицах, заставляя скорбящих людей кутаться в плащи и втягивать головы в плечи в тщетных попытках удержать тепло. Перед кострами стояла шеренга солдат, каждый держал горящий факел, и алое танцующее пламя отражалось в их доспехах. С домов вокруг площади свешивались длинные траурные полотнища, они бились и трепетали на ветру, и на фоне снежного убранства города их пурпур казался почти черным.

Люди стояли на морозе уже больше часа, но никто не торопился уходить и не выказывал недовольства. Все прекрасно понимали, что им предстоит стать очевидцами одного из самых значительных событий в истории Айсмарка. На этом погребальном костре будут сожжены великий король-воин и его преданный вассал. Поэтому наследница престола организовала самую пышную церемонию, какую могла позволить себе страна в военное время.

Обычно тело усопшего монарха сжигали на равнине перед стенами Фростмарриса, а когда пламя угасало, над пеплом возводили могильный холм. Но принцесса Фиррина приказала собрать пепел отца и леди Теовин в урны, чтобы похоронить уже после возвращения в столицу с освободительной армией.

С неба печально полетели крупные хлопья снега, запорашивая гору дров в центре площади, засыпая потрескавшийся лед на мостовых и стены домов — все вокруг. Оскан Ведьмин Сын обещал, что сильной метели не будет и ничто не помешает погребальному обряду. Так что люди подняли воротники, набросили на головы капюшоны и, нахохлившись от холода, продолжали ждать вопреки непогоде.

Наконец зазвучали низкие траурные фанфары, и солдаты вытянулись по стойке «смирно». По толпе пронесся тихий шепот, все вытянули шеи, пытаясь увидеть, что происходит на улице, ведущей в крепость. Ворота медленно отворились, и оттуда вышла длинная процессия. Сначала разглядеть ее смогли только те из горожан, кому не хватило места на площади и пришлось стоять на подходе к ней. Они первыми увидели принцессу Фиррину в полном боевом облачении, идущую во главе парадного строя дружинников и гиполитанских воинов. Рядом с ней шла басилиса, а сразу за ними — Ведьмин Сын и Маггиор Тот. В центре шествия десять вервольфов несли на широких плечах похоронные носилки.

При виде людей-волков, шагающих бок о бок с солдатами, толпа разом ахнула. До того как Фиррина заключила союз с королем Гришмаком, вервольфы были заклятыми врагами Айсмарка, и гиполитане до сих пор с опаской воспринимали их присутствие в стенах города. Но процессия приближалась, и вервольфы шли в ногу с марширующими солдатами. Их сдержанная свирепость добавляла похоронам больше торжественности, чем марш самого вымуштрованного отряда.

Наступившую тишину нарушала лишь тяжелая поступь солдат. Никто из горожан не плакал. Редрот был справедливым правителем и не обижал своих подданных. Он не изобретал новых податей, не грозил содрать десятину лишний раз, и средства, которые требовались ему, чтобы содержать страну и двор, не становились бременем для людей Айсмарка. Кроме того, он погиб, выполняя свой долг и защищая страну от захватчиков. В военном деле ему не было равных.

Но для большинства граждан король был лишь чем-то далеким, недостижимым, многие даже никогда его не видели. Поэтому им было очень трудно испытывать какие-то чувства по поводу его смерти. Их волновал куда более насущный вопрос: что собой представляет наследница престола? Сможет ли Фиррина спасти страну и людей от имперских захватчиков? Пока она показала себя неплохо, организованно вывела всех жителей Фростмарриса, разбила наголову вражескую конницу, отправившуюся в погоню. К тому же сумела отыскать союзников среди тех, от кого меньше всего можно было этого ожидать…

На самом деле простым людям оказалось гораздо легче примириться с мыслью о союзе с волчьим народом, а также с Дубовым и Падубовым королями, чем благородным господам. Горожане рассуждали незатейливо: какая разница, у кого просить помощи, лишь бы это нас спасло. Те, кто понимал, что достаточно один раз не собрать урожай, чтобы пришлось голодать, знали: вчерашние заклятые враги завтра могут работать рядом с тобой в поле. Только глупцы строят козни соседям, когда к ним в дверь стучится война.

Похоронное шествие медленно приближалось к площади. Для горожан это было не только бесплатное зрелище посреди мрачной холодной зимы, но и возможность понять, готовы ли их правители сражаться, силен ли в них боевой дух. Если на лицах власть имущих тревога, народу тоже стоит забеспокоиться.

Процессия втянулась на площадь и торжественно обошла ее по кругу. Лицо Фиррины сохраняло суровую неподвижность, Оскан и Элемнестра, казалось, были погружены в тяжкие раздумья. Только Маггиор, с его пытливым умом ученого, глазел по сторонам, пользуясь случаем познакомиться с похоронным обрядом северного народа. Но беспокойства никто не выказывал, и горожане успокоились.

Когда погребальные носилки приблизились к толпе, многие вытянули шеи, чтобы взглянуть на короля Редрота и леди Теовин. Тление все еще не тронуло тела, потому что вервольфы обложили их снегом. Под стать всеобщему настроению, лица покойных выражали суровую решимость. А от того, что король и баронесса, казалось, просто спят, людям было еще труднее ощутить подлинную скорбь. Толпа захлопала в ладоши, и на площади воцарился совершенно неуместный, почти праздничный дух. Фиррина на миг потеряла хладнокровие и сердито глянула по сторонам, но потом смягчилась. Хлопки и громкие возгласы понравились бы отцу больше, чем всеобщие стенания. Ведь это означало, что люди остались довольны его правлением.

Процессия приблизилась к погребальному костру, и солдаты остановились. Вервольфы вышли вперед и медленно поднялись по ступеням пирамиды из дров. Толпа затихла, и люди-волки уложили тела короля и баронессы на помосты, накрыв каждое своим флагом. Затем они отошли, и солдаты мерно застучали по щитам рукоятями мечей и топоров. Звук медленно, исподволь нарастал, заполняя площадь, проникая в узкие улицы, набирая мощь и эхом отражаясь от низких облаков и каменных зданий. А потом, так же постепенно, сошел на нет, и вервольфы заняли свои прежние места среди воинов.

Фиррина не приготовила никакой речи и не назначила никого говорить вместо себя. Ее горе не нуждалось в иной оправе, кроме молчания. Потерю, которую понесла страна, громкими речами было не выразить. Принцесса молча вышла вперед и, не оборачиваясь, протянула назад руку. Басилиса вручила ей лук и всего одну стрелу, наконечник которой был обернут просмоленной тряпицей. Фиррина натянула тетиву, и по ее сигналу басилиса подожгла наконечник стрелы. Принцесса подняла лук над головой и выстрелила. Пылающая стрела крошечной кометой взмыла в затянутое серыми тучами небо.

Толпа проследила за полетом стрелы: та описала в воздухе высокую дугу и упала точно на пирамиду дров. Маленький огонек тотчас расползся по пропитанной горючим древесине, быстро набирая силу. По знаку басилисы воительницы Гиполитании выпустили в воздух дождь горящих стрел, потом дружинники бросили в огонь свои факелы — и костер превратился в огромный огненный столб, пышущий жаром на столпившихся людей.

Дружинники вернулись на свои места и стали смотреть на набирающее силу пламя, вервольфы запрокинули головы и издали жуткий скорбный вой, который делался все пронзительнее и постепенно затих.

Фиррина смотрела, как огненные всполохи поднимаются до небес и над мрачным, засыпанным снегом городом встает красно-золотое зарево. Девочка изо всех сил старалась держаться и ни о чем не думать, пока невыносимый жар поглощал тело человека, который вел ее по жизни с тех пор, как она себя помнила. Она пыталась внушить себе, что просто отдает последнюю дань уважения еще одному великому воину. Но перед глазами ее стоял образ доброго бородатого великана. Все ее детские обиды и разочарования исчезали как дым, стоило ей ощутить его грубовато-сердечную доброту. И, вспомнив о его страсти к мохнатым тапочкам, Фиррина все-таки не выдержала и заплакала.

И спустя много лет люди, стоявшие в толпе на похоронах Редрота Северного Медведя из рода Линденшильда Крепкая Рука, отчетливее всего будут помнить суровое лицо юной воительницы, залитое горькими слезами.

Зал собраний был полон лишь наполовину. Фиррине показалось это странным, ведь им предстояло обсудить очень важные дела. За столом сидели только басилиса, десять членов правящего совета и пять военачальников. Со стороны Фиррины присутствовали Оскан, Маггиор Тот и все командиры дружины, пришедшие с ней на север.

Новая королева Айсмарка еще только привыкала к мысли о том, что к ней перешла вся полнота власти. Совещание задержалось на добрых полчаса из-за того, что Фиррина препиралась со своей тетей.