Папа куда-то пропал, Алекс тоже. Верена в панике прислонилась спиной к стене кафе, не решаясь оторваться от неё и сделать хоть пару шагов вперёд, сквозь бушующий ураган ко входу в здание, где толпились люди. И снова пронзительный хрип-вопль «Убе-е-ей!» прозвучал как будто бы прямо над её головой.

Верена посмотрела в небо — и оторопела от ужаса.

В воздухе стаей роились существа, при одном взгляде на которых начинали подкашиваться колени. Это были не животные — не бывает таких животных! — а какие-то гигантские химеры, монстры, порождение чьего-то ночного кошмара. Зубастые, с длинными лягушачьими языками рыбы, которым зачем-то приделали крылья; длинные и толстые, как водопроводные трубы, змеи с шипастыми перепончатыми хвостами; чёрные, покрытые шерстью то ли жуки, то ли ежи с фасеточными глазами и множеством многопалых изогнутых когтистых конечностей. Что-то вроде гигантских мух, но с длинными заострёнными жалами и блестящими, как у жаб, телами; голые уродливые вроде бы птицы, но с вытянутыми, закрученными внутрь скорпионьими хвостами.

Вот один, состоящий, кажется, из одних только белых костей и с тяжёлыми вывернутыми рогами, оседлал уличный фонарь и стал швырять сверху осколки, метя в бегущего по земле, прикрывающего голову человека. Другой, напоминающий огромного краба с множеством мелких паучьих глаз, прыгнул сверху на парусом натянувшийся тент над столиками и острыми клешнями начал рвать его на мелкие кусочки. Вот ещё одна тварь, похожая на богомола-переростка с толстой дубиной в коротких хитиновых лапах, соскочила с дерева и с размаху ударила дубиной по затылку молодого парня, который на карачках пытался отползти за угол здания.

И посреди всего этого Верена вдруг увидела Алекса.

Мужчина стоял на поляне перед кафетерием, поразительно спокойный на фоне окружающего их хаоса. Он стоял к ней спиной, и Верена попыталась крикнуть ему что-то или позвать на помощь — но тут совершенно отчётливо увидела, как линии его фигуры плывут и стираются, превращаются в яркое рыжее пятно, которое приобретало явственные формы то ли лисицы, то ли собаки с длинной вытянутой мордой и оскаленными клыками. И этот странный зверь стремительно прыгает в небо, одного за другим начинает рвать монстров зубами и когтями, а те кидаются от него врассыпную, и он догоняет, раздаёт удары направо и налево мощными лапами, а потом опять, и опять…

А ветер всё усиливался. И внезапно прямо перед Вереной, в каком-то шаге, словно бы из-под земли, вынырнул ещё один монстр — жуткая смесь летучей мыши и бультерьера, со светящимися жёлтыми глазами, торчащими из пасти лезвиями клыков и страшными когтями на огромных, в несколько метров шириной, перепончатых крыльях.

«…я же уже видела её! Только не при солнечном свете…» — окатило вдруг Верену внезапное озарение. Чудовище распахнуло зубастую пасть, страшно взревело и сцапало её длинными чёрными когтями за шкирку, резко потянув вверх. Верена открыла было рот для крика, но захлебнулась в бешеном ветре, а в следующий миг почувствовала, как отрывается от земли, — и тут руки её, которыми она нелепо молотила в воздухе, словно бы обретя свой собственный разум, будто вспомнив что-то, сжались в кулаки и крест-накрест легли на грудь. Тело окутало волной сухого жара, как в сауне, тварь заверещала, разжимая когти, и Верена ничком рухнула на землю вниз лицом…

Верена лежала в номере отеля с холодным полотенцем на лбу; её всё ещё била мелкая дрожь. Кондиционер в комнате уже час как был выкручен на семнадцать градусов, но Верена всё равно чувствовала, как лихорадочно горят её щёки. Над кроватью вполголоса бормотал включённый телевизор.

— Между двенадцатью и тринадцатью часами в Ньюкасле неожиданно поднялся сильнейший шквальный ветер. На стройке во дворе дома по Оксфорд-стрит ветром сорвана кровля с нескольких зданий и опрокинут строительный кран, есть пострадавшие. Сильно искрят провода в районе Бельмонта, загорелась электропроводка. Разбиты все стёкла в кафетерии университетского кампуса, девять человек находятся в госпитале с повреждениями разной степени тяжести. Возможно возникновение дальнейших чрезвычайных ситуаций, связанных с обрывом линий связи и электропередачи, падением слабо закреплённых конструкций, нарушением работы транспорта и дорожных служб, увеличением количества аварий на дорогах…

— Слава богу, что ты не пострадала, — сказал папа, убавляя звук. — Никогда ещё не видел здесь таких штормов. Да ещё так внезапно… Врач сказал, что с тобой ничего серьёзного, только пара ушибов, но давай ты всё-таки переночуешь сегодня у меня, хорошо?

— Конечно, пап, спасибо, — медленно сказала Верена и снова закрыла глаза. Девушка чувствовала, что у неё совершенно нет сил произнести ещё хотя бы слово. «Ничего серьёзного, — медленно повторяла она про себя. — Ничего серьёзного…»

Что с ней происходит?

Купленные и исчезнувшие браслеты. Свет, распространяющийся от её рук. Шторм. Шквальный ветер. Пикирующие с неба монстры. Огромная летучая мышь с крысиной мордой и жуткими перепончатыми крыльями.

Та же самая, что и тогда, в парке.

…может быть, она просто сходит с ума?

* * *

Донья Милис скрестила руки на груди, и Тим увидел, как плавно меняется её лицо, превращаясь в совсем иное — нечеловеческое, пепельно-белое, словно бы вырезанное из мрамора, почти безгубое, с неестественно узким треугольным подбородком и огромными зелёными глазами с тонким узким зрачком. Кожа женщины сделалась перламутрово-серой и очень похожей на змеиную, а её длинные, до пола, волосы стали отливать малахитовой зеленью и заплелись во множество гибких, как хлысты, кос, каждая из которых оканчивалась острым чёрным жалом.

— Делай как я, малыш Ас-спид, — произнесло это странное существо, далеко выпуская узкий длинный раздвоенный чёрный язык. Затем женщина, не оборачиваясь, спустилась с крыльца, вытянула вверх скрещенные ладони и плавно развела их в стороны, и Тим, не отрывая от неё взгляда, словно загипнотизированный, повторил за ней эти движения. По телу женщины пробежалась рябь, вновь исказившая и размывшая очертания её фигуры, словно отражения в бегущей воде, — ив следующее мгновение на её месте с шумом распахнул крылья огромный дракон, тёмно-зелёный, с переливчатым, словно ожерелье, перламутровым узором на гибкой длинной шее и со множеством тонких, увенчанных чёрными блестящими шипами хвостов.

А потом они взлетели.

Это было очень странное ощущение. Тима потянуло вверх, как воздушный шарик — сначала медленно, а потом всё быстрее и быстрее, но при этом он совершенно не ощущал сопротивления воздуха вокруг. Как на аттракционах, стремительно ухнуло вниз крыльцо, на котором он только что стоял; Тим увидел, как россыпь серых рубероидных крыш быстро-быстро удаляется, превращается в крошечное тёмное пятнышко, которое миг спустя невозможно различить среди других чёрных, тёмно-зелёных и коричневых пятен, лоскутным покрывалом лежащих на земле.

И совсем не было страха — только учащённое дыхание и сердце, бьющееся где-то в горле. «Почему же нет страха, — подумал Тим, — я же всегда боялся высоты». «Потому что тебя держат не крылья, а весь мир», — услышал он где-то в голове голос доньи Милис.

Тим уже очень давно не летал во сне, но помнил, что раньше ему никогда не удавалось увидеть в сновидениях собственное тело. Сейчас он мог отчётливо разглядеть, что тело его уже даже близко не напоминает человеческое. Он будто бы даже не летел, а словно бежал вверх по воздуху на четырёх мощных, покрытых изумрудной чешуёй коротких лапах — а может быть, плыл, а может, просто позволял потокам тёплого ветра нести себя вслед за доньей Милис. Каким-то образом Тим понимал, что та держит его; странная, не физическая, но тем не менее хорошо ощутимая сила не давала ему ни отдалиться от зелёного дракона, ни потерять высоту.

Стремительный полёт длился совсем недолго — максимум пару минут, как показалось Тиму. Он ещё успел заметить, как далеко внизу проползает, оставляя за собой ровный, проведённый как по линейке белый след, маленький белый самолётик — но миг спустя тот тоже перестал быть различимым с высоты. «Неужели же мы настолько далеко от земли», — подумал Тим. Он посмотрел вверх и увидел, как в чёрно-фиолетовом небе над головой слабо мерцают звёзды, а когда снова опустил взгляд, то сумел разглядеть лишь смутно виднеющиеся сквозь облака очертания каких-то кусочков земли на фоне мерцающей, как гигантское зеркало, воды. Белесая вата затянула было эти кусочки окончательно, но уже в следующий момент небо снова сделалось ясным, а потом резко потемнело, пересыпанное звёздами, и над горизонтом справа блеснула луна, а внизу опять раскинулась бесконечная водная гладь. И Тим каким-то шестым чувством понял, что под ними океан.

Драконья фигура перед ним начала снижаться и внезапно ушла в крутое пике, но и спуск, стремительный и захватывающий дух, как на американских горках, длился не более нескольких мгновений. Потом дракон без брызг ушёл в чёрную воду, и Тим последовал за ним, словно его тянуло на буксире.

Тим не ощущал никакого страха. Это странное полузвериное тело явно существовало по каким-то своим собственным законам, далёким от человеческих законов биологии и физики, и ему вовсе не нужен был воздух. Вода лишь окатила его едва заметной прохладой; перепадов давления не ощущалось совсем.