Впрочем, эта беда скоро осталась позади: однажды утром вовсе не рассвело, и Фиррина поняла, что они вступили в царство вечной ночи. Оскан не мог надивиться на чудеса природы. Час за часом звездное небо открывалось им во всей своей красе, созвездия всплывали из-за горизонта и медленно карабкались к своим законным местам. Иногда, словно мазок кисти, мелькала падающая звезда, и Оскан, как ребенок, невольно загадывал желание: чтобы они победили в войне и никто не погиб. Впрочем, он тут же спохватывался и с горечью напоминал себе, что первая часть желания вряд ли сбудется, а вторая вообще неосуществима.

Каждый вечер вервольфы встречали луну. Они останавливались на минуту и приветствовали воем ее серебристый свет. Даже полумесяца хватало, чтобы снега вспыхивали в ответ и делалось светло, как днем, только этот свет не слепил — он был гораздо более мягким, зыбким, волшебным.

Оскан и Фиррина понемногу теряли счет времени, а вместе с ним и чувство реальности. Без привычной смены дня и ночи им казалось, будто они погрузились в мир холодной красоты и их путешествие будет длиться вечно. И эта мысль им нравилась. Уж лучше прекрасные снежные равнины, чем война. Они уже почти забыли о том, что им надо спешить, что их ждут…

Но в один прекрасный день безмятежности настал конец. Снег все так же мирно скрипел под полозьями, однако Оскан почувствовал: в воздухе что-то изменилось. Юноша сел и завертел головой. Кроме бескрайней снежной глади, ничего не было видно…

— В чем дело? — забеспокоилась Фиррина.

— Погода меняется, — ответил Оскан, не отрывая глаз от далекой линии, где небо встречалось с землей.

— К худшему?

— Еще какому.

Фиррина тут же окликнула вервольфов, и сани остановились. Гринельда Кровавый Зуб вышла из упряжки, подошла к людям и низко поклонилась.

— Что случилось, моя госпожа?

— Оскан Ведьмак предвещает плохую погоду.

Волчица смерила взглядом юного королевского советника, понюхала воздух и что-то крикнула остальным на волчьем языке. Вервольфы сбились в кучу и заспорили, но из рычания, сопения, косых взглядов в сторону горизонта и задумчивых плевков на ветер ничего нельзя было понять.

Наконец Гринельда обернулась и сказала:

— Ведьмак прав, но знаки очень смутные. У нас впереди еще три дня.

— Два с половиной, — твердо поправил Оскан.

— Значит, соорудим укрытие. До границы владений снежных барсов еще четыре дня.

— И долго строить это укрытие? — спросила Фиррина.

Гринельда Кровавый Зуб покачала головой.

— Не больше часа. Мы можем идти еще два дня.

— Тогда давайте не будем терять времени, — велела Фиррина, вложив в этот приказ всю требовательность, на которую была способна.

Гринельда сделала реверанс, вернулась на свое место во главе упряжки, и с диким воем вервольфы помчались дальше.

Но как бы быстро ни неслись вервольфы по Ледовому царству, опередить бурю им было не под силу. Весь следующий день звезды не показывались из-за тяжелых туч, нависших над головами путешественников. Потом откуда-то издалека донесся странный вой и судорожные всхлипы, словно стая волков учуяла добычу. Это был голос ветра, ледяного и смертельного, который ненавидел все живое и был готов высосать жизненное тепло из всего, к чему прикоснется.

Весь день люди-волки неутомимо бежали вперед сквозь вечную северную ночь, но ветер и холод упрямо нагоняли их. Вскоре Фиррина и Оскан увидели над собой танцующую серую тень: это кружилась на горизонте метель, и ее пронзительные стоны раздавались все ближе.

В конце концов вервольфы остановилась и положили одни и вторые сани набок так, чтобы они образовали клин, направленный острием в сторону бури. Передки саней крепко-накрепко связали кожаными ремнями. Костяными ножами люди-волки быстро вырезали изо льда прозрачные глыбы. Чтобы лезвия стали острыми, они плевали на них и ждали, когда слюна застынет на морозе. Пока одни вервольфы нарезали глыбы, другие складывали их друг на друга, и скоро сани оказались слева и справа защищены ледяными стенами. Если смотреть сверху, убежище по форме напоминало лодку, стены его были высотой по плечо и слегка наклонены внутрь.

До начала метели оставались считаные минуты, но вервольфы действовали так быстро, что Фиррине и Оскану оставалось только диву даваться. Люди-волки споро накрыли пространство между санями толстыми шкурами от палатки, надежно привязав «потолок» к бортам. Ледяной пол, как обычно, выстлали мехами, вдоль стен поставили жаровни. После этого все путешественники втиснулись в укрытие и стали ждать неизбежной бури. На все про все у вервольфов ушло меньше часа.

А ведь опоздай они хоть на минуту — и никому было бы несдобровать. Ветер налетел будто из ниоткуда, он визжал и завывал, точно сонмище вампиров. Крыша из шкур трепыхалась, как живая, Фиррина и Оскан боялись, что ее сорвет, но кожаные ремни держали крепко, и вскоре королева и ее советник немного успокоились.

Когда страх отпустил, стало даже уютно. Ледяные стены надежно защищали от ветра, воздух внутри быстро согрелся, появилось ощущение покоя и безопасности. Даже мясо из запасов вервольфов казалось вкуснее, чем прежде, хотя Фиррина и Оскан продолжали мечтать об обычном сухарике или тарелке вареных овощей.

Наевшись, вервольфы принялись рассказывать истории и легенды своего северного племени. В них рассказывалось, как они охотились на огромных медведей и волшебных китов среди ледяных морей. Некий герой по имени Укпик сражался с демоном тьмы, их поединок продолжался целых полгода, но герой победил, вернул на небо солнце, и мир озарился светом. Да вот беда: демон тьмы ухитряется красть светило каждый год, погружая мир в зиму и ночь, и Укпику приходится вновь отвоевывать лето. К счастью, герой всегда успевает спасти солнце к приходу теплых месяцев.

В перерыве между сказками Фиррина рассказала вервольфам свою историю: о том, как Эдгар Отважный сражался с драконами у Волчьих скал. Вервольфам очень понравилась легенда, и они одобрительно зарычали, когда девочка закончила. И один Оскан заметил грусть на ее лице. Никто ведь не знал, что Фиррина вспоминает, как еще совсем недавно в канун Йоля Гримсвальд, королевский ключник, читал это сказание из Книги Предков, а она, уютно устроившись в кресле, слушала ее вместе с отцом. Это было так давно, когда Фиррина еще была ребенком…

Два дня бушевала метель, визжа, по меткому выражению Оскана, как «мешок ошпаренных кошек». Но время бури миновало, и ветер стал стихать. Наконец его прощальный вой растворился в благословенной ледяной тишине. Гринельда Кровавый Зуб приоткрыла полог палатки и выползла наружу. Метель замела стены снегом, сугроб длинным хвостом тянулся далеко в темноту за «кормой» убежища. А с наветренной стороны ледяные блоки сделались гладкими, будто рука великана натерла их до блеска.

Все выкарабкались наружу и выпрямились, радуясь возможности расправить плечи. И хотя мороз и не давал вдохнуть слишком уж глубоко, за два дня в компании двенадцати огромных косматых вервольфов Фиррина и Оскан так соскучились по свежему воздуху, что не могли надышаться. После удушливой тесноты палатки лучезарная красота морозной ночи казалась еще чудеснее. Когда все отдышались и размялись, люди-волки принялись готовить еду, и вскоре все снова грызли так опостылевшее людям мясо.

Когда с закуской было покончено, вервольфы мигом свернули лагерь, Фиррина и Оскан уселись в сани, и вервольфы повезли их дальше через ледовые равнины — туда, где простирались владения снежных барсов. И чем дальше они ехали, тем холоднее становился мир.

Вервольфы, очевидно, решили наверстать упущенное время и без устали бежали много часов напролет. Фиррина и Оскан любовались пышным шествием звезд по куполу из черного хрусталя, как вдруг от горизонта до горизонта небо вдруг вспыхнуло — огромное переливающееся полотнище света повисло над головами путников. Королева и ее советник дружно ахнули, а вервольфы остановились и торжественно завыли, запрокинув головы к свету.

— Что это такое? — спросила у них Фиррина. — Что за странные огни?

— Вуали владычицы нашей луны, госпожа, — ответила Гринельда. Огненная завеса в небе все переливалась, вспыхивая то красным, то желтым. — Появление их предвещает великую удачу.

Самое удивительное, что небо пылало совершенно бесшумно. Фиррине казалось, что такое необъятное пламя должно трещать и реветь подобно самому грандиозному костру, но водопады цвета рушились и колыхались на отсутствующем ветру сияющие знамена, а вокруг было тихо, как в пустом зале.

— Помнится, Маггиор что-то говорил мне об этом на географии…

— Неужели ты хоть иногда его слушала? — усмехнулся Оскан.

Он говорил шепотом, как будто присутствовал на представлении и боялся помешать.

— Этот свет, он как-то называется… Северное сияние, что ли?.. Да, точно! Северное сияние.

— И что это такое? Почему оно появляется?

— Точно не помню, — ответила Фиррина. — Магги говорил вроде бы про свет и как с ним что-то такое происходит наверху. Как-то так…

— Вот за это я и недолюбливаю науку. Вечно она норовит объяснить красоту. Разве нельзя просто наслаждаться?