— Я не могу пустить вас в опечатанные номера, — предупредил Коллингейм.

— Я, — Роул сделала ударение, — собираюсь пустить тебя в свой, — опять ударение, — номер.

Алексу стало смешно.

— Отчего же такая щедрость? — поинтересовался он.

— Оттого, что там я могу чувствовать себя в безопасности.

— Тебе угрожали? — Насмешливое настроение пропало.

Тайни покачала головой.

— Там мы будем защищены от прослушивания, — глядя в окно, сообщила она.

Да она заигралась в свои шпионские игры!

— И кто же жаждет нас подслушать? — Коллингейм не сумел сдержать яд в интонации.

— Вик.

— О-хо-хо! Борец с тоталитарным режимом Виктор Майер преследует агентов влияния на чужих планетах! — продекламировал он, воздев правую руку к небу. Тьфу-ты. От Смита подцепил.

Тайни окинула его знакомым нечитаемым взглядом.

— Он на мне помешан, — коротко сообщила китиарка.

Коллингейму стало неприятно.

— А у вас при подтверждении гражданства мании величия не обнаружено? Или в пределах китиарской нормы?

Китиарка отвернулась и погрузилась не то в созерцание урбанистических красот Атован-сити, не то в свои мысли. Молчание затягивалось.

— Они живы? — нарушил тишину детектив. В принципе, и так было понятно. Если бы брат был мертв, Тайни вела бы себя по-другому. Про Эбигейл ничего утверждать было нельзя.

Роул кивнула.

— Самочувствие? — уточил Коллингейм.

Девушка пожала плечами.

— Приборы отказали?

Тайни повернулась:

— Алекс, скажи честно, ты на чьей стороне? — спросила она, вцепившись взглядом ему в глаза.

О как!

— На стороне справедливости, — ответил Коллингейм, складывая руки на груди.

— Тогда почему ты не хочешь меня слушать?

Женщины — они такие женщины!

— Миз Роул, а что я, по-вашему, здесь делаю?!

— «Миз Роул», — передразнила китиарка. — «По-вашему»… Алекс, что случилось? Мы же нормально работали вместе. Нормально разговаривали.

— А сейчас — ненормально? Всё в пределах устава, — детектив развел ладони. И собрал их в замок. Черт! Кто бы мог подумать, что это так заразно?

— «Устава»… — повторила она. — А-а-а… Оказывается, детектив Коллингейм действует по уста-аву, — будто это было для нее неким откровением.

— А надо как?

— Не знаю… Может, по-людски.

— По-людски? Право, затрудняюсь… — Алекс вновь поймал себя на шутовских интонациях Райана. — Люди, миз Роул, здороваются при встрече. И прощаются, когда уходят, — невесть с чего понесло детектива. Он притормозил и более спокойно добавил: — Воспитанные люди, во всяком случае.

В глазах китиарки мелькнул огонек понимания.

— Здра-авствуйте, детектив Коллингейм, — она изобразила поклон. — Как дела?

— Здравствуйте, миз Роул. Спасибо, хреново. А у вас?

— Спасибо, еще хуже, — мрачно буркнула Тайни.

Алекс уже пожалел о своей выходке, но китиарка не остановилась на достигнутом. С приклеено-вежливой улыбкой на лице, деланно-заботливым тоном она поинтересовалась:

— А что случилось с вашим напарником? Олдменом, кажется?

— С ним случился отпуск на Парадизе, — скопировал интонации Коллингейм. — Знаете ли, с людьми такое случается.

— А с вами?

Непонятно, на что намекала Роул, и детектив позволил себе интерпретировать вопрос по-своему:

— А со мной не случилось. Всё, дела, дела…

— Личные? — якобы с надеждой в голосе поинтересовалась Тайни. Вот же язва!

— Уголовные, миз Роул, уголовные. А тут еще повышенный интерес со стороны высших кругов…

— Вам не привыкать, — не то утешая, не то издеваясь, прокомментировала собеседница.

— Не хотелось бы, — кивнул Алекс.

Тайни промолчала в ответ. А потом произнесла:

— А тут еще китиарцы со своими разборками. Всё ясно.

И отвернулась к окну.

— Хорошо вам, — позавидовал детектив. — Мне вот совершенно ничего не ясно.

— Например. — Роул обернулась.

— Например, вы снова оказались рядом совершенно случайно?

— Нет, я осознанно сюда летела. Издалека.

— Почему?

— Хотелось бы польстить вашему самолюбию и сказать, что я по вас соскучилась…

— Ну, так смелее, льстите. Не сдерживайте желаний, идущих от сердца, — Алекс взмахнул рукой, демонстрируя, как идут от сердца эти самые желания, и в очередной раз ругнулся в адрес Райана Смита и его прилипчивой манеры поведения.

— …но дело в том, что я летела к Эмилю. Из-за меня он оказался по уши в проблемах.

— Из-за тебя?!

— Алекс, — китиарка взглянула на приборную панель. — Нам осталось лететь пятнадцать минут. Ты можешь потерпеть?

— Не понимаю, почему нельзя поговорить прямо здесь.

— Потому что я не хочу, чтобы нас слышали.

— Роул, а мании преследования у тебя не обнаружили?! — вырвалось в сердцах у Коллингейма.

— Не обнаружили, — уверила та.

— Наверное, тогда болезнь была в зачаточном состоянии. С тех пор она пустила корни, распушила ветви, скоро первые плоды принесет…

— Алекс, — устало произнесла Тайни, — ты просто не представляешь, на что способен Вик.

— И на что?

— Даже я этого не представляю. Но в том, что касается информации, он гений. Гений даже по нашим меркам.

— И ты всерьез полагаешь, что он убил, — «и изнасиловал» чуть было не проболтался Алекс, поймав слова на самом кончике языка, — Оуэна только для того, чтобы тебя увидеть? Тебе не кажется, что есть способы попроще?

— Есть, — согласилась Роул. — Но они совсем не такие интересные.

— Тайни, а почему он не стал подавать на гражданство?

Раз нельзя разговаривать о деле, можно поговорить о чем-нибудь другом. Или о ком-нибудь другом.

— Потому что он псих.

— Я это слышал. Но он не производит впечатления психа. Нормальный мужик. Только китиарец.

Роул, видимо, заметила неприязненные нотки в последнем предложении и покосилась в сторону Алекса с насмешкой.

— А что на тебя запал, — продолжал Коллингейм, — так ты сама говорила, что ничто человеческое вам не чуждо.

— Стыдно сказать, но я сама не знаю, почему, — неожиданно призналась Роул. — Если бы у него были какие-то симптомы, я бы их заметила. Это моя профессия.

— То есть, может, он и не псих? — уточнил детектив.

— Алекс, он на протяжении всего знакомства манипулировал мною.

— Молодец, — одобрил Коллингейм. — Как ты думаешь, если я спрошу, как ему это удавалось, он поделится секретом?

— Он меня использовал! — возмутилась китиарка, будто это был решающий довод.

— И что? А ты использовала меня. Я же по этому поводу монологи из «Короля Лира» не декламирую?

— Ой, поматросили и бросили… — с сюсюкающими интонация «посочувствовала» Тайни.

— И даже лести для самолюбия пожадничали, — пожаловался детектив. — Но я не обидчивый. Если будет настоятельная потребность — пользуйтесь на здоровье, — уверил он, хотя слова о настоятельной потребности для здоровья скорее относились к нему. — Психически больной я тебя из-за этого не считаю.

— А почему тогда он не подал на гражданство? — взъелась Роул.

— Вот и я тебя о том же спрашиваю. Слушай, ну, даже если он действительно псих…

Гений-то он однозначно, добавил Алекс про себя. Заставил в свое отсутствие обсуждать его персону, вместо того чтобы… Короче, вместо. Хотя Роул, конечно, сестра подозреваемого. Но, вроде, она обещала доказать его невиновность…

— Так вот, если он действительно псих, — продолжил Коллингейм, — чем ему это грозит?

— Девианты попадают под контроль Комиссии.

— А так он шляется, где хочет, бесконтрольно?

— А так он шляется, где хочет, — поправила его Тайни.

— В смысле, его свободы лишат, что ли? — догадался Алекс. — В психушку посадят?

— Не психушку в вашем понимании. Он будет работать на Китиаре под контролем врачей.

— Которые будут изучать его как подопытную морскую свинку.

— Зачем сразу впадать в крайности? Зато он будет безопасен.

— Я так понимаю, — влез детектив, — что он будет опасен везде, где есть выход в Сеть.

— Алекс, не умничай. Он же не один такой гений.

— А… — догадался Коллингейм. — Вы там солите гениев бочками, чтобы они потом шпионили друг за другом.

— Не нужно говорить о том, в чем ты не разбираешься, — оборвала разговор китиарка.

Не всё спокойно в датском королевстве… В смысле, китиарском матриархате.